Холодный мир

      Понемногу Темари успокоилась — затихла и перестала рыдать, только иногда тихонько всхлипывала. Шикамару осторожно отвел ладонь от ее глаз, осторожно заглянул в лицо — той жуткой пустоты во взгляде уже не было, но вряд ли слезы помогли. Только немного. И что же делать…       Что, если… все равно впереди был еще целый выходной день, родители Шикамару забрали его из лесного домика пораньше, потому что сами собрались поехать отдохнуть на сегодня, и он был предоставлен сам себе.       — Проводить тебя домой? — спросил он.       — Ну уж нет, — Темари отказалась так резко, что Шикамару догадался — что-то случилось именно у нее дома.       — Тогда пойдем позавтракаем?       — Что?       — Здесь недалеко есть хорошее кафе. Я угощаю, — уточнил Шикамару.       — Я же сказала, что не собираюсь умирать, и тебе не нужно со мной носиться.       — Ладно, смотри, расклад такой, — он сунул руки в карманы. — Моих родителей не будет до завтра и весь день у меня свободен. Тебе в душу лезть я не собираюсь, но ты не похожа на человека, который спешит домой. Если тебе нечем заняться и мне тоже нечем, то почему бы не погулять вместе?       — Будешь следить, чтобы я ничего с собой не сделала? Я же сказала…       — Отчасти да, буду, — не стал скрывать Шикамару. — Но не только. Я хочу провести с тобой время, понимаешь? Не только потому, что ты мой соулмейт, и если помрешь — я отправлюсь следом. Вообще не поэтому. Кто в здравом уме откажется от прогулки с такой красавицей? Прости, но я не верю, что ты считаешь себя некрасивой.       — Если надеешься, что еще раз попробуешь меня поцеловать или что-то еще…       — Да нет же! — воскликнул Шикамару. Что бы он ни сказал, все звучало как-то не так. Темари реагировала на каждое слово, как открытая рана — на прикосновение. — Я же сказал, зачем целовал тебя! Хотя я соврал бы, если бы сказал, что мне не хотелось, потому что ты на самом деле мне нравишься, но так как ты на самом деле мне нравишься, я уважаю твои чувства и никогда ничего не сделаю без твоего желания!       Темари моргнула.       — Я тебе нравлюсь? Нара, уже не обязательно врать!       — Господи, да почему врать! — он накрыл лоб ладонью. — Мы соулмейты, это значит не только то, что если умрет один, умрет и другой! Соулмейты обычно влюбляются друг в друга!       Глаза Темари расширились. Об этом она почему-то ни разу не подумала, хотя знала — очень часто между соулмейтами возникает любовь, более того, они женятся, заводят детей и живут счастливо, поскольку в таком браке царит полное взаимопонимание. Кроме того, у соулмейтов идеальная сексуальная совместимость.       — Ты хочешь сказать, что влюбился в меня?       — Какая разница? — хмыкнул Шикамару. — Ты можешь весь день гулять и страдать в одиночестве, а можешь согласиться на мою компанию. Если нас увидит кто-то из школы — скажем, что заняты какими-то делами студсовета. Я тебе безразличен, но не противен же?       Темари закусила губу. С одной стороны, она намеревалась именно бродить по городу и страдать в одиночестве, с другой — Шикамару говорил рациональные вещи. Если она ему нравится, то прогулка с ней доставит ему удовольствие, а ей без разницы, с кем гулять. Деньги она забыла дома, и купить поесть было попросту не на что. Наконец, Шикамару нужно и убедиться, что она не убьет себя, и проследить за ее безопасностью, потому что Хидан все еще оставался на свободе, а о нем Темари забыла.       — Хорошо, — согласилась она. — Что там за кафе?

***

      Кафе называлось «Ичираку». Солнечный луч пробивался сквозь полупрозрачные занавески. На стенах висели картины с изображением пейзажей. В воздухе витал тонкий аромат кофе и свежей выпечки, но подавали здесь не только десерты, а и полноценные завтраки, обеды и ужины — завтрак они и заказали. Также Шикамару заказал для Темари сладкие каштаны, хотя она не просила.       — Я потом верну тебе деньги, — сказала она.       — Я же сказал, что угощаю. Вернешь — обижусь.       — Знаешь ли, меня не колышет, обидишься ты или нет.       — Если думаешь, что скажешь мне гадость и я уйду, то ты просчиталась, — усмехнулся Шикамару. — Я не обидчивый.       Темари нахохлилась, ковыряясь в тарелке. В самом деле, почему она так на него набрасывается? Он же не сделал ничего плохого. И что из того, что он помогал ей только ради собственной безопасности? Это же самый нормальный и самый естественный инстинкт самосохранения. Чем бы он ни руководствовался, без него Темари пришлось бы плохо. Он не допытывался, что с ней происходит, он просто хотел помочь, даже сейчас. И ей, и себе. Раны и травмы соулмейта отражаются на втором; Темари задумчиво нахмурилась. На ней это не отражалось. Значит…              — Когда в лесу я вывихнула ногу, ты тоже? — спросила она.       — Нет, потому что с вывихом невозможно ходить, — Шикамару пожал плечами.       — Но боль чувствовал?       — Немножко. Отголоски. С болью от настоящего вывиха не сравнить. Это правда ерунда, не вздумай грызть себя еще и за это.       — С чего ты взял, что я за многое себя грызу?       Шикамару молча закатал рукав водолазки, продемонстрировав Темари надпись на руке «Я не хочу причинять ему боль».       — Очень мило с твоей стороны, — сказал он.       Она смущенно опустила взгляд на остатки завтрака в тарелке. Точно же, Шикамару не просто разделял ее боль и разделил бы ее смерть, он еще и видел ее желания. Самые разные, часто сокровенные, которые она предпочла бы утаить ото всех, но от родственной души сложно что-то скрыть.       — Что еще обычно говорится в этих надписях? — ворчливо спросила она.       — Иногда ничего особенного. Иногда — то, что ты сама видела. Иногда, — Шикамару лукаво улыбнулся, — что ты хочешь переспать с Томом Крузом.       — Что? — Темари нервно хихикнула. — Не может быть. Мне не нравится Том Круз.       — Может, я неправильно запомнил и это был Бред Питт.       — Нет! — она рассмеялась. — Точно нет.       — А какие тогда актеры тебе нравятся? Не в том плане, что ты бы переспала с ними, а ты понимаешь, в каком.       — Ямазаки Кенто, — подумав, сказала Темари. — Хм… Натали Дормер. Киану Ривз… Даже не знаю. Мне многие нравятся. А тебе?       — Да так же. Не знаю, кого выделить. Точно так же и с фильмами, и с книгами, и с музыкой. Мне много чего нравится. А еще мне нравится играть в сёги.       — О, — удивилась Темари. — Мне тоже.       — Да ладно? — Шикамару тоже удивился. — И хорошо играешь?       — Хочешь — проверь; у меня есть приложение на телефоне… хотя нет, — она скривилась. — Не могу его включить. Отец начнет названивать.       — Ты поссорилась с отцом?       Темари почти открыла рот, чтобы ответить, но вовремя опомнилась и плотно сжала губы.       — Не твое дело. Говорил же, что не собираешься лезть в душу.       — Говорил… Между прочим, ты очень милая, когда грубишь.       Темари фыркнула.       — Правда, что ли?       — Угу. Знаешь сказку Экзюпери про Маленького принца? Его Роза тоже была грубой, но он любил ее больше всех остальных роз, потому что…       — «Вы красивые, но пустые, — процитировала Темари, — ради вас не захочется умереть».       — Да, именно. Роза капризничала, у нее были острые шипы, но она все равно оставалась слабым и уязвимым цветком.       — Хочешь сравнить меня с той Розой? — усмехнулась Темари. — Я скорее кактус.       — На кактусах растут цветы прекраснее любой розы, — серьезно сказал Шикамару, и к щекам Темари подступил румянец, который она спрятала за чашкой кофе.

***

      Когда они вышли из кафе, Темари уже чувствовала себя гораздо лучше: в голове прояснилось, еда добавила сил, и жить хотелось гораздо больше, чем еще час назад. Солнце поднялось выше — светило ярко, но не грело, как положено осеннему солнцу.       — Куда теперь? — спросил Шикамару. — Не стесняйся, деньги у меня есть.       — Я сказала, что верну, — отмахнулась Темари. — Хм, может, в кино?       Шикамару хотел снова начать спорить насчет денег, но осекся — зачем? Пока она уверена, что платит за себя сама, точно не будет стесняться и скажет, куда ей хочется, а потом он придумает, как не взять у нее «долг».       — Хорошо, пойдем. Только фильм выбираю я.       Ужастики, триллеры и драмы Темари точно сейчас были ни к чему; Ино говорила, что людям в депрессии полезно смотреть что-то веселое. Темари доверила Шикамару выбор, и он взял билеты на какую-то романтическую комедию — не романтических не было.       Как и ожидалось, кинозал был почти пустым: утром в выходной большинство либо отсыпалось, либо уехало из города. Всего-то и зрителей, что одинокая женщина средних лет, одинокий дедушка и парочка влюбленных, по виду молодоженов, которые держались за руки.       — Если что, — предупредил Шикамару, — я не смотрел этот фильм и понятия не имею, что в нем происходит.       — Увидим, — Темари отправила в рот воздушную кукурузинку.       Ничего сверхъестественного на экране не происходило: фильм рассказывал историю девушки, в которую влюбились сразу двое мужчин и соперничали за ее внимание, в то время как она словно лишь получала от этого удовольствие и ничего не делала, и выбирать одного из двух не спешила.       — Какая тупая героиня, — шепнула Темари к середине фильма. — Терпеть таких не могу.       — Просто она колеблется, — Шикамару в поведении этой девушки не увидел ничего плохого. — Ей нравится и тот и другой. А ты кого бы выбрала на ее месте?       — Джея, — не думая, ответила Темари. — Ясно же видно, что он любит ее больше, чем Рик! Он заботится о ней, он всегда рядом с ней, ему важны ее чувства, он ее уважает… А Рик хочет получить ее для себя, и на самом деле на нее ему наплевать.       — Она выберет Рика, — сказал Шикамару.       — Ты же сказал, что не смотрел.       — А и не надо смотреть, и так понятно. Обычно девушки в кино выбирают парней вроде Рика, а заботливые и милые Джеи остаются во френдзоне. В жизни так тоже бывает, хотя и не всегда.       — Возможно, — согласилась Темари. Главная героиня на экране первой поцеловала Рика, запустила руки под его майку… Шикамару мысленно чертыхнулся. Следовало ожидать такой сцены, у фильма были возрастные ограничения. Откровенное порно, конечно, не показывали, но… это было чувственно. Не пошло. Красиво.       Темари затихла рядом; хотел бы Шикамару знать, о чем она думает. Закатать рукав тайком не получилось бы. Но и к лучшему: если бы желания Темари в этот момент были не связаны ни с чем таким, это бы его почему-то расстроило, а если бы были связаны — он мог бы натворить глупостей.

***

      — Куда дальше? — спросил Шикамару, когда они вышли из кинотеатра.       — Может, просто пройдемся?       — А может, сходим в парк аттракционов? — предложил он. Темари немного поколебалась, но кивнула — было бы неплохо. Пока что все шло более чем хорошо, в обществе Шикамару ей было спокойно, а в одиночестве она точно рисковала кинуться под машину.       Парк встретил их яркими красками и веселой музыкой. Здесь были аттракционы на любой вкус: от экстремальных горок до спокойных каруселей В самом центре возвышалось колесо обозрения, откуда высоты птичьего полета открывался вид на город.       — Куда пойдем сначала? — Шикамару осмотрелся вокруг. Подумав, Темари выбрала американские горки.       Когда их очередь подошла, они поднялись по лестнице и заняли места в первом ряду. Темари пристегнула ремень безопасности. Шикамару с некоторым сомнением последовал ее примеру — он не стал спорить с ее выбором, но зачем ей именно горки, не понимал.       Вагончик начал двигаться, медленно поднимаясь по рельсам. Темари сжала руки на поручнях — и внезапно вагончик резко сорвался вниз. Аттракцион с бешеной скоростью летел по извилистым рельсам, поднимаясь и опускаясь, делая резкие повороты…       Когда они вышли оттуда, земля уходила у Темари из-под ног, и чтобы удержать равновесие, она ухватилась за локоть Шикамару.       — Черт, извини, я…       Она отпустила его, но снова покачнулась, и в следующий миг осознала, что прижимается к его боку. Что он сам прижимает ее к своему боку.       — Ты что делаешь? — зашипела она.       — Держусь, — невозмутимо сказал Шикамару. — Если упаду и разобью себе голову насмерть, тебе тоже кирдык, так что терпи. Но если совсем неприятно, то отпущу, конечно.       — Грязный шантаж, — Темари пихнула его в бок.       — Именно. Но я ни о чем не жалею, — заулыбался он. — О, смотри, тир.       В тире можно было выиграть разные призы, и Темари приятно удивило, что главным призом был не какой-то громадный медведь, которого непонятно куда после девать и он только собирает пыль, а вполне приемлемая по размеру плюшевая ласка, которая держала в лапках не банальное идиотское сердечко, а веер.       — Давай выиграю ее тебе, — сказал Шикамару.       — Да ты никогда в жизни не попадешь. Даже один из десяти не выбьешь, — Темари закатила глаза.       — Неужели ты настолько меня недооцениваешь? — он сощурился. — Спорим?       — Спорим! — и только потом она догадалась спросить, — На что?       — На поцелуй.       — Нара, я же предупреждала!..       — В щеку, — он заулыбался еще шире. — Просто в щеку. Ты уже сказала, что мы спорим. И разве ты не хочешь ее? — Шикамару кивнул на ласку. Темари нахмурилась, но была вынуждена признать — ласку она хочет, а когда получит — может и не целовать взамен. Да и не верила, что Шикамару попадет.       — Отлично.       Заплатив хозяину аттракциона, он взял винтовку. Прицелился — первая пуля попала точно в цель. Вторая… третья… и так все десять.       Получив ласку, Шикамару протянул ее изумленно смотрящей на него Темари.       — Ты умеешь стрелять?..       — Не стоит меня недооценивать, говорил же, — он весело подмигнул. — Держи.       Темари взяла ласку, обнимая, как ребенка.       — Пойдем на американские горки или поедим мороженого? — Шикамару посмотрел в сторону шумных горок. Темари поежилась — ее еще немного штормило от предыдущего аттракциона.       — Лучше мороженое.       Она выбрала шоколадное с орехами, Шикамару — просто сливочное, и они уселись на удобную скамейку в тени клена.       — Давно я так не отдыхала, — тихо сказала Темари.       — Я тоже.       — Врешь. У тебя есть родители и друзья.       — А у тебя нет?       Темари мысленно себя выругала: звучало это, словно она жалуется.       — Есть, но они не любят аттракционы. И это к лучшему, я больше ни на один не сяду.       Шикамару промолчал — хотел бы он сказать что-то, что прозвучало бы достаточно печально, чтобы его жизнь выглядела менее радужной, но… у него было все в порядке. Любящие его и счастливые в браке родители, хорошие друзья. И Темари, чей брат лечился в психбольнице, и которая, видимо, не очень любила своего отца.       Отец Темари не показался ему ужасным: когда она попала в больницу после случая с Хиданом, Шикамару не сразу отправился домой, ждал в холле — на всякий случай. Сабаку Раса появился очень быстро, хотя дом Темари был не так близко — то ли приехал с работы, то ли гнал во всю скорость. Обычный мужчина средних лет, внешне ничем не похож на дочь (точнее, она на него), но интонации в его голосе Шикамару уловил очень знакомые. Он явно был напуган и взволнован, ему точно было не наплевать на нее, и, когда он приехал, Шикамару с почти спокойной душой ушел — если бы остался, то только мешал бы. Но если Темари на него злилась, значит, было за что.       — Ты смотрел мультик «Унесенные призраками»? — вдруг спросила Темари.       — Да. Это же там, где родители главной героини превратились в свиней?       — Угу. Мне иногда хочется, чтобы меня унесли призраки. Тогда я не стала бы стараться помнить свое имя, как Тихиро. Я бы сразу его забыла.       — Эй, — Шикамару легонько дотронулся до ее плеча. — Если бы тебя вдруг унесли призраки, я бы нашел тебя там и все время напоминал бы, как тебя зовут. Имя — это очень важно. Наверное, даже она, — он показал на ласку, — хочет иметь имя.       — Хочет? — Темари недоверчиво рассмотрела игрушку. — Хм, какое бы выбрать ей имя… Каматари, — решила она.       — Красиво, — оценил Шикамару. — Наверное, в призрачном мире она была бы настоящей кама-итачи. И твоей хранительницей. Хотя нет, я же решил, что был бы твоим хранителем.       — Даже в призрачном мире не оставишь меня в покое?       — И не надейся. Кстати об этом, — Шикамару повернулся к ней. — Ты проспорила мне поцелуй.       — Я не буду тебя целовать, — отрезала Темари, но он не уловил в ее интонации уверенности. Если бы она четко произнесла: нет, он бы отступил, а она колебалась.       Если она его поцелует — ничего же не случится? Темари нервно дернула рукав кофты: до сих пор она даже в щеку целовалась только с отцом и братьями, но раз Шикамару был ее родственной душой — и его можно было считать таким же братом… наверное.       — Закрой глаза! — потребовала она.       — Ну да, закрою, а ты сбежишь. Хотя, если возьмемся за руки…       — Ладно, не закрывай глаза, — сдалась Темари. — И имей в виду, что я тебя ненавижу.       Шикамару спрятал улыбку. Темари начала медленно приближаться к нему — и вдруг все веселье испарилось. Она что, правда его поцелует? Во рту моментально пересохло. Это же просто поцелуй в щеку, попытался встряхнуть себя Шикамару, почему он так нервничает? Это не поцелуй в губы. Но…       Но…       Он застыл, не в силах отвести взгляд от Темари, от ее глаз, от приоткрытых губ. Осталась миллисекунда, и она коснулась бы его щеки. Ее светлые ресницы трепетали, и Шикамару чувствовал, как краснеет. Все вокруг наэлектризовалось, как перед грозой.       Что, если поцеловать ее по-настоящему? Первому потянуться навстречу? Обнять, запустить пальцы в ее волосы… от нее так невозможно сладко пахло…       Шикамару не пошевелился. Губы Темари лишь мимолетно скользнули по его щеке.       — Доволен? — спросила она.       — А ты?       — Естественно, нет! — выпалила Темари, и только потом поняла, как можно было расценить этот ответ. Шикамару закатал рукав водолазки. На его предплечье было четко выведено: «я хочу поцеловать его по-настоящему».       — Вранье! — возмутилась Темари. — Это не… это…       Шикамару подался вперед и поцеловал ее — аккуратно, но именно так, как ей действительно хотелось, хотя она не призналась бы ни ему, ни даже себе самой. Мысль, что можно оттолкнуть его, промелькнула на периферии сознания, да там и погасла. Единственное сопротивление, которое оказала Темари — замычала в поцелуй, но это было больше похоже на довольный стон. Сопротивляться не хотелось, наоборот — с ужасом она поняла, что хочет большего. Что хочет чувствовать не только его губы, что ей мало даже сплетения языков, что ей нужно, необходимо дотронуться до его тела, ощутить его касания на собственном теле, только его… Повинуясь инстинкту, уже почти не думая, Темари зарылась пальцами в волосы Шикамару, стаскивая с них резинку. Провела ладонями по его щекам, по шее, по плечам — он в это время держал ее за плечи, так крепко, словно боялся отпустить. Темари уложила ладони ему на грудь, повела по ребрам, запустила руку под водолазку, дотронувшись до пресса, и…       …о нет, это было слишком. Темари разорвала поцелуй, почти испуганно отпрянув от Шикамару.       — Ого, — протянул он. — Я и не думал, что ты хочешь так сильно.       — Я… я не хотела, — она виновато моргнула. — Точнее, хотела, но не хотела создавать тебе проблемы.       — Не такие уж это и проблемы, — улыбнулся Шикамару. — Небольшие. То есть, тьфу ты, на самом деле очень даже большие! На размер я никогда не жаловался… боги, что я несу, — пробормотал он, накрывая лицо рукой. Напряженный член, которого только что сквозь ткань брюк нечаянно коснулась Темари, стал опадать.       — Я лучше пойду домой, — сказала она.       — Я тебя провожу.       — После всего этого тебе правда не стыдно меня провожать? — она вскинула бровь.       — Еще как, — честно сказал Шикамару. — Но одну тебя тоже отпустить не могу.       — Ах да, Хидан же на свободе.       Про Хидана Шикамару успел забыть, но Темари бы в это не поверила и он промолчал, предоставляя ей право решать самой, по какой причине ее провожают к дому.       Всю дорогу они молчали. Шикамару шел не рядом, а на некотором расстоянии — и из-за смущения, и потому, что курил и не хотел, чтобы дым попадал на Темари. Когда они пришли к ее дому, он выбросил сигарету — окурок мелькнул яркой искоркой в темноте, попадая точно в урну.       — Спасибо тебе за сегодня, — сказала Темари. — Правда, большое спасибо.       На этот раз ее благодарность звучала намного мягче, но, отвернувшись, она зашагала прочь так же решительно.