Три чёрные змейки

      Просыпаться было нелегко. Сириус едва разлепил тяжёлые веки и уселся на кровати. Перед ещё прищуренным сонным взглядом туда-сюда мелькала светлая макушка Питера. Он суетливо носился по комнате, бормоча что-то про носки.       На соседней кровати похрапывал Джеймс, самозабвенно пуская на подушку слюнки. Ремус в комнате отсутствовал, и заготовленных с вечера учебников и сумки на его столе не было. Значит, уже ушёл вниз, строить первачков.       Сириус с силой потёр глаза, стремящиеся снова закрыться, поднялся с тёплой постели и, сладко потянувшись, отправился в ванную приводить себя в порядок. По пути не удержался, пнул все ещё спящего Поттера в бок. Несильно, конечно, но ощутимо. Тот промычал что-то определённо угрожающее и снова засопел ровнее.       Питер нашёл-таки носок и оглянулся на вставшего Блэка.       — Я тебя жду, Сири! — заявил он, копаясь в собственной сумке в поисках нужных на сегодня учебников. — Поторопись, Рем сказал без пятнадцати выходить будут!       Сириус прекрасно знал, что все первокурсники ни в жизнь не успеют собраться к назначенному времени. Обязательно будут те, кто заплестись сам не сумел или пергаменты с пером в комнате оставил. Пока всех соберут – дай Мерлин в половину девятого выйдут из гостиной на завтрак. На сборы ещё полно времени!       Блэк успел покрутиться перед зеркалом, покруче подворачивая рукава рубашки, перешнуровать новенькие кеды, и под нытьё Питера растолкать-таки Поттера, упорно сопротивлявшегося пробуждению.       И, когда они спустились в гостиную, Эванс всё ещё возилась с причёской черноволосой кудрявой девочки, а Рем помогал высокому парнишке завязать галстук. Равно как и в прошлом году. И как два года назад, и как четыре, когда они сами были первокурсниками. Дети и дисциплина – это противоположные понятия.       Петтигрю облегчённо выдохнул – не опоздали – и тут же полез за проспоренными тремя сиклями. Сириус усмехнулся, приветственно хлопая Люпина по плечу:       — Утречка, дружище! Ну как, уже в ужасе от толпы голодных восторженных детишек?       — Привет, — слабо улыбнулся тот, подталкивая мальчишку с правильно завязанным галстуком к остальным детям, готовым покорять Большой зал. — Скорее это они в ужасе. Лили, кажется, слишком старается.       Питер хихикнул. Блэк тоже улыбнулся, кидая взгляд на причитающую около пары девочек Эванс.       — Гаркнула уже на кого-нибудь? – спросил он.       — Не без этого. Думаю, дальше будет получше, но пока она слишком серьёзно всё воспринимает, — вроде даже сочувственно произнёс Ремус, ладонью приглаживая волосы и поправляя собственную сбившуюся от возни с мелкотнёй мантию – старостам полагалось всегда выглядеть опрятно.       — Она всегда всё слишком серьёзно воспринимает, — буркнул недовольно Петтигрю. Сириус кивнул, вспоминая, какие проникновенные речи о безответственности чеканила девушка из-за потери пустякового десятка баллов. Люпин пропустил комментарий мимо ушей, его явно волновало другое:       — Сири, ты во сколько вчера вернулся-то? Или так на кухне среди домовиков и уснул? Даже Том уже пришёл.       Том – это Томас Скотт, их пятый сосед в комнате. Зануда и заучка похлеще Ремуса, они его почти не видели, потому что парень практически не появлялся в спальне. Каждый день шастал в библиотеку и сидел там с утра до ночи со своим лучшим другом – таким же повёрнутым на книжках когтевранцем, то ли Роджером, то ли Робертом.       Сириусу Томас был неприятен – он не был рад своему распределению и прямо говорил, что на Гриффиндоре ему не нравится. И что этот кривозубый может понимать! Как может не нравится самый крутой факультет в Хогвартсе?       — Я ещё на Астрономическую башню ходил, проветриться, — коротко ответил Рему Блэк, моментально вспоминая о том, что там случилось.       А ему ведь просто захотелось подышать свежим воздухом! Ужин он пропустил, поэтому действительно ходил после отбоя на кухню за провиантом. А после очень заманчивой показалась мысль наведаться в одно из своих любимых мест в школе.       «Лучше бы шёл сразу обратно в спальню!» – раздражённо думал теперь Сириус. Видит Мерлин, предотвращать чей-то акт самоубийства он этой ночью не планировал. И уж точно не планировал до утра думать потом, отчего Снейп мог вздумать распрощаться с жизнью!       Но не мог же он просто стоять и смотреть? Да, Снейпа он презирал, но смерти ему не желал никогда!       — Сири, ты чего? — потряс его за плечо Питер.       — Что?       — У тебя было такое лицо, — со значением обронил Ремус. — Ничего не случилось?       — Нет, я просто вспомнил… вспомнил кое-что о родителях.       Ложь нашлась быстро. И далась на удивление легко. Люпин кивнул понимающе, расслабившись, и посоветовал им не ждать его. С первачками они с Эванс, очевидно, управятся ещё нескоро.       По пути в Большой зал Питер суетился, проверяя в сумке наличие всех нужных учебников, и тихо бормотал себе под нос о грядущих занятиях, а Блэк старался избавиться от напавших, будто стая нюхлеров, надоедливых мыслей о Снейпе.       Тот выглядел реально сумасшедшим. Там, на Астрономической башне, вдруг рассмеялся. Искажённо, истерически. А потом вскочил на ноги и, рявкнув злое: «Да пошёл ты, Блэк!», рванул прочь.       Сириусу, честно сказать, сначала показалось, снова к краю ломанулся, чтобы завершить начатое. Он уже и палочку в пальцах сильнее сжал, готовясь выполнить нужный для повторного Акцио жест. Не понадобилось – поехавший крышей слизняк добежал до лестницы и растворился в темноте прохода.       А Блэк стоял на площадке, наверное, ещё минут десять, пытаясь осознать, что произошло.       Он ведь не сразу заметил, что не один. Вальяжно взошёл на самую высокую башню в школе, и стоял какое-то время, наслаждаясь прохладными потоками воздуха, ласково перебирающими волосы. А когда различил чёрную фигуру на краю – едва не лишился чувств.       Худое телосложение и привычка даже во внеучебное время носить мантию – сначала в решившем проститься с жизнью идиоте Сириус признал собственного брата. Внутренности мгновенно обдало незнакомым пробирающим холодом. Звук собственного сердцебиения заглушил воющий ветер.       Лишь моментом позже Блэк прикинул рост вышедшего за ограждение студента – явно выше, чем у Регулуса. Разглядел и длинные волосы. Рег тщательно следил за своей причёской и безжалостно остригал каждый лишний дюйм волос – его очень раздражало, когда чёлка начинала лезть в глаза.       Только Сириус перевёл дыхание, немного успокоившись, как самоубийца решил, что время пришло. Поднял ногу и начал делать шаг, стремясь опереться о пропасть.       Сириус знал только одного худого человека с прямыми волосами до плеч.       Сириус вскинул палочку, произнося первое пришедшее на ум заклинание.       Сириус вперемешку с отборным матом мысленно молился всем богам о том, чтобы это действительно был Снейп.       — Чего кислый такой? — хмыкнул весело Джеймс, плюхаясь напротив бестолково вцепившегося в кружку с кофе Блэка. — Так не хочется на Руны идти? Или не нагулялся вчера?       Он не ответил – в голове было лишь чужое рваное дыхание, дрожащие замёрзшие пальцы и безумный блеск почти неразличимых в темноте глаз. Все ли неудавшиеся самоубийцы так сильно боятся того, что практически совершили?       — Сириус! — воскликнул Петтигрю по правую руку от него. — Ты опять провалился куда-то!       — Да он же спит ещё, погляди! Урок через семь минут, Сири, а нам же и до класса дойти надо, — Поттер, цепко оглядев сервированный стол, ухватил пару тостов и полоску бекона. — Срочно просыпайся. Зануда Бабблинг зверствует, вчера воронам сразу тест вкатила! Если уж даже Майк жаловался, что сложный, то для нас это точно кошмар будет.       — Как тест? — пропищал бледнеющий Питер. — Я совсем ничего не помню с прошлого года!       — Чтобы помнить, нужно знать, — заржал Джей, схватил ещё парочку кексов с тарелки и решительно подскочил. — Скорее, скорее, не хватало только опоздать! Кошёлка посадит в разные углы и даже у Рема не спишешь!       Сириус тоже поднялся с места, оставив недопитый кофе. Вдруг с удивлением обнаружил, что в Большом зале остались только некоторые преподаватели да старшекурсники, у которых уроков с утра, видимо, не было.       И Снейп.       Блэк перехватил его взгляд внезапно для себя самого. Чёрные глаза пылали злобой, знакомым вызовом. Но смотрели при этом настороженно. Опасливо, выжидающе как-то.       Осознание настигло не сразу – только у массивных деревянных дверей, при взгляде на Поттера, на ходу жующего тост. Сириус скривился, чувствуя, как съёживается что-то в грудной клетке; вдруг ясно понимая, что…       Что Снейп напряжённо ждал, когда же он начнёт громко и в красках рассказывать о случившемся всей школе.

***

      Слизеринец не сводил с него глаз почти весь день – глядел оба урока Древних рун и всю Историю магии. На обеде в открытую пялиться не решился, но вскользь всё равно поглядывал. Только на Гербологии да на Маггловедении от тяжёлого взгляда чёрных глаз удалось избавиться, и то потому, что его там попросту не было – сдвоённое занятие у профессора Спраут проходило с пуффендуйцами, а второй предмет Снейп не посещал.       Даже увлечённый своей влюблённостью Поттер наконец заметил уставившегося на них Нюниуса и сразу же недовольно высказался на его счёт, пообещав вскоре выловить в коридорах змеюку, явно задумавшую что-то гадкое.       Недавно это Сириуса бы обрадовало, и он вовсю предвкушал бы скорое веселье – пытавшийся отбиваться сразу от троих Снейп очень забавно хорохорился, особенно когда успевал ещё оскорбления выдавать межу делом. Побеждать или хотя бы уходить из стычек без синяков и царапин ему не удавалось никогда, но как минимум одного из них он ответными чарами цеплял, этого не отнять.       Теперь перспектива подобного развлечения Блэка не впечатлила. При одной только мысли о том, чтобы приблизиться к слизеринцу или заговорить с ним, горло сводило непонятным спазмом, а что-то внутри истошно верещало – не лезь!       Это был не страх, и даже не опасение. Скорее желание держаться подальше от заражённого чумой. Нелогично, местами абсурдно, но иначе объяснить этого вдруг возникшего внутреннего отторжения Сириус не мог.       Все пристальные взгляды Снейпа гриф, разумеется, игнорировал. Он прекрасно понял, почему тот смотрит, и это самую малость задевало. Сириус никогда не стал бы рассказывать о чьей-то попытке убиться и тем более не стал бы над ней смеяться, пусть это и ненавистный уже много лет Нюнчик.       Ладно, стычки в коридорах, подножки, тычки и оскорбления – всё это было почти безобидным и детским, но самоубийство? До вчерашнего дня Блэк о таком страшном слове и не помнил. Каким же нужно быть отмороженным мерзавцем, чтобы издеваться над человеком, решившимся на такое?       И что вообще могло такого ужасного произойти с Нюниусом, заставить настолько отчаяться?       Конечно, Сири понимал, что это его никоим образом не касается. Да и влезать в чужую жизнь и чужие секреты совершенно не хотелось. Но это не мешало ему думать о Снейпе всю оставшуюся ночь, задремав всего на пару часов под утро. Как не мешало отвлекаться на эти мысли и днём, игнорируя все попытки сосредоточиться на учёбе.       Тест на Рунах был в самом деле сложным, тут даже не Снейп со своими отвлекающими взглядами был виноват – просто Блэк в очередной раз убедился, что сдавал экзамены в прошлые два года лишь благодаря чуду. И благодаря Ремусу, заставлявшему друзей готовиться и хоть что-то учить.       Сириус помнил не все символы, почти не разбирался в особенностях их сочетаний и не знал ни единого правила, касающегося их подбора. Это был полнейший провал, так волшебный мотоцикл он сделать точно сможет не скоро. Требовалось срочно восполнять пробелы в собственных знаниях! Для начала – хотя бы догнать школьную программу.       Всю Историю магии Блэк кропотливо составлял список самого важного, того, что он в первую очередь пойдёт спрашивать в библиотеке у мистера Адамсона – сухонького старичка, неусыпно бдящего за дисциплиной в читальных залах.       Надо было видеть лица друзей, когда он после последнего урока заявил, что отправится в библиотеку! Джея будто бладжером пришибло – друг сбился с шага и ошалело вылупился на Сириуса. Питер в шоке приоткрыл рот, запнулся и выронил из рук чистые пергаменты, которые свернулись в свитки и не влезали в сумку.       Даже Ремус, и тот окинул его недоверчивым взглядом, явно ожидая продолжения с подвохом – что туда нужно тащиться для воплощения очередной грандиозной шутки, например, или что там можно пересечься со Снейпом и наконец затеять драку.       Сириусу пришлось, криво улыбнувшись, объясниться:       — Отец пригрозил, если не сдам прилично экзамены в этом году – поеду в Дурмстранг. Не знаю, правда это или, как обычно, пустые угрозы, но…       — Тебе уже два года обещают отозвать разрешение в Хогсмид, — скептически отнёсся к новости Питер. Поттер согласно хмыкнул.       — В этот раз он был очень убедителен, — мотнул головой Блэк, переставая улыбаться. — Меня и карманных лишили до Рождества, хорошо в сейфе сотня золотых осталась. Тут Рем правильно писал – побег из дома родителям не понравился. Да и плевать, это всё равно того стоило. Подумаешь, посижу над книжками немного. «Выше ожидаемого», полагаю, отцу хватит, чтобы отвязаться от меня. А там уже семнадцать стукнет, и никто уже меня из Хога не вытащит, хоть одни «тролли» буду получать.       Люпин вздохнул почти обречённо, одним жестом палочки помогая Питеру собрать свитки.       — Я с тобой, — негромко сказал он. — Скажи точно, чего не понимаешь, подберём нужные книги.       — Да Рем же запросто тебя подтянет! — воскликнул Джеймс, ободряюще хлопая Сириуса по плечу. — Он, сам знаешь, как здорово умеет объяснять — ты за месяц забудешь про «Удовлетворительно»! И снова будешь с нами на мётлах гонять после уроков!       — Это будет здорово, — заулыбался и Блэк. — Спасибо.       — Да брось! — отмахнулся Поттер. — Друзья мы или кто? Только занудством от него не заражайся, ладно? Если вы вдвоём начнёте талдычить о домашних эссе и экзаменах, я точно сойду с ума.       Шагал с Люпином в библиотеку Сириус во вполне приподнятом настроении. Он всё-таки не ожидал, что ему станут помогать. Не оттого, что никто этого не делал раньше, конечно нет, они часто выручали друг друга в самых разных делах. Но гриф считал банальную зубрёжку слишком уж пустяковым занятием, чтобы с ней ему понадобилась помощь. Однако инициатива была приятна.       Он ни словом не соврал друзьям – отец действительно заводил разговор о переводе. Правда, намного раньше его «побега» к дяде Альфарду. Как только родители получили результаты сданных им экзаменов – так и началось.       На взгляд самого Сириуса, ничего страшного в его табеле не было – всего пять «У»: Зелья, Гербология, Руны, История и Нумерология. И целых два «Превосходно» – за Трансфигурацию и Чары – но и они не спасли его от очередных нравоучений и упрёков.       Выговаривал о безответственности и расхлябанности отец в тот раз правда убедительнее, чем раньше. И угроза отправить его учиться на континент получилась что надо. Но Сириус всё равно ей нисколечко не поверил.       Это было просто нелогично – отправлять его в Дурмстранг на год, до совершеннолетия, после которого он легко сможет вернуться в Хогвартс. Да у него даже привыкнуть к другой школе толком не получилось бы, что уж говорить об учёбе!       А ещё послушанием Сири никогда не отличался: смиренно идти собирать чемодан и хвататься за портключ он бы не стал – скорее устроил бы скандал похлеще, чем летом, и попытался бы сбежать к дядюшке уже насовсем. И родители не могли этого не понимать. Лишнее внимание, тем более по такому поводу, им точно было не нужно. Так что, Блэк был уверен процентов на восемьдесят, никто бы его трогать не стал, вернись он после СОВ с теми же «У».       Однако это стало прекрасной причиной, объясняющей друзьям его рвение к учёбе – про мотоцикл-то Сириус решил пока молчать. И поскольку ничего секретного он ещё не делал, просто подтягивал свои знания, помощь Ремуса была очень кстати.       А вот потом… Что ж, о том, что будет потом, он и думать будет потом.       Люпин всерьёз его не воспринял – точно думал, что Сириус пару книжек для вида возьмёт и помчится на стадион, как всегда. Тем веселее было наблюдать за реакцией, когда Сири вытащил и зачитал целый список непонятных или незнакомых тем. И это только по Рунам.       В библиотеке застряли надолго. Ремус сам же и подсовывал ему то одно «замечательное издание с понятными примерами», то другое «пособие для начинающих, со схемами, Сири, гляди: то, что надо!». Кажется, друг даже чересчур радовался его пусть и навязанному, но желанию учиться.       Мистер Адамсон смотрел на Блэка с подозрением, заполняя прежде совершенно пустой читательский билет сразу десятком строк. А тот и не пытался изобразить внезапную тягу к знаниям – не с его репутацией. Возможно, уже сегодня библиотекарь наведается к Филчу и предупредит приятеля, что взбалмошные грифы снова что-то удумали.       — В Нумерологии нет ничего по-настоящему сложного, – воодушевлённо вещал Рем, отдаляясь от вычурной арки. Следовавший за ним Сириус насмешливо фыркнул, не соглашаясь. И вдруг не смог произнести ни звука – наткнулся взглядом на идущего им навстречу Рега.        Плывущие по воздуху книги, поддерживаемые заклинанием левитации, опасно дёрнулись, но всё же не свалились на пол. Мистер Адамсон, ещё способный видеть их издалека, после такого Сириуса к библиотеке и близко бы не подпустил.       Брат его пока не замечал, увлечённо беседуя о чём-то с очкастой низенькой девчонкой. И гриффиндорец отчётливо ощутил желание подойти и заговорить. Коснуться плеча, взлохматить волосы, о которых Рег всегда так беспокоился.       Порыв был настолько неожиданным и странным, что Сири растерялся. Вроде даже приоткрыл рот, чтобы банальное «Привет» выдавить, но осёкся.       Голубые глаза зацепились за его взгляд и моментом стали серьёзнее. Регулус чуть заметно нахмурился, бегло осмотрел компанию Сириуса и как ни в чём не бывало вернулся к разговору с однокурсницей, проходя мимо.       Будто никого знакомого только что не встретил. Будто оставил позади не собственного брата, а потерявшегося первачка, которому только полезно по замку лишний час поблуждать – всё равно старосты найдут потом, как хватятся.       В груди полыхнуло чем-то горячим, и Блэк с трудом подавил в себе желание обернуться и резко окликнуть вздумавшего наглеть братца. Ремус рядом продолжал рассуждать о Нумерологии, но едва ли Сириус его слушал.       Ладно, хорошо. Порыв приблизиться и пообщаться, если разобраться, можно списать на случившееся на башне. Всё же сначала он увидел в самоубийце Регулуса и испугался этого. Вполне логично теперь хотеть лишний раз убедиться, что с мелким придурком всё нормально.       А вот непонятное чувство злости после почти демонстративного пренебрежения вызывало вопросы. Они никогда и не общались в школе, даже когда пересекались, как вот сейчас – не разговаривали. Да и что ему было обсуждать с маменькиным сынком, идеальным умницей-Регом? Полный «Превосходно» табель, безупречные манеры или и так надоевшее дома бесконечные разговоры о величии чистокровных?       В детстве брат был ещё нормальным – охотно соглашался на выдуманные Сириусом авантюры, а иногда и свои идеи подкидывал. Тоже терпеть не мог нудные разговоры о всякой взрослой чуши о долге и чести, носился по дому на стащенной из каморки Кричера детской метле, вцепившись в Сириусовы плечи и визжа ему в ухо от восторга, таскал вместе с ним самые интересные на вид книжки из отцовского кабинета и крепко-крепко держал за руку на прогулках по Косой аллее, боясь потеряться.       Но стоило Сириусу поступить в Хогвартс, Регулус стал превращаться в скучного правильного мальчика, который ни на слог не отходит от матушкиного наказа. Гриф ещё пытался растормошить его, возвращаясь на каникулы на Гриммо, но, когда Рег поступил на Слизерин, оставил попытки, приняв неутешительное – его брат стал тем самым гордо вскидывающим подбородок маленьким снобом, которых за два года в школе Сириус повидал достаточно и в восторге от которых, мягко говоря, не был.       Некогда близкое общение само собой угасло, хотя поначалу Рег всё-таки старался здороваться с ним в коридорах. Но с таким отрешённо-равнодушным лицом, что сразу становилось ясно – поганец старательно демонстрировал всем и каждому, какой он безупречный наследник, а вовсе не желал поддерживать связи. Впрочем, показное радушие долго не продержалось: Сириус всего пару раз не ответил на приветствие и запал у Регулуса иссяк. Он живо сменил тактику и стал делать вид, что с братом они не знакомы, сведя к минимуму всякое взаимодействие.       Так почему, спрашивается, Блэка вдруг разозлило то, что он наблюдал в прошлом году почти каждый день?       Над этим стоило бы подумать, но привычки заниматься подобным Сириус не имел. Не в смысле «думать», конечно, этим он очень даже занимался, как бы не злословили некоторые личности. А вот загружаться без надобности философскими размышлениями, искать часами причину тех или иных чувств, анализировать поступки, свои или чужие – вот этим Блэк никогда не заморачивался.       И сейчас он легко тряхнул головой, выкидывая оттуда и вдруг попёршегося на башню Снейпа, и собственную реакцию на привычное поведение брата.

***

      — Олли, да что тут думать? — раздалось с искренним недоумением за соседним столом. — Полёт он точно про разрыв, ну! Погляди в справочнике…       — Там было солнце! — тут же возразила Олли своей подруге. — А это значит, всё у нас с Дэннисом будет хорошо!       — А ветер? Ветер-то к переменам! Вот, читай, написано же…       Сириус, наверное, уже в пятый раз закатил глаза и устало вздохнул – вот уж не думал он, что кто-нибудь вообще додумается притащиться расшифровывать свой сон в библиотеку. Третьекурсницы с Пуффендуя без умолку обсуждали это уже минут сорок и, кажется, могли болтать об этом до самого вечера, так и не сойдясь во мнениях.       Блэк и рад бы навесить купол Заглушающих над своим столом и не раздражаться лишний раз, но тогда он тоже не будет слышать, что происходит вокруг. А пропустить появление Джеймса или Ремуса и так нелепо раскрыть едва появившуюся тайну было бы глупо.       С начала учебного года прошло чуть меньше двух недель – этого времени Сириусу хватило, чтобы по справочникам выучить все значения рун действующих рунных алфавитов и начать соединять их в цепочки. Это всё ещё была школьная программа, и он мог бы и дальше притворяться, что нагоняет упущенное, если бы не одно «но»: цепочки Блэк составлял сходу нужные, которые хотел бы видеть на мотоцикле в будущем.       Однако не всё оказалось так просто, как он успел себе вообразить: недостаточно просто нацарапать пять закорючек на корпусе байка, влить магию, и тот поедет – волшебный, с идеальной защитой от падений и работающий исключительно на магической силе.       Более того, составить такую вязь, чтобы она обеспечила всё это сразу, попросту невозможно. Из десятка-другого закорючек с примитивными значениями вроде «радость», «холод» и «жизнь» нужно для каждого улучшения исхитриться придумать свой контур, а потом их все правильно соединить. Это даже звучало чересчур сложно.       Так что, прежде чем переходить к мотоциклу, Сириус решил научиться в принципе делать зачарованные вещи – артефакты. Понять, как именно строить цепочки, куда их лучше наносить и чем закреплять.       Тренировками с мелкими вещицами – с обрывками пергамента, например – он сейчас и занимался. Писал короткие цепочки, напитывал магией и глядел на результат. Удручающий, к слову говоря: вливать силу напрямую, не заклинаниями, получалось всё ещё плохо – неудивительно, что этому учили только на шестом курсе.       А это ведь простейшие комбинации из трёх-четырёх символов. Сколько трудностей ожидает его впереди – и представить страшно. Но сдаваться и бросать свою идею Сириус не торопился. Скорее наоборот, им овладело какое-то злое, отчаянное упрямство: всю библиотеку перероет, испишет ярды пергаментов, будет составлять цепочки снова и снова хоть сутки напролёт, но сделает!       Блэк старательно вывел на листке пару знаков, взялся за палочку, посидел с полминуты, сверля написанное взглядом – и клочок пергамента медленно окрасился в ярко-красный цвет. Гриффиндорец довольно ухмыльнулся, настороженно косясь на болтливых девчонок. Но тех явно больше интересовала дискуссия, чем томящийся в воскресенье в библиотеке бедолага.       А что ещё делать – никаких больше укромных мест, где можно комфортно разместиться и не бояться быть пойманным профессорами, Сириус не знал. А для похода в библиотеку у него и предлог имелся – учёба. В гостиной шумно, кто-нибудь да пытался каждые десять минут втянуть его в очередную игру – как никак, последние часы отдыха перед новой учебной неделей! Даже под Заглушающими особо не сосредоточишься, а Блэку ведь так важно было подтянуть оценки! Никто не удивился его желанию удалиться в место потише: друзья только закивали, не отвлекаясь от особо интересной партии в шахматы.       Если бы не погода, сильно подпортившая им планы, Сири в библиотеку бы идти и не подумал. Но в ледяном ливне особо не полетаешь – и не увидишь ни черта, и зря промокнешь до нитки. Очередной товарищеский матч с пуффендуйцами пришлось отложить, а вечер вдруг стал свободным.       Листок на его ладони начал потихоньку бледнеть. Задумавшийся Блэк нарочно пальцем смазал последнюю руну, и окрас пропал почти моментально.       Это вторая проблема, которую он обнаружил, начав изучать руны. В зависимости от степени деформации они теряли вложенную в них силу – частично, если стирался маленький краешек всё ещё узнаваемого символа, или полностью.       То есть, чтобы из летающего мотоцикла вдруг не получилась груда железок при каком-нибудь неудачном столкновении, нужно было найти способ обеспечить рунам неприкосновенность, гарантирующую их стабильную работу и пять, и десять лет спустя.       И Сириус этот способ нашёл. Когда перечитывал собственные заметки, сделанные ещё в доме у дядюшки Альфарда. Фиксирующее зелье было в каком-то там далёком году изобретено в том числе и для покрытия рун, позволяя им игнорировать всякие внешние физические воздействия. Казалось бы – успех, наконец-то хоть одна хорошая новость – решение уже есть и не придётся позже копаться в литературе в его поисках.       Как бы не так. Во-первых, рецепта Фиксирующего зелья не было в библиотеке Хогвартса. Мистер Адамсон так и сказал: «Не ищите, юноша, даже в справочниках из Запретной секции столь узконаправленных составов не водится уже лет пятьдесят. Это ведь категория «В», такое лишь в Академиях изучать начинают!».       Очевидно, это означало очень сложный рецепт и методику приготовления. В Академии учились, чтобы получить звание мастера, явно не зелья от прыщей там несколько лет для этого варганят. Однако Сириус всё равно не отступил: следующим же утром отправил письмо дядюшке Альфарду с просьбой переписать рецепт.       Что ж, теперь он хотя бы понимал, для чего ему зелья. Легче от этого, правда, не стало – у Слизнорта Блэк стабильно получал неутешительные «У», которые иногда разбавляли уж совсем печальные «С». Ремус лишь качал головой и говорил, что сначала нужно подтянуть Гербологию, а после уже хвататься за Зелья. Но сколько бы не проводил часов Сири с «Тысячей волшебных растений и грибов», результаты на занятиях у слизеринского декана лучше не становились.       А ведь с незнанием Зелий нужно разбираться поскорее, как бы не в первую очередь – совершенно ясно, что приготовить Фиксирующее сам он не сможет, даже получив рецепт. Блэк решительно поднялся с неудобной лавки и, сунув записную книжку со всем важным в сумку, прицельным Инсендио спалил листки-тренажёры. Теперь на столе лежала лишь пара книг о рунах и несколько чистых пергаментов – ничего подозрительного.       Сириус огляделся, прикидывая, куда идти – библиотека всё же была немаленькой, а посещал он её за время учёбы не так часто, чтобы помнить нахождение каждой секции. Но вроде, справочники по зельям были в правой стороне. Туда Блэк и отправился, проходя мимо всё ещё споривших о задании для Прорицания девчонок.       По пути ему встретилась ещё компания мелких когтевранцев – те сосредоточенно делали, судя по разложенным на столе картам звёздного неба, Астрономию и на шастающего в округе Сириуса не обратили внимания. Гриф уже надеялся наткнуться на бродящего меж стеллажей мистера Адамсона и попросить нужную литературу у него, как на глаза наконец попался указатель у одной из полок – «Зельеварение и Алхимия».       Довольный Блэк тут же принялся просматривать названия тяжеленных томов, выбирать понравившиеся и пролистывать в них сотню-другую страниц, в уме прикидывая, пригодится ему оно, или нет.       Неясные голоса Сириус где-то вдалеке различил, когда под мышкой у него было зажато уже две книги – «Теория смешивания ядов» и «Основы классической Алхимии». Это всё, что подходило под выданное самому себе описание: «несложно выглядит и с объяснениями».       Блэк недовольно нахмурился, возвращая на полку очередной трактат на шестьсот страниц с еле читаемым названием. Подслушивать не хотелось – мало ли о чём люди выбрались посекретничать в библиотеку в воскресенье. После ситуации со Снейпом, Сириус старался избегать чьих-либо тайн. Как выяснилось, о непрошенном знании можно впоследствии очень сильно пожалеть.       Но и уходить он не собирался. Две книги – это мало, да и активно шушукающиеся должны были воспользоваться Заглушающими чарами, а не надеяться, что в такое время в библиотеке никого не будет.       «В крайнем случае, – пообещал себе Сириус, – я просто никому не скажу об услышанном, что бы там не обсуждали».       Неразборчивые голоса становились различимее с каждым проверенным стеллажом, Блэку удалось отыскать ещё три книги – он сложил их все прямо на пол около себя, не став заморачиваться с Левиосой. Старался в процессе, конечно, не вслушиваться в чужую беседу, но словно нарочно обострившийся слух то и дело цеплял знакомые слова и фразы. Неизвестные студенты что-то изучали – то ли рецепт, то ли сложное заклинание.       Сириус почти расслабился – секретов никаких не обнаружилось, обычный разговор обычных ребят – но в один момент приглушённый ранее голос стал донельзя чётким и ясным, восклицая раздражённо:       — Неужели ты не замечаешь?       Блэк шёпотом выругался и мысленно порадовался, что не стал пользоваться левитационным заклинанием. Тогда бы найденные книги точно от потери контроля с грохотом попадали на пол – гриффиндорец узнал в говорившем Снейпа.       С ним они за прошедшее время так и не встретились лицом к лицу. Джеймс о своём обещании устроить Нюнчику хорошую взбучку вскоре позабыл – снова переключился на Эванс, в перерывах гоняясь на стадионе или выписывая домашние эссе. А Сириус, несмотря на редкие, по-прежнему настороженно-внимательные взгляды Снейпа, подходить первым и начинать драку тем более не хотел. Да и ни по какому другому поводу тоже не хотел.       Зато теперь появилась возможность что-нибудь прояснить, и Сириус незамедлительно ей воспользовался, забывая про оставленные на полу книги и как можно тише прокрадываясь ближе. Собственное решение не ввязываться в чужие тайны вмиг потеряло силу – в снейповские тайны он уже влез, так что пара лишних подробностей не помешает.       — …Ты преувеличиваешь! – недовольно прокомментировала что-то знакомым непререкаемым тоном Эванс. Блэк тут же порадовался своей удаче – Лили со Снейпом дружила, она точно должна знать о том, что случилось с ним на башне и что происходит с ним в принципе. — Он наверняка опять задумал какую дурацкую шутку. Вот и смотрел, прикидывал там, не знаю, рассчитывал момент может. Но уж точно не мог «глаз не отводить», Сев. Это же Поттер! Если он чем и интересуется, так это возможностью доставить проблемы как можно большему количеству людей.       — Нет, Лили, говорю тебе, он пялился на тебя всю трансфигурацию! — запальчиво возразил Нюниус. — Как будто… как будто ты ему нравишься! Это ведь гораздо хуже идиотских шуток, недоумок тебе жизни не даст, если…       Сириус досадливо закусил губу, остро сожалея, что не может выйти и высказать мерзкому слизеринцу всё, что он о нём думает. Тема разговора, пусть и не касалась того, о чём гриф бы хотел услышать, всё равно была очень важной. Не так, совершенно не так Эванс должна была узнать, что нравится Джеймсу! Вот же проклятый Нюнчик, и чего он вдруг оторвал свой кривой носище от пергаментов!       Теперь даже не защитить друга перед понравившейся ему девушкой – выйдя сейчас разбираться, Блэк только подтвердит правдивость снейповских слов и выдаст себя. А узнав, что он подслушивал их разговор, Эванс однозначно никаких оправданий Поттеру слушать не станет.       —… пустим, ладно! — долетело до ушей сердитое. — На секунду представим, что ты прав: Поттер пялится на меня уже который день с самым придурковатым выражением лица, которого ты раньше у него никогда не видел. И это действительно значит, что я ему нравлюсь, — Сириус из своего укрытия не видел ни Снейпа, ни Эванс, но в деталях представил, как последняя на этих словах скривилась. — Но! С чего ты взял, что меня это должно волновать?       — Ни с чего, — спешно открестился слизняк, — конечно, тебя это не должно волновать. Но, ты же сама знаешь – Поттер невыносим. Боюсь представить, что он выкинет теперь, разглядев в тебе девушку.       — Теперь, — со значением и довольством повторила Лили, — я староста Гриффиндора. И ничего «выкидывать» при мне я бы не советовала. Профессор МакГонагалл закрывает глаза на их шуточки, потому что Поттер в команде, которая сколько-то там лет подряд выигрывала кубок. Но, уверена, сотню потерянных баллов за раз проигнорировать не сможет даже она!       — Ты не снимешь столько, — осадил её Снейп с досадой в голосе.       — Одна – нет, — согласилась Эванс. — А вот все старосты в сумме смогут. Эта компания достала не только меня, весь замок, наверное, спит и видит, как они на отработках дни проводят.       — У придурков много почитателей, — с отвращением возразил Нюниус и неприятно хмыкнул. — Интересно, будут ли они их оправдывать, если кто-нибудь всё-таки погибнет в процессе невинной «шалости»? Примутся ли слать утешительные открытки в Азкабан?       Сириус возмутился так сильно, что едва не заорал на всю библиотеку, а желание впечатать кулак в немытую носатую рожу вмиг достигло критической отметки.       — Северус! — с явным укором воскликнула Эванс, которой, очевидно, тоже сказанное не пришлось по душе.       — А что? — стал защищаться Снейп, не сбавив агрессивного тона: — Садизм имеется, все явные преступные наклонности в наличии, осталось только Круцио начать разбрасываться и всё – в Азкабан на десяток лет. Нисколько не удивлюсь, если через год-полтора умалишённому Поттеру станет казаться «смешным» ломать кости, а бешеный Блэк в очередной раз выйдет из себя и вместо Ватноножного отправит Аваду в не уступившего ему дорогу пуффендуйца!       Нутро пронзила волна ужаса и отвращения, Сириус уже еле стоял на месте, нечеловеческими усилиями воли сдерживая порыв немедленно схватить Нюниуса за мантию и хорошенько приложить о стену. Желательно не один раз.       Ублюдок! Да как он посмел! Сам же скорее попадёт в Азкабан, слизняк поганый, за все свои делишки с тёмной магией!       — Хватит, Сев, — сказала Эванс так, что любому стало бы ясно: продолжать тему не стоит. — Я знаю, тебе они не нравятся, но не до такой же степени. Простые бездельники-хулиганы, таких и в обычных школах полно, что уж говорить о магической.       — Обычные хулиганы тоже часто оказываются в тюрьме, — не желал успокаиваться Снейп.       — Я сказала – довольно! — повысила голос Лили. — Отвратительно так судить о людях! Всё ещё десятки раз переменится. И я посмотрю на тебя, когда лет через десять ты придёшь лечиться к колдомедику-Поттеру или будешь звать аврора-Блэка, чтобы тот помог отследить оборванца, проклявшего твою лавку на Косой.       — Ты слишком высокого мнения об их умственных способностях.       Блэк решительно развернулся и, стараясь громко не топать, зашагал обратно к своему столу, по пути чарами подобрав с пола выисканные книги. Он услышал достаточно. И внимать ещё и нелестной оценке своего ума не собирался.       Тоже тут, вершитель правосудия выискался! Решает, образина носатая, кому в Азкабан, а кому и на свободе погулять разрешается. Пусть катится к Мордреду! Даже Эванс подтвердила – ничего страшного они ни с кем не делали. Всё просто шутки, невинные шалости, над которыми только посмеяться и остаётся.       Блэк с размаху плюхнулся на лавку и раскрыл первую подвернувшуюся книгу о зельях. Буквы на титульном листе отказывались складываться в слова и восприниматься мозгом – Сириус никак не мог просто взять и выкинуть из головы услышанное.       Бешеный! Да когда он был бешеный? Он эмоционален, возможно, местами даже слишком. Но никогда на людей не кидался, а при конфликтах цивилизованно доставал палочку, любезно предупреждая, что скоро в особо неумных полетят заклятия. То, что вечно расхаживающему с постной рожей Снейпу лишний взгляд исподлобья кажется «бешенством» - не аргумент!       Преступные наклонности он разглядел, надо же! Садизм выискал! Что за бред, да они в жизни никого не калечи…       Мысль оборвалась на полуслове, Сириус нахмурился. Воспоминания одно за другим ярко вспыхивали в памяти, безжалостно смывая возмущение со злостью.       …Снейп валяется на холодном каменном полу с залитым кровью лицом – рассечён лоб и, кажется, губа – а над ним стоит Джеймс и потирает сбитые костяшки пальцев. Сириуса держит за руку что-то жалобно бормочущий Люпин. Он дёргается, вырывается – уж очень хочется пнуть подонка ещё пару раз по рёбрам. Чтобы не посмел больше и взгляда косого в их сторону бросить!...       …Взгляд прикован к обширным красным пятнам на бледных руках. Снейп не плачет от боли, не скулит, не издаёт вообще ни звука – только поджимает губы, наблюдая, как суетится около взмахивающий палочкой Слизнорт. Вид прожжённой кое-где до черноты кожи не коробит – Сириус думает о том, как страдал вчера Джеймс от растущих прямо из черепа оленьих рогов, и месть кажется ему соизмеримой. Осколок от взорвавшегося котла лежит прямо у ботинка и Блэк, ухмыляясь, брезгливо отшвыривает его в сторону…       …Нюниус надёжно связан Инкарцеро. Сириус точно перестарался с силой – верёвки плотно впиваются в тело через рубашку, Снейпу наверняка больно, но он молчит. Глядит разъярённо на роющегося в его сумке Поттера. След щиплет, когда Блэк довольно утирает с щеки кровь. Он держит на прицеле проигравшего в очередной раз слизня, а левую ладонь жжёт чужая палочка. Быстро мелькает соблазнительная мысль сломать деревяшку и оставить нищего оборванца без оружия и практики на уроках на полгода, а то и на год. Воплотить задуманное не даёт нашедший-таки что-то интересное Джей – он с торжественным смешком извлекает из сумки крошечный пузырёк с ярко-синей жидкостью. Сириусу нравится, как становятся различимы в чёрных глазах беспомощность и отчаяние – неизвестное зелье, явно сложное или дорогое в приготовлении, бестолково выливается на пол…       Несколько эпизодов летящего в худую спину заклинания накладываются друг на друга, звенят в ушах извергаемые поверженным слизеринцем проклятия, перед глазами возникают вдруг разорванные пергаменты, заляпанные кровью и грязью, разворошенная сумка с истёртой пряжкой, угодивший в лужу явно новенький учебник по Чарам и острый взгляд, до краёв наполненный чистой, жгучей ненавистью и обещанием скорой мести…       Блэк пришёл в себя от того, что услышал заливистый смех тех девчонок с их глупым предсказанием. Гриф невольно вздрогнул, когда тишину библиотеки разрезал громкий, где-то визгливый звук. Он глянул на нарушительниц порядка, но те, очевидно, не желали сталкиваться с гневом мистера Адамсона, так что споро подхватили свои вещи и побежали на выход, всё ещё похихикивая.       Как и хотел, Сириус наконец-то остался один, его не отвлекали никакие сторонние реплики. Правда, теперь он, напротив, предпочёл бы отвлечься – мысли стали вдруг сплошь неприятными.       Вспоминая о их с Джеймсом и Питером проделках, Блэк обычно вспоминал как раз проделки – невинные шалости над учениками, оказавшимися поблизости. Перекраска волос, свиной пятачок вместо носа, удлинившаяся в три раза мантия или трансфигурированный из камня сэндвич, сохранивший исходную твёрдость и подкинутый в общую тарелку на завтраке – действительно ничего страшного и неисправимого.       А вот Снейпу доставалось… на порядок сильнее. В моменте Сириуса это никогда не волновало, каждое своё действие он считал верным и мог объяснить – колотили Нюнчика за его проникновенную речь о кретинах на Гриффиндоре и попытку подсунуть на обеде слабительное зелье, в котёл ему попала пара лишних листьев за какое-то мерзкое тёмное заклинание, заставившее на голове у Джея расти рога, а тот пузырёк с зельем они вылили за слишком острый язык – опять Снейп не затыкался, даже будучи в заведомо проигрышном положении.       Раньше о своём поведении Блэк как-то не задумывался. Не вспоминал вот так собственные поступки, не оценивал их повторно. Просто не имел привычки заниматься этой, как он считал, ненужной чушью, хотя Ремус несколько раз призывал их всех «взглянуть с другой стороны».       Что ж, первый опыт можно смело назвать отвратительным – Сириус пытался отыскать в памяти хотя бы одну ситуацию, когда Снейп не пострадал физически, и не смог. С самого первого курса были тычки, пинки, отталкивающие заклинания, позже ­– полноценные драки, издевательства, порча личных вещей, умышленное нанесение тяжёлых травм. То, что легко оправдывалось в момент накала эмоций, теперь вызывало ужас и омерзение.       Это уже даже не месть и не самозащита! Снейп ведь не приносил им столько вреда, чтобы получать столько в ответ! Всегда один против троих – он был на это просто не способен.       Почему тогда они так сцепились именно со Снейпом? Чтобы настолько сильно ненавидеть человека, нужна причина. Сириус искал её, искал оправдания сделанному – но всё звучало до абсурдного невразумительно.       Снейп увлекался тёмной магией. Был бедным и некрасивым, с вечно грязными волосами. Хорошо учился, на Зельях вовсе был лучшим на курсе. Колко отвечал на обидные слова в свой адрес. Тоже пытался устраивать им подлянки. И дружил с Эванс.       При этом, тёмная магия – их личные догадки, «за руку» они Нюнчика никогда не ловили. Да и к директору того ни разу не вызывали. Хотя, заинтересуйся чем-то столь серьёзным и опасным студент, Дамблдор не оставил бы это без внимания, правда ведь?       Внешний вид или бедность – довольно унизительно даже предполагать, что это может быть причиной. Никто не выбирает, в какой семье ему родиться и как выглядеть. Да и большая часть перваков с Когтеврана тоже не утруждает себя опрятностью, дорвавшись до желаемого обилия книжек – но их ни Сириус, ни Джеймс никогда не трогали.       Учёба – тоже мимо, уж завидовать змею точно никто бы не стал: эссе и книжки их не волновали совершенно.       Дружба с Эванс могла быть причиной для Поттера, но Блэку было совершенно всё равно, с кем там общается неугомонная девчонка с замашками надзирателя. Да и до начала этого года друг никогда не обозначал своего к ней интереса, и тем более не звал «заступаться» за неё.       Получается, достаточно было того, что Снейп не сидел молча в углу, терпя удары, не прятал глаза в пол, проходя мимо, не бежал жаловаться старостам и профессорам, а отвечал по мере возможностей? Это всё, что было нужно, чтобы возненавидеть его до такой степени?       Сириус продолжал хмуро сверлить взглядом буквы титульного листа найденной книги – сделанные выводы ему не нравились. Потому что они действительно делали из него какого-то садиста!       Ещё хуже стало, когда Блэк всё-таки решился последовать когда-то запомнившемуся совету Ремуса и «поставил себя на его место».       Представил, что Гриффиндор вовсе и не такой дружный, однокурсники кривятся при виде заштопанных брюк или короткой мантии, из друзей у него – не самая сильная девчонка на потоке, которая к тому же не всегда оказывается рядом, а почти каждый день после уроков его вылавливают в коридорах три враждебно настроенных слизеринца, не оставляя в покое до тех пор, пока хорошенько не поколотят. Единственная отрада – возвращение домой на каникулах, но и там неизвестно, всё ли в порядке…       Представил – и в ужасе отпрянул, чуть не свалившись с лавки. Великий Мерлин, так вот почему Снейп попёрся на башню сводить счёты с жизнью!