Любовный контракт

      После быстрого отпуска началась работа, и её было очень много, как у меня, так и у Карины. Вечерами мы снова приходили домой поздно и абсолютно без сил падали на свои кровати. Рики с Дорой снова вместе весело играли, когда мы их выводили на улицу, правда, в последнее время Дора приболела, поэтому Карина после работы ездит ещё и в ветклинику, чтобы вылечить свою любимую собаку, но уже через неделю ситуация улучшилась, и простуда спала.       Примерно ещё через пару дней произошло вообще страшное происшествие: пожар. В тот вечер подруга уехала на выходной день к родным, я была дома одна с животными, решила сделать себе депиляцию, а чтобы дело пошло быстрее, я поставила алюминиевую чашечку на плиту, и в какой-то момент я просто отвернулась на секунду или две, а чашечка уже пылала огнём. Я в панике пыталась затушить огонь водой, но не помогало, стало ещё хуже, он вспыхнул в форме гриба и застрелял во все стороны. Руки начали трястись, мой взгляд в панике метался из угла в угол, вспоминая правила безопасности во время пожара. Рикиджи с Дорой тем временем лаяли и рычали на пламя, будто на врага, и пока я возилась с тушением, больше половины квартиры было уже в чёрном дыму.       «Боже, какой ужас», — в паническом страхе подумала я и, взяв свою собаку на руки, а Дору потащив за собой за шкирку, выбежала в зал, а затем на балкон, закрыв за собой дверь, стало легче дышать. Мне показалось, что я в безопасности и огонь меня теперь не тронет, но я заставила себя достать телефон и начать звонить Уайт. Как только Карина подняла трубку, я опять, заикаясь от испуга, тараторила о произошедшем.       «Ты сейчас где стоишь?» — спокойно спросила подруга, как будто не у нас кухня горит.       — На балконе, Рики со мной, Дора тоже.       «А хули ты там делаешь?! Выйди нахуй из квартиры с собаками и звони в пожарку!» — заорала она внезапно громко и грубо, но это ввело меня в ступор.       — Но… Я в одних трусах и майке, как я… — как-то уж больно неуверенно и с какого-то хрена смущённо пробурчала я в трубку, боясь вернуться туда, где находиться опасно.       «Да похуй! Выходи из квартиры, я тебе сказала, быстро!» — а вот уже благодаря этим крикам я пришла в себя, правда, в ухе зазвенело так, будто над ним громыхнули колоколом.       Я тут же сбросила звонок, прежде чем войти обратно в квартиру, я как можно больше вдохнула воздуха и задержала дыхание. Мокрой тряпки под рукой нет, придется спасаться хорошей вокальной дыхалкой, которую мне подарила в прошлом консерватория. Чёрный дым полностью покрыл весь потолок и, казалось, достаёт до пола квартиры, поэтому я согнулась и почти на корточках вытащила с балкона собак в подъезд, сама осталась в квартире и подошла к тумбочке с вещами. Воздуха стало не хватать, и я короткими вздохами набирала снова воздух и снова задерживала дыхание.       «Главное не надышаться угара, а то не хватало ещё здесь упасть и сдохнуть», — повторяла я себе каждый раз, когда приходилось дышать.       Накинув на себя одежду, я сбросила в свой рюкзак все нужные документы и выбежала из квартиры, правда, все эти сборы заняли намного больше времени, чем планировалось… Наверное, минут тридцать? По ощущениям было именно так. В подъезде послушно возле двери сидели две собаки и ждали меня, господи, какие же они молодцы, как же хорошо, что мы их дрессировали и так много с ними занимались. Не теряя и минуты, я позвонила в пожарную инстанцию, диспетчер по ту сторону трубки спокойным голосом задавала тупые вопросы, по крайней мере, на тот момент меня это злило и выводило из себя:       «На каком этаже квартира? Сколько этажей в доме? Где вы находитесь?».       Но, несмотря на собственное раздражение, я отвечала сдержанно, стараясь не срываться на ни в чём не повинных людей. Пожарные приехали очень быстро, на моё удивление, уже через десять минут я слышала, как тяжёлые мужские ноги поднимаются по лестничной площадке с первого этажа до пятого. Они бежали с ломом и с кувалдой в руках, это я увидела, когда они начали приближаться ко мне. Я молча открыла пришедшим дверь и запустила их в свою квартиру, меня не пустили внутрь, у порога в мои родные пенаты осталась стоять я и ещё двое пожарных, которые расспрашивали о причине пожара и старались успокоить. Было очень страшно, стоя там на лестнице, я поняла, как сильно рисковала своей жизнью, когда не сразу вышла в подъезд, а бродила по квартире как дура и собирала все документы. Скорее всего, нужно было не водой тушить воспламенённую чашечку с воском, а накрыть тяжёлым одеялом и не жалеть столь любимую и тёплую вещь. Да и вообще, не стоило выбегать на балкон, из-за паники я ничего не понимала и, кажется, до сих пор не все свои ошибки понимаю. Черт, ну почему все нормальные мысли приходят в голову так поздно?       Пока я стояла в компании пожарных, мне позвонила Лера, узнав обо всей ситуации, та решила приехать ко мне и поддержать, благо она так же, как и мы с Кариной, работает в Портленде, поэтому приехала примерно через полчаса. К тому времени из других квартир начали выходить соседи и спрашивать:       — Что случилось? — и я как стала всем одно и тоже рассказывать по десять раз, подходили даже те, что жили двумя или тремя этажами ниже, это раздражало. А от постоянного повторения одних и тех же слов язык, кажется, начал заплетаться.       И после всего ещё пришлось рассказывать всё произошедшее Валерите, после того как огонь был потушен, мы смогли зайти в свою съёмную обитель. Вид был ужасный, запах гари повсюду, обои почернели наполовину, натяжной потолок, лопнув, повис и застыл, напоминая плавленый сыр. Пол был целый, ванная комната и туалет с моей комнатой тоже были целы. А вот кухня, гостиная и комната Карины от пожара стали чёрными, мебель почернела, где-то сгорела, вещи тоже где-то сгорели, где-то просто почернели от сажи.       «Господи, что говорить хозяйке квартиры?» — подумала я, но подумала этот вопрос решить позже, после того как приду в себя хоть немного. После ухода пожарников и написания протокола о случившемся, мы с Валеритой начали обдирать обгоревшие обои на кухне, нужно как можно скорее убрать весь этот мусор и пену, которая осталась после тушения огня.       — Ёбаный пиздец… — в прихожей послышался голос Карины. Я будто на автомате бросила заниматься «уборкой» и направилась навстречу к подруге, двигаясь словно в тумане, возможно даже шатаясь на ходу, но когда подошла, она с шокированным видом смотрела на всё вокруг и на меня. Ну да, как иначе можно на такое реагировать. — Ты хозяйке звонила?       — Нет, — коротко ответила я, немного помедлив с ответом. Кажется, мой шок ещё не прошёл, я всё ещё была напугана, не верила в произошедшее, надеялась, что всё это сон…       Брюнетка, поздоровавшись с Лерой, начала звонить хозяйке, чтобы рассказать обо всём, та сказала, что скоро приедет и посмотрит на ущерб. Стало опять страшно: что, если нас выгонят, подадут в суд и нам нужно будет платить штраф. Господи, всё так не вовремя, после отпуска совсем не осталось денег… Но когда хозяйка приехала, та молча прошлась по квартире и в конце сказала, что с нас ремонт и мы живём дальше, Уайт договорилась с ней обойтись без штрафов. В это время я с Валеритой собирала пакеты мусора, который мы набросали на кухне на пол: оторванные обои, потолок, обгоревшие полки и дверцы кухонного гарнитура, которые мы еле как оторвали с петель. Я была как будто в тумане, ни о чём не разговаривая, я, как робот, послушно выполняла просьбы Леры «сделать то» или «другое», постоянно думая о том ужасе, что только что пережила, и о том, как это всё теперь решать и ,казалось, будто решение невозможно. После того как кухня была более-менее прибрана, я начала мыть полы и в принципе вытирать и отмывать всю сажу, оставив все окна на проветривании, из-за чего в помещении постепенно становилось холодно.       — Ну что? Теперь тебя официально можно называть огненной женщиной! — воскликнула вошедшая в комнату Уайт, после чего засмеялась, я в ответ лишь немного улыбнувшись, кивнула.       Сил не было на эмоции, я сильно устала от стресса, моментами начало казаться, что всё это страшный сон и скоро я лягу спать, а, проснувшись, всего этого не будет. Где-то неподалеку сидела Рикиджи, испуганно забившись в угол и спрятав мордашку под лапы, лишь изредка глядя на всё происходящее вокруг. Я её понимаю, мне и самой очень хотелось, как страус, зарыть голову в землю и отключиться от всего, но нельзя. Наверное, поэтому я каждый раз через силу улыбалась всем пришедшим соседям, рассказывая им невероятную историю, или, когда приехала хозяйка, заставила себя говорить обо всем и снова улыбаться. Радовало то, что я смогла спасти собак и себя.       — Ну, за то теперь мы можем сделать здесь ремонт, какой сами захотим. — продолжала пытаться мне поднять настроение Уайт. Но я опять молчала, не желая разговаривать, и снова только кивнула головой. — Лера домой собирается, пошли проводим её и продолжим дальше убирать тут всё.       Я встала со стула, который не сгорел, и поплелась в прихожую, там уже обувалась Валерита. Да, если бы не она, я бы после всего, наверное, тупо открыла банку пива и сидела бы на месте у порога, стараясь отойти от шока. Мои девочки, мои подружки, как же хорошо, что они у меня есть, я действительно благодарна жизни за такой подарок судьбы. Хотя есть ли эта судьба? Я в неё не верю…       — Ну, давайте, покедова, на следующих выходных приду, помогу ещё с чем-нибудь. — Лера, собравшись, повернулась к нам и раскинула руки в стороны, по доброму улыбаясь, приглашая в свои объятия. Я тепло улыбнулась в ответ и подошла обнять девушку, крепко прижав её к себе, она меня в ответ ободряюще похлопала по спине. — Давай, не унывай, всё будет хорошо.       То же Валерита сделала и с Кариной, а после ушла. Я, устало выдохнув, посмотрела на гору мусора в прихожей, затем посмотрела на часы: 19:45. Как быстро летит время.       «Чёрт, и какого лешего проблемы сыпятся на головку в таком большом количестве?» — подумала я. А ведь действительно, уже идут десятые числа октября, а эта воронка неприятностей не заканчивается уже второй месяц.       — Ну что, женщина-огонь, пошли выкинем мусор и начнём убирать зал с комнатой. — Уайт тяжело вздохнула и тоже начала обуваться. — Если что, я теперь спать буду с тобой в комнате, потому что она единственная сохранила свой адекватный вид после пожара.       — Ох, господи, да за что мне всё это? — с завыванием простонала я, закатывая глаза и едва подавляя желание прописать себе фейспам. В ответ на что Карина только негромко посмеялась, уже захватывая в руки пару пакетов с мусором.       В этот вечер мы до поздней ночи обдирали в зале и в комнате обои, потолки, выбрасывали сгоревшие вещи, испорченные части мебели, которые можно было оторвать и выбросить. Закончили мы всё это примерно в два часа ночи, а потом, забыв выбросить мусор, сильно уставшие легли спать. Хорошо, что впереди ещё два дня выходных, благодаря праздничным дням в календаре будет ещё время убрать весь бардак. На следующий день я с самого утра пошла в ванную, пока Уайт опять убиралась в квартире и проветривала её, после чего я, высушив волосы, пошла выносить вчерашний мусор, и уже потом мы по второму заходу пошли убирать лишние обои, а потом делать влажную уборку. Под вечер мы решили купить себе немного пива и запустить с моего аккаунта стрим, а так как моя вторая работа была связана с рекламой и разными статьями, подписчикам была только в радость такая новость.       — Всем привет, и вот мы здесь, я ваша ведьма и вот… женщина огонь… — говорила Карина в камеру на телефоне, запустив стрим, пока мы поднимались до квартиры по лестничной площадке, потому что лифт сломался.       — Иди ты нахуй, блять, достала! — не сдержавшись, фыркнула я, закатывая недовольно глаза. Благодаря боту, которого мы запускали во время стримов, я могла материться и умный робот вовремя всё цензурил. Уайт рассмеялась в ответ на мои возмущения и, видимо, перевернула камеру на меня.       — Короче, вы не знаете, но эта женщина — спасительница наших собак и собственной жизни… — подруга, не обращая внимания на мои возмущения, рассказывала подписчикам о пожаре, периодически вставляя шутки и подколы в мою сторону.       Я постаралась не обращать внимания на лишнюю болтовню, и, когда мы оказались дома, я первым делом пошла переодеваться, пока подруга переключалась к компьютеру, чтобы было удобнее вести трансляцию. Затем я вышла на кухню, где Карина уже приготовила на плите бутерброды для перекуса и параллельно о чём-то болтала с подписчиками. Я была действительно благодарна брюнетке, она всеми силами старалась меня развеселить, пыталась вытащить из паутины собственных мыслей. Наверное, благодаря ей я и не опускала руки, а всегда шла вперед.       — Ну что, дорогие зрители, настало время нам, хрупким девочкам, разбирать эту тяжелую мебель на кухне. — после этих слов я с Уайт подошли к кухонному гарнитуру и начали его выдвигать, я присоединилась к ней.       Огонь большую часть съел, и чтобы начать хоть какой-то делать ремонт, нужно выкинуть всю ненужную мебель. И после того, как мы справились с верхними навесными шкафами, сели отдыхать на стулья.       «Эту тяжесть ещё и на мусор тащить вечером…» — устало простонала про себя я. Взяв в руки бутылку пива, я посмотрела в экран, где в чате зрители писали свои комментарии:       «Девочки, вы молодцы!»        «Круто выглядите!»       «Боже, что это за бомжатский вид квартиры?»       «Привет, девочки, это Армин, мы вот с ребятами возвращаемся домой! А что у вас случилось?».       На последнем смс мои глаза застряли, в мозгу тараканы начали лихорадочно бегать, и примерно через пару минут я, как ни в чём не бывало, повернулась к Уайт и сказала:       — Карин, тут Армин спрашивает, что случилось? Что ему сказать? Метеорит упал или я чихнула? — подъебнула я саму себя и чуть усмехнулась от этого.       — Это ты так чихнула, что полквартиры разнесло. — не отвлекаясь от мытья полов, бросила ответочку подруга, я хмыкнула и повернулась обратно к камере. Когда она успела взяться за влажную уборку я не заметила, опять задумалась о чём-то своём…       С момента окончания нашего отпуска я совсем забыла про ребят, а ведь они отправились на военное задание. Наверное, им тяжело там пришлось, хотя это их работа и они знали, на что шли. Леви говорил, что вернётся через неделю, примерно, но прошло уже больше недели и вот весть пришла. Тут же в голову ударило обещание, данное Аккерману, я же обещала решать все свои проблемы без его помощи, каким невероятным совпадением получается то, что сейчас именно это и происходит.       «Алекс, Леви передаёт тебе привет», — глазами я быстро прочитала новый комментарий от Армина. — «Как ты так умудрилась чихнуть?»       — Да, ему тоже привет… Ну… Блядь, Карин, расскажи ты, пожалуйста, — начала было я отвечать на вопрос старого знакомого, затем повернулась к подруге с просьбой спасти меня от лишней болтовни на эту тему. — А то я уже заебалась говорить одно и тоже, вчера на это весь день ушёл…       Карина, наконец, домыв полы, присела на соседний стул и, тяжело выдохнув, начала повторно рассказывать историю о том, как я спалила квартиру, поставив алюминиевую чеплашку на плиту разогреваться. Я тем временем пошла двигать холодильник, чтобы ободрать обои за ним, но так как мы распределили работу, делать это будет Уайт, поэтому после я пошла в зал двигать диван к выходу, чтобы в конце дня выкинуть его. Мне казалось, что эта штука весит больше всех на свете, поэтому я параллельно недовольно ругалась матом. Увлёкшись уборкой, я сразу после этого приступила к сворачиванию ковров, затем перетаскивала телевизор в свою комнату, потому что он чудом выжил в огне и работал. Ну и, конечно же, шкаф с одеждой, который я не смогла, к сожалению, сдвинуть с места. Вернулась я на кухню к подруге уже когда в зале были помыты полы, обои полностью сняты, а на улице стемнело. Устало плюхнувшись на стул, я позвонила своему старому другу, чтобы тот помог перетащить эту тяжесть на мусорку.       Его зовут Бран Шмит, с ним мы уже года три как общаемся, он женатый, работает инженером, его жена — стримерша на «Твиче», играет в разные игры и параллельно работает диспетчером. Он старше меня, как и Карина, и, в отличие от многих знакомых, в проблемах помогает, как и его жена. Разумеется, мы тоже им помогаем. Когда он пришел, мы все вместе выкинули в мусорку диван, кухонный гарнитур, стол обеденный, несколько навесных полок и много пакетов с мусором. А затем мы выключили стрим и снова уставшие легли спать. На следующий день мне позвонил Эрвин сказал, что Леви в больнице и мне стоит его навестить.       В который раз поражаясь, откуда эти вояки находят личные номера телефона, я всё же решила навестить больного фиктивного парня. Дорога в поликлинику заняла около двух часов, мало того, что пробки, так ещё сама больница находится за городом, и прежде чем доехать до пункта назначения, вы по полевым дорогам с ужасными ямами сломаете себе всю машину, если сами не сдохнете от бесконечной трясучки на кочках. Мне удалось выжить, к сожалению. Не то чтобы я прям так хочу помереть, скорее от всего происходящего вокруг хочется упасть на землю и притвориться мёртвой в надежде, что оно как-нибудь само рассосётся. Жаль, что в реальности это так не работает и осознание этого мне помогало двигаться дальше. Когда я приехала в больницу, меня встретил Эрвин, который, видимо, считал, что я беспокоюсь за Аккермана, и поэтому начал пытаться успокоить, говоря, что «это всего лишь огнестрельное ранение» и что-то ещё.       — Эрвин, ты в своём уме? Сам себя слышишь? — я посмотрела на блондина, как на полного дурака. Тот лишь коротко кивнул в ответ, молча показав рукой на дверь, за которой находится палата больного. Я решила не продолжать наш диалог и направилась в нужном направлении, где должен был лежать Леви.       В поликлинике стоял стойкий запах антибиотиков и дезинфицирующих средств, похожий на смесь медицинского спирта и стерильной чистоты. Он, как невидимый барьер, будто защищал от болезней, но иногда вызывал лёгкое головокружение. Белые стены и потолок, словно бесконечное полотно, отражающее свет, создавали ощущение нереальности и отстранённости. Каменный пол, чёрный, как ночное небо, контрастировал с этой белизной, добавляя глубину и текстуру пространства. Белые двери, ведущие в палаты и кабинеты врачей, были похожи на порталы в другой мир, где царит порядок и забота. Казалось, что если остаться здесь надолго, можно потерять связь с реальностью и сойти с ума из-за обилия белого цвета и света, но постоянный гул голосов и звуки шагов напоминали, что жизнь продолжается.       В воздухе витало напряжение, которое можно было почувствовать физически. Люди, ожидающие своей очереди, сидели в креслах, уткнувшись в телефоны или книги. Некоторые из них нервно постукивали пальцами по коленям, другие старались не смотреть друг на друга, чтобы не видеть беспокойство в глазах. Медсёстры и врачи, снующие по коридорам, были сосредоточены на своих задачах, но их движения выдавали усталость и напряжение.       Внезапно из одной палаты раздался детский плач. Он был настолько пронзительным, что, казалось, пронзил стены и потолок. Люди в коридоре замерли, прислушиваясь к этому звуку. Медсестра, проходившая мимо, остановилась и посмотрела на дверь палаты. В её глазах мелькнуло сочувствие, но она быстро взяла себя в руки и продолжила свой путь.       Через несколько минут плач стих, и в коридоре снова воцарилась тишина. Но она уже не была такой спокойной, как раньше. Напряжение, висевшее в воздухе, стало ещё более ощутимым. Люди начали перешёптываться, делясь своими страхами и переживаниями.       В конце концов, дверь одной из палат открылась, и из неё вышла женщина с ребёнком на руках. Её лицо было бледным, а глаза — красными от слёз. Она направилась к выходу, не обращая внимания на окружающих. Медсестра, увидев её, подошла и спросила, всё ли в порядке. Женщина кивнула, но её голос дрожал. Медсестра обняла её и сказала, что всё будет хорошо.       Эта сцена, казалось, разрядила обстановку. Люди в коридоре начали улыбаться друг другу, и напряжение немного спало. Медсестра вернулась к своим обязанностям, а женщина с ребёнком вышла из коридора к лестнице, направляясь на выход из поликлиники, унося с собой частичку тепла и надежды. Покачав головой и отогнав непонятное наваждение, решительно зашла внутрь комнаты, где должен был находиться Аккерман, я увидела кровать, на которой и лежал сам брюнет, рядом с ним стояла капельница. Сам офицер выглядел слабым и очень измученным, а белая больничная одежда и бинты на груди усугубляли этот вид. Я подошла к Леви, он не спал, молча смотрел на меня отрешённым взглядом, наверное, ему трудно говорить и двигаться…       — Ну привет, фальшивый женишок. — я постаралась произнести слова ободряюще и улыбнулась, насколько это позволяет моё личное состояние. Я подняла вверх пакет с фруктами, демонстрируя мужчине гостинцы. — Я принесла тебе вкусняхи! Надеюсь, ты ешь киви, апельсины и грейпфрут, а то придётся выбросить. Но сама я, конечно же, ничего не выброшу, поэтому тебе нужно будет потрудиться в случае чего… — я присела на стул рядом с койкой и положила пакет на тумбочку. Немного помолчав, я посмотрела на Леви, желая услышать ответ, но он только кивнул коротко головой, на что я вопросительно подняла бровь.       «Тебе язык прострелили или ты мне так на нервы собираешься действовать?» — невольно с долей раздражения подумала я про себя.       — Расскажи… про… пожар… — голос его был хриплым и глухим, перед тем как сказать что-то, он облизнул губы и нахмурил брови. Видимо, офицеру было больно говорить от чего-то. Я отвела взгляд куда-то в сторону, думая, как бы это коротко всё объяснить.       — Ну… Ты будешь смеяться… В общем, я решила сделать себе депиляцию ног, вычитала в интернете, что чашечку можно греть на плите. А потом спустя минут десять оно загорелось факелом, потом я полила это всё водой, и оно — бум! — я резко взмахнула руками вверх, рисуя картинку вспышки огня в тот злополучный день. — Ну, а потом я испугалась и убежала на балкон.       Послышался тихий смешок со стороны фальшивого парня, затем сдержанный смех, больше похожий на хриплый кашель. Я посмотрела на Леви, он смеялся и, немного улыбаясь, хмурил брови. Брюнет хоть выглядел бледным, как больничные стены, но улыбка будто придала жизни к его лицу. Серые холодные глаза офицера устало из-под полуопущенных век не отрываясь смотрели на меня. Я же чуть усмехнулась.        «Ну да, пожалуй, это действительно смешно…» — подумала я. Уголки моих губ невольно дернулись в секундной усмешке.       — Ну… Сгорела почти вся квартира, кроме пола и моей комнаты… Но я, как и обещала, справлюсь без твоей помощи и денег. — заговорила снова я, посмотрев куда-то в сторону. — Ещё Жан предложил Карине свои ухаживания, а я собираюсь устроиться на подработку, чтобы сделать ремонт в квартире и немного раскидать долги. Кстати, я отдам тебе ту сумму за операцию мамы… — не успела я договорить, как Леви схватил меня за руку, после чего поморщился, видимо, от боли, а затем мотнул отрицательно головой.       — Я это… Не в долг давал… — хриплым голосом он пытался сказать громче, но, видимо, из-за лишних усилий после закашлял. Я чуть нахмурила брови, как бы мне ни было плевать, но он живой человек, и не особо приятно видеть, как Леви из-за собственных стараний чуть ли кровью не закашливается.       — Хорошо. Ты не напрягайся так, а то ещё помрёшь здесь, и кто тогда…       — Левичка, дорогой, как ты?! — услышав чужой женский голос, я тут же прикусила себе язык, пытаясь понять, что я только что услышала и кто вообще вломился подобно урагану в палату столь бесцеремонно. Но я не успела повернуться к двери, как с другой стороны кровати подбежала рыжая девушка и тут же упала рядом с Аккерманом и взяла того за руку, обнимая его с невероятной любовью. — Я так волновалась! Как только узнала, что случилось, сразу прибежала к тебе… — она, кажется, не замечала меня, в то время как я молча и абсолютно спокойно наблюдала за этой любовной сценой, над которой можно даже умиляться.       Рыжая продолжала что-то говорить Леви, глядя на него с таким трепетом, заботой и теплотой, навевает воспоминания… Сколько лет прошло с тех пор, как я умела так же смотреть на кого-то? Когда-то ведь и я могла так любить, заботиться, бежать к кому-то по первому зову, чтобы помочь хоть чем-то и оказаться рядом, а там будто время замирало… Эта девушка его любит и так сильно, что даже не видит ничего вокруг, жаль, что я не умею смотреть так же. Мои глаза были совсем другими, холодными, жестокими, безразличными и уставшими от всего мира вокруг и уже не верящие во что-то такое прозрачное, как любовь.       — А, ой, простите, пожалуйста, я вас не заметила… — оторвала меня из своих мыслей рыжая. — Я Петра, пару месяцев назад мы с Леви были в отношениях и хоть расстались, но всё ещё общаемся…       — О-о, правда? Как интересно… И как долго длились ваши отношения? — спокойным голосом спросила я, чувствуя виском на себе пристальный взгляд Леви. А ведь мне действительно любопытно, на что способна чужая любовь? Та, которую я послала когда-то к чёрту и запретила подходить к себе близко.       — Пять лет. Правда, теперь у него появилась какая-то легкомысленная невестка, с которой Леви заключил договор ради службы, но, несмотря на это, мы продолжаем видеться и спать, буквально за день до начала задания мы хорошо провели время, ай! — воскликнула Петра, улыбка не могла не появиться на моём лице, вот он, косячок. Мужчина попытался её отдернуть, ущипнув за локоть, вот та и остановилась в своём рассказе.       — Он последнее время сердитый, наверное, переутомился на работе, вы уж позаботьтесь о нём, — возвращая внимание рыжей к себе, спокойно и с улыбкой на лице сказала я. Её большие, наивные карие глаза уставились на меня с непониманием.       — Простите, а вы кто? — вежливо спросила любовница Леви. «Господи, помоги мне сдержать этот смех, который так и рвётся наружу!» — помолилась я про себя. — «Как же мне нравится, когда эта картина идиллии буквально сыпется на глазах!» — с каким-то приятным для души одновременно злорадством и спокойствием подумала я.        А ведь действительно, меня не задело её оскорбление или то, что Леви всё это время ходит к ней за утехами, да и было бы глупо, будь то иначе, ведь мы друг другу никто и чужие люди, которые просто поставили подписи в договоре. Но вот врать было не обязательно даже в сложившейся ситуации.       — Меня зовут Алекс, мы просто партнёры по бизнесу. Ну что ж, не буду вам мешать. Всего наилучшего. — встав со стула, я нежно положила руку ему на голову и ласково погладила по чёрным прядям волос. Он пристально посмотрел на меня, словно пытаясь проникнуть в мои мысли. Мне даже показалось, что в его глазах мелькнуло что-то, напоминающее переживание и даже надежду, как будто он пытался что-то сказать, но слова застряли у него в горле. Ох, нет, это лишь игра моего воображения, Леви глубоко плевать на меня и мои проблемы, стоило вернуть себя в реальность, как я увидела эти уставшие и безразличные серые глаза. Я тепло и ласково улыбнулась ему в ответ, как солнечный луч, пробивающийся сквозь облака, и слегка потрепала его короткие волосы цвета смолы, словно пытаясь отдать ему частичку тепла и уюта.       — Выздоравливай скорее, Левичка, — притворно ласково протянула я его исковерканное имя.       Я ушла, не оборачиваясь, даже не дала возможности кому-то и слова сказать. Так было нужно. Меня не задевает, что офицер с кем-то спит, но мне не нравится его ложь. О, как бы я хотела злиться, кричать или ругаться с ним по этому поводу, но мне было плевать, внутри всё та же пустота, как и прежде, и отсутствие желания тратить свои силы на кого-то. Это лишь мне показало, что все люди лгут, и не важно, по какой причине, но это правда. Я такая же, но почему тогда я так плохо вру на работе или там, где надо? Почему мне легче быть собой и говорить правду, чем придумывать что-то, а потом в случае чего ещё и оправдываться…       Наверное, я просто всё ещё глупая дура, которая не до конца окунулась в дерьмо, которым этот мир давно погряз. Возможно, у меня ещё есть где-то надежда на то, что не все люди такие ужасные, да, я не смотрю на это и рублю с плеча, если что-то не нравится, но у себя в голове я ценю такие находки среди стада баранов. И всё-таки, немного позже стоит поговорить с Леви. Он зря пытался устроить цирк одного актёра и врать, пусть остаётся всё как есть: он спит с девушками и воюет, я работаю как лошадь и решаю свои проблемы сама. А договор… Да чëрт с ним, отец говорит, что Аккерманы помогают ему по бизнесу, чего ещё больше можно желать? Сейчас мне стоит подумать о ремонте квартиры и покупке новой мебели, стройматериалов, а не о каком-то очередном придурке в этой жизни.       Примерно через неделю я вообще забыла о том, что было в той больнице, слава богу, эта жизнь научила меня отпускать ситуации и спокойно реагировать на подобное. Поэтому я даже не думала о женихе и о том, что случилось, живя в обычном ускоренном темпе. Ремонт потихоньку продвигался, мы наконец-то смогли вычистить всю квартиру от сажи, приходилось даже после работы брать себя в руки и идти вымывать всю черноту, которая чудесным образом обожала появляться заново на старых местах. А ещё мы заказали новые обои в кухню и обеденный стол, всё это выбирала Карина. Я была занята либо прогулкой собак, либо походом по магазинам в поисках нужного.       В этот вечер субботы я занималась как раз-таки этим: искала плинтуса и клей для поклейки обоев, ну и, конечно, кисточку со шпателем. В большом гипермаркете строительных материалов легко заблудиться человеку с топографическим кретинизмом, и, конечно, я именно это и сделала. Уже битых полчаса блуждая среди вообще мне не нужных полок с товарами, я наткнулась глазами на знакомую фигуру девушки. Возле навесных зеркал стояла девушка с меня ростом, одетая в красивое чёрное платье по колено, на небольших каблучках и рыжими волосами, длина которых едва доставала до середины шеи.       — Привет, Петра! — воскликнула я, увидев хоть кого-то живого в этом лабиринте. Девушка обернулась и явно удивилась увиденному, а после будто чего-то испугалась и, коротко кивнув, потупила глаза в пол. — Не ожидала тебя увидеть здесь. Как твои дела?       — А… Нормально… — рыжая начала оглядываться по сторонам, что мне показалось странным, а затем она всё-таки подняла глаза на меня. — Зачем ты со мной разговариваешь?       — В смысле? — вопросительно спросила, не понимая, что она имеет в виду, я подошла к девушке ближе, думая, что ослышалась.       — Ну, разве ты не должна на меня злиться? Ведь я с твоим женихом сплю…? — немного удивлённо спросила она тихим голосом.       — Мне на тебя злиться за то, что вы встречались пять лет, а я пришла и помешала, или на то, что ты его любишь и не можешь отпустить? — я вопросительно подняла бровь. Петра покраснела от услышанного и снова опустила голову, пряча своё лицо и взгляд. — Мне кажется, я наоборот завидовать должна…       — Что? Да тут нечему завидовать! Всё не так, как ты подумала… — начала было оправдываться рыжая, но я лишь усмехнулась на это и прервала её попытку.       — Успокойся, Петра. Я не ревную и не злюсь. — после своих слов я прошла мимо девушки дальше. Не стоит её и дальше смущать своим присутствием, и так напугала её…       — Почему?       — Когда-то и я любила… — остановившись в паре шагов от Петры, я обернулась и посмотрела на неё. — Я не смогу на него так смотреть, как ты, и не смогу его так любить. И вовсе не потому, что он какой-то не такой, а потому, что я уже так не умею. Так что мне только в радость, что у солдафона есть к кому прийти и чем-то поделиться, береги его… — после своих слов я снова развернулась и ушла, уже не в первый раз оставляя Петру в шокированном состоянии. Видимо, после того случая в больнице Леви рассказал ей, кем я ему прихожусь на самом деле, вот она и задаёт такие глупые вопросы.       Даже не задумавшись о такой неожиданной встрече, я пошла вдоль стеллажей, спросив у встретившегося продавца, где выход, я направилась по указанному маршруту. Хоть я и нашла клей для обоев, проводить здесь полдня не стоит, а то мы с Уайт так вообще ничего не успеем сделать. За последнюю неделю дело идёт и так не особо продуктивно из-за работы и сильной усталости, да ещё и это неудобство… На кухне осталась только плита и холодильник, ну и стол, едва выживший после пожара, из-за чего даже готовить не очень удобно теперь, а кушать так тем более.       — Постой, Алекс! — послышался женский голос со спины. Не нужно гадать, кто это может быть. Я остановилась, тяжело выдохнув, повернулась в сторону звука. Как и ожидалось, Петра подбежала ко мне и, даже не запыхавшись, продолжила тараторить:       — Я считаю, ты не права! Да, я его люблю, но он меня нет, и, скорее всего, в скором времени он тебя полюбит…       «Не дай бог», — тут же подумала я про себя. — «Она что, смерти моей хочет? Ходит тут херню пророчит. Зря я с ней заговорила, надо поскорее свалить отсюда».       — А… Ну, это только твоё мнение. Извини, но мне пора идти, дела ждут. — я уже начала разворачиваться и уходить, но Петра, видимо, умела быть приставучей:       — Я могу это доказать. Он, когда злится, душит меня или швыряет в сторону. — я мгновенно замерла на месте, не веря собственным ушам. По телу пошли мурашки, казалось, будто вокруг стало холодно, прямо как тогда, когда тот, с кем я покончила много лет назад, начинал злиться на меня. — Эрен рассказывал, что тебя Леви и пальцем не трогает, дарит подарки и старается быть нормальным, а когда злится, только кричит… — я не слушала её больше, её слова уже не имеют значения.       Люди не меняются, я узнала это на собственном опыте. Они могут притворяться и лгать, но сам человек не поменяется… И как долго мне нужно ждать, чтобы Аккерман начал меня душить или поднимать руку? Месяц, год, два года? А нужно ли вообще ждать этого? Ведь он убивает людей на своей работе, и чего я ждала от такого человека? Доброты и чего-то ещё? Он такой же, как и большинство людей вокруг, всего лишь очередная жалкая тварь…       — Алекс! Ты меня слышишь? Он так относится только к тем, кого уважает! — её крик прервал поток моих мыслей, и я, снова обернувшись, посмотрела на девушку. Что она вообще несёт, за что ему меня уважать, это бред…       — Он тебя бьет?       — Говорю же, нет, только когда разозлиться на меня, душит и швыряет в сторону, но я единственная, с кем он так обращается… наверное…       — Ясно…       — Пожалуйста, не списывай его со счетов, он правда нормальный, просто иногда, как и у многих, сдают нервы, это нормально…       — Прекрати. — резко оборвала рыжую я строгим тоном голоса и, уже не желая больше здесь оставаться и слышать её сумасшедший бред, пошла на выход из магазина.       «Бестолковая дура. Как она может такое говорить так спокойно?» — крепко сжав зубы от нахлынувшей злости, подумала я. — «Я столько лет потратила, чтобы избавить себя от подобных уродов, а она предлагает мне такое…»       Я действительно не понимаю таких, как Петра. Живут в своём мирке, сотканном из лжи, и всех вечно оправдывают, веря во что-то лучшее. Что за глупость? Люди не меняются, только если сами того захотят. Но даже это не так уж и просто сделать. Нужно бесконечно вести борьбу с самим собой, бесконечно держать себя в руках и заставлять себя поступать иначе до тех пор, пока это не войдет в норму, но даже так далеко не факт, что результат действительно будет. Чаще всего люди сдаются на полпути к цели измениться, опускают руки и остаются такими же, а Леви тридцать лет, он не поменяется никогда.       Вернувшись домой, я успокоилась. Сегодня у нас выходной в ремонте, мы с Кариной решили отдохнуть от дел, поэтому она поехала к родственникам, а я, оставшись дома, сидела на кровати и рисовала картину. В гости приехала Лера, девушка пока что работала удалённо, поэтому сидела на кухне за ноутбуком и что-то печатала. Наслаждаясь тишиной, я полностью погрузилась в атмосферу творчества, запах акрила, тоненькая кисть в руке и аккуратно прорисованные линии города на фоне Тауэрского моста в серых тонах. Хоть рисовать пейзажи мне всегда и давалось сложно, иногда психовала и не притрагивалась к работе месяцами, но потом всё равно доводила дело до конца. Меня не назвать хорошим художником, хотя бы потому что я предпочитаю срисовывать разные картинки, аниме персонажей или пейзажи, так что я скорее любитель.       От этого спокойствия меня отвлекло движение Рикиджи, которая всё это время лежала возле моих ног, но в какой-то момент поднялась на лапы и пошла в сторону двери, виляя хвостом. «Лера, что ли, пришла?» — подумала я, а после повернулась в сторону, куда ушла моя собака. Но нет, там стоял темноволосый брюнет с короткими волосами, что хмурил брови и с ноткой недовольства смотрел серыми глазами на меня. Серая футболка подчёркивала цвет глаз, а чёрные джинсы завершали стиль одежды. На запястье правой руки надеты наручные электронные часы, которые внешне были похожи на механические. Как ни странно, я была спокойна, несмотря на то, что сегодня узнала от бывшей Леви, и вовсе не хотелось ругаться.       — Ты вовремя, я как раз подумывала о расторжении договора, — чуть улыбнувшись, сказала я вместо приветствия. Аккерман не двигался и молчал, давая мне возможность договорить, в то время как Рики подошла к мужчине и села рядом с ним, всё ещё виляя хвостом. — Не подумай, мне плевать на то, с кем ты спишь, когда и где, но можно было и не врать мне о своей верности. Да и к тому же… Ничего личного, но терпеть не могу мужчин, которые позволяют себе поднять руку на женщин.       — Я на тебя руку не поднимал и не лгал после своего обещания. Я спал с Петрой до того, как сказал те слова…       — О-о, как ты ловко всё придумал. — я усмехнулась, затем повернулась обратно к картине и продолжила рисовать. — И что, мне ждать, когда ты в приступе следующего гнева начнёшь меня душить или швырять в сторону? Прости, но я не даю людям второго шанса.       Воцарилась тишина. Я это решение приняла абсолютно спокойно и не считала его неверным. Наоборот. Сейчас всё должно решиться. Он либо продолжит лгать и свалит к чертям из моей жизни, либо попытается выставить условия, на которых эта фикция ещё продержится, но недолго. Хотя, если честно, я не хотела продолжения этой дурацкой истории, слишком геморно. Да и для Аккермана будет лучше, если он подпишет тот же договор с Петрой, там его хоть любить будут. Но, кажется, офицер считал иначе, послышался тяжёлый вздох, затем шаги, приближающиеся ко мне, а после почувствовала, как он сел рядом со мной на диван. Я обернулась к брюнету. Леви сидел напротив меня, одной рукой он облокотился на спинку дивана, а вторая спокойно лежала на выпрямленной ноге, вторую ногу он подогнул под себя.       — Я с тобой так не обращался и не буду обращаться. Обещаю. — он был серьёзен, серые глаза проделывали дыру в моём лице, я же, вопросительно подняв бровь, посмотрела на мужчину, как вообще на него клюнула Петра?       — Ты ни одно обещание не сдержал, но, а если верить твоим словам, то только последнее. И почему я должна тебе верить?       — Я не врал.       — Ты оглох? Я спросила, почему я должна верить тебе на слово без доказательств? — я нахмурила брови и развернулась к нему уже не полубоком, а повернулась к нему лицом. Леви нахмурился мне в ответ, и я только сейчас заметила не скрытые татуировки на его теле, выглядывающие из-под одежды. Он молчал, смотрел на меня, затем перевёл взгляд на картину, которая стояла всё это время на спинке дивана, опёршись на стенку.       — Ты не обязана мне верить. — это прозвучало тише обычного. После своих слов он потянулся к картине одной рукой и, взяв её, приблизил к себе. Наглости ему не занимать, конечно же.       — Допустим, я поверила, и что потом?       — Ничего. Раз уж тебе всё равно, с кем я сплю, продолжу это делать и общаться с тобой, может быть, что-то из этого выйдет. — после его слов стало жаль Петру. Возможно, она действительно глупа в своей любви, но готова пожертвовать своими чувствами ради него, а Леви пользовался этим. Я положила руку поверх холста и опустила его, чтобы посмотреть в глаза мужчины.       — Почему ты не заключил договор с ней? Она ведь предана тебе, да и вместе вы были пять лет…       — Кенни нужна была невестка, у которой есть бизнес или наследство на это, в другом случае он бы сделал меня наследником. — Он перевел на меня взгляд и убрал в сторону картину, затем он посмотрел на мои славянские талисманы на шее, нахмурил брови. — Ты не носишь то, что я тебе подарил?       — Эти обереги я не снимаю, они мне дороги. А то украшение я ношу иногда на работу. — ответила я, вспоминая, когда в последний раз одевала белый кварц, кажется, это было в день моего выхода на работу с отпуска. И зачем ему нужно это знать, разве не всё равно, ношу ли я его подарки? Я непонимающе посмотрела на него, но ещё больше я удивилась, когда его рука потянулась к одному из талисмана, но я опередила мужчину, скрыв их в своем кулачке. — Чужим людям их трогать нельзя.       — Почему?       — Потому что это символика одних из богов славянской религии, они работают для одного человека и исполняют желания. — удивительно, что он такое не знает, в Америке много религиозных народов и у каждого свои правила, но все знают, что талисманы трогать нельзя, это считается дурным знаком, неуважением или порчей, и потом желание может не исполниться. Мой Ладенец и Велес уже второй год мне верно служат, да и другие талисманы меня тоже не подводили.       — А твои талисманы с какими желаниями? Или это спрашивать тоже нельзя?       — Можно, в сглаз я не верю. — я опустила взгляд на два талисмана и выбрала среди них Велеса, показывая железный символ божества в виде буквы «v», я начала рассказывать про него: — Это печать бога Велеса, он помогает добиться успехов в карьере и оберегает от опасностей, моё желание к нему — карьерный рост. А это… — я взяла в руку второй оберег, который внешне напоминал круг, в котором нарисованы узоры, а посередине красный камушек: — Это Ладинец, богиня Лада, любви, женского здоровья и семейного благополучия…       Думаю, и без того не стоило говорить о желании ко второму оберегу. Каждая девушка в тайне желает получить этот лакомый кусочек от жизни, и я не исключение. Отпустив две круглые железяки, я наконец подняла голову и столкнулась с серыми безразличными глазами Леви. Немного склонив голову в бок, он хмыкнул, будто посмеявшись надо мной, усмехнувшись, я в ответ вопросительно подняла бровь, не понимая, что здесь смешного.       — И как ты поймешь, что твоё желание исполнено?       — Нитка амулета рвётся, и талисман уходит.       Для меня это было что-то из ряда очевидного, я действительно не понимала, к чему такие глупые вопросы. Наверное, поэтому мой взгляд был негодующим, в то время как офицер после каждого моего ответа отводил взгляд в сторону и хмурил брови, видимо, он не верит во всё это. Леви молчал, долго всматриваясь в мои серо-голубые глаза, я же впервые пыталась понять, о чём он думает. Звучит, наверное, как бред сумасшедшего или просто смешно для того, кто не верит в богов. Но для меня это было личное, что-то вроде светлого уголка надежды. Я не углублялась в религии и не предавалась фанатизму, хоть и сама крещённая в храме, сомневалась в христианстве, но мне понравилось язычество славянства.       Там не было завета, свода законов и большого списка под названием «Как попасть в рай», там была свобода выбора того бога, к которому ты хочешь обратиться, и всё, что ему нужно было взамен на твоё желание, — это жертва. Раньше в жертву богам отдавали животных, людей или еду, сейчас это определённое количество денег.       В христианство я не верила по своим личным причинам, ещё с детства сомневалась в эту чудную историю о терпении и самопожертвовании. Когда мне было девять лет, мама меня водила в школу при храме, всё по началу было хорошо и даже весело, пока я не начала задавать вопросы. Мне было непонятно, почему я должна подставить вторую щёку после удара по одной, а не втащить обидчику в морду сразу же, а ещё дико раздражало, что меня пытаются заставить привезти маму в церковь, чтобы она после всех учеников и посетителей мыла пол или готовила для чужих людей еду.       Это раздражало и злило, и вынудило разочароваться в вере, да и к тому же не очень-то уж и верится в историю, которую десять раз переводили, двадцать раз переписывали, тридцать раз восстанавливали после утери или пожара и так далее. Но несмотря на всё это, я не презирала верующих людей и сама иногда ходила в церковь, читала молитвы.       — Зачем ты просишь богов о любви, если не хочешь любить? — задал очевидный вопрос Леви и вытянул меня из собственных мыслей о воспоминаниях. Я отвела взгляд в сторону, задумавшись. На этот вопрос я не всегда могла ответить даже себе…       — Ну… Любовь ведь разная бывает. Любовь к родным, например, или друзьям…       — Ты пожелала получить любовь семьи и друзей? — снова прозвучал бархатный голос мужчины со стороны. Божечки, ну что за вопросы, неужели не понятно…       — Нет. Послушай, Леви, есть вещи, которые мы желаем, но никому не говорим или боимся. Это сойдёт за ответ? — я снова повернулась к жениху, в ответ он коротко кивнул.       — Я пришёл не только чтобы поговорить, но и чтобы предложить тебе помощь с ремонтом…       — С чего это такая щедрость? Сам же хотел, чтобы я справлялась со своими проблемами сама, — перебила я офицера, возмущаясь и одновременно удивляясь услышанному.       — То было условием, а это моё желание. — Леви дотронулся до моей руки и придвинул мою кисть ближе к своему лицу. Он смотрел на места, где были царапины, которые я получила, пока сдирала обои или двигала мебель. — Наш штаб переехал в этот город, как я и говорил. Я и Эрвин сняли четырёхкомнатную квартиру, переезжайте к нам. Две комнаты ваши, две наши.       — Мне это в любом случае нужно обсудить с Кариной…       — Я уже дала своё согласие с условием, если ты согласишься, — прозвучал спокойный тон голоса Карины на пороге в комнату. Я повернулась к подруге, которая, мне кажется, уже несколько минут стояла здесь. Я почувствовала, как Аккерман отпустил мою руку.       — Ты давно вернулась? — спросила я брюнетку, которая выглядела уставшей.       — Я вместе с Леви приехала. Он мне позвонил и предложил подвести, а по дороге всё рассказал.       — Ну… Ладно… Тогда нам стоит начать собирать вещи. — после своих слов я встала с дивана и потянулась, выгибая спинку назад. После, устало вздохнув, я пошла к шкафу за чемоданом. Подруга тоже начала собирать вещи, а Леви вышел из комнаты, чтобы не мешаться.       Какой тяжёлый день. Сначала магазины и Петра, а теперь Леви и переезд. Стоит мне выбрать отдельную комнату, чтобы снова избежать всяких намёков и приставаний от Аккермана или, если не будет выбора, поселюсь в одной комнате с Кариной. Хотя ютиться с двумя собаками в одной комнате не совсем удобно, учитывая, что у нас иногда разный режим сна, так тем более, но это всё можно потерпеть. Когда мы закончили собирать вещи, офицер помог нам вытащить сумки и чемоданы из квартиры и донести их до машины. Мы же вывели собак и посадили их ко мне в автомобиль на заднее сиденье. Всю дорогу мы молча следовали за чёрной тачкой Аккермана, сил не было на разговоры, хоть и было о чём поговорить или рассказать. На улице уже начало темнеть, дороги стали полупустыми, поэтому пробок почти не было, и мы добрались весьма быстро. Как выяснилось, квартира ребят находится недалеко от моей и Карининой работы, конечно, это хороший плюс для нас обеих, не придётся с утра заводить машину и часами стоять в пробке, можно просто пешком дойти… У подъезда нас ждал Эрвин, который вместе с Леви начал заносить сумки. Когда мы поднялись в квартиру на девятом этаже, начали рассматривать интерьер.       Наверное, квартиру выбирал Аккерман, потому что стиль был тот же, что и у него дома: тёмно-серые обои и мебель была под такой же тон. В гостиной стоял белый угловой диван, напротив телевизор, рядом стоял шкаф чёрного цвета, где уже были разложены чьи-то вещи. Из гостиной можно было зайти в спальную комнату, которую я выбрала себе. Там царила атмосфера посветлее благодаря большому окну и светлым шторам, светло-серым матовым обоям и бежевому шкафу. Но чёрный пол и кровать с рабочим столом как бы соединяли эту комнату с другими. Рикиджи по-хозяйски залезла на кровать, моя девочка всегда понимала, что нужно выбрать, я хмыкнула, глядя на эту картину, и начала перетаскивать свои вещи в эту комнату, а затем и раскладывать всё по полкам. Карина, кажется, тоже определилась со своим выбором и уже была занята делами, чем занимались мальчики, я не знала, потому что не обращала на них внимания, да и сил на такое уже не было. После завершения всех дел мы с подругой ушли на кухню, где уже сидел Эрвин и Леви.       — Слушай, я вот тут думаю, у нас ещё завтра выходной, и нужно бы начать клеить обои… — начала говорить брюнетка, подойдя к холодильнику и заглядывая внутрь. — Вы что, просто заказали пару пицц и сет ролов, вместо того, чтобы купить продукты в магазине и что-то приготовить?       — Если бы они умели готовить что-то кроме яичницы и пельменей, там была бы еда, а не эта вредная химия, — устало проговорила я и присела за обеденный стол.       Ответа на наше возмущение не было, ребята продолжили свою трапезу, даже не обращая на нас внимания и периодически заглядывая в свои телефоны. Карина, не зацикливаясь на этом, достала из холодильника сет и поставила его на стол. Я встала с места, начала распаковывать квадратные упаковки роллов, достала соус васаби и маринованный имбирь, подруга тем временем вскипятила чайник и достала кружки для кофе, которого на кухне не оказалось. Благодаря нашим собственным запасам, которые Уайт прихватила из дома, кофе мы всё-таки нашли и после этого сели за стол кушать.       — Ты клей купила? — спросила подруга во время трапезы, в ответ я угукнула и кивнула головой. — Обои уже пришли, завтра заберём и пойдём клеить. Мы куда эти обои, на кухню?       — А что там нарисовано? — пытаясь вспомнить, какие обои мы заказали, я нахмурила брови, подруга закатила недовольно глаза, наверное, опять в шоке от того, что моя память пропала. Пока Карина отпивала кофе и думала, что сказать на мою забывчивость, я попробовала новый вид ролов, эти, кажется, с сыром, должны быть вкусными, но я явно поторопилась с выводами, от слишком острого и какого-то кислого привкуса скорчила лицо и тут же выплюнула в салфетку.       — Там нет рисунков. Мы же хотели сделать кухню серой, забыла?       — Фу, какая гадость, ужас… — в параллель своей подруги сказала я, выкидывая невкусную еду в мусор. Карина немного посмеялась над моим скорчившимся лицом.       После ужина я ушла в комнату, где разложила свои вещи и легла на кровать, а спустя какое-то время уснула, сквозь сон чувствуя, как ко мне пришла Рикиджи и, забравшись ко мне на кровать, легла рядом со мной.        Следующий день мы с Кариной с самого утра пыхтели у себя в квартире: клеили обои, потом убирались, а вечером опять уставшие вернулись в наше временное гнёздышко. Парни ещё утром уехали на работу и до сих пор не вернулись, подруга предложила побыть по одному в своих комнатах и заниматься своими делами. Я решила приготовить кушать для ребят, всё равно они с работы приедут голодные, наверное… Начала с поиска необычного рецепта в интернете, я часто любила экспериментировать в приготовлении, наверное, поэтому еда часто оказывалась несъедобной, зато, благодаря этому, я знаю, что с чем не идёт в одно блюдо. Включив музыку для поднятия настроения, я начала резать уже очищенную картошку, затем сладкий перец с помидорами и чеснок. Всё это, после нарезки, начала обжаривать на противопригарной сковородке. Отвлеклась я на маринование мяса перед небольшой прожаркой и возможно бы овощи поджарились из-за того, что я опять забыла их помешать, если бы не появился как снег на голову Леви, который убрал сковородку с плиты и молча посмотрел на меня укоризненным взглядом.       — Ты хочешь еду приготовить или отраву для всех? — спросил офицер, продолжая смотреть на меня непонимающим и хмурым взглядом.       Наверное, музыка играет слишком громко, и из-за этого я не услышала, как пришёл Аккерман на кухню, хотя я даже не услышала, как он в принципе в квартиру вошёл. Я обсмотрела мужчину с ног до головы: чёрная футболка с рисунком на груди, спортивные серые штаны и опять татуировки, выглядывающие из-под одежды. Он пришёл не только что, раз успел переодеться. Посмотрев в глаза тому, кто успел уже сделать мне замечание, я усмехнулась.       — Отраву я готовлю только для тебя, а если тебе не нравится, что и как я готовлю, то делай это сам. Ясно? — я вопросительно подняла бровь, смерив Леви недобрым взглядом. Этот урок я усвоила ещё когда жила с Чарли, тот вечно орал за недосоленную еду, ну, а теперь идите все нафиг, не нравится — не ешьте.       Аккерман тяжело вздохнул спустя минуту молчания, потом взял лопатку и помешал содержимое в сковородке, после чего вернул её на плиту доготавливаться. Я следила за ним внимательно, чтобы, если что, заметить его ошибку хоть в чём-то, но офицер делал всё идеально и не спеша. Леви после своих действий подошёл к моему телефону и убавил звук музыки, затем он посмотрел на мои грязные руки в маринаде и на полу готовое мясо в миске с приправами и маслом. Снова тяжёлый вздох, и он поворачивается к холодильнику, достаёт оттуда огурцы с помидорами и перцем, положил их в раковину и начинает мыть.       И всё это молча, не глядя уже на меня, не реагируя на мою колкость, да и вообще присутствие на кухне, но, несмотря на подобный игнор и свои возмущения насчет этого, я наблюдала за брюнетом, не отрывая взгляда, стараясь предугадать следующие действия, и у меня это получалось. Вот уже берет доску для нарезки и по очереди складывает возле неё помытые овощи, затем поворачивается ко мне и приглашающим к себе жестом взмахивает рукой. Я подошла к раковине, начиная мыть руки, не понимая, что он хочет сделать, я старалась в очередной раз предугадать, но на этот раз у меня этого не получилось.       Я подошла к офицеру и повернулась к столу, на котором лежала доска для нарезки и овощи рядом с ней. Леви встал позади меня, чувствуя спиной тёплое тело, словно невидимый щит, я боковым зрением заметила, как его правая рука, словно опытный мастер, потянулась к ножу. Он подал его мне, и я ощутила его тяжесть, словно древний артефакт, передаваемый из поколения в поколение. Я поняла, что он просит меня нарезать овощи, для чего именно, было не совсем ясно, хотя, скорее всего, для простого салата, который станет дополнением нашего ужина.       Одной рукой держа помидор, а другой нож, я начала сначала разрезать его пополам, словно делила яблоко на дольки. Лезвие ножа острое и холодное, словно бритва, плавно скользило по коже, оставляя за собой ровный след. Когда я принялась нарезать помидор дольками, мужские пальцы остановили меня, легонько прикоснувшись к тыльной стороне моих рук, словно тёплое дыхание весны на коже. Я замерла в ожидании, готовая либо получить укор, либо замечание, на которое в очередной раз начала бы возмущаться. Но этого не произошло. Вместо этого я почувствовала, как его пальцы нежно обхватывают мои, направляя движения ножа, словно опытный дирижёр, ведущий оркестр.             — Слишком крупно режешь, — возле левого уха раздался спокойный бархатный голос брюнета, а его дыхание обдало горячим жаром шею. Если бы я верила в сказки и мифических существ, то сказала бы, что мужчины, как драконы, дышат огнём и поэтому температура их тела выше женского. Оторвав взгляд от вида на мужские руки, я повернула голову к фиктивному жениху. Его серые холодные глаза смотрели на доску с овощами, а спустя минуту моего молчания Леви перевёл взгляд на меня и продолжил говорить:       — Ты крупными дольками хочешь передать больше вкуса помидора, то это можно сделать и при более тонкой нарезки.       — Как ты… — начала было я удивляться догадливости Аккермана, но тут же прикусила себе язык. По моему удивлённому выражению лица и так было понятно, что я хотела сказать. Он в ответ на мою реакцию только хмыкнул.       — Смотри. — брюнет перевёл взгляд обратно на доску, я сделала тоже самое, затем он положил свои пальцы поверх моих и начал ими плавно двигать, нарезая помидор более мелко, чем это только что делала я. — Ты напрягаешь кисти рук или пальцы, этого делать не нужно, расслабь руки.       Леви, двигая моими руками, резал овощи один за другим, не отрывая взгляда от наших рук, я же просто наблюдала за его руками. Его голубые вены рук, выступившие на тыльной стороне кисти, которые начинались от локтей и тянулись до пальцев, изгибаясь, раздваиваясь и снова соединялись в одной линии. Да, я очень любила смотреть на такие мужские руки, от мышц их форма становилась подтянутой, красивой, и даже внешне они выглядели сильными. Я оторвалась от захватывающего зрелища, когда руки офицера оторвались от моих и отодвинули в сторону доску для резки и придвинули чашку с нарезанными овощами.       — Прежде, чем заливать их соусом, стоит перемешать руками, чтобы продукты дали сок. — снова низкий тембр бархатного голоса вернул меня в реальность, а горячее дыхание опять обдало кожу шеи. От этого кожа приятно покрылась мурашками и не хотелось даже дёргаться от такого, а попросить повторить ещё раз что-то сказать так, как делает это Леви.       Я начала сомневаться, что запомню хоть что-то из показанного и рассказанного, когда поняла, что всё это время смотрела не на то, как он нарезает, а на его руки, пальцы, кисти, запястья.        «Так, стоп. Хорош, красотка, это нехорошим пахнет», — подумала я, стараясь вернуться к реальности, но новые прикосновения мужчины к моим рукам не давали полноценно это сделать. Аккерман аккуратно опустил руки вместе с моими в глубокую миску с нарезкой и начал руками мешать содержимое, я механически повторяла за ним движения, не совсем понимая, зачем это всё нужно, ведь можно и обычной ложкой перемешать всё, не пачкая рук. Да, я видела, как так делают в кулинарных программах, но не особо верила в изменение вкуса после такого.       — Ты так не делала? — Аккерман своей привычной манерой заговорил вновь, в ответ я отрицательно мотнула головой, стараясь уже концентрировать внимание на салате, а не на мужских руках.       — Меня так и не учил никто… — тише сказала я, будто признаваясь в чём-то сокровенном. На это в ответ услышала, как он хмыкнул, после чего достал свои руки из смеси салата и отошел к раковине, чтобы помыть руки, я повторила за ним, вставая в очередь. — Я сказала что-то смешное? — спросила я, вопросительно подняв бровь и посмотрела на брюнета.       Леви посмотрел на меня, водой из-под крана споласкивая руки от мыла. Мужчина нахмурился, но ничего не ответил. Брюнет после просто вытер руки полотенцем и подошел к сковородке, чтобы помешать приготовления. Я же, хмурясь, помыла руки, не понимая действий жениха.        «Я уверена, что слышала смешок», — подумала я.       — Теперь можно добавить соус в салат, мясо уже замариновалось, положи его в кастрюлю и свари вместе с тем, что пожарила. — после своих слов Аккерман ушел.       — Я и без тебя знаю! — взбесившись его указаниям, воскликнула я мужчине вслед. — Теперь можно добавить соус… — уже шёпотом повторила я слова и скривилась в лице, мысленно передразнивая ушедшего Леви.       Видимо, привычка командовать у него из-за работы, Эрен как-то рассказывал, что многие служат в специальном отряде капитана Леви, наверное, бедные подчинённые жениха каждый божий день помирают от грубости и всего другого со стороны своего начальника. Немного возмущений в голове, затем завершение приготовленного, и вкусный сливочный суп готов, и этот салат, который весь измял своими ручищами Аккерман, тоже. Прежде, чем отнести еду Карине, я решила попробовать самой, и действительно очень вкусно получилось. Я и раньше пыталась приготовить этот суп, но он не получался у меня таким вкусным, видимо, пережаренные продукты всё-таки сильно портят вкус. Я налила одну тарелку супа, одну чашку с салатом и кружку какого-то чая, всё это я поставила на поднос, но брать его в руки не решалась.        Пару минут стояла и смотрела в глубь блюда и придумывала новую колкость или едкость для первого кандидата в жертвы от приготовленной еды, затем я подняла немного тяжеловатый поднос и медленными, аккуратными шагами направилась в гостиную, где теперь спит Леви. Он сидел на диване, а рядом с ним лежала Рикиджи, странно, мужчина не смотрел телевизор и не шарился в телефоне, даже книги не читал, он просто пилил взглядом стену напротив.       «Мелкая предательница, твоя хозяйка на кухне пыхтит, а ты тут с мужиком сидишь», — выругалась про себя, глядя на свою собаку. Я подошла к журнальному столику возле дивана, перед которым сидел Аккерман и наблюдал за мной боковым взглядом, аккуратно поставив поднос на столик, посмотрела на брюнета, который, ухмыляясь, смотрел на меня.       — Если не умрёшь от моего яда в еде, то будет здорово.       После своих слов я вернулась на кухню и поставила уже на другой поднос всё то же самое, только по две порции, это нам с Кариной. Она сегодня сильно устала, да и настроения у неё не было из-за Эрена, ну а я, как лучшая подруга, разумеется, знаю, как её подбодрить. Уайт ещё днём на нашей квартире рассказала о втором отвратительном поступке Йегера. Оказывается, у шатена была девушка, родственница Леви: Микаса Аккерман. И за пару месяцев до знакомства с моей подругой они расстались, парень хотел найти замену своей возлюбленной, по которой тосковал, в итоге втюрился в Карину, но было уже поздно.       Совесть идиота сгубила, и он решил признаться во всем, а теперь мою подругу разрывает и совесть, и злость, и желание прибить всех вокруг. Вот что делают с нормальными девушками малолетние идиоты: ставят в тупик, ну и ещё от собственной трусости сбегают в неизвестном направлении. Хорошо, что Уайт приняла правильное решение и перестала общаться с этим имбецилом, хоть нервы себе и мне сэкономит, а то я в последнее время из-за одного только Жана выношу себе мозг ведрами, а тут ещё и Эрен.       Но, зайдя в комнату к Карине, я увидела, что она в обнимку с Дорой лежит на кровати и смотрит какой-то сериал, кажется, её состояние улучшилось. Не обращая внимания на Дору, я присела на край кровати и поставила поднос с едой, девушка тут же оживилась и, пододвинувшись, заулыбалась и достала из-под кровати пару бутылок пива. Я засмеялась, удивляясь чокнутости своей подруги. Сегодня мы точно не будем грустить и о чём-то расстраиваться, долой проблемы, лучше посмеяться и поболтать о другом, весёлом.