Холодный мир

      Школьной поездке обрадовались все, даже Темари — еще месяц назад она сочла бы это лишней тратой времени, денег и сил, но теперь хотя бы временно исчезнуть из города было наилучшим решением. И из города, и из собственной семьи; Темари любила отца и братьев, но после случившегося еще сильнее ощущала вину перед ними. Перед Гаарой — даже без случившегося, просто так, перманентно. Ее швыряло из стороны в сторону: то она хотела защищать их всех, включая отца, то хотела, чтобы защищали и опекали ее, то решала, что ей совсем не трудно будет в дальнейшем жить только с младшим братом, то сердилась на себя и на него за это решение (но отступать не собиралась в любом случае). Ей жизненно необходим был перерыв, пусть даже всего на два дня и одну ночь.       Поселились они в небольшом пансионе, который назывался «Природный дом». В каждой комнате — по четверо человек; соседками Темари стали Ино, Каруи и Тен-Тен. Учителем, ответственным за поездку, оказалась Митараши-сенсей, или же просто Анко-сенсей, что многих порадовало — она умела и любила веселиться, будто сама была школьницей, а не преподавательницей физики.       Составленный Анко распорядок дня предполагал рыбалку рано утром, завтрак, развлекательные мероприятия, обед, снова развлекательные мероприятия, ужин и беседы у костра перед отбоем. Развлекательные мероприятия подразумевались разные. Рыбалка же была неизменной; очевидно, Анко нравилось это занятие.

***

      Утро было тихим и прохладным. Туман стелился по поверхности реки, словно дым от невидимого костра, но через туман пробивались солнечные лучи, и в воде отражалось восходящее солнце. Воздух был пропитан сыростью и легким ароматом опавших листьев, которые ковром покрывали землю вдоль берега. На траве и листве деревьев сверкали капли росы, похожие на драгоценные камни.       Темари предпочла бы провести это время в постели, а не тащиться на идиотскую рыбалку, но Ино ее растормошила, не слушая никаких возражений, вручила термос с кофе и заявила, что если Темари не умеет ловить рыбу, ее кто-нибудь научит. Зачем ей учиться, Темари понятия не имела, но после душа и пары чашек кофе из термоса (несмотря ни на что, напиток был вкусным) жить кое-как захотелось, и она даже получила некоторое удовольствие, любуясь осенним утром и рассветом, напоенным свежестью.       — Моро-ока, — услышала она за спиной жалобное ворчание. Оглянулась — Шикамару выглядел гораздо потрепаннее нее. Волосы он оставил стянутыми в низкий хвост, на щеке виднелась отметина от подушки, и серая водолазка тоже выглядела помятой. Не сдержавшись, Темари хихикнула.       — Ничего смешного, — укоризненно сказал Шикамару, забирая у нее термос и наливая себе кофе в чашку. Выпил практически залпом, хотя остыть кофе не успел. — Кто вообще придумал, что мы должны ловить эту дурацкую рыбу?..       — На завтрак ее приготовим! — Чоуджи казался куда более воодушевленным, свежим и отдохнувшим, и идея рыбалки явно его радовала. Как и Каруи, и Рока Ли с Кибой и Наруто. Хината куталась в плащик, Сакура хмурилась, Тен-Тен неодобрительно косилась на Ли, который притащил целый ящик разнообразных снастей.       Анко засвистела в свисток, привлекая к себе внимание.       — Это не просто рыбалка! — торжественно заявила она. — Это соревнование! Все делятся на пары и приступают! Победят те, кто поймает больше всего рыбы!       — А награда? — капризно поинтересовалась Ино.       — Всеобщее уважение, — рассмеялась Анко. — И вкусный завтрак. Ну что вы стоите? Вперед-вперед!       — Давай со мной? — предложил Шикамару. Темари не имела ничего против.       — Ты раньше ловил рыбу? — спросила она, когда они устроились под удобно растущим у воды кленом. Туман постепенно начал рассеиваться, и клены, окаймляющие берег реки, пылали багряными и золотистыми красками.       — Ловил пару раз с отцом. А ты?       — Тоже пару раз с отцом, — усмехнулась Темари. — Но мне больше нравится охота.       — Охота? — вскинул бровь Шикамару. — И не жалко уток и зайцев? Страшная ты женщина.       — Если так рассуждать, то есть вообще ничего нельзя, потому что растения тоже живые. И рыба живая. Но рыба — еда. И утки с зайцами — тоже. А человек — хищник и высшее звено пищевой цепочки, — Темари повертела в пальцах живого червя. — Его тоже жалко, между прочим.       — Ладно-ладно, он тоже еда, только для рыбы, — отмахнулся Шикамару, забирая у нее червя. Их руки при этом соприкоснулись, и почему-то Темари пробрала дрожь.       — Насаживать умеешь? — деловито спросил Шикамару. — Или давай я?       — Я сама. Лучше меньше болтай, всю рыбу распугаешь.                    — Забрасывать тоже умеешь? — он будто ее не услышал. — Давай покажу, как надо.       Темари хотела возразить, что она все умеет и ей не нужна помощь, но Шикамару шагнул к ней ближе, встал сзади и она спиной ощутила его тепло — и не возразила.       — Держи руки вот так, — сказал он ей на ухо. Ладони легли поверх ее ладоней, передвигая в нужное положение. Спина Темари плотно прижалась к его груди.       — Потом забрасывай. Размахнись и плавно забрось, чтобы поплавок свободно держался на воде.              Чтобы не мешать ей, Шикамару отступил назад. Темари подумала, что была бы не против еще постоять так, но, рассердившись на себя за эти мысли, встряхнула головой и забросила удочку. Поплавок ярким бликом заплясал на поверхности воды. Следом за ней удочку забросил Шикамару.       — Теперь только ждать, — сказал он, садясь на специально захваченную с собой маленькую скамеечку. На такую села и Темари.       — Так можно долго ждать, — сказала она. — И не поймать ничего.       — Смысл не в улове, а в процессе. Мой отец говорит, что это похоже на медитацию. Сидишь, любуешься природой, отдыхаешь душой…       — Досыпаешь, — буркнула Темари.       — Иногда и досыпаешь, если не клюет, — согласился Шикамару. — Но… стой, у тебя клюет!       Тишина прервалась резким рывком. Удилище согнулось дугой, леска натянулась как струна, катушка загудела, и Темари крепко вцепилась в рукоятку удилища. Подсекла, потянула на себя — большой лещ сверкнул чешуей в лучах рассветного солнца.       — Круто, — восхитился Шикамару.       Мысленно Темари с ним согласилась — выглядела рыба действительно потрясающе. Вот только больше им не везло; ловились одни мелкие рыбки, которые ни на что не годились и они, не сговариваясь, отпускали их обратно.

***

      Больше всех рыбы наловили Чоуджи с Каруи. Завтракали все блюдами из приготовленного здешним персоналом улова, а потом Анко-сенсей объявила расписание развлекательных мероприятий: сначала — прогулка в лесу, потом — обед, потом — экскурсия в местный храм, ужин и караоке.       Прохладное утро медленно перетекло в прохладный день. Лес пряно благоухал палой листвой, сладковатым запахом опавших яблок и терпким ароматом сосновой живицы. Небольшой ручей, журча, переливался через камни, и его кристально чистая вода отражала белые облака.       Темари запахнула куртку и подняла воротник. Вставила в ухо наушники, предпочитая слушать музыку, а не болтовню и смех одноклассников, тем более, что Анко-сенсей ни о чем им не рассказывала, и даже не особенно за ними следила, увлеченная чем-то своим.       — Что слушаешь?       — Ты когда-нибудь перестанешь подкрадываться сзади? — вздрогнула Темари. — Я же тебе однажды врежу!       — Я увернусь, — пообещал Шикамару. — Так что слушаешь?       — Тебе не понравится.       — Почему нет?       Смирившись с тем, что так просто он не отвяжется, Темари протянула ему один наушник. Шикамару прислушался и удивленно протянул:       — Вивальди?       — Узнал? — в свою очередь удивилась она. — Не думала, что тебе нравится классика.       — Мне разное нравится, — он пожал плечами. — Вообще-то я тоже не думал, что ты слушаешь такую музыку. Но тебе это идет.       — Идет?       — Тебе идет осень, — сказал Шикамару. — И просто осень, как сезон, и «Осень» Вивальди. Не знаю, как объяснить… но тебе это правда к лицу.       — Какой странный комплимент, — фыркнула Темари.       — Это не комплимент, а наблюдение. Но это не значит, что ты кажешься мне холодной. Наоборот.       — Это такой изящный оборот, чтобы назвать меня горячей?       — Я могу назвать тебя горячей и без изящных оборотов.       Темари легонько ткнула его локтем в бок — совсем не больно. В наушнике переливались веселые торжественные ноты «Осени». Шикамару подумал, что его флирт с Темари прямо сейчас не был чем-то намеренным — он говорил, что думал, и хотел это сказать.       — Смотри, белка! — восхищенно ахнула Темари. Рыжий беличий хвост мелькнул ярким огоньком среди ветвей. — Давай посмотрим ближе?       Сходить с тропинки было не лучшей идеей, но они не отходили бы далеко, и найти дорогу назад тоже смогли бы. Глаза Темари полыхали детским восхищением — Шикамару и не предполагал, что в ней есть такая сторона.       — Давай, — сказал он. — У меня есть орешки.       — У меня тоже.       Белка доверчиво подошла к ним, с любопытством глядя черными глазками-бусинками. Достав из кармана несколько орешков, Темари протянула их на ладони, и белка взяла орешек с ее руки.       Все это никак не вязалось с тем образом стервы, в котором Шикамару привык ее видеть. Совершенно не вязалось. Как и с образом девушки, которая хочет умереть. Прямо сейчас — он был уверен — Темари хотела жить, потому что вокруг было слишком много жизни, хотя листья и опадали с деревьев, то и дело опускаясь на землю в плавном полете.       Скормив белке все орехи, Темари выпрямилась — и вдруг протянула руку к лицу Шикамару. Он напрягся, почти запаниковал, не зная, как реагировать, если она вдруг решит погладить его по щеке или поцеловать… хотя зачем ей гладить его и тем более целовать?       — У тебя листик в волосах запутался, — сказала Темари, и только потом поняла, насколько двусмысленно все это выглядело — и быстро отвела взгляд. Шикамару потер шею, чувствуя, что к щекам приливает румянец.       — Д-да… спасибо.       — Вернемся к остальным? — предложила Темари. Шагнула вперед, уверенная, что ступит на тропинку — но тропинки не было. Голосов одноклассников тоже не было слышно — только пение птиц.       Этого еще не хватало.       — Мы что, потерялись?       — Нет, конечно, нет, — не очень уверенно сказал Шикамару. — Я знаю, где север. Мох растет на деревьях с северной стороны, — он ткнул пальцем в дерево, покрытое мхом.       — И что нам это даст? — спросила Темари. — Ну знаешь ты, где север, и что?       — Дай подумать, — шикнул на нее Шикамару, складывая пальцы. — Мы шли вперед… Может, пройдем немного назад?       — Гениально, — Темари саркастически хмыкнула. Вынула телефон, проверила — сеть здесь не ловила.       — Покормили белочку, — проворчал Шикамару.       — Я тебя с собой вообще-то не звала, — вспыхнула Темари. — Сам увязался.       — Ладно, — примирительно сказал он. — Давай думать. Если мох на дереве с северной стороны, а муравейники муравьи строят на южной, то там — восток, там — запад, солнце… — он посмотрел на часы. — В полдень оно было на юге, сейчас уже позже полудня и оно немного сдвинулось… этот ручей, кажется, был справа… значит, нам надо идти…       — На запад, — сказала Темари.       — На восток, — договорил Шикамару.       Они уставились друг на друга.       — Вообще-то, если ручей был справа…       — Это от тебя он был справа. И что это за ориентир — ручей? Это даже не ручей, а малюсенький ручеек! Я почти уверена, что мы пришли оттуда, — указала Темари рукой по направлению.       — Да нет, мы пришли оттуда, — Шикамару ткнул пальцем в другую сторону. — Ручей справа, мох с северной стороны…       — Да что ты заладил про этот ручей и мох?       — Это ориентиры!       — Скажи еще — ориентироваться по солнцу!       — Можно и по солнцу!       — А еще лучше — по звездам, и придется, наверное, именно так!       Вивальди в наушниках Темари все еще играл, хотя она вынула их из ушей.       — Ты как хочешь, — сказала она, — а я пойду туда, куда нужно. Потом скажу Анко-сенсею, что ты потерялся, и тебя найдут.       Развернувшись на каблуках, Темари зашагала вперед — и вдруг покачнулась, коротко вскрикнула и провалилась под землю.