Холодный мир

      Раса примчался в больницу так быстро, как только мог, и увез Темари домой практически сразу, когда ему сказали, что она пришла в себя. Выглядел он искренне перепуганным, но ни о чем не спрашивал, только хочет ли Темари кушать, а когда она засомневалась — уверенно заявил, что хочет, и заказал на дом курочку из KFC, а заодно — порцию сладких каштанов. Темари ощутила себя действительно голодной и съела все, после чего отец отправил ее спать и заявил, что завтра в школу она может не идти. Спорить Темари не стала — была слишком уставшей.       Спала она без сновидений, крепко, но проснулась рано, как раз когда пора было собираться на уроки. Причины оставаться дома Темари не нашла, и, одевшись, вышла на кухню. Раса курил в приоткрытое окно.       — Доброе утро, — сказала Темари.       Отец обернулся к ней, и на его лице отразилась смесь облегчения и тревоги. Последний раз он так переживал за нее, когда она в младшей школе упала с лестницы и вывихнула лодыжку; больше никаких поводов для беспокойства Темари не причиняла. Ее защищал Канкуро, да и она сама могла себя защитить, а в старшей школе приобрела репутацию девушки, с которой лучше не связываться.       — Садись, я сварю суп, — сказал Раса, выбрасывая окурок. Курил он тоже в самых особенных случаях, обычно когда очень сильно нервничал. Или если перенервничал накануне.       Темари хотела сказать, что позавтракает в школе, но передумала — ей не хватало общения с отцом. Ей не хватало Расы. Она соскучилась по тому ощущению, которое испытывала рядом с ним — будто она маленькая девочка под защитой взрослого, сильного и любящего человека. Из-за этого Темари чувствовала себя эгоисткой и еще — чувствовала свою вину перед Гаарой, потому что с ним отец обращался и вполовину не так хорошо, как с ней, и если бы в какую-то беду попал Гаара, Раса бы приехал забрать его, но не заботился бы о нем после. Скорее уж отругал бы его. К Темари же у отца всегда было особое отношение: она была девочкой (отцы часто больше балуют дочерей, а не сыновей), она была первенцем и она была похожей на Каруру.       Еще Темари до сих пор злилась на Расу за его выходку с Гаарой, но решила, что временно забудет об этом. Она пережила потрясение, получила моральную травму и ей нужно было побыть… не взрослой. Хотя бы десять минут.       Послушно сев, Темари подперла щеку рукой, любуясь утренним небом — ясным, солнечным, обещающим теплый день впереди. Осень не спешила нести холода и дожди, но это не радовало. Это просто было фактом. Если бы за окном лил дождь, она почувствовала бы то же самое равнодушие.       — Я могу поговорить с тобой? — осторожно спросил Раса, стоя к ней спиной и нарезая овощи.       — О чем?       — Ты знаешь, о чем.       — Я в порядке, — сказала Темари. — Ты же знаешь. Я не пострадала. Шикамару спугнул его и вызвал полицию…       Шикамару. Он как раз пострадал, но раз смог донести ее на руках до машины скорой, значит, удар того парня был не таким сильным. Ее несли на руках… Темари накрыла лицо ладонью — было стыдно. Ей повезло, что инцидент случился тогда, когда все уже разошлись, только Нара почему-то остался — но если он расскажет кому-то про случившееся, то в школу ей лучше не возвращаться. Ни сегодня, ни когда-либо еще. Проще перевестись. Если ее начнут жалеть… если она утратит свой авторитет… если ее сочтут жертвой… если к ней начнут пытаться тянуть лапы старшеклассники… Все это было одинаково паршиво, и из школьной звезды она рисковала в один миг превратиться в «ту-бедняжку-которую-чуть-не-трахнули-после-фестиваля».       Шикамару должен был это понимать, но что, если нет? Или что, если для него это было не так важно? В этой истории он выходил героем-спасителем; какому парню не захочется выглядеть для всех героем-спасителем? Хотя он не рвался в центр внимания…       — Этот парень тебя спас, — сказал отец. — Тебе нужно его поблагодарить.       Черт, подумала Темари, действительно, он же ее спас, и ей нужно быть благодарной. Она была благодарна, потому что без Шикамару ее бы точно изнасиловали, но в то же время — он мог бы не вызывать хотя бы скорую. Неужели не справился бы сам? Вылил бы на нее стакан воды или похлопал по щекам, чтобы привести в чувство, или позвонил бы Канкуро с ее телефона, Канкуро бы разобрался, но нет, нужно было звонить врачам, везти ее в больницу, тревожить Расу и все усугублять.       — Поблагодарю, — буркнула Темари.       — Вы с ним, кажется, стали близко общаться? — Раса старался говорить непринужденно, но Темари ощутила, как отец напрягся.       — Мы не встречаемся, если ты об этом, — сказала она.       — Хорошо, — с облегчением произнес Раса. — Сначала тебе нужно закончить учебу. Когда закончишь университет, тогда можно и задуматься о парнях. Если захочешь, конечно.       Он поставил перед ней тарелку мисо-супа, и пар окутал лицо нежным туманом. В ароматном бульоне плавали нежные кубики тофу и ароматные грибы, напоминающие крошечные зонтики. Осторожно зачерпнув немного, Темари поднесла ложку к губам, и по языку растекся теплый насыщенный вкус. Раса готовил редко, но у него получалось очень хорошо.       — Я пойду сегодня в школу, — сказала Темари. — Просто немного опоздаю. Не хочу весь день сидеть дома и скучать, да и пропущу много.       — Ты уверена? — Раса нахмурился. — Ну… может, тебе и будет полезнее пообщаться с друзьями и развеяться. Если что, звони мне в любое время. Может, я сегодня заберу тебя со школы? Может, каждый день буду забирать?       — Пешком дойти гораздо проще, — отказалась Темари. — Идти недалеко, да и тебе не по пути. Не переживай, я буду осторожна.       — Я уже сказал Канкуро, чтобы он следил за твоей безопасностью.       Темари предпочла не думать, как Раса это ему сказал. К старшему сыну он относился гораздо лучше, чем к младшему, но все равно из-за случившегося с ней Канкуро, скорее всего, получил серьезный выговор.       Ей говорили, что она не должна чувствовать свою вину, но Темари чувствовала — только совсем не за то, что ее пытались изнасиловать.

***

      О том, кто его соулмейт, Шикамару рассказал Ино и Чоуджи еще до фестиваля, когда Ино потащила их обоих выбирать костюмы — это оказалось отличным поводом побыть втроем не в школе. Собирать друзей ради этого разговора специально Шикамару не хотел — слишком пафосно, да и морока та еще.       — У тебя появился соулмейт? — сначала обрадовались они практически хором. Ино даже прекратила рассматривать рубашки, выбирая подходящую из вещей размера Чоуджи.       — Это плохая новость, — мрачно сказал он.       — Дай угадаю! — после слов о соулмейте Ино будто перестала слушать. — Это Сабаку-сан? В последнее время ты вечно вокруг нее крутишься.       Шикамару кивнул. Его внимание к Темари было очевидно, и, наверняка, не только для Ино. То, что они вместе ходят домой, можно было бы объяснить их совместной работой, как президента и заместителя президента студсовета, но они и обедали вместе.       — И почему же это плохо? — Ино вскинула бровь. — Она тебе не нравится? Или любишь другую?       — Ну-у… — врать Ино он не умел никогда. И Чоуджи ей врать не умел. Никто из тех, кто знал Ино дольше года, а может, вообще никто — она будто всех видела насквозь.       — Скорее нравится, чем нет, — признал Шикамару. — И никакую другую я не люблю. Но она… у нее большие проблемы, — он потер запястье. — Она хочет умереть.       — Она? — ахнул Чоуджи. Ино скрестила руки на груди.       — Скрытая депрессия, — сказала она. — Я задумывалась, что у Темари не все в порядке. У нее всегда грустные глаза, даже если она смеется.       — Хорошо, и что делать? Если она воплотит в реальность свои суицидальные мысли, мне тоже хана, — Шикамару одернул рукав.       — Во-первых, — Ино подняла указательный палец вверх. — Если она тебе на что-то пожалуется — кто знает, вдруг такое случится? — не утешай ее какими-то банальностями и не давай идиотские советы. То есть, не говори что-то вроде «брось, все будет хорошо» или «тебе просто нужно переключиться». Это обесценивает ее чувства и может сделать только хуже. И тем более не говори, что ее проблемы — ерунда. Или что у кого-то из твоих знакомых было то же самое и он справился.       — А что говорить?       — Лучше всего — быть рядом с ней, так что ты придерживался правильной тактики. Дай ей понять, что ты готов ее поддержать. Говори с ней и слушай ее. Интересуйся ее чувствами… ладно, вы пока не в таких отношениях. Но лучше всего — как можно чаще просто будь хотя бы неподалеку. И я тоже постараюсь с ней подружиться.       — Ты? — напрягся Шикамару. Ино закатила глаза.       — Я тебя умоляю, я сделаю это незаметно и она даже не поймет, что я о чем-то догадываюсь!       Пришлось поверить: все равно Ино не передумала бы. Возможность применить свои знания в психологии на практике чрезвычайно ее воодушевила, хранить секреты она на самом деле умела, и помочь Темари, возможно, могла. А вот Шикамару помочь завязать галстук отказалась, и поэтому тогда он и опоздал, промучавшись с правильным узлом и наконец решив оставить его как есть.

***

      Темари шла в школу, как на эшафот или как на суд, где ей должны были вынести вердикт, приговорив к казни или помилованию. Боялась, что все взгляды сосредоточатся на ней, как только она появится, что все начнут шептаться, что от нее будут отводить глаза или что кто-то из девчонок бросится к ней, обнимет и начнет расспрашивать, как она себя чувствует — но обошлось. На Темари обращали ровно столько же внимания, сколько обычно, говорили с ней, как всегда, будто ничего не произошло. О нападении на девушку в раздевалке шумела вся школа, но что этой девушкой была Сабаку Темари, все либо дружно решили не упоминать, либо просто не знали.       Шикамару то и дело поглядывал на нее весь первый урок, но подошел только во время обеда, когда она сидела со своим бенто в школьном дворе под раскидистым кленом, чьи алые листья покачивались на ветру. Ссадина у него губе была обработана и заклеена пластырем; Темари задумалась, кто это сделал и, если медсестра, то что он потом врал своим родителям.       — Ты в порядке? — спросил он.       — В полном. А ты?       — А что я? А, — Шикамару ощупал подбородок. — Это. Ерунда.       — Спасибо, — помолчав, сказала Темари.       — И это ерунда, — склонив голову набок, он легко улыбнулся. Почти незаметно. — Если честно, мне было очень приятно тебя спасти. То есть, я не имею в виду, что рад, что тот отморозок тебя лапал, но… черт, — Шикамару потер затылок. — Какую чушь я несу.       — Еще какую чушь, — проворчала Темари. — А если бы у него был нож и он ударил бы тебя ножом?       — Но не было же ножа, — отмахнулся Шикамару. — Все закончилось хорошо… относительно.       — Относительно?       — Твой отец тебе не говорил? Хотя, может, он и не знает… того парня не поймали.       — Что?       Темари чуть не выронила палочки из рук. Не поймали… значит, он в любой момент может прийти за ней… выследить на улице… снова пробраться в школу… но не сидеть же ей теперь дома вечно?       — Все будет хорошо, — сказал Шикамару. Но не очень уверенно. — Я буду дальше тебя защищать… как смогу. Я не то чтобы мастер в боевых искусствах, но занимался карате, просто временно забросил, теперь снова вернусь в додзё… а ты купи перцовый баллончик. Если что, сразу бей в глаза, не церемонься.       — Я знаю несколько приемов. Канкуро показал, — все равно ее пробирала дрожь. Даже если она сможет защититься или если ее защитят — не хотелось бы пережить это снова.       — Вот и хорошо. Попытайся думать о хорошем. Держи, — Шикамару вынул из рюкзака коробочку со сладкими каштанами и протянул ей. — Тебе же такое нравится?       — Нравится… Постой, — Темари сдвинула брови. — Почему ты хочешь меня защищать?       Шикамару снова неловко потер затылок.       — Я же говорил.       — Потому, что я тебе нравлюсь?       — Вроде того, — он неопределенно пожал плечами. — Слушай, женщина, тебе какая разница, почему? Ешь каштаны и пытайся настраиваться на позитив!       Темари фыркнула от смеха.       — Что не так?       — Ничего-ничего, — она покачала головой. — Просто это забавно. И мило. И… правда, спасибо тебе. И за каштаны спасибо.       — Кушай, — сказал Шикамару. Сначала Темари подумала, что ей показалось, будто на его щеках отразился румянец, а потом она поняла, что нет.       Он правда был милым. Но если он не врал, что Темари ему нравится, все равно… шансов у него не было.       И у нее тоже.