Я никогда не...

      Антону было херово. Такое ощущение, что он подхватил чрезвычайно тяжелую и быстро прогрессирующую болезнь. Сначала долго и упорно вспоминал, где и как, потом плюнул на это дело, потому что ёбнули симптомы.       После памятной ночи в автобусе он уговаривал себя, что это просто сон, прям как тот первый, со сценой у окна, но быстро устал врать самому себе. Потому что сердце после пробуждения билось в припадке еще минут пятнадцать. Потому что желание поцеловать Арса (друга, блеать11!) во сне было настолько явным, что выкинуть его из логической цепочки никак не получалось, оно жгло и не давало спустить все на тормозах.       Полез в Гугол, естественно. Описал симптомы ("засосал друга во сне что делатб"), изучил результаты ("к чему снится поцелуй с другом", "поцелуй с парнем во сне - к разлуке", "купить сонник в москве"), потом прокрастинировал.       Нельзя не признать, что Арс не может никого оставить равнодушным. Он хороший человек, отличный актер и комик - находчивый и оригинальный. Опытный, опять же.       Хорошо, но сон был явно не об этом. Шастун отлично помнил этот вечер в Москве, во время недельного перерыва между гастролями. Он сидел в кровати рядом со спящей Ирой, в кромешной темноте, обхватив колени руками, и думал.       Ну вот допустим. Глазищи у него красивые (боже, какой пиздец). Итак, красивые голубые глазищи. И ресницы ...мохнатые (боже, я имбецил). И смотрит он всегда пристально, в самую душу. И улыбается много. Да, вот - улыбка тоже красивая. Блядская такая, хитрая. Фигура вроде как самая обычная. Подтянутая. Но двигается он очень круто - прям крадущийся тигр, заблудившийся дракон (или как там). И голос у Арса...завораживающий. Как пизданет чего-нибудь этим своим низким баритоном - аж на душе приятно. Шаст даже, помнится, пытался спародировать, но связок не хватило.       Антон осторожно вызвал в памяти образ Попова. Ничего особенного. Потом даже открыл гугл-картинки. Тоже никакого помешательства. Видео решил не смотреть, от греха подальше, но засыпал немного успокоенный. Бедный тупой ублюдок.       Главная опасность ждала впереди.       Через несколько дней команда вновь собралась для гастролей. Таганрог, Ростов-на-Дону, Сибирь... И вот тут пошла жара.       Оказалось, что глаза у Арсения не просто голубые, а дымчато-голубые. Оказалось, что когда он смеется, Шастун задерживает дыхание. Исходящая от Арса энергия была физически ощутима, Антон вдруг почувствовал ее всей кожей. Табуны мурашек пробегали свой обычный марафон от шеи до коленей каждый раз, когда они стояли близко на фотосессиях, когда оказывались вместе на ужине. Шастун чувствовал, что внутри будто сорвало предохранитель. Его давнее безобидное восхищение удивительным и немного странным коллегой вдруг высвободилось из заботливо выстроенных рамок и рвануло прямиком в башню («Три лучника на северную сторону!!! Скорее, НУЖНО БОЛЬШЕ СМОЛЫЫ!»). Оно трансформировалось, приобрело совсем другой оттенок - это пугало до усрачки. Чем больше Антон старался подавить глупое желание оказаться ближе, уткнуться в плечо Арса, сыплясь с очередной охуительной истории, тем больше херни вытворял, когда немного отпускал контроль над бунтующим сознанием.

***

      - Ебал в рот я эти, блять, узкие проходы для гномов.       Пожалуйста, въебался в арку. Потянулся за Арсом как слепой котенок: увидеть живущих на территории их базы в Новокузнецке оленей, одним из которых себя и ощущал.

***

      - Кто хочет сходить в Омске на радио? С девяти до десяти эфир.       - Окси, я иду на радио, если идет со мной хоть кто-нибудь. Кроме Кирилла.       Арс вопросительно смотрит на коллег.       - Ну давай я схожу с тобой, - вырывается вдруг.       Утренний эфир после ночного переезда. Для человека, который умеет хорошо делать в этой жизни только одну вещь - спать. Это лечится вообще?

***

      - Шаст, ты чего?       Антон захлопнул рот и обернулся к Диме со сломанным роликом для чистки одежды в руках. Взял другой.       - Да говноролики какие-то покупаете. Я веду, веду, видите, и вот он перестает, блять, крутиться какого-то, блять, хуя.       Арс тем временем надел наконец свою черную футболку.

***

      Антоновы страдания прекращались только во время концертов и во сне. Поэтому в туре по Сибири он спал по четырнадцать часов в сутки, а на выступлениях выплескивал как мог накопившееся напряжение. Получалось пушечно, даже было за что себя похвалить в творческом плане. На сцене он не думал о своей одержимости, там отрывался совсем другой человек.       Но проблемка никуда не девалась. Пытаясь понять, что такого было во сне, что смущает его до сих пор (кроме очевидного факта поцелуя с мужиком), Шастун изорвал себе всю душу и дотошно исследовал каждый кусочек. И наконец ухватил ускользающую деталь. Чувство абсолютного, кристального счастья.       Передышка три дня между гастролями. Он заявился домой с огромным пошлым букетом каких-то цветов. Потому что отвратительное, тягучее чувство вины перед Ирой неотступно преследовало его, будто Антон возил его с собой в чемодане. Совместные ужины, бытовые вопросы, просмотры фильмов, секс. Возможно, эта рутина спасла бы его, но снова нужно собираться в дорогу. Липецк, Воронеж, Калининград...       Коротко обнимая Арса в знак приветствия, Шастун поглубже вдохнул. Выслушивая его историю о досмотре в Пулково, он в какой-то момент напомнил сам себе гуся - шея так и вытянулась в сторону рассказчика. А потом еще сопля случайно вылетела от смеха. Хорошо, что никто не заметил.       В общем, Шастун решил смириться с судьбой. Бороться с самим собой, решил он, занятие разрушительное. Да, ему нравится Арс, получается так. Бог знает, почему сейчас, и что с этим делать. Точнее делать он ничего не планировал, поскольку это просто смешно. Взрослый же мужик, а вышла такая оказия.       Как только Антон принял свою маленькую странность, она перестала так сильно давить на психику. Иногда было даже приятно. Сядешь тихо где-нибудь в углу, скукожишься в попытках максимально спрятать свою долговязую фигуру, и смотришь, как Арс искрит. Прислушиваешься к оттенкам мягкого голоса. Старательно ловишь слабый аромат парфюма, пока он бегает вокруг в поисках одежды после концерта. Антон никогда не искал контакта специально, от этого все случайные прикосновения вызывали покалывания на коже, а в желудке что-то дохуя романтично трепыхалось.       Оказалось, когда не избегаешь общения с Арсом, оно приносит только радость и помогает справляться. Оказалось, что оно не требует вообще никаких усилий (только это трепыхание в несчастном бренном тельце заёбывает иногда). Переписка вдруг снова разрослась, наполнилась тупыми картинками и фотками - такого не было уже года два. То ли тогда общение зачахло само собой, то ли Антон интуитивно свернул его, чтоб уберечься. А сейчас уже что, все полимеры проёбаны.       В общем-то Шастун был почти счастлив.

***

      После концерта в Питере сидели в баре рядом с Московским вокзалом и не спеша попивали пивас. Атмосфера была самая приятная – позади столько городов, впереди неделя отдыха и последний в этом году концерт, в Москве. Усталость, рожденная всратым графиком, испарилась в преддверии долгожданного перерыва. Город был уже готов к приближающемуся Новому Году, на окнах поблескивали теплые огни гирлянд, отражались в стекле кружки с божественным светлым фильтрованным напитком, подмигивали. Антон растекся по дивану умильной лужицей и был в гармонии с собой и всем миром. Он лениво улыбнулся Арсу на другом конце стола, тот улыбнулся в ответ. Рядом щебетала Оксана, Сережа разговаривал с ней своим особым голосом «для Окси» - мягким и слегка сюсюкающим, ну что за прелесть. Димка настойчиво пытался выяснить, что за песня играет. Стас, подперев голову рукой, блаженно взирал на подопечных. То ли от пива, то ли от предвкушения выходных, Антон любил их всех так сильно…       Поезд отправлялся в 00:11, за полчаса до полуночи они оплатили счет и потянулись из-за стола. Антону страшно хотелось остаться в баре, давно он не чувствовал такого настроения душевно посидеть с друзьями и выпить. Вечер заканчивался, так и не начавшись. Ноги не желали слушаться, отяжелевшее тело подсказывало, что уже нашло себе прекрасное место на последующие несколько часов. Шастун нажаловался и набурчал на это всем, кто его слушал. Однако, ехать все равно надо.       Арс засобирался домой, он жил в 15 минутах езды от бара. Антон крепко обнял его на прощание, стараясь напоследок вобрать как можно больше деталей всеми органами чувств. Потом пришлось отпустить. Стоя на улице под мокрым снегом и наблюдая, как Арс садится в такси, Шастун хмуро закурил. Вокруг наконец собрались остальные.       - Ну что, ребят, в темпе двигаем к вокзалу, у нас 25 минут всего, - Оксана с тревогой посмотрела на часы.       - Да перестань, идти минут семь, еще по сосиске в тесте успеем купить - успокоил ее Сережа.       Он был, конечно, прав, за 10 минут до отправления они были у поезда. Ребята потянулись за документами, организованно выстраиваясь в очередь, как хорошие мальчики. Шастун, полез в сумку за паспортом, потом пошарил в карманах в поисках телефона.       Оппа.       - Ребяяяят, - осторожно позвал он, все быстрее похлопывая по карманам.       Оксана, наученная опытом, обернулась с уже отрепетированным выражением лица "Ну Антооон" (или, допустим, "Серееж" в зависимости от того, кто проебался).       - Что? Паспорт?       Дима, Сережа и Стас обернулись тоже. Антон чуть покраснел.       - Я, вроде, телефон оставил в баре.       - Бляя..       Последовали охуенные советы типа "получше поищи" (от Стаса), полезнейшие замечания типа "ну вот как так-то Шаст" (от Димы), а также слова поддержки - "ебать ты лох" (от Сережи). Только Окс продолжала молча смотреть на Шастуна, уже понимая, чем все закончится. Антон все еще похлопывал по карманам и сумке, но это скорее из вежливости перед ней. Он прекрасно помнил, что телефон был в кармане штанов и, наверное, вывалился, когда он сидел на диване, как босс итальянской мафии (объ е босс, пятюня за каламбурчик).       - Ребята, оставлять почти сотку тысяч в баре рядом с вокзалом кажется мне слишком большой роскошью. Езжайте, я что-нибудь придумаю, поеду на следующем, или на самолете.       Выслушав положенную порцию возмущений и стенаний о том, как несправедлив мир, он все же усадил друзей на поезд, до отправления оставалось около 5 минут.       - Только не теряйся! позвони сразу, как найдешь телефон и сообщи, что придумал, хорошо?       - Шаст, это программа "сдохни или умри" - в чужом городе без телефона!       - Антон, если что, ты помнишь мой номер наизусть? на, держи визитку, слава богу была одна в бумажнике.       Антон послушно кивал, взял визитку Стаса, улыбался как идиот и махал. Когда поезд, лязгая, тронулся, он наконец выдохнул и с силой прижал ладони к уставшим глазам.       - Ооооой бляяяять, ну что ж я за уебан-то такой. Ну ёбанныйжтывротблятьнукактакто...       Самобичевание продолжалось и в пути до бара. Радостный теплый вечер окончательно изговнялся - за это было вдвойне обидно. Теперь вот думай, как доехать домой.       Телефон, слава богу, нашелся. Улыбчивая официантка принесла его, как только увидела шастуновскую угрюмую страдающую рожу у бара. Немного полегчало. Ну, раз уж пришел, че б и не воспользоваться баром по назначению. Правильно? Правильно.       Антон уселся за стойкой, взял еще пива и стал листать варианты переездов. Оказалось, что следующий за проебанным поезд только что отошел с Ладожского вокзала. Есть еще один - в 2:04 с Московского. Первый самолет - в 5:30.       Шастун рассеянно водил пальцем по краю кружки и размышлял. Ситуация, куда ни глянь, дерьмовая. Сидеть ему тут еще полтора часа, мариноваться. Пить в одиночестве. В голове вдруг что-то вспыхнуло, будто пробежал ток. Не к добру это. Вспышки в голове, знаете ли, это вообще не норма. Но мысль уже оформилась и не собиралась покидать то, что приняла за мозг.       - Может быть, позвонить Арсению? Он ведь еще не спит... Составит компанию.       - Он устал и заебался не меньше тебя, он никуда не поедет.       - Но ведь я не устал, вон как сердце ебашит.       - Оно ебашит, потому что у тебя кукуха съехала.       - Ну просто спросить...да погоди...ПРОСТО спросить. В этом же ничего такого. Он же может отказаться.       - Зачем ставить человека в неловкое положение?       - Я пострадавшая сторона, я в чужом городе и глубоко несчастен.       Торговался с самим собой примерно 2 минуты, но получалось не очень, сдержанность основательно размылась пивом. Потом набрал номер и, боясь передумать, зажмурился. Пошли гудки.       - Алло? - голос у Арса удивленный, ну еще бы.       - Арс! Привет, эээ...ты не спишь еще?       - Нет, сижу медитирую, надеюсь, что чемодан сам разберется. Что такое? Соскучился по мне уже? - и смех этот блять, прям по сердцу хащ хащ.       - Нет. В смысле, да, очень. Я..Тут короче ситуация. Я телефон забыл в баре, проебал из-за этого поезд, ребята уехали, - ойй, что ж оно так колотится то, дурное. Антон прижал ладонь к груди. - И вот смотрю на расписание, следующий только в 2:04, самолет в 5:30. А ты рядом живешь. Думал, может спасешь человека в чужом городе. Приедешь, - Шаст тяжело сглотнул, с каждой секундой ощущая себя все большим идиотом, - выпьем пива. Или что ты там пьешь, ваше сиятельство. Вокал биски. В смысле бокал. Виски.       Арс засмеялся и даже не пошутил про "заплетык языкается". Спасибо ему большое.       - Шааст, ну как так то, - эт мы уже слышали, ага, вот, записано в сборнике "цитаты великих друзей". - Слууушай, ну нет, ехать никуда я не в силах.       Сердце пропустило один удар. Ничего, в следующий раз будешь думать перед тем, как звонить с тупыми предложениями в начале первого ночи.       - Во сколько, говоришь, самолет? Так а почему тебе не доехать до меня? Выпьем чего-нибудь. А потом рванешь в аэропорт, пробок нет. Чего в баре-то сидеть одному... Алло? Шааст, ты пропал.       Так и есть, пропал.       - Да, это тоже вариант - наконец хрипнул Антон, - скинь адрес тогда, я такси заказываю.       - Давай, жду.

***

      Антон уже был у Арса в Питере когда-то в лохматом 2017. Практически ничего не изменилось с того времени. Все та же чистота, светлые оттенки интерьера, педантично разложенные мелочи на комоде в прихожей. Только ощущения совсем другие - нервы как оголенные провода искрили.       Попов, кажется, искренне радовался его приезду, несмотря на то, что расстались всего час назад. Встретил в прихожей с широчайшей улыбкой и тут же умчался в комнату, не переставая что-то бодро вещать.       - Проходи, Шаст, давай на кухне усядемся. Щас я все устрою, - крикнул он.       Шастун и пошел. Сел на барный стул у стойки на кухне, такой же чистой и светлой, как и все в квартире Арсения. Перехватывало дыхание, в груди теснилось очень приятное и очень некомфортное чувство восторга. Хотелось то ли поорать, то ли попрыгать. В порядке компромисса он уронил голову на сложенные руки и глухо пискнул, как девчонка.       - Ну не расстраивайся ты так, смотри, что я принес! - объявил Арс, врываясь на кухню.       В руках его поблескивала бутылка дорогущего виски.       - Мне подарили в начале года, но чет не было повода выпить.       Антон одобрительно кивнул, принимая бутылку из его рук, и осмотрел с восхищением. А еще было очень приятно, что его приезд признан тем самым "поводом".       - Арс, это пушка. Спасибо что приютил, кстати...-начал он.       - Да прекрати, я только рад.       На этом вежливые фразы закончили и приступили к самому приятному.       В холодильнике нашлись апельсины, так что Арс развел целый ритуал. Надрезал цедру, прыснул в бокал, добавил льда. Антон был не против, только наблюдал с восхищением, как порхают его руки. Первый глоток сделали максимально пафосно, отыгрывая и придуриваясь. Потом пили попроще.       Говорили обо всем. О прошлом, о будущем, о судьбе России, о мечтах, об общих знакомых, о пицце в Италии и ценах на кроссовки. Антон не помнил, чтоб они когда-нибудь сидели так, вдвоем. Обычно совместные пьянки предполагали наличие еще десятка хороших знакомых. Это было так необычно и потрясающе - говорить с Арсом, не играя на камеру, не отвлекаясь. Арс был собой. Ему тоже было не перед кем играть. Привычная манера поведения - вызывающая и яркая - исчезла. Будто щелкнули выключателем: движения плавные и спокойные; голос низкий, мелодичный; взгляд внимательный и серьезный. Шутки вплетались в разговор изредка, менее провокационные, менее...дежурные. И от такого Арсения у Шастуна срывало крышу.       Нет, конечно, он и раньше видел Арса серьезным. Когда общаешься с человеком так долго, работаешь с ним, разъезжаешь по городам России, то видишь всяким: довольным, опухшим от недосыпа или похмелья, раздраженным, злым, веселым. Но было на этот раз в его поведении что-то, от чего Антона размазало вусмерть. Или это все виски, черт его знает. Дорогущий же.       Бутылку ухлопали быстро. После первой стадии душевных и местами даже интеллектуальных разговоров, началась стадия безудержного веселья. Пока Шастун, слегка покачиваясь и напевая "мое сееердце ааррсссстановилось", курил на балконе, Арс нашел ром. Антон подумал, что у него скорее всего есть мини-бар. Он прям похож на человека с мини-баром в квартире блять.       - Я бы предложил присоединиться, но мне еще нужно отправить тебя в аэропорт, желательно адекватным - заявил Арс, открывая бутылку. Он не выглядел пьяным, только слегка растрепанным. А еще глаза поблескивали.       - Ты что, считаешь, я не умею пить? - возмутился Антон и выхватил телефон из кармана - Да вот, к твоему сведению, я прямо сейчас поменяю билет на 07:30 и мы успеем выпить этот ром.       Экран перед глазами чуть-чуть расплывался, но билет удалось поменять быстро и без проблем. Дело в том, что в какой-то момент Антон уже рассматривал этот вариант. Казалось кощунством прервать вечер и уехать так рано. Арсений улыбался, наблюдая как Шастун хмурится и тыкает в экран. Разлил ром по бокалам, уселся на стул и подпер голову рукой.       - Я рад, - только и сказал он.       На этот раз пили под музыку: Арс принес вместе с ромом колонку. Потом еще и бутеров наделал, апельсинок нарезал, святой человек. Восторг, разрывавший изнутри с самого начала, никуда не делся. Антон смотрел, как Попов пританцовывает, выбирая треки, и думал, что это лучший вечер за...за долгое время.       Примерно через триста миллилитров Шастун потребовал место у диджейского пульта и врубил свои треки. Еще через двести, перебивая друг друга, они спорили до хрипоты о том, какая группа может считаться культовой:       - Да время создания вообще никого не ебет!       - Это жанр никого не ебет, а вот время очень даже ебет!       - Может еще подписчиков в инстаграме посчитаешь!...       Даже спорить с ним было приятно, Антон уже не понимал зачем продолжает, наверное, чтоб оппонент продолжал хватать его за предплечье и наклоняться к самому уху, чтоб вернее донести мысль (громкость музыки постепенно увеличивалась).       - Оооо, я сейчас включу кое-что, что просто вынесет нас, - вдруг сказал Арс, чуть запинаясь.       Сфокусировал взгляд на экране, полистал треки, нажал на воспроизведение и крепко сжал плечо Антона.       - Вот сейчас, - тихо сказал он, - молчи и наслаждайся.       Антон не мог сказать ничего при всем желании - он не вывозил. Только взглянул на название - "The Prodigy - Invisible Sun".       Арс залпом выпил остатки рома из бокала и закрыл глаза.       Не в силах пошевелиться - рука Попова так и продолжала лежать на его плече, Антон слушал. Слушал музыку, которая будто звучала в его голове, потому что невозможно так попасть треком в терзающие эмоции. Это его сердце выбивало рваный ритм. Это его кровь неслась по венам вслед за гитарным риффом. Это его тяжелое дыхание вплеталось в сумрачное звучание. Арс открыл глаза. Они горели.       Антон хотел вдохнуть, но забыл. Не отрываясь, он смотрел в эти глаза. Наблюдал, как клубится в глубине мрак. Чувствовал теплое дыхание на своем лице.       "Invisible sun, rubbing out question marks"       Реальность плывет. В пылающем сознании бьется только одна мысль. Не давая себе времени подумать, Шастун отчаянно прижался к губам Арса.       Это был конец. В мозгу что-то коротнуло и ёбнуло так, что пришлось сжать столешницу рукой. Это совсем не как во сне. Губы Арса горячие. А вместо того, чтоб довольствоваться одним касанием, Антон теперь борется с собой насмерть, чтоб не спуститься с поцелуями к шее. Арсений судорожно вдохнул, замер. А потом рванулся навстречу.       Ёбнуло еще раз, в голове не осталось ничего. Антон коснулся языком его нижней губы, не решаясь еще отпустить себя, не веря в то, что происходит. И тихо застонал, когда Арс, горячо выдохнув ему в рот, коснулся в ответ своим. Пальцы Антона дрожали, когда он наконец дотронулся до обжигающей кожи на шее. Под ней бешено пульсировала жилка. Он сжал плечи Арсения, провел вниз по рукам, не в силах остановиться, едва не умирая и чувствуя, как сокращаются под пальцами мышцы. Антона разрывало от осознания, что не он один стоит на краю бездны, в которую мечтает шагнуть. Он слышал это в тяжелом дыхании, в неистовом биении сердца совсем рядом. Время что ли остановилось? Да и похуй, правда.       Руки Арса наконец дрогнули. Твердо легли Антону на грудь...и отстранили. Нет,нет,нет. Сознание еще не вернулось - тело само потянулось вперед, но его блуждающий, горящий взгляд столкнулся наконец со взглядом голубых глаз. Антон поежился. Мозги тут же с щелчком встали на место - такой ненависти он еще не видел на этом лице.       Арс рывком встал со стула и обошел стойку, встав теперь по другую сторону. Сложил руки на груди (Шастун заметил, что они дрожали) и глубоко вдохнул.       - Вот это мы нажрались, конечно.       Голос его был спокойным, только дыхание еще не выровнялось. Арс попытался улыбнуться.       - Тебе лучше сейчас поехать, а то опоздаешь.       Антон кивнул, потому что горло свело, и не представлялось возможным выдавить хоть какой-то человеческий звук. Арсений резко развернулся и через мгновение хлопнул дверью в ванную.       Шастун был рад этой передышке. Обхватил голову руками, потому что держаться прямо не было никаких сил, согнулся на своем стуле и зарычал. Масштаб пиздеца пока не совсем явно вырисовывался с голове, но от этого было только страшнее. Пока больше всего он боялся, что выражение ненависти на лице Арса будет преследовать его в кошмарных снах. Сердце, казалось, выросло до размеров футбольного мяча и теперь больно колотило по ребрам. Решено, раз Попов хочет списать все на алкоголь - так тому и быть. Что угодно, лишь бы эта слабость не стоила ему друга.       Антон подошел к раковине и пару раз плеснул себе в лицо холодной водой, потом заказал такси, сел на стул (пришлось поправить член в штанах) и выпрямился, уже трезвый, как школьник на утреннике. Дверь в ванную открылась и Арс, наконец, появился на кухне: волосы мокрые, видно тоже умывался.       - Арс... - Шастун решил, что нужно хоть что-то сказать, невыносимо было уехать, так и не исправив хоть отчасти ситуацию, - Это, блять, я не знаю...Просто хуйня какая-то, в голове переклинило, а еще я пьян просто как свинота...       Попов сделал ему знак замолчать, глаза сверкнули сталью, а в голосе появились нотки еле сдерживаемой ярости:       - Я больше, блять, никогда в жизни не желаю об этом говорить, слушать и вспоминать. Мы договоримся об этом сейчас, на берегу, понял?       - Понял, - хрипло выдавил Антон.       - Мы проспимся и будем и дальше жить-поживать, без шума, без пыли. А теперь будь котиком, одевайся, садись в такси и не проеби самолет.       Антон тяжело сглотнул, пошел одеваться.       Арс молча стоял рядом, хмуро уставившись в стену пустым взглядом. Надев кроссовки, Антон повернулся к нему, протянул руку - не без внутреннего содрогания - вдруг оттолкнет. Не оттолкнул, крепко пожал, и даже снова попытался улыбнуться.       - Телефон взял?       Антон истерически хохотнул: у него было ощущение, что за сегодня он лишился четверти всех своих нервных клеток, тех самых, что не восстанавливаются. Он вышел на лестничную клетку, и за ним тут же с грохотом закрылась входная дверь. Курить хотелось что пиздец.       Если бы он чуть задержался на площадке, то услышал бы приглушенный удар и еле слышное рычание: это Арсений - взрослый, адекватный мужчина - пиздил ни в чем не повинный дверной косяк.