The Cursed Of August

Когда Юкхей вернулся в комнату, Янян, Ченле и Джисон все еще спали. Этот факт его даже обрадовал, им не пришлось смотреть на то, как сжавшись в комок, он рухнул на кровать и дрожавшими руками, закрывая лицо, крепко зажмурился. Перед глазами у него стояла непроходящая картина - тело Джено, словно уменьшившееся на фоне больничной койки; пустой взгляд Джемина, душа поглощенная злостью. Он даже не винил его за то, что Джемин закрыл глаза, когда отец Джено наставил на Юкхея свою палочку с намерением убить. Юкхей заслужил это тем, что натворил. Несмотря на боль, пронзавшую его тело и разум, мелкая дрожь у него в костях постепенно улеглась, давая место тупому онемению. Еще в первый раз, когда он находился в больнице, Юкхей уяснил, что его тело отходит от зелий гораздо быстрее, чем тело обычного волшебника. Но сейчас в крови у него оставалось еще достаточно лекарств, способных помочь ему уснуть, поэтому он заставил свое тело расслабиться, а разум успокоиться. Он был где-то на грани яви и сна, когда его коснулась чья-то рука и легко потрясла за плечо. - Лукас, - позвал его голос, который прежде он слышал во сне; голос, который спас его. Утренний свет проходил сквозь окно над его головой, слепя глаза, но он все равно старался держать их открытыми, чтобы увидеть доктора, склонившегося над ним. Он ожидал встретиться с презрением, но Тэен смотрел на него обеспокоенным взглядом своих больших глаз. Юкхей не понимал. Все надежды, которые Тэен возлагал на него, оказались разрушенными. - Простите, - было первое его слово. - Простите, - слезы брызнули из его глаз. - Мне так жаль. Тэен покачал головой, беря руки Юкхея в свои. - Лукас, не надо. Зрение Юкхея затуманилось, но объятия доктора обволакивали его, крепко удерживая, пока он лил слезы на мантию целителя. Тэен успокаивающими движениями гладил его по спине, тихим голосом приговаривая утешающие слова. Юкхей впитывал каждое его слово, прекрасно зная, что эффект от них не продлится слишком долго. Объятия доктора ощущались словно отпущение грехов. - Ты в порядке, Лукас, ты в порядке. Юкхей не был в порядке, но ему так хотелось верить словам доктора. - Джено... - Джено очнулся сегодня утром. Мы еще не знаем, как на него повлияет то, что с ним произошло, но он в сознании, и с этого момента я и остальные целители будем делать все, что в наших силах, чтобы помочь ему. Как я помог тебе. - Я ранил его. - Да, - во взгляде Тэена не было притворства, когда он посмотрел на него. - Да, ты ранил его, но это не твоя вина, - он взял лицо Юкхея в руки и легонько потряс его голову. - Это не твоя вина, слышишь меня? Юкхей не знал, что на это ответить, чувство вины сжимало его горло. Он был благодарен доктору, когда тот не стал ждать от него ответа, вместо этого велев выпить ему стакан принесенной воды вместе с разноцветным лекарством. Когда Юкхей опустошил последний флакон, Тэен помог ему устроиться поудобнее, усаживая чуть дальше на кровать. Взмахом волшебной палочки он избавился от повязок на теле Юкхея. Слезы подступили к горлу, когда Тэен обнажил раны, заживающие со скоростью улитки, и принялся смазывать их мазью. Спустя время ему все-таки позволили лечь, и Юкхей не мог скрыть облегченного вздоха. Тэен грустно ему улыбнулся. Юкхей мысленно добавил грустную улыбку доктора в список вещей, которые он ненавидит. - Я вернусь вечером. А пока что ты должен отдыхать и ничего не делать. Хорошо? Это наказ твоего лечащего врача. Юкхей кивнул, чувствуя себя маленьким ребенком, укрытым одеялом до самого подбородка и Тэеном смотрящим на него, нахмурив брови, сверху вниз. Юкхей вгляделся в выражение его лица, снова пытаясь найти там чувство презрения, но на лице доктора отображалось лишь переживание. Переживание и забота. Тэен дотронулся рукой до его лба, словно проверяя температуру, и убрал волосы с чужого лица, прежде чем вздохнуть и развернуться, направляясь к двери. Зрение Юкхея размылось, пока он наблюдал за тем, как уходит доктор. Легко было погрузиться обратно во тьму после такого количества зелий. * Ренджуну хотелось ударить кого-нибудь по лицу. Точнее не кого-нибудь. Он собирался врезать по лицу Джемину. - Не мешай ей делать свою работу, Джем, - прошипел он, потому что Джемин был готов в любую минуту броситься вперед и снова помешать медсестре, которая сидела на краю кровати Джено. Джемин тихо зарычал, пытаясь вырвать руку из хватки Ренджуна, но тот не сдавался, продолжая стоять у противоположной от койки стены. С тем упорством, с которым Джемин вырывался, их точно выгонят из палаты или даже из больницы. В отличие от Тэена, персонал больницы не станет терпеть их присутствие и конструктивную критику Джемина, жалость в их глазах быстро перейдет в раздражение. - Она заставляет его, - прошипел Джемин, его взгляд был прикован к ложке с супом, которую медсестра подносила к губам Джено. - Если она продолжит так пихать эту ложку, он… И именно в этот момент Джено поперхнулся, его кашель перешел в болезненные судороги, заставляя тело дергаться в попытках прочистить легкие. Ренджун содрогнулся. Он никогда не желал того, что было ему неподвластно, но сейчас он чувствовал себя так же, как Джемин, оба они отдали бы все на свете, чтобы оказаться на месте Джено. Это должен был быть ты, - приговаривал тихий голос на задворках его сознания. - Он пожертвовал собой, потому что ты, словно глупец, вместо того, чтобы спасаться, побежал навстречу оборотню. Ренджун вздохнул и на мгновение закрыл глаза, чтобы прийти в себя. Он не мог позволить вине за случившееся задушить его. Он должен оставаться здравомыслящим. Потому что он нужен Джено, как и Джемин. Жизнь парня, которого он любил, висела на волоске, поэтому он не мог позволить своим собственным чувствам вырваться на волю. Ренджун открыл глаза, когда Джемин вырвал руку из его хватки, и был готов повалить его на пол, но вместо этого увидел, как тот пронесся мимо кровати Джено и словно вихрь вылетел из палаты. Ренджун сдержал просящееся наружу ругательство и оттолкнулся от стены. По пути он встретился с обеспокоенным взглядом Джено, но молчаливое “все под контролем” Ренджуна успокоило больного, и тот послушно открыл рот, чтобы проглотить очередную ложку супа. Ренджун попытался запечатлеть в голове образ медсестры, улыбающейся Джено, даже несмотря на то, что тот находился в сознании всего лишь полдня, все медсестры и целители уже успели влюбиться в его мягкий взгляд и непревзойденные манеры. Невзлюбили они лишь Джемина и Ренджуна. Но Ренджуну было наплевать, это то, что отличало его и всех членов его семьи от других. В коридоре было прохладнее, чем в палате, но он был рад глотку свежего воздуха. Это помогло ему сосредоточиться. Он знал, что Джемин не стал бы убегать в комнату с двустворчатыми дверями, где ночевали их друзья. Донхек бы уже тащил его за уши обратно, заставив извиниться и сидеть не дергаясь. Поэтому Ренджун развернулся и направился в противоположную сторону. Туалет казался слишком простым вариантом, но Ренджун сомневался, что Джемин ворвется в чью-нибудь палату в поисках утешения, он, как и сам Ренджун, предпочитал обдумывать свои проблемы наедине, вдали от других людей. Двери туалета тихо скрипнули, когда Ренджун зашел внутрь.Тишину разбавлял лишь мерный звук падающих капель. Ренджун подошел к раковине и закрутил вентиль до конца, прежде чем осмотреть кабинки. Все они были открыты, за исключением одной, самой дальней. Оттуда доносился тихий клацающий звук. Ренджун нахмурился и вытащил палочку. Как можно тише он подошел к кабинке и направил палочку на замок. - Алохомора! - выдохнул он, и дверь тут же отворилась. Джемин сидел, облокотившись о стену, выложенную плиткой, с прижатыми к груди коленями. Одной рукой он зарылся в волосы, другой - играл небольшой склянкой. Клацающий звук производил именно флакон, когда ударялся о серебряное кольцо. Эти кольца подарил им Донхек, когда они выиграли чемпионат в позапрошлом году. Сердце Ренджуна сжалось, когда он увидел светло-желтую пудру внутри склянки. Ему захотелось вырвать ее из рук Джемина и смыть содержимое в унитаз, а затем окунуть туда голову Джемина сразу после того, как выбьет дурь из его башки. Но этим он навряд ли чего-то добьётся. Джемин делал вид, что не замечает его. Ренджун медленно осел, сползая вниз по деревянной дверце. - Тебе это так нужно? - спокойно спросил Ренджун, зная, что резкие и порывистые слова сделают только хуже. Джемин поднял голову, взгляд его был темным, а зрачки расширены, как будто он уже попробовал порошок у него в руках. Но Ренджун знал, что это не так. Пузырек был запечатан, и Джемин бы никогда так не поступил, невсерьез. Он был уверен. Взгляд Джемина скользнул обратно на флакон. - Моя мама раньше давала мне немного перед сном, чтобы усыпить меня. Она говорила, что это сделает меня счастливым, что это защитит меня от монстров под кроватью. Когда они принимали этот порошок, то переставали ссориться, поэтому я верил ей. - Она была права? - Боль уходит, но лишь на время, - Джемин пожал плечами и уронил голову назад, стукаясь о плитку с глухим звуком. - Когда ты под действием вещества, проблемы этого мира тебя не касаются, потому что мир становится таким, каким ты хочешь его видеть, - широкая улыбка разделила его лицо на две части. - Ты просто веришь, что монстров под кроватью не существует, как и родителей, которые забывают кормить тебя три раза в день. Ренджун сжал зубы. Он всегда вел себя с Джемином слегка грубо, но порой его напускное поведение покрывалось трещинами от таких моментов. Он никогда не забывал слова, сказанные невзначай, лишь потому, что они были услышаны поздно ночью перед камином, когда половина из них уже спала. Он знал о том, что переживает Джемин, но никогда не слышал об этом лично от него, как сейчас. Ренджун не удивился, услышав Джемина, вместо удивления его наполняла ярость, которая накапливается в тебе годами и может привести к куда более жутким последствиям, чем наркотик. Джемин закрыл глаза, прежде чем продолжить. - Под веществом ты не плачешь от боли, после того как встретил впервые за пять лет отца в Косом переулке и тот, не получив желаемое, потому что у тебя нет денег, послал тебе вслед проклятье, ломающее позвоночник. Если бы Ренджуну довелось встретить отца Джемина в Косом переулке, то он послал ему вслед не только проклятье, способное сломать позвоночник. - Момент, когда ты справляешься, заканчивается, и боль возвращается, - Джемин улыбнулся. - Боль возвращается снова. Вот ты словно на вершине мира, и в следующее мгновение твой лучший друг мутит с твоим крашем у тебя за спиной, но прежде чем до тебя дойдет сама мысль об этом, ты уже наблюдаешь за тем, как оборотень терзает его плоть на части. Джемин крепче сжал бутылек в пальцах. - Стоит вдохнуть, и все это исчезнет. И тогда ты становишься счастливым. - Но это неправда. Такое счастье ненастоящее. - Разве это так важно? Разве важно: реально твое счастье или нет? - Да, - ответил Ренджун, не отрывая взгляд от места, где соприкасались их лодыжки, для двоих в кабинке было слишком тесно. - Ты заслуживаешь быть по-настоящему счастливым, Джемин. Джемин хмыкнул. Ренджун кивнул, он заранее знал, что простые слова не подействуют на Джемина. Поэтому приходилось прибегать к более действенным методам. - Ты не сможешь заботиться о Джено, если примешь это, Джемин. Твои запасы рано или поздно иссякнут, и наступит ломка, ты прекрасно знаешь, что с тобой происходит в такие моменты. Ты будешь бесполезен. - Я уже бесполезен, Ренджун, - в голосе Джемина отсутствовали какие-либо эмоции, как будто он давным-давно сдался. Холодная ярость накрыла Ренджуна. - Медсестры меня уже терпеть не могут. А у Джено теперь есть ты. Ярость, бушевавшая внутри Ренджуна, все-таки выплеснулась наружу. - Ай! - вскрикнул Джемин, когда Ренджун ударил его по ноге, заставляя того вздрогнуть и выпрямить ноги. Склянка выскользнула из пальцев Джемина, но Ренджун не дал ему возможности наклониться, чтобы поднять ее. Он ринулся вперед и уселся ему на колени, хватая Джемина за волосы и откидывая его голову назад. - Какой же ты тупица, Джемин-а! Тот глядел на него широко распахнутыми глазами. - Ты что, до сих пор не догоняешь? - Ренджун еле сдерживался, чтобы не стукнуть Джемина головой о кафельную плитку, может, хотя бы это помогло привести его в чувство. - Джено уже так долго влюблен в тебя, но глянь на себя, сидишь тут и занимаешься самоуничижением, даже не удосужишься посмотреть на то, что находится прямо перед тобой. Потому что знаешь, что если ты позволишь себе увидеть то, что находится прямо перед тобой, тебе придется признать, На Джемин, что твое сердце не такое уж неуязвимое, как ты всегда думал. Джемин сидел то закрывая, то открывая рот, не в силах вымолвить ни слова. - С чего ты вообще так решил? -прохрипел он. - Джено не влюблен в меня, Ренджун. Он не… он бы сказал. И тем более он влюблен в тебя. - Ты в самом деле все еще пытаешься притворяться, что не знал этого? Джемин покачал головой. - Полная хрень, - Ренджун не смог сдержать злой рык, его хватка на волосах Джемина усилилась. - Ты врешь самому себе, Джемин, и мы уже давно прошли тот этап, где это еще работает. - Я не вру… я правда не… - Все, что делал Джено, начиная с восьмилетнего возраста, он делал ради тебя. Десять лет буквального поклонения, Джемин, больше половины его жизни. Так что не смей смотреть мне в глаза и утверждать, что ты ничего не знал или что не испытываешь к нему точно такие же чувства. - Но… но я люблю тебя. Ренджун позволил себе рассмеяться. - Да уж, ты очень четко дал мне это понять. Сначала Тэен, затем я. Чувствуешь закономерность? Ты без проблем объявляешь всему миру о новой влюбленности на самой верхушке Астрономической башни, ведь твои собственные чувства в безопасности, когда ты выбираешь тех, кто не может ответить тебе взаимностью. Что ж, Джемин, удача отвернулась от тебя. Ты разоблачен. Настала пора играть по-честному. Я знаю, мы - не гриффиндорцы, но для нас двоих наступила пора взглянуть в глаза своим собственным чувствам. Взгляд Джемина был направлен на него - переполненный океан эмоций, и Ренджун, несмотря на напряжение во всем теле, чувствовал себя в хорошем смысле странно. Его слова обнажили Джемина, загнали его в угол и отняли у него всю былую браваду, чтобы встретиться с тем, что было под ней. - Джено заслуживает лучшего, - признание Джемина было тихим, он опустил взгляд вниз. - Джено бросился вперед, чтобы защитить нас, нас обоих. - Зачем ты поступил так? - спросил Ренджун, стояла глухая ночь, все спали, Джено открыл глаза, сфокусировав взгляд на Ренджуне. Затем он повернулся туда, где лежал Джемин, уткнувшись в его здоровое плечо. Когда он смотрел на него, боль в его взгляде не просвечивала так явно. Он улыбнулся, в уголках его губ застыла боль. Самоотверженный идиот. - В Национальную сборную не берут оборотней. - Ты не можешь решать за него, Джемин. Сам он принял решение давным давно. Как и ты. - Ты ошибаешься. - Сомневаюсь. Уголок рта Джемина дернулся, как будто он хотел улыбнуться. Его глаза смотрели ясно, когда он встретился взглядом с Ренджуном. - Мои чувства к Джено отличаются от чувств, которые я испытываю к тебе, но они такие же искренние. Я не обманывал себя, когда говорил, что люблю тебя. И это нечестно по отношению к Джено, - он нахмурился. - Ты с Джено, Ренджун. Ты не должен говорить такие вещи. Он нуждается в тебе. Ты не должен быть тут, рядом со мной, - Джемин дернул ногами, словно пытаясь стряхнуть с себя Ренджуна. Что-то внутри Ренджуна сдвинулось, как пробка, выскочившая из бутылки. Он отпустил волосы Джемина и вместо этого заключил его лицо в ладони. Джемин привык к такому, и поэтому не считал это за жест нежности со стороны Ренджуна. - Ты такой глупый, На Джемин. Самый глупый парень, в которого мне когда-либо доводилось влюбляться. Глаза Джемина стали до комичного большими. - Что? - Да, - Ренджун был удивлен не меньше Джемина, когда услышал свой спокойный тон и то, с какой легкостью слова слетали с его губ. Было так страшно признавать свои ошибки, но он не был Джемином. Он устал отказываться признавать собственные чувства. - Да, Джено любит тебя, и я люблю тебя, - Ренджун дернул подбородком. - Какие-то проблемы? - Я… мне кажется, мой мозг только что сломался, - Джемин ударился головой о стену с громким стуком, продолжая смотреть на Ренджуна удивленным взглядом. - Мне трудно в такое поверить. - Ну, у тебя есть время, чтобы всё обдумать, - сказал Ренджун, чувствуя гулкие удары собственного сердца. Кончики пальцев горели там, где он касался лица Джемина, одновременно с чувством надежды, расцветающим в груди, отражение которого промелькнуло во взгляде Джемина. Едва заметная, но надежда. Шанс. Шанс быть вместе. "И трое воссоединятся, когда один прольет кровь", прозвучал у него в голове голос Тэиля. Он услышал пророчество, когда профессор разливал им чай. Ренджун всегда думал, что это будет он, но стило предвидеть, что Джено никогда не дал бы этому случиться. - Нам обязательно нужно всё обсудить, но сейчас мы нужны Джено, - Ренджун расслабил руки и теперь просто касался лица Джемина. - Мы оба нужны ему. Как думаешь, ты сможешь? Они оба опустили взгляд на склянку, валяющуюся на полу. Ренджун не стал торопить его, давая время посмотреть на флакон, наблюдая за тем, как Джемин сглатывает и как ходят его жевалки, когда он сжимает челюсти. Джемин закрыл глаза и уткнулся лицом в грудь Ренджуна, руками обнимая его за талию. Ренджун улыбнулся, обнимая Джемина за плечи и поглаживая его по голове. - Всё будет хорошо, - первый раз он сказал это с уверенностью в голосе. Хватка Джемина на его талии усилилась, и Ренджун улыбнулся, позволяя себе насладиться моментом. Он наклонил голову, зарываясь лицом в волосы Джемина, и сделал глубокий вздох. Он не позволит им упустить этот шанс. * Целый день Юкхей то приходил в себя, то снова отключался. Порой он просыпался и видел Яняна и Марка, сидящих около него. Иногда он просыпался, и в комнате никого не было. Тэен навестил его вечером, как и обещал, и принес Юкхею ужин и лекарства для ран, не забыв про разноцветные склянки со снадобьем, уносящие боль. За окном уже было темно, когда он снова проснулся, в коридоре за дверью стояла полная тишина, что говорило о том, что на дворе была глубокая ночь. Там, где лунный свет касался его кожи, ощущалось легкое покалывание. Благодаря лекарствам он ощущал присутствие другого в нем гораздо слабее. Юкхей был благодарен за такое побочное действие даже больше, чем за болеутоляющий эффект, которые приносили с собой разноцветные склянки. Он выдохнул и наконец понял, почему проснулся - не из-за того, что кончилось действие лекарств, а из-за шума за дверью. Вспомнив Донхэ, он поплотнее закутался в одеяло, жалея о том, что у него не было с собой волшебной палочки. Марк сказал ему, что профессору До удалось починить ее и что волшебная палочка ждет его в Хогвартсе, у него в чемодане, но сейчас эта информация никак не могла ему помочь. Кусая губы, Юкхей наблюдал, как дверь в палату медленно приоткрылась, пропуская внутрь одного человека, прежде чем снова закрыться. Сердце у него в груди гулко забилось, пока он наблюдал, как фигура в капюшоне приближалась к нему, а затем забилось еще быстрее, когда он узнал стройную фигуру в плаще. Чону был одет в обычную одежду - на нем был коричневый невзрачный плащ, и его волосы… Юкхей выпрямился. Волосы Чону больше не отливали серебром, лишь немного у корней всё ещё можно было заметить серебристое сияние, остальную часть волос будто окунули в черную краску. - Что случилось с твоими волосами? - шок от увиденного заставил его на время забыть, где они находятся и что произошло. Чону улыбнулся ему, в выражении его лица виделась напряженность, когда он сел на край кровати. Он потянулся к руке Юхкея, но тот тут же отпрянул назад. - Нет… - ясность происходящего тут же дошла до него. - Тебе не надо касаться меня. - Лукас, - голос Чону был хриплым, но в нем не было ни грамма сомнения. Он внимательно смотрел на него, и Юкхей закрыл рот. Выражение лица Чону смягчилось, и Юкхей заметил слезы, стоящие в его глазах, когда тот придвинулся ближе к нему. Он почувствовал, как на его щеку легла чужая ладонь, не в силах отпрянуть, зачарованный самим видом парня, который пришел к нему глубокой ночью. - Как ты? Какая-то часть Юкхея хотела рассмеяться. Ему было больно, хотел он сказать. Всё отдавало болью. Но это не то, что должен был слышать Чону. - Я в порядке. Чону покачал головой, прекрасно понимая, что ему врут. Дыхание Юкхея сперло, когда Чону наклонился вперед, касаясь своим лбом его. - Ты - оборотень. Юкхей не понимал, как Чону вообще может находиться в одной комнате с ним, но он был безмерно благодарен, что это всё-таки происходило. Чону пришел к нему, брал его за руки, словно это не его руки чуть не разорвали одного из его друзей на части. - Я - оборотень. Для признания было слишком поздно, излишне, когда все его друзья уже видели его, и всё же Юкхею было необходимо произнести это вслух. Хотя бы раз ему хотелось быть честным. Но ответ Чону оказался совсем не таким, какой он рассчитывал услышать. - Значит, ты не врал. Марк говорил об этом, когда мы работали над проектом. Ты никогда не попадал под влияние того, что не поддается контролю. Не совсем понимая, о чем говорит Чону, Юкхей отпрянул чуть назад, внимательно разглядывая выражение его лица. - Что ты имеешь в виду? Чону улыбнулся, вытирая глаза. - Когда ты признался мне в любви, ты говорил искренне? Ты действительно любишь меня? Оу. Юкхей моргнул. ОУ. - Да, - сердце больно отдало в груди. - Я всегда говорил правду. Я люблю тебя, - вне зависимости от боли, которую он испытывал, его чувства всегда были искренними. Он надеялся, что Чону не возненавидит его за это. Он ожидал, что улыбка парня погаснет, а на лице появятся выражения злости и отвращения, но ничего из этого не произошло. Вместо этого его улыбка стала только шире, и слезы, которые так долго копились, хлынули из его глаз. Юкхей чувствовал, как слезы начали жечь его собственные глаза, когда Чону крепче сжал его руку. - Давай убежим. Юкхей вздрогнул от неожиданного предложения. - Что? Взгляд Чону метнулся в сторону двери. - У нас не так много времени. Я подслушал разговор Джонни и Джэхена. Визенгамот назначил новое слушание по твоему делу. Они собираются лишить тебя защиты. Скоро они придут за тобой. Кровь застыла в жилах Юкхея. Он опустил голову и уставился взглядом туда, где их руки с Чону переплетались - единственное, что связывало его с реальным миром. Голос Чону в его ушах звучал всё настойчивее. - Пошли, Лукас, пойдем со мной. Стоило Юкхею закрыть глаза, ему виделся дом - укрытые снегом верхушки деревьев и земли Вейшеня. Ему были знакомы там каждая тропинка, каждое местечко. Если они отошлют его обратно, он снова увидит дом. Последний раз, прежде чем его время закончится. Его время закончилось. Всё, что он обрел в Хогвартсе, было разрушено, и он ничего не мог с этим сделать. Он разрушил всё, что у него было, потому что он - монстр. С трудом, но он ответил: - Нет. - Нет? - голос Чону дрогнул. - Что значит “нет”? Юкхей покачал головой. - Я не могу убежать. Это моя вина, - он чуть отпрянул от Чону, тыча себя в грудь пальцем. - Я сделал это, Чону. Чону смотрел на него, не в силах что-то сказать. Боль в его глазах для Юкхея была хуже его собственной. Он хотел было потянуться к нему, но Чону опустил голову и принялся вытирать собственные слезы. - Ты любишь меня, - прошептал он. Юкхей кивнул. Это единственное, в чем он был уверен. - Люблю, но не могу уйти. Неправильно. Пожалуйста, пойми. Чону судорожно вздохнул, и когда поднял голову, на его губах играла легкая улыбка. - Я понимаю. Ты любишь меня, - повторил он, но в этот раз тон его голоса был другим, как будто он больше разговаривал с собой, нежели с Юкхеем. Его ладонь была холодной и мокрой от слез, когда он коснулся щеки Юкхея. - Я тоже люблю тебя, Лукас. Больше, чем ты можешь себе представить. И если ты на самом деле любишь меня, я надеюсь… надеюсь. Юкхей замер, когда Чону наклонился вперед, чувствуя прикосновение чужого шепота к губам. - Я надеюсь, ты простишь меня, Лукас. Юкхей нахмурился, не совсем понимая смысл сказанных слов, но не успел он как следует об этом задуматься, все его мысли тут же вылетели из головы, когда Чону сократил расстояние между ними. Их губы встретились. Он мечтал об этом несчетное количество раз, но ничто не могло сравниться с реальными ощущениями. Ничто не могло сравниться с тем, как нежные губы Чону касались его, как мягкий язык проскользнул в его рот, принося с собой солоноватый вкус и чего-то сладкого, заставляющего внутренности Юкхея плавиться, словно патока. Следуя по собственной воле, руки Юкхея потянулись вперед, чтобы обвить Чону за талию, но последний уже успел отстраниться, оставляя Юкхея со сбитым дыханием, словно тонущий, у которого отобрали спасательный круг. Он завороженно наблюдал за тем, как фальшивые коричневые глаза Чону обретают свой истинный сиреневый цвет, а вены на его висках окрашиваются в серый. Юкхей не в силах был оторвать взгляда от чужих глаз, с первой их встречи это была для него непосильная задача, но сейчас он чувствовал себя так, словно весь остальной мир вокруг него сузился до размеров лица Чону. Сладкий голос вливался в его уши, принося с собой единственно важную правду, так ему казалось. - Лукас. Он кивнул. Его звали Лукас. С губ Чону сорвался смех, немного странный, но для Юкхея - самый прекрасный звук на свете. Будь его воля, это было бы единственным, что он хотел бы слушать до конца своих дней. - Я ведь нравлюсь тебе? Он снова кивнул. - Я люблю тебя, - подправил он, отчего-то ему казалось важным, чтобы Чону знал это. - Ммм, - мычание Чону больше походило на сладкое мурчание. Его руки дрожали, когда он заправил прядь волос за уши. Юкхею захотелось спросить, может ли он сделать это за него. - Ты ведь хочешь впечатлить меня? - Конечно, - ответил он, выпячивая грудь вперед. Из-за резких движений его тело пронзила боль, но это было неважно. Все было неважно, кроме Чону. - Тогда, - Чону подвинулся и устремил на него взгляд из-под ресниц. - Я буду очень впечатлен, если ты встанешь и оденешься. Я хочу посмотреть, как хорошо ты выглядишь. Тело его, подчиняясь собственной воле, задвигалось раньше, чем до него дошел смысл слов. Одежда, ему нужна была одежда, ему необходимо было одеться. Он запаниковал, когда понял, что у него не было ничего, кроме больничной пижамы, которая была на нем, но Чону уже протягивал ему плащ, из такой же толстой и теплой ткани, как у него самого. Юкхей тут же накинул его на себя, не теряя времени. Плащ идеально ему подошел, и осознание того, что они с Чону носили одинаковые плащи, грело его душу. - Хорошо? - спросил он, одновременно чувствуя непреодолимое желание и беспокойство из-за того, что может ответить Чону. - Очень хорошо, - промурлыкал в ответ он. - Красивый, Лукас, ты всегда такой красивый. Мне нужно уходить, но ты ведь пойдешь со мной? - Куда угодно, - заверил его Юкхей. Он бы последовал за ним хоть на край света. - Я пойду с тобой куда угодно. - Это очень хорошо, Лукас, - глаза Чону были полны слез, но он продолжал улыбаться, уголки его губ подрагивали. Если внутри Юкхея и были какие-то переживания по этому поводу, то они тут же исчезли, когда Чону взял его за руку и поцеловал тыльную сторону ладони. - Держись крепко, хорошо? Юкхей кивнул. Он не знал, зачем всё это делает, но это не имело значения, пока Чону держал его за руку. Очертания Чону начали размываться, тени вокруг них как будто сгустились, а затем он почувствовал давление внизу живота. Он чувствовал себя так, словно кто-то проводит его через очень узкую трубочку, боль с новой силой вспыхнула во всем его теле, от давления его раны как будто снова открылись. Но всё это закончилось так же быстро, как и началось. Они приземлились вместе с ударом грома. Юкхей узнал выложенную камнем улочку, но никак не мог вспомнить, где он видел ее раньше. Все его воспоминания словно меркли по сравнению с Чону, который у него в голове был подобно путеводному свету в кромешной тьме. Он чувствовал к нему такое же сильное притяжение, как и к луне, которая светила над ними. Он послушно следовал за Чону к дому, напротив которого они приземлились. Фасад дома выглядел знакомо, принося с собой ощущение спокойствия и сладости на языке, но Чону не дал ему времени вспомнить, уже заводя его во внутренний двор. Внутри был еще один вход, на фоне стеклянных витрин стояла крепкая деревянная дверь. Юкхей про себя поразился элегантности пальцев Чону, когда тот постучал в дверь дома. Сначала им никто не ответил, но Юкхею было все равно. Это давало ему больше времени любоваться тем, как лунный свет играл с лицом парня рядом с ним. Последний постучал еще раз, и в этот раз дверь открылась. - Иду я, иду! Мерлин, на дворе два часа ночи. Кто… Чону не дал волшебнику закончить предложение. - Нам нужна помощь. Волшебник смотрел на него, пока его взгляд не упал на Юкхея, и Юкхей увидел, как в глазах волшебника назревает немой вопрос. - Я вижу. Кто-нибудь знает, что вы здесь? Чону покачал головой, Юкхей повторил за ним. Прошло мгновение пока волшебник оценивал их взглядом, прежде чем отворить дверь и со вздохом пропустить их внутрь. Юкхей заметил, как Чону с облегчением выдохнул. - Что ж, заходите, нам предстоит довольно долгий разговор.