Холодный мир

      Открывая дверь, Темари надеялась, что все уже спят, хотя очень сомневалась — отец обязательно искал бы ее, и Канкуро тоже, и то, что ее прогулке с Шикамару не помешал ни тот, ни другой, скорее всего, значило, что либо Раса, либо Канкуро увидел Темари с парнем и решили оставить ее в покое. Теперь ее просто ждали, и отец должен был волноваться, но от мысли о его беспокойстве она чувствовала не вину, а удовлетворение — так ему и надо, пусть помучается.       О наличии дома Мей Темари успела забыть, но женские туфли в прихожей напомнили, вызвав новый прилив злости и обиды — с чего вдруг эта женщина решила жить здесь? Как можно взять и прийти в чужую семью… хотя Мей ничего не разрушала. Ни Мей, ни Раса. Разумом Темари это понимала, душой — нет.       Стараясь производить как можно меньше шума, она разулась и на цыпочках направилась в свою комнату, но заметила на кухне тусклый свет, явно от свечи. Раньше они зажигали свечи только в случае аварийного отключения электричества, а другие окна в доме горели, как и фонари. Тогда зачем свеча?       На самом деле Темари было без разницы, и с Мей встречаться она не стремилась (ибо свечу могла зажечь только она), но за утреннюю вспышку ей все-таки было неловко, и она так же тихо заглянула на кухню. Мей сидела за столом, сложив пальцы домиком под подбородком. Перед ней горела розовая свечка.       — Говорят, розовые помогают в любви, — сказала Мей. Не стала вскакивать, не стала расспрашивать, где была Темари, будто утром ничего не произошло.       — Вы увлекаетесь такими вещами?       — Не то чтобы, но иногда мне это нравится. Это успокаивает, и когда я делаю нечто подобное, мне кажется, будто я что-то контролирую. Будто от меня что-то зависит… На самом деле это, конечно, ерунда. Псевдонаука. Но…       Темари села напротив, глядя в пламя свечи. Из-за этого она не видела лица Мей.       — Твой отец чуть с ума не сошел, — сказала та. — Он побежал за тобой, но потерял из виду. Хотел звонить в полицию.       — Вы его отговорили? — с надеждой спросила Темари.       — Я растерялась, — честно ответила Мей. — У меня был какой-то ступор. Я понятия не имею, как обращаться с детьми… то есть, ты, конечно, не ребенок… с подростками. Абсолютно. У меня даже младших братьев и сестер никогда не было. И я не знала, что своим переездом вызову… проблемы. Раса уверял, что все будет хорошо и мы подружимся. Я не хотела тебя обижать. Прости, что причинила неудобства.       Темари стало стыдно — по-настоящему.       — Дело не в вас. Просто… отец ничего мне не сказал, еще и закрыл Гаару в больнице… Вы же знаете про Гаару?       — Немного, — призналась Мей. — Раса рассказывал мне о своих детях. О тебе, о Канкуро. О Гааре… так, мельком. Он болеет?       — У него шизофрения. Но это не та форма, которая требует обязательной госпитализации, — Темари сжала кулаки на коленях. — Ему достаточно принимать таблетки, чтобы быть абсолютно нормальным, но отцу проще закрыть его где-то… — она сомкнула губы, чуть не признавшись, что Гаара, по мнению Расы, незаконнорожденный — хотя обстановка максимально располагала к искренности, пятнать память о матери было ни к чему.       — Хм, ты уверена, что это легкая форма? — напряглась Мей.       — Более чем уверена.       — Если так, давай навестим Гаару в больнице? Твоему отцу даже не обязательно об этом знать. Я поговорю с врачами и попробую что-то сделать.       Темари не поверила своим ушам.       — А вам это зачем? Вам нужно, чтобы с вами в одном доме жил сумасшедший сын вашего парня?       — Ты же говоришь, что он может быть нормальным.       — Может, но…       — Темари, — Мей впервые назвала ее по имени. — Ты имеешь полное право мне не доверять, и ты права — не в моих интересах жить рядом с безумным человеком, но если я не разберусь в этой ситуации — буду чувствовать себя преступницей. За оставление в опасности существует даже статья, и тем более совесть не позволит мне просто оставить все, как есть.       — Спасибо, — помолчав, сказала Темари. — И вы меня простите за сегодня. Вы не были виноваты, а я еще и говорила о вас плохо.       — Ерунда, — по голосу Мей было слышно, что она улыбается. — И зови меня на «ты» и по имени, ладно?       — Ладно, — усмехнулась Темари.       — Отлично, будем знакомы еще раз, Темари! — Мей протянула руку. У нее был аккуратный маникюр темно-синего цвета с серебряным узором. Темари легонько сжала ее ладонь.       — Приятно познакомиться… Мей.

***

      — Придешь ко мне на вечеринку в честь Хэллоуина? — спросила Ино перед первым уроком. Протянула Темари приглашение-открытку в виде улыбающейся тыквы. О Хэллоуине Темари успела забыть, совершенно вылетело из головы, и она не собиралась праздновать, тем более, ходить на вечеринки. Тем более — ее осенило, что Ино может быть милой с ней только потому, что она — соулмейт Шикамару, и что, возможно (скорее всего), Ино знает о мыслях Темари.       — В шесть у меня дома, надень крутой и сексуальный костюм! — не дождавшись ответа, Яманака пихнула открытку Темари в руки и подмигнула, — Шика тоже приглашен.       — Прости, меня это не интересует, — начала Темари, но Ино тут же отвернулась, вручая такое же приглашение Каруи, и возвращать открытку Темари постеснялась.       В конце концов, что особенного в Хэллоуине? Почему бы и правда не повеселиться, неважно, ради чего ее пригласили? Оставаться дома гораздо хуже, отец наверняка захочет пойти на свидание с Мей, Канкуро убежит к своей девушке, и что тогда, сидеть в одиночестве? В последнее время перспектива остаться наедине с собой пугала до дрожи. Значит, нужно найти костюм и, может, принести с собой какие-то сладости.       И там будет Шикамару. Мысль о нем вызвала сладостный трепет; Темари даже головой встряхнула. После того поцелуя в парке она думала о нем все чаще и больше, и мысли эти были крайне далеки от невинности — и тем более сны. Во снах Шикамару не только целовал ее, и не только в губы, и она тоже делала много всего, и просыпалась, как после кошмара. Если он видел ее желания на своей коже, оставалось разве что провалиться под землю, и примерно неделю Темари старательно его избегала, пока не вмешалась Ино с ее приглашением.       Избегать избегала, но когда шла домой, не могла отделаться от чувства, что он идет за ней, что за спиной бесшумно стелется его тень. Если вправду следовал за ней, боясь, что на нее нападут, то должен был долго торчать на школьном дворе или у шкафчиков с обувью, потому что задерживаться после уроков Темари не перестала.       Плевать, она не ощущала ни капли вины, это было его собственное решение и делал это он ради себя. Не ради нее. Просто если она испытает боль, он испытает то же самое. Если ее убьют — он умрет. Темари неустанно уверяла себя в исключительно эгоистичных мотивах поступков Шикамару.       И на вечеринке им вовсе не обязательно пересекаться. Поздороваются, и все. У него есть свои друзья, а Темари… она могла бы попросить Ино позвать и Канкуро. Только Канкуро притащил бы с собой свою пассию, и толку тогда?       Подперев щеку рукой, Темари печально уставилась в окно, где по серому небу ветер гнал клочья облаков, такие же серые и унылые, как ее мысли.

***

      «Я его хочу», — прочитал Шикамару на своей руке. Каждое утро — одно и то же. Каждое утро — «я его хочу», и, как только он видел эту надпись, его накрывало такое бешеное возбуждение, что приходилось запираться в ванной и долго-долго двигать рукой по члену, упираясь лбом в холодный кафель. Ледяной душ не помогал. Ничего из обычных способов не помогало. Сколько бы Шикамару ни стоял под болезненно хлещущими по телу холодными струями, сколько бы ни представлял отвратительных и мерзких вещей — член стоял, как каменный. Помогало только, когда он касался себя сам, представляя Темари. Делала ли она то же самое, оставалось только гадать, но поцелуй определенно многое изменил между ними. Очень многое, если не все.       Надпись «я хочу его» всегда менялась на «я хочу, чтобы он никогда не узнал о моих желаниях» и следом на «я хочу провалиться под землю». Зато надписей «хочу умереть» стало появляться меньше. Они не исчезли совсем, но раньше практически каждая надпись на руке Шикамару кричала о желании самоубийства, а теперь… у Темари появились новые желания. Хотел бы Шикамару знать, какие именно. Или не хотел бы, потому что тогда попросту взорвался бы от собственной жгучей страсти.

***

      Костюмы для хэллоуинской вечеринки им с Чоуджи подбирала Ино — обычно так было всегда. Они доверяли вкусу подруги и Ино никогда не подводила. В этот раз Чоуджи предстояло нарядиться в костюм Человека-Паука, а Шикамару…       — Это что? — он демонстративно взмахнул бинтами. — Женщина, я же сказал, что все оплачу, зачем так экономить?       — Это не ради экономии, — невозмутимо заявила Ино. — Это костюм мумии.       — Мумии?       — Я помогу тебе забинтоваться. Естественно, лицо мы трогать не будем, а вот волосы стоит распустить, — Ино оценивающе его рассмотрела. — Будет очень сексуально. Темари обязательно оценит.       К щекам Шикамару прилил румянец.       — Скажешь такое… — проворчал он, оглядываясь, будто услышать Ино мог кто-то еще, кроме Чоуджи — хотя никто не мог. Ее родители ушли ночевать к родителям Шикамару, оставив детям дом в полное распоряжение на всю ночь, и они втроем готовились к празднику — заказывали еду, украшали комнаты и наряжались сами.              — А что такого? — притворно удивилась Ино. — Она разве тебе не нравится?       — Она мой соулмейт, но это не значит…       — Я видела, как ты на нее смотришь. Такое ощущение, что если бы не люди вокруг — завалил бы и трахнул прямо на столе.       — Ино!       — Что «Ино»? Так это и работает. Думаешь, меня не тянет к Саю? Пф! Еще как! Да и его ко мне, конечно же. А Чоуджи — к Каруи.       — Каруи? — удивился Шикамару. — Чоуджи, ты встретил соулмейта, и это — Каруи?       — А что? — пробормотал Чоуджи. — Она милая.       — Она чуть не убила Наруто на заднем дворе школы.       — Во-первых, Наруто чем-то ее обидел, во-вторых — не убила же, — парировал Чоуджи. — По-моему, она потрясающая. Только, Ино, ты правда уверена, что мне идет быть Человеком-Пауком?       — Без маски — очень даже, — кивнула она. — Каруи очень любит Человека-Паука. Это ее любимый персонаж из комиксов и фильмы с ним она тоже обожает, особенно с Эндрю Гарфилдом.       — Но то Гарфилд, а я… — Чоуджи печально развел руками. Ино покачала головой.       — Еще Каруи любит сумо и считает сумоистов красавцами, потому что они сильные, а ты, при всем моем уважении… все-таки не сумоист.       Чоуджи немного оживился. Шикамару стянул с себя водолазку, поворачиваясь к Ино спиной, и она принялась бинтовать, специально оставляя неприкрытые участки на груди.       — Надеюсь, штаны снимать не нужно? — проворчал он.       — Это тебе Темари скажет, — хохотнула Ино. — Нет, лучше смени джинсы на это, — она вручила ему какие-то свободные шаровары. — Будешь не мумией, а раненым воином. Или призраком умершего от ран воина. Храбрый самурай, защитивший своего даймё ценой собственной жизни. Как тебе?       — Немного лучше, чем высохший в пирамиде труп без внутренних органов, — усмехнулся Шикамару.       И подумал — а кем же оденется Темари? Может, вообще не придет? Или придет в костюме той самой мумии, замотанная в бинты с головы до ног? Или в костюме призрака, надев на голову простыню? Хотя нет, она сочтет это позором… А если все-таки не придет?       А если придет? Что, если придет и будет ослепительно прекрасной? Тогда Шикамару не был уверен, что сумеет удержаться и не перейти черту.

***

      — Веселого Хэллоуина, даттебайо!       Улыбка Наруто сверкала почти так же ярко, как фонари Джека. Он гордо продемонстрировал ящик с бутылками, опуская после на пол в прихожей.       — Пиво? — вскинув бровь, Шикамару внимательно посмотрел на Ино.       — Немного, — та пожала плечами. — Чуть-чуть, чтобы расслабиться.       — Ты смерти моей хочешь?       — Нара, не будь занудой, никто не заставляет тебя пить! — она закатила глаза. Шикамару подумал, что ей очень идет костюм кицунэ — эти лисьи ушки и длинный рыжий хвост. Будто на самом деле так выглядела.       Наруто нарядился в зомби, только вместо бинтов надел какие-то лохмотья и нарисовал на лице трупные пятна. Саске щеголял в костюме вампира, Сай — в образе тенгу, Киба стал оборотнем (он каждый год наряжался исключительно в оборотня), Ли — в черепашку-ниндзя. Неджи, как и Саске, чем-то походил на вампира, но клыков на надел и на вопрос Ино объяснил, что он — демон. Хината, словно в противовес брату, выбрала наряд ангела. Сакура стала медсестрой из ужастика, Тентен — Ларой Крофт, Каруи тоже надела костюм Человека-Паука, точнее, его женской версии. Они приходили, улыбались, здоровались, наполняли специально подготовленную для танцев просторную гостиную дома Яманака, а Темари все не приходила и не приходила, и Шикамару почти потерял надежду, как вдруг…       Она не просто пришла. Она пришла в платье. В длинном платье с пышной юбкой и корсетом, открывающим плечи и ложбинку грудей. Распущенные волосы струились по плечам. Шикамару порадовался, что Ино дала ему широкие штаны.       Не только он, все остальные тоже восхищенно замерли — и парни, и девушки. Киба присвистнул.              — Какая ты красивая, президент! — первой нарушила молчание Хината.       — Да, очень! — закивала Тентен. — Очень красивая!       — А кто ты? — спросила Сакура. — Я не ошибаюсь, мертвая невеста?       Только тогда Шикамару понял, что на платье Темари есть дыры и оно выглядит абсолютно не новым. Такие же лохмотья, как на Наруто, только макияжа, подходящего трупу, у Темари не было — она просто немного подвела глаза черным.       — Ну что, раз все собрались, — объявила Ино, — то начнем веселье!       Нажав на кнопку, она включила музыку и заиграла песня This is Halloween. Зал погрузился в темноту, но ярко замигали огоньки на гирляндах и засветились несколько ночников в форме тыкв.       — Это ночь, когда все наоборот, — потусторонним голосом провозгласила Ино. — Поэтому на первый танец дамы приглашают кавалеров! — и первая направилась к Саю. Тентен пригласила Ли. Остальные девушки остались стоять на месте — Сакура, покусывая губы, бросала взгляды на Саске, Хината — на Неджи, Каруи хрустела чипсами, а Темари налила себе газировки. Шикамару мысленно усмехнулся — вряд ли он дождался бы приглашения. Даже если бы Темари искренне этого хотела, она почему-то не могла себе этого позволить. Почему — он не понимал. Если бы он ей не нравился, все было бы предельно ясно, но он ей нравился, судя по надписям на его руке. И целовала она его тогда более чем страстно, и прикасалась к нему, и зачем ей тогда настолько себя сдерживать? Либо она ждала первого шага от него. Проверить это действительно можно было сегодня, когда дома у Ино никто бы им не помешал. Шикамару проверил, на месте ли презервативы.       — Сколько стеснительных барышень! — пропела Ино в объятиях Сая. — Ладно-ладно, на следующий танец кавалеры приглашают дам, а то танцевать не будет никто!       Шикамару вздрогнул — после энергичной песни Мэнсона из колонок зазвучала совсем другая мелодия, более лирическая и медленная. «Осень» Вивальди. Ино же не могла знать, что они с Темари слушали в лесу? Воистину, Шикамару не покидало ощущение, что подруга способна читать чужие мысли.       Что ж, раз так, сама судьба толкала его к действиям. Подойдя к Темари, Шикамару галантно склонился в легком поклоне, подражая европейским джентльменам прошлого века.       — Не окажете ли мне честь, my lady?       Темари смотрела непонятно — то ли сердито, то ли восторженно. Шикамару был готов ко всему: согласится потанцевать, откажется, а может, выплеснет газировку из своего бокала ему в лицо (почему-то Шикамару казалось, что от нее можно было ожидать, чего угодно) — но она спокойно поставила уже пустой бокал на стол и приняла протянутую руку. Уложив другую руку ей на талию, Шикамару повел ее в танце.       — Рад тебя видеть, — сказал он. Потому что надо было срочно заговорить и даже не думать о том, чтобы опустить глаза ниже, туда, где ее платье-лохмотья открывало грудь.       — Я тоже рада, — сказала Темари.       — Правда? Ты рада меня видеть? Я боялся, что ты меня избегаешь.       — Разве я тебя избегала?       — А разве нет?       — Возможно, немного, — она закусила губу. — Это ужасно странно.       — Что?       — То, что я о тебе думаю.       Шикамару чуть не споткнулся — она правда сказала это вслух? И почему ему так важно это слышать? Ему же было все равно. Он не хотел в нее влюбляться, почему же сейчас готов завилять несуществующим хвостом от одной фразы?       — И что ты обо мне думала?       То, как Темари смутилась, могло считаться ответом. Шикамару решился: наклонился и шепнул ей на ушко:       — Я тоже думал о тебе… my lady.       От последних слов Темари вздрогнула, крепче сжав пальцы на его плече.       — И что ты обо мне думал? — в свою очередь спросила она.       — Что ты красивая, — Шикамару продолжал шептать ей на ушко, словно невзначай касаясь губами мочки. — Что ты милая. Что ты… очень… сексуальная… my lady.       Темари вновь пробрала дрожь и он убедился, что эти слова на английском очень ее заводят.       — А что ты думала обо мне? Ты так и не ответила.       — Я же сказала — думала, что это очень странно, — пробормотала она.       Нужно идти ва-банк, подумал Шикамару. Другого шанса может не представиться, и что может случиться? Они оба хотят одного и того же. У него есть средство защиты от нежелательных последствий. Если Темари что-то не понравится или в процессе она передумает, он сможет остановиться.       Сосчитав до трех, Шикамару прошелестел ей на ухо:       — А еще ты хотела меня.       — Что? — возмутилась Темари, но возмутилась шепотом и не очень уверенно. — Н-ничего подобного!       — Даже сейчас.       Шикамару повернул руку. Бинты не скрывали предплечья, и надпись «я хочу его» проступила на коже очень отчетливо. Темари напряглась.       — Возможно, это не обо мне, — сказал Шикамару. — Имени я никогда не видел. Возможно, ты хочешь Саске, Наруто или Чонгука из BTS, но если ты хочешь именно меня, то…       — То что? Трахнешь меня, чтобы с собой не покончила? — насмешливо спросила Темари. — Я же говорила, что не нужно так стараться.       Шикамару уже почти забыл, насколько проблемная эта женщина. Вбила же себе в голову… хотя и не без повода, но как теперь доказать, что его чувства к ней — не только желание уберечь их обоих от гибели?       — Ты же сама знаешь, что соулмейты хотят друг друга, — нашелся он. — Если ты хочешь меня, то, представь себе, я хочу тебя еще сильнее. И готов это доказать.       — Доказать? Здесь, что ли?       — Здесь есть удобная комната. У меня есть защита. Для меня вообще-то такое тоже впервые, и ты не представляешь, как я схожу с ума, — признался Шикамару. Темари недоверчиво хмыкнула.       — Впервые?       — Мне льстит, что ты не веришь, но да.       — А почему ты думаешь, что для меня это будет впервые? — озарило Темари.       — Ну, наверное, потому что ни разу не видел тебя вместе с парнем. Разве что ты встречалась с кем-то не из нашей школы, но, если честно, ты не похожа на девушку, которая заводит романы на одну ночь.       — Почему тогда думаешь, что с тобой заведу?       — Потому что со мной это не будет романом на одну ночь.       — Нет, — Темари положила ладонь ему на грудь. — Не будет. Не будет вообще ничего. Лучше не надо.       Музыка закончилась. Ино снова начала говорить что-то, Шикамару не слушал, что. Темари шагнула назад, отступила к столу, налила пива в обычный пластиковый стаканчик для газировки, выпила залпом — это безумство она могла себе позволить. Только это. Если Шикамару уверен, что их отношения зайдут дальше, чем мимолетный одноразовый секс, он точно не ее вариант. Если он хочет чего-то серьезного… они старшеклассники, скоро закончат школу и, став совершеннолетней, Темари заберет к себе Гаару, и в первую очередь должна думать о нем, а если у нее будет парень, то… даже если Шикамару благородно согласится терпеть рядом нездорового родственника своей девушки, ему может быть некомфортно, и что тогда это за отношения?       — Темари, — она не заметила, как Шикамару появился рядом. — Что с тобой происходит?       — Не твое дело, — огрызнулась она, наливая себе еще пива в такой же стаканчик, и второй выпила так же залпом. — Не лезь мне в душу!       — В душу не полезу, но тебе уже хватит, — заявил Шикамару, забирая у нее бутылку. — Да ты уже опьянела? — охнул он, увидев румянец у нее на щеках и блеск в глазах.       — Я быстро пьянею, — неразборчиво пролепетала Темари. — С-слишком.       — Черт, — выругался Шикамару, поддерживая ее за талию. Не придумав ничего лучше, повел в ту самую комнату, куда предлагал пойти, чтобы переспать, уложил на кровать — вроде бы это было все, что он мог сделать. Хотел уйти, но вдруг Темари удержала его за руку, обхватив пальцами запястье.       — Подожди.       Шикамару сел рядом — вырываться было бы странно.       — Я не хочу оставаться одна, — голос Темари вдруг зазвучал, как у потерянной девочки — ни разу он не слышал у нее таких интонаций. — Побудь со мной, пожалуйста.       — Да, конечно, — Шикамару подвинулся так, чтобы ее голова легла ему на колени. Былое возбуждение отхлынуло. Темари устроилась поудобнее.       — Я ужасная, да? Напилась с двух порций…       — Просто ты не привыкла. Или у тебя такие особенности организма, — Шикамару погладил ее по волосам. На вид жесткие, они оказались очень мягкими и шелковистыми, как и сама Темари.       — Ты такой добрый, — будто пожаловалась она. — Даже несмотря на то, что защищаешь свою шкуру. Сейчас я же точно не умру, а ты все равно со мной сидишь…       — Это абсолютно не подвиг, знаешь ли. Да и мы соулмейты, забыла? Ты напилась и я тоже чувствую себя пьяным, отключаться не отключаюсь, но танцевать уже не смогу. Да и с кем мне танцевать, с Кибой, что ли?       Темари то ли фыркнула, то ли засмеялась.       — Я бы танцевала с тобой… Я бы даже переспала с тобой, но… — тихо сказала она, и Шикамару весь превратился в слух.       — …но, понимаешь, если у нас что-то будет…       Будучи трезвой, Темари ни за что бы об этом не рассказала, даже темы бы не подняла, но трезвой она не была и говорила обо всем: об отце, о матери, о Гааре, его болезни и подозрениях отца, что он бастард, о Мей — говорила, а Шикамару слушал и медленно ему все становилось ясно. Пазл складывался. Шестеренки соединялись. Вот почему она переживала и хотела умереть, вот почему боялась серьезных отношений и вот почему вела себя, как стерва. У нее был повод.       — Потом я очень пожалею, что все это тебе рассказала, — проворчала Темари. — Постарайся все забыть, ты же тоже пьяный… — и заснула. Очень быстро, почти на полуслове.       Шикамару долго сидел, наблюдая за тем, как она спит, а потом и сам провалился в сон, а когда проснулся — Темари уже не было. Будто приснилась — и она, и их танец, все-все-все — будто было сном в темную осеннюю ночь. Но Шикамару точно знал, что это не было сном, и, хотя Темари просила его забыть — помнил все.       А вот что с этим делать — не знал.