старый отель

день встречает джемина металлическим дребезгом будильника, который он ночью завёл на два часа, чтобы не проспать совсем уж всё, и прохладными порывами ветра сквозь опрометчиво оставленную открытой дверь балкона. с целью избавиться от источника холода, на вылезает из-под одеяла и делает пару шагов к окну, последний из которых завершается прямо в унылой лужице, что за часы его сна неприятный дождь успел напрудить на полу. помывшись, начисто побрившись и прибрав кровать, мин вытаскивает из сумки свежий комплект одежды. наверное, следовало бы разобрать ее, чтобы ткань не мялась лишний раз, но мужчине бесстыдно лень этим заниматься. через несколько минут джемин обнаруживается на первом этаже в формате попивающего сомнительную пародию на кофе, которую ему выдал тарахтящий автомат, помятого молодого человека. стеклянными глазами он разглядывает заусенцы на собственных пальцах и думает о произошедшем вчера. да, впервые за очень долгое время на задании он думает не о том, как бы к кому втереться в доверие, не о том, у кого бы незаметно сделать слепок ключей, и не о том, как объединить между собой найденные уже улики. и его самого этот факт в самом деле пугает даже. почему-то, чем больше он думает о джено, тем сильнее и активнее его образ дёргает в душе джемина те струнки, которые, как ему самому казалось, он похоронил уже много лет назад в цементной смеси разочарования и всегда считал, что получившаяся конструкция несет в себе прочность армированного бетона и является основой его эмоциональной неприступности. однако, сейчас, впервые за последний десяток лет, холодный и расчётливый детектив, который всегда на шаг впереди остальных, начинает в своей защищённости сомневаться. с целью отвлечь себя от размышлений о неприятном джемин решает пройтись по первому этажу отеля. правее по коридору от главного входа находится сомнительного вида дверь в подвальное помещение, которое, как на предположил из имеющихся у него данных, используют в вечернее время как кабак. сразу видно, что владельцы пытаются выжимать из постройки максимум дохода, из чего напрашивается вывод, что с деньгами вполне может быть напряжно. ну, тем лучше для джемина. деньгами он всегда располагал, хоть и старался это не афишировать, а если местное население или, как минимум, руководство отеля в них нуждается, то при надобности грех будет этим не воспользоваться. помимо входа в импровизированный бар, на первом этаже расположились комнатки горничных, стойка консьержки с прилежащими ящичками камер хранения, коморка с электрощитками. осмотр приходится завершить, когда, вероятно, слесарь начинает подозрительно коситься на мужчину, задумчиво рассматривающего схему пожарной эвакуации, прикреплённую к стене, судя по ее внешнему виду, самое малое лет тридцать назад, потому что, скорее всего, джемин первый на его памяти, кто уделил хоть какое-то внимание этому жесту выполнения бюрократических формальностей. подходя к лестнице на удается перехватить внимание горничной, которая с завидной самоотдачей протирала мебель от пыли. —мисс, здравствуйте, – режим джакомо казанова в парне включается как по щелчку, этому он слишком хорошо научился, – извините, что так бесцеремонно прерываю процесс исполнения вашего неоценимого труда, но я в самом деле вынужден просить у вас помощи. —да, конечно, – девушка живо отрывается от работы и с первого же взгляда попадает в состояние гипноза, вызванное лучезарной улыбкой джемина. —не могли бы вы посоветовать заведений, где в этом уютном городке можно вкусно перекусить, – мужчина пятернёй зачесывает назад волосы, – а то я здесь впервые, и такую чудесную атмосферу совершенно не хочется испортить неудачно выбранным местом для обеда. неторопливо выходя из транса джеминового взгляда, девушка спустя десяток секунд попыталась что-то ответить: —а, да... вообще, есть одно местечко, в которое я часто хожу с подругами... – горничная, неловко улыбаясь, заправляет за ухо волосы и перенимает на себя инициативу в диалоге, начиная с той же неисчезающей самоотдачей уже на пальцах объяснять куда пойти и где свернуть, – если вы пойдёте правее по улице от гостиницы и свернёте на углу около студии фотографии, пройдя чуть дальше, напротив церкви вы увидите одну кофейню. там конечно можно и сытно поесть, но я намного чаще беру очень вкусные булочки с кремом. а моя мама, например, очень любит фирменный травяной чай, между прочим, авторская коллекция трав от владельца заведения, он собирает их собственноручно во время своих путешествий, недавно, я помню, он рассказывал про прованские травы, которые привез... —звучит многообещающе, хотя... меня, знаете ли, трудно удивить экзотикой из разных стран, – джемин вальяжно облокачивается на резной комод, который девушка до этого натирала. он даже не ожидал, что девушке настолько нужны свободные уши, что придётся ее монолог невежливым образом прерывать. или, возможно, неперекрываемый поток слов – классическая ее реакция на внешний стресс. да, скорее всего так. —ой, ну зря вы так скептически сразу относитесь, между прочим, господин чон – утончённых вкусов человек, у него всегда очень впечатляющие блюда в меню, – с кокетливой обидой произносит она. —ну, знаете, скептицизм – основа критического мышления, – задумчиво выдаёт детектив. в его словах сквозит допустимый в рамках приличия уровень снисходительности, который девушка искренне не замечает, погрузившись полностью в разглядывание мужчины, – а вот вы так сходу ручаетесь, будто очень хорошо с ним знакомы. —я всех в этом городе хорошо знаю, кому-кому, а вот мне точно можно в этом вопросе доверять, – девушка начинает держаться уверенно перед на, уже переходя в ответное нападение стрельбой глазами. —тогда не могли бы вы дать мне свой номерок, на случай, если мне понадобится ваш совет, – детектив протягивает ей листок бумаги, вырванный из блокнота, и лежавший в кармане его кожанки в ожидании своего часа. горничная, слегка покраснев, быстро царапает карандашом, вытащенным из переднего кармана платья, цифры, а под ними имя “сохи” и передаёт записку в руки на. тот в ответ учтиво складывает листок и помещает его в одно из отделений своего портмоне. —а вы надолго здесь? – спрашивает собеседница детектива, заискивающе смотря ему в глаза. —молодой человек, чем-то могу помочь? – не дав девушке услышать ответа на свой вопрос, прозвучал внушительный контральто. перед взором джемина предстала крупная, одетая в классический костюм женщина с прокуренным голосом, волосами неестественного медно-бордового цвета, которым она, очевидно, старательно скрывала седину, и давящим запашком духов “красная москва”, – если нет, то попрошу не отвлекать сотрудников от работы. по всем вопросам обращайтесь к администрации. джемин на столь неожиданный выпад лишь скромно кланяется, незаметно подмигивает горничной и, выдав короткое “в таком случае, спасибо, всего хорошего”, ретируется из здания гостиницы, краем уха слыша, как начальница отчитывает подчиненную. направиться мужчина решает в ту самую кофейню, про которую ему только что жужжали. атмосфера оказывается и правда ничего. на кассе джемина встречает худощавый парень, прыщи которого лопаются на глазах, он выдает заказ почти сразу. между местом на улице или в зале на выбирает последнее, так как в таком случае больше шансов услышать чужие диалоги. да и холодно. почему вообще так чертовски холодно в конце августа? обещанная быть очень вкусной булочка с кремом сильно разочаровывает (так как, судя по вкусовым качествам, она, скорее, с кремом для обуви), но немного заглушает чувство голода, и этого вполне бы хватило джемину, чтобы погрузиться в мысли о расследовании, если бы не навязчивый образ джено перед глазами. детектив правда длительное время пытается нащупать у себя в голове причину, почему ему не плевать с высокой колокольни на этого парня и его проблемы. и чем дольше он размышляет, тем упорнее приходит лишь к ещё большему осознанию того, что ему действительно, какого-то чёрта, не все равно. и это давит. джемин выходит из кафе и бессмысленно куда-то бредёт. городок сам по себе небольшой, однако, по сравнению с большей частью себе подобных, весьма живописный, и этого не портит даже мерзкая погодка. по факту, весь город представляет собой 8 улиц, которые расходятся от реки в некоем подобии паучьих лапок. весьма нерациональное расположение, так как для комфортного существования и перемещения по городу постоянно используются мосты через реку, а по ним не каждая телега может проехать. передний конец "туловища" этого “паука” раздваивается на строение больницы и какое-то заброшенное, но статное здание, а “хвост” ведёт к железнодорожной станции, с которой и прибыл джемин, ответвляясь единственной дорогой из города, и той проходящей через кладбище. символично. медленно топая вдоль реки, и, пряча руки с немного покрасневшими от холода костяшками в карманы куртки, на все дотошнее и дотошнее возвращается к прошлой ночи и к тому, что заставила его испытать сложившаяся ситуация. единственное мало-мальски рациональное умозаключение, объясняющее его сегодняшнюю эмоциональную гипперфиксацию, к которому приходит детектив, состоит в том, что джено был искренен. да, такая простая мысль. поразительно лишь то, сколько она в самом деле значит для детектива. к нему в руки вчерашней серой ночью по самой настоящей случайности попала оголённая, даже под страхом смерти искренняя в своих чувствах душа, с которой он собственой бесполезной шуткой содрал последний хитиновый слой панциря, и эта душа находилась в шаге от смерти. и сейчас всё ещё находится. для джемина, с которым, по-хорошему, никогда в жизни никто и не был-то искреннен, начиная с его бесконечно лебезящих клиентов и заканчивая самыми близкими друзьями, осознание правдивости чувств абсолютно незнакомого человека становится последним рубежом, который надо было преодолеть мужчине, чтобы понять, что он перед этим парнем теряет защиту. не может быть тем же куском камня, которым был всегда. хочет в ответ быть искренним. и хотя бы немного помочь. с неба снова начинает мерзко накрапывать, и джемин уже думает припустить в сторону отеля, как вдруг видит худощавую фигуру, сидящую у дерева, сгорбившуюся над листками, кажется, нотной бумаги, и что-то кропотливо выцарапывающую погрызанным простым карандашом. джено. "вспомни лучик – вот и солнышко". спрятав уши поролоновыми подушечками наушников он слушает с кассетного плеера какую-то песню, ритмично подёргивая ногой. на нем футболка и шорты светло-песочного цвета, а под зад подложена ветровка, чтобы не запачкаться пятнами травы. ему, очевидно, холодно, но он этот факт игнорирует, лишь изредка поправляя сползающие со слегка покрасневшего носа очки. джемин не знает, что им движет, когда его ноги сами подходят к тому дереву, шурша мокрой травой, а руки снимают с себя согретую теплом тела кожанку и накидывают ее на плечи подростка. тот от неожиданности дергается и резко поворачивает голову в сторону на. удивлённо распахивает глаза и вскидывает брови. голые икры покрываются мурашками от резкого перепада температуры, тело пробирает дрожь. парень стаскивает с головы наушники, но ничего не говорит, только молча с непониманием смотрит и ждёт, пока мужчина напротив что-то скажет первым. джемин же с усталым вздохом садится на траву рядом с парнем и устремляет свой взгляд на реку, покрывающуюся колечками шрамов от падающих сверху капель. через несколько секунд джено всё же надоедает тишина, и он возмущённо повернув голову выдаёт раздражённое: —и зачем это? —ну, ты, я как понял, не умеешь выбирать одежду по погоде, – на окидывает его взглядом, в котором плавает добрая, но меланхоличная насмешка. его глаза проезжаются по остальной обстановке: сбоку от парня, прислоненной к стволу дерева, лежит потрёпанная кожаная сумка на длинном ремне; четыре нотных листа, сложенные в ногах, небрежно исписаны круглешками нот, которые иногда чередуются с психованными колтунами зачеркиваний. ещё пара листов валяются скомканными где-то сбоку, и ветер, кажется, очень увлечен идеей загнать их в реку. —я не просил, – в интонации всё та же претензия, – и вообще, вы что, следите за мной? —ну, если ты хочешь, – отвечает джемин, уже погрузившись взглядом в более детальное изучение содержимого листков. кивком он указывает на ноты, – можно мне посмотреть? подумав, джено с безразличным выражением лица передаёт ему бумагу. взору на предстаёт беспорядочная чехарда из закрашенных овальчиков, во главе которой важным локомотивом стоит кривенький скрипичный ключ с хвостом из диезов. —чего ты длительности не пишешь? – в памяти мужчины мутными кадрами высплывает информация из программы пятого класса сольфеджио, на которое бабушка заставляла маленького джемина исправно ходить, пока он не стал достаточно взрослым, чтобы взбунтоваться. —лень. да и не нужны они, в принципе. я подбираю чисто для себя это, потому помню мелодию, какой она должна быть. а то там же ещё помимо длительностей нужны тактовые черточки, паузы, высчитывать все это для размера... не хочу, в общем, – степень раздражения джено снижается, но она ещё даже близко не равно нулю, потому что “вот ещё, какой-то дядька тут заставляет его оправдываться”. —ты играешь на духовых? – спустя пару минут молчания спрашивает джемин. парень поворачивается к мужчине и удивлённо вглядывается в его лицо: —а как это вы так узнали? вы что, серьезно за мной следите? на, увидев ошарашенную физиономию младшего, по-доброму усмехается. —логика, – и тихое постукивание указательного пальца по виску. подростка, очевидно, не устраивает такой ответ, и он требовательно продолжает смотреть на джемина, лицо которого снова расплывается в улыбке, – ну смотри, у тебя в нотах на четыре листа ни одного аккорда, и нет взаимосвязей между строчками, что значит, что тут отсутствуют партии левой руки. из этого вывод, что ты точно не пианист. гитару тем более не рассматриваем. дальше, говоря про струнно-смычковые, было бы возможно, но вот эти пару мест меня смутили, – на указывает на моменты частых и больших интервалов между нотами, – такое играть на скрипке – мазохизм, потому что, мне кажется, рука отвалится так часто и размашисто позицию менять. да и кожа у тебя на руках слишком нежная для струн, это я вчера хорошо запомнил. на этих словах джено смущённо отворачивается, показывая собеседнику покрасневшие кончики своих ушей. ему стыдно за вчерашний вечер, и он старательно пытается игнорировать в своей памяти всё, что с ним связано. —вот поэтому я и решил, что духовые. и, при чем, вряд-ли труба, потому что губы у тебя тоже выглядят очень нежными, – джемин решил, что слегка пофлиртовать с парнем – неплохой способ поднять и ему, и себе настроение хоть чуть-чуть. младший же уже до предела залился краской и не знал, куда смотреть, лишь бы не сталкиваться с мужчиной глазами, – ну так что, я прав? —..кх..м... да, – смущённым и слегка хриплым голосом отвечает джено, – саксофон. —ого, – у детектива в голове складывается пазл, – так, погоди. получается, ты как раз участник джаз-группы, которая должна завтра вечером выступать? —ну... типо того. мы и завтра будем, и в субботу, и в воскресенье. потому что больше людей сможет прийти в выходные. какое-то время после этого они сидят молча, слушая стук капель дождя. джемин продолжает рассматривать детали вокруг. у него уже некая профдеформация развилась: постоянно тянет искать какие-то улики где надо и где не надо. на остаётся незамеченным, когда разглядывает чужие руки, исцарапанные хаотичным рисунком. понимает, что точно не кошка. многие порезы совсем свежие, ещё с розовой обводкой воспаления; какие-то даже размались засохшей красно-коричневой акварелью по коже. скорее всего, парень их нанес меньше суток назад. от этого осознания джемину совсем гадко на душе становится, появляется какая-то нереальная жалость и желание помочь. останавливать себя приходится лишь мыслями, что это, всё-таки, вообще не его собачье дело. они сидят близко. достаточно близко, чтобы на чувствовал бедром тепло тела джено. он такой молодой... ещё вся жизнь действительно впереди. насколько нужно устать за эти короткие годы, чтобы хотеть умереть? с чем сталкивалась его зелёная ещё психика, что в семнадцать, когда ещё столько путей развития, он хочет все завершить? в голове мина в какой-то момент проскакивает мысль о том, что, скорее всего, если ничего не предпринять, то в скором времени жар этой юношеской крови никто и никогда больше не сможет почувствовать. спустя время джемин приподнимается и неторопливо тянется корпусом к джено. тот удивленно и слегка испуганно вжимается спиной в ствол дерева, не понимая что происходит. детектив на несколько секунд замирает в сантиметрах пяти от лица подростка и ощупывает рукой его бок. ли продолжает тупо загнанно дышать, пока джемин не отстраняется, вытащив из дальнего кармана своей куртки зажигалку и пачку сигарет. —будешь? – на протягивает в сторону ошарашенного парня, который все ещё не пришел в себя, полупустую упаковку, большим пальцем выталкивая одну сигарету из общего ряда. джено в ответ по началу лишь несколько раз глупо моргает, пока ему не удаётся, наконец, уловить суть того, что от него хотят. тогда он неловко качает головой, произнося тихое: —н-нет, спасибо... я не курю. —и правильно, та ещё дурь, – произносит джемин, уже раскуриваясь. они продолжают молча сидеть. спустя долгие пару минут, младший прерывает тишину неловким: —я... так и не спросил как вас зовут. —джемин, – выдаёт старший через несколько секунд, – и давай на ты, ладно? я ещё не настолько старый. капли ненастойчивого дождя всё-таки начинают прорываться через их навес из кроны дерева. джемину уже холодно, но идти никуда не хочется, точно так же как и забирать у паренька свою куртку. умиротворенно выдыхая сигаретный дым и стряхивая пепел в сторону, на смотрит на джено. дождевая вода рассыпалась по его скулам скоплениями блестящих веснушек, под глазами неоднородными мазками залегли серые тени, сигнализирующие о недостатке сна для организма, на линии челюсти расположились пара болючих эгоцентричных подростковых прыщей, волосы уже начали намокать и становиться темнее, очки собирают на стекле хрустальные горошинки, которые тонут в тумане конденсата, образовывающегося из-за горячего дыхания юноши. красивый. очень красивый. настолько, что в голове все плывёт. когда с одного из листьев срывается особо крупная капля и со звонким шлепком приземляется джено прямо лоб, джемин не может сдержать смешка и, выдохнув очередное облако дыма в сторону, тянет руку к лицу парня, мягко стирая прозрачную кляксу с его кожи. ли, и до этого ощущая, что его разглядывают, от такого жеста совсем теряется и молча краснеет. не поднимает глаз. детектив невесомо скользит большим пальцем от лба по виску, обхватывая остальными щеку младшего, проводит по скулам, размазывая жидкость подушечками пальцев. —джено, ты испугаешься и убежишь, если я спрошу, можно ли тебя поцеловать? – спрашивает джемин, заглядывая младшему глаза. на уже сам не понимает, каким психотропным веществом, когда и кто успел его накачать, или какой сверхъестественной сиреной является парень перед ним, что его поступки перестают иметь хоть какую-то связь с реальностью, рациональностью и адекватностью. просто одно огромное желание коснуться, вдохнуть, впитать, надкусить, посмаковать, сохранить. джено уже, не пытаясь скрывать свою шокированность, как рыба, выкинутая на сушу буйной морской волной, начинает беспомощно открывать и закрывать рот. а мужчина напротив, не переставая, улыбается от такого зрелища. —ч-что? – наконец выдавливает из себя джено. его глаза бегают по лицу джемина, пытаясь распознать, хочет ли старший над ним поиздеваться, или, может, просто шутит. —поцеловать тебя хочу. можно? ли мнётся и не знает, как отреагировать. его взгляд испуганно скачет по окружающим предметам, лицу и одежде джемина. —ты, что, никогда ни с кем не целовался? – подросток ещё гуще краснеет на манер спелого помидора и тупит взгляд где-то в коленях своего собеседника, – да ладно, не поверю, что с твоей внешностью в семнадцать лет ты до сих пор совсем нецелованный ходишь. джено, вместо того чтобы разозлиться на такой очевидный подкол, кажется, будто совсем его не замечает и продолжает неловко смущаться, иногда прикрывая глаза, когда джемин поглаживаниями лица пускает мурашки по его спине. —позволишь тогда мне? – на этих словах джемин придвигается к младшему, приподнимает его подбородок, встречается глазами и взглядом даёт понять, что если парень не хочет, на него ни в коем случае не будут давить. большим пальцем слегка надавливая на челюсть, мужчина вынуждает ли приоткрыть губы и, по началу, совсем по-детски прикасается. губы у младшего и правда нежные. джемину кажется, что он со своими сухими, покрытыми корочкой от частых невротических покусываний портит всю атмосферу и сейчас окончательно убьет все возможные романтические мечты мальчика о том, каким должен быть его первый в жизни поцелуй. эта мысль, почему-то, неестественно сильное влияние на восприятие ситуации производит, что голове появляются даже мысли отстраниться, извиниться, уйти и больше никогда не попадаться джено на глаза, но тот, будто ощутив что джемин жалеет, что не сдержался, однако боясь сделать что-то не то, аккуратно помещает обе руки мужчине на шею, показывая свою заинтересованность в происходящем. контрастная температура рук парня заставляет пытаться избежать прикосновения, поэтому на, слегка съеживаясь, неконтролируемо подаётся вперёд, тем самым увлажняя губы джено своей слюной и делая поцелуй более обязывающим. точно сирена. за таким, кажется, кто угодно даже в львиную пасть залезет, и ещё попросит прикрыть изнутри, чтобы не мешался никто. с трудом верится, что парень действительно своим таким влиянием на мужские, хотя, наверное, и не только, умы не пользуется. мог бы в шоколаде жить. дождь, кажется, усиливается. какая-то женщина средних лет, громко ругаясь на жизнь, пробегает по дороге вдоль реки, с головой накрывшись вязаным кардиганом, думая, что это ее спасёт. результат многочасового творческого труда джено покрывается серой водянистой сыпью, приближая бумагу рубежу безвозвратной испорченности, однако её автору, кажется, совершенно все равно. ли настолько сконцентрирован на поцелуе, что не чувствует ни как джеминова кожанка соскальзывает с его плеч, ни как сам старший натягивает ее назад, ни как вода начинает струиться по предплечьям, заставляя порезы, с которых в некоторых местах сорвана корочка, неприятно пощипывать, ни то, что очки у него окончательно запотели от их горячего дыхания, ни даже того, что его драгоценные ноты сейчас зальёт водой. —тебе, наверное, невкусно, – произносит на, отстранившись и уперев взгляд в слегка опухшие губы джено. они теперь выглядят так, будто на всей максимально искусно исполненной картине внешности парня почему-то только их раскрашивал какой-то дошкольник, неумелыми мазками акварели обильно заезжая за контуры и смазывая цвета, – от меня пахнет третьесортным горьким кофе и куревом. —в этом свой шарм, – отвечает ли, лишь после осознавая, что сказал. в нем, будто, просыпается третье дыхание для смущения, и он начинает краснеть с новой силой. в попытке найти укрытие от проницательного взгляда мужчины, парень решает попытаться спрятать хотя бы лицо, и потому зажмуривается и ныряет куда-то вниз, стукаясь лбом обо что-то твердое, но теплое. чтобы понять, что это джеминово плечо, ему требуется несколько десятков секунд. спохватившись, что опять делает какую-то ересь, джено пытается отстраниться и отодвинуться, однако на перехватывает его поход на попятную, одной рукой фиксируя его голову лежащей, где она приземлилась, а другой – сгребая туловище поближе в объятья. младший же спустя пару мгновений все же в ответ так же обнимает мужчину за талию. им обоим тепло. и джемину, который сидит в одной футболке, и той уже промокшей до нитки, и прижимает к себе стройное тело едва знакомого подростка, поглаживает его по спине и аккуратно пальпирует выпирающие ребра, и джено, который уткнувшись старшему носом в шею, мерно сопит и попеременно сжимает пальцами влажную ткань его одежды. от джемина пахнет странной смесью пены для бритья, арабики, табака и чистого хлопка, а от джено – все тем же искусственным виноградом, молоком, кажется, жареными семечками подсолнечника и чем-то ещё. таким уютным и умиротворённым. детектив решает, что примерно как-то так же пахнет сон. джено пахнет сном, да. и если задуматься, они вдвоём образуют совершенно какой-то несуразный коктейль из личностей, выдернутых из совершенно разных социальных слоев, увлечений, статусов и групп характеров, и действительно не понятно во всей получившейся обстановке, как вообще вышло так, что они сейчас, будучи абсолютно чужими друг другу людьми, сидят на мокрой траве в каком-то аппендиксе страны и обнимаются. —я не хочу прерывать столь прекрасный момент твоего спокойствия, – негромко шепчет джемин пареньку в его мокрые волосы, – но ещё чуть-чуть и мы будем сидеть не на траве, а в одной огромной луже. джено отстраняется от его плеча, осматривает обстановку вокруг них, встречается с джемином глазами и смеётся.