Немного

Огнями реклам, неоновых ламп Бьёт город мне в спину, торопит меня. А я не спешу, я этим дышу, И то, что моё, ему не отнять… ©Пикник — «Королевство кривых»

— Ты убийца. — Я ученый. — Одно другому не мешает. — Не мешает, согласен, — Дотторе, по прозвищу «Доктор», одобрительно смеялся, пряча портупею с метательным оружием под плотным кожаным серым плащом.       Убить или быть убитым. Или скрыться тенью в столице Снежной Сал Виндагнир, что блестела стеклянными высотками и неоновыми огнями нефрита Шивада в любое время суток. Ночи тут слишком темные, а дни слишком серые. Даже солнце светило тускло.       «Край изгнания», — с усмешкой называл эту страну Панталоне, известный как «Делец».       Организация Фатуи собрала в себе людей со всего света: от Ли Юэ и Инадзумы до Сумеру и Фонтейна. Избранный таинственной Царицей круг доверенных лиц звался Предвестниками. Непонятые, непринятые, непризнанные. Здесь все обрели почти всё. Здесь они достигли новых высот. Суровый край приютил их и дал новую жизнь.       Странное, конечно, решение назваться масками из комедии Дель Арте, но раз Пьеро, их командир, так решил, пусть будет. Какая разница как называться, лишь бы платили, лишь бы выжить, вернуться живыми в этот край изгнания.

***

      Дотторе работал с Панталоне, впрочем вне работы они предпочитали звать друг друга по именам.       Цинци — черноволосый красавец из Ли Юэ, гений финансовых махинаций и дипломатических переговоров, таскающий постоянно очки дополненной реальности, чтобы следить за информационным потоком.       — Пижон и позёр Цин, — подтрунивал над ним Доктор, — у тебя вишневый блеск для губ.       — Надменная морда Фабьен, — ответной шпилькой кидал Делец, — пожуй своих фонтейнских улиток и лягушек, может собьют с тебя спесь. А то смотришь так всегда, будто я тебе сотню миллионов моры должен.       — Ты и должен, — хохотал Дотторе, тыкая в очки Панталоне — изобретение Доктора, уникальный экземпляр. Он приподнимал маску с визором, распознающим ИК-спектр, сверкая глазами цвета кровавого вина. Маска — визитная карточка, если кто увидел её, считай, ты мёртв, если ты не Фатуи. Маска — научное чудо с множеством приблуд. Дизайн, видимо, дань образу чумного доктора под стать Иль Дотторе.       Они снимали пентхаус на двоих в тридцатиэтажном здании. Места в двухъярусной квартире хватало более чем. Иногда Дотторе ворчал, что двести квадратных метров это дохрена. На что Панталоне резонно отмечал, что тогда Доктору негде было бы размещать своих механических крабов, змей, птиц и прочей псевдоживой твари, периодически шумящей утром и днём.       У Дотторе любимчиком заделался меха-краб Тео, резво бегающий или катающийся по комнатам. Гений встроил ему переключение на колесики, чтобы тот ездил, как машинка на радиоуправлении. У Панталоне кибернетический змей.       По огромной территории апартаментов летали две безымянные птицы и три бабочки, иногда медленно шагал гуманоидного вида культиватор. Имя ему ещё не придумали, поэтому включали редко. Все откликались на голосовое управление, подчиняясь Доктору и Дельцу.       — Ты их создал, чтоб они нам пиво из холодильника таскали что ли? — в самом начале, когда пентхаус заселялся странными дополнительными жильцами, Панталоне недоумевал.       — Конечно, только для этого, — тянул Дотторе с сарказмом, продолжая методично работать: добился мягкого бесшумного скольжения для змея, обернул того в светоотражающий материал, настраивая стелс режим. — Будет патроны подавать, гранаты и метательные ножи.       — Оу, — поменялся в лице Делец, — а коды доступа подсмотреть может?       — Кто сейчас хранит коды на бумаге?       — В Ли Юэ, Нин Гуан из группировки Цисин по наставлению бывшего босса так и ведет учет на бумаге, вся черная бухгалтерия в особой книге.       — Это Моракс-то бывший босс? Старик обещал насадить Тарталью на копьё, после того, как тот крупно облажался и в открытую опрокинул, в прямом смысле уронил, сервер «Нефритовый дворец». Говорят, там шкафы, как домино попадали. Ещё малец тогда заручился поддержкой мафии Осиала.       — Ты не ответил на вопрос, могут твои э-э-э существа подсмотреть нужную мне информацию?       — Могут. Только для этого возьми птицу или бабочку. Они заточены под слежку и запись, — Дотторе отложил планшет, закончив настройки. — Вуаля. Эцио, кис-кис-кис.       Панталоне не мог не прыснуть в ладонь, уж очень комично смотрелся Док, подзывающий по-кошачьи змею. Делец подошёл ближе, со спины к сидящему за большим столом Дотторе, устроил острый подбородок аккурат на мятно-серебристую макушку гения, с восторгом наблюдая за змеем. Кажется, это любовь. И Дотторе, и змей. Больше Дотторе, но изобретения тоже вызывали трепет.       — Я его себе заберу, хорошо? — обнимал широкие плечи Доктора Панталоне, попутно целуя в макушку, зарываясь в жесткие, торчащие иглами серебристые волосы, приобретающие синеватый отблеск при искусственном освещении.       — Хорошо, сейчас добавлю твой голос в настройки, — Дотторе мягко сжимал чужую изящную кисть, притягивая ту для поцелуя, и возвращался к работе.       Наступали те редкие дни покоя, когда они, вернувшись с одиночных заданий, пересекались дома и первые два дня тупо просиживали перед огромным монитором с пиццей, напитками и джойстиками, резались то в файтинги, то в гонки, то в рпг.       — Эцио, принеси-ка мне холодного имбирного эля, — Панталоне, не отрываясь от экрана, негромко позвал своего любимого кибернетического питомца. Змей Эцио шустро перекатывался идеально пристыкованными сегментами до кухни, открывая холодильник кончиком хвоста, и хвостом же подхватывал алюминиевую банку. Банка перекочевывала в рот змея, который послушно возвращался к хозяину с «добычей».       — И всё-таки ты его используешь для пива, — недовольно кривил рот Дотторе, одновременно жуя пепперони и подрезая Дельца в очередной гонке.       — Не только, — тонкие пальцы ловко управлялись с джойстиком, — вино он тоже носит.       — Вот и дари тебе свои гениальные изобретения, — бубнил Док.       — Да ладно, в работе действительно очень помогает, — Панталоне откидывал джойстик, проигрывая в виртуальной гонке, когда синей машине соперника уже вовсю махал клетчатый флаг на финише.       После пары таких сибаритствующих дней, они просто лежали на диване в гостиной и говорили обо всём. Обычно Дотторе клал голову на колени Панталоне, играя с его черными блестящими локонами, пропускал меж тонких хирургических пальцев шёлк волос. Когда надоедало, принимался рассматривать новые кольца Дельца, обязательно переплетая его пальцы со своими.       — Цин, это опять новое? И снова с аметистом? — Док стучал ногтем по камушку нового кольца.       — Нет, полуночный нефрит, — плавно двигал кистью Панталоне, чтобы камень играл гранями на свету.       — Точно, ты же в Ли Юэ летал. На родину. Цинци, а ты знаешь, что означает твоё имя?       — Конечно, — качал головой Делец, — в переводе с языка Ли Юэ это «золото».       — А любишь ты серебро, — Дотторе разжимал руки, касался всей поверхностью ладони к ладони и снова пропускал свои пальцы меж чужих пальцев.       — Люблю, — Панталоне гладил серебристо-синие волосы, периодически целуя в губы их владельца.       Разговоры ни о чем и о главном. О работе старались поменьше; если возвращались с задания вдвоём, то тут всё понятно, но если прилетали с одиночных, то сначала выдыхали — живые и ладно.       Снова пальцы дотронулись друг друга подушечка к подушечке, переплелись. Дотторе поглаживал большим тыльную сторону ладони любимого, подводя её к своим губам и чувственно целуя.       После того, как напряжение отходило на второй план, успокоение духа перерастало в тактильный голод, свидетелем которого становились черные шелковые простыни.       Панталоне любил роскошь, драгоценности и новые гаджеты.       Дотторе приветствовал минимализм, лаконичность и практичность.       Притирались долго, со скандалами, с желанием поубивать друг друга и со страстными поцелуями в конце, от которых горели губы, которых хотелось ещё и ещё.       Делец хотел черное шелковое постельное белье? Пф, ладно. Дотторе всё равно на какой горизонтальной поверхности раздевать любовника. Но на шелке Панталоне смотрелся драгоценностью. И алый взгляд с обожанием пожирал гибкое тело, а бледные руки, шершавые от мелких порезов, касались и гладили везде.       Панталоне только жмурился и стонал, подставляя длинную белую шею под поцелуи-укусы, раскрывая бедра в однозначном, призывном жесте.       Дотторе откликался с готовностью, даря всю нерастраченную нежность и страсть, которая таилась в глубине чернильного сердца.       Благословенные часы, иногда дни, позволяли побыть действительно собой, скидывая броню, оружие, личины и маски.       — Фабьен, — ласково тёрся кончиком носа о нос возлюбленного Панталоне.       — Да, это мое имя, — не мог ответить без словесной шпильки, но по-доброму, Дотторе, — что такое, мой милый Цин?       А Цинци лежал на боку, подложив руку под голову, молча улыбаясь, обводя влюбленным взглядом острые аристократические черты лица Доктора. Какая холодная красота. Вечно будто надменный алый взгляд и изогнутые в саркастическом жесте брови, немного капризный изгиб губ. Словно наследник фонтейнской королевской династии.       — Ты красивый, — выдыхал Панталоне.       — Ты красивее, — немедленно отвечал Дотторе.       Он всегда наблюдал, как зачарованный, когда Панталоне переодевался в ципао, распускал волосы и курил длинную трубку. Внутри всё поднималось в восхищении и ворчало от ревности. Доктор не желал, чтобы кто-то ещё кроме него наблюдал прекрасное видение.       — Выглядишь как куртизанка чайного дома Яньшань, — то ли комплимент отвесил, то ли пытался уколоть Доктор.       — Что ты, — не смущался Делец, выпуская колечко дыма, — я гораздо шикарнее. Во всех смыслах.       Еще немного спокойных дней, прежде чем новые письма приходят по засекреченным каналам каждому на коммуникатор.       — Меня снова в Фонтейн, — мятно-серебристые пряди топорщились, как иглы ежа или дикобраза, подтверждая недовольство Дотторе.       — А я в Ли Юэ, — буднично, со скукой тянул голос черноволосого красавца.       Они разлетались в разные концы света, на историческую родину, чтобы снова вернуться в свой край изгнания. Ведь кроме вечного снега, моры и обещаний величия, они обрели нечто большее, что с тревогой и трепетом прятали в дальних уголках преступных сердец.

***

      Столица Снежной, Сал Виндагнир блестела неоновыми огнями нефрита Шивада, разбавляясь красными и зелеными бликами. Панталоне, кутаясь в шубу, грел руки о стаканчики с кофе. Смотрел в толпу, вытягивая шею.       — Привет, — сзади подкрался Дотторе, кратко чмокнул в губы и выхватил один стаканчик, — я вроде не опоздал.       — Привет, — улыбнулся Панталоне, — нет, не опоздал, я пришел раньше.       Холод кусал голые пальцы.       Снова зима на три четверти года.       Но он стал для них тёплым — их край изгнания.