Ещё одно бесполезное попаданчество

Прошло три дня.

Эмили шла домой с сумкой, полной продуктов, и негромко напевала себе под нос какую-то мелодию. Ситуация, в которой она оказалась, была непростой: всего пару дней назад она умерла, а потом возродилась в теле молодого мужчины, попала в мир одного из самых жестоких аниме, и даже узнала о возможной аннуляции брака с угрозами со стороны своей «жены». Но Эмили была неисправимым оптимистом и старалась смотреть на любую проблему через позитивную призму восприятия, умудряясь находить в ней даже что-то забавное. Эти несколько дней она посвятила изучению письм и записей, оставленных Элиотом, а также книг, которые она нашла в доме. Благодаря им, она лучше понимала, куда попала и что собой представляет этот мир. Мужская одежда доставила Эмили немало хлопот: чтобы надеть тугие брюки, зашнуровать высокие сапоги и застегнуть все сложные застёжки, требовалось куда больше сноровки, чем ожидалось. Она долго возилась, пытаясь понять, что и как правильно надевать, прямо как ребёнок, который только учится одеваться. Однако в этом был и свой плюс — будь она в женском теле, пришлось бы осваивать всю сложность женского гардероба: корсеты, слои нижнего белья и громоздкие платья. И если мужская одежда всё же давала свободу движений, то во всём этом великолепии ей точно было бы не просто выйти из дома. Впервые покинув квартиру, Эмили с радостью поняла, что прекрасно понимает местный язык. Она с лёгкостью объяснилась с соседями, узнала, на будущее, где находится почтовый ящик, мусорное ведро, колодец для добывания воды (оказалось в их дом приходят рабочие и сами завозят воду каждую неделю), и спросила дорогу до ближайшего продуктового рынка. Там она взглянула на цены разных товаров, мысленно прикинула совокупную стоимость всего состояния юноши, и поняла, что её положение не такое уж плохое. Элиот, как выяснилось, довольно обеспеченный малый. У него две квартиры в столице, одна из которых сдается в аренду, и солидные накопления в банке, за которые ежемесячно начислялось вознаграждение. Может, она и не стала богачкой, но вполне могла позволить себе жить с комфортом в этом мире, даже будучи безработной. Местная валюта называлась кроной. Самые мелкие монеты назывались медными кронами — они разделялись на маленькие и большие медные монеты. На рынке она видела, что за один маленький крон можно было купить хлеб, за три маленьких крона купить кило картошки, а за шесть — литр молока. Эмили не постеснялась расспросить приветливую продавщицу в хозяйственной лавке, чтобы разобраться в ценности кронов: медных, серебряных и золотых. Один большой медный крон равнялся десяти маленьким. Выше по ценности шли серебряные кроны, каждая из которых стоила десять больших медных, а самой высокой была золотая крона, равная десяти серебряным. Эмили довольно скоро поняла, что люди в этом мире не носят с собой тяжёлые мешки, наполненные монетами. Понаблюдав за покупками других на рынке, она заметила, что многие расплачивались не только монетами, но и купюрами. Купюры были весьма примитивными, подписаны и удостоверены вручную, и на них указывались конкретные суммы — весьма удобно для покупок, требующих крупной оплаты. Она знала об этом, когда нашла квитанцию в сундуке где указывались реквизиты счета и сумма накопленный, а также договор о сберегательном счёте. В этом мире есть банки, которые могли гарантировать людям сохранность, безопасность и обеспечить удобство в обращении денежных средств. Её внимание привлёк один мужчина в яркой, даже вычурной одежде, который купил несколько ящиков с тканями оптом и вместо денег предъявил чек. Это открытие порадовало её. Банковская система оказалась даже более развитой, чем казалась. Эмили добавила на заметку, что ей нужно будет найти чековую книжку Элиота, когда она вернётся домой. Ведь на его счету хранилось около пятисот золотых крон, что было значительной суммой в этом мире! Кроме того, ежегодная арендная плата за его второй дом в столице приносила ему ещё тринадцать золотых крон, как дополнительный доход. С таким капиталом вполне реально было попытаться начать свой малый бизнес. Ещё одной приятной новостью стало то, что по местным законам при аннулировании брака одна из сторон не имела права претендовать на имущество другой, как это бывает при разводе. Даже если её брак с Маргаритой будет аннулирован, она останется при своих деньгах. Единственным минусом станет причина аннулирования — импотенция — позорная для любого уважающего себя мужчины метка. Но Эмили усмехнулась при этой мысли: с таким обвинением она могла бы поспорить. Одно утро с незнакомым и не слишком приятным дискомфортом — когда её разбудил лютый стояк в брюках — показало, что Элиот вполне здоров. Можно сказать, здоровее всех здоровых. Эмили чувствовала себя на вершине. Теперь у неё есть солидная подушка безопасности, и она могла позволить себе расслабиться, обдумывая свой следующий шаг. Однако её уверенность моментально угасла, когда она добралась до квартиры и увидела перед дверью незнакомца. Это был светловолосый мужчина лет двадцати пяти, примерно, с мужественными чертами и атлетичной фигурой. Он нетерпеливо поглядывал на свои карманные часы, переминаясь с ноги на ногу. На мгновение Эмили замерла на лестничном пролёте, подумав, что, возможно, перепутала квартиру. Но как только мужчина заметил её, лицо его напряглось, и он резко выпрямился. В его взгляде мелькнуло узнавание. — А ну-ка, стой! — громко крикнул он, в два шага добрался до неё и крепко схватил за руку. — Где ты шлялся все эти дни, а?! Эмили вздрогнула от страха и выпустила сумку с продуктами. Все покупки рассыпались по лестнице, прокатившись вниз по ступенькам. Но мужчина даже бровью не повёл. — Ты хоть знаешь, сколько всего я пережил из-за тебя? Ты безответственная сволочь! — продолжал он кричать, и хотя его голос звучал резко, в нём было слышно беспокойство. Его рука крепко удерживала её, но без излишней силы — скорее с опасением, что она сбежит. Эмили внимательно смотрела на него, чувствуя себя неуверенно, и пыталась найти подходящий ответ, понять, кто перед ней. Мужчина явно был знаком с Элиотом. И тут её осенило. — Джек...? — осторожно произнесла она. — Что? Тебе нечего сказать?! — возмутился Джек, его голос по-прежнему полон упрёков, но теперь Эмили заметила, как его рука слегка дрожит. — Ты мог хотя бы весточку прислать, чтобы мы знали, что ты ещё жив! Похоже, её предположение оказалось верным: это был Джек — единственный близкий друг Элиота, которого она знала по переписке. Правда, в письмах Джек всегда выражался более сдержанно. Некоторое время они стояли молча, напряжение постепенно растворялось в тихом облегчении, которое читалось в глазах Джека. Эмили поняла, что Элиот, судя по всему, давно не выходил на связь и, возможно, пропал без предупреждения. Учитывая обилие пустых бутылок в мусорке, можно было предположить, что он переживал тяжёлый период, бросил работу, и, возможно, уехал куда-то или ушёл в запой. Она предполагала, что это было вызвано из-за развода с его женой. Эмили нервничала: она опасалась, что её могут разоблачить, ведь у неё было так мало сведений о том, как Элиот общался с близкими. Она даже не знала его манеру общения в повседневной жизни. Но отступать было некуда — нужно было как-то выкручиваться. — Прости меня, — начала она, выбрав осторожный подход. Джек смотрел ей прямо в глаза, и, понимая, что нужно сказать ещё что-то, она продолжила: — Мне было… трудно в последние дни. Я не хотел, чтобы ты видел меня таким. Она отвела взгляд, пытаясь изобразить смущение, и это, похоже, сработало. Джек тяжело вздохнул, в его дыхании сквозила накопившаяся усталость, смешанная с облегчением. Он присел на корточки и молча начал собирать продукты, которые упали на землю. Эмили тоже опустилась на корточки и начала помогать ему. Они собрали всё в полном молчании. Когда сумка была наполнена, Джек, не говоря ни слова, взял её и повернулся к двери. Эмили безмолвно открыла дверь и жестом пригласила его войти. Ей было понятно, что у Джека накопилось много вопросов. Но у неё самой их было не меньше. Она молча сняла обувь и прошла на кухню, чтобы разложить продукты. Джек, словно бывал здесь не раз, сразу направился в гостиную и уселся на диван, мрачно уставившись на семейный портрет над камином. Попаданка чувствовала себя неловко. Она хотела бы предложить ему чашку чая, но понятия не имела, как обращаться с кирпичной печью, а потому, опасаясь по неосторожности спалить квартиру, решила ограничиться купленным на рынке вином. Взяв бутылку и два бокала, она пошла в гостиную, думая, как бы ненавязчиво узнать у Джека побольше о жизни Элиота и при этом не выдать себя. Когда она села рядом и начала наливать вино, Джек взглянул на неё с лёгким упрёком. — Сейчас десять утра, — отметил он, бросив взгляд на бокал в её руке. — А я разве спрашивал у тебя о времени? — ответила она, притворяясь невозмутимой. Джек слегка удивился её тону, но, похоже, решил не заострять на этом внимание. — Так где же ты пропадал всё это время, Элиот? — спросил он. — Прошёл месяц, и ни одной весточки. Я уже думал, что с тобой что-то случилось. Эмили сдержанно вздохнула, опуская глаза. Она старалась формулировать слова максимально прозрачно, расплывчато, и обходить прямые ответы на его вопросы. — Мне хотелось побыть одному. — Почему? — Ты и сам знаешь, почему, Джек. Джек нахмурился, его лицо приняло серьёзное и задумчивое выражение. К счастью, он оказался человеком, привыкшим размышлять вслух. — Из-за похорон отца? — его голос звучал тревожно. — Да, я понимаю, тебе было тяжело… Но ведь прошло уже столько времени, а пропал ты только месяц назад... — Он замолчал на мгновение, а затем, словно что-то вспомнив, продолжил: — Может, это как-то связано с... той женщиной? Его взгляд стал резким, проникающим. — Элиот, — в голосе зазвучала сталь. — Она снова приходила к тебе? Эмили на секунду замерла, осознавая скрытую в словах Джека неприязнь. О какой женщине шла речь? Решив разузнать больше, она отвела взгляд и произнесла: — Ну... Она любит всё усложнять. Джек фыркнул, его лицо исказилось от презрения. — Усложнять? Да у неё появился к этому талант, ещё с тех пор, как нашла себе этого нувориша и начала с ним трахаться, — пробормотал он. — Но я не думал, что она осмелиться прийти к тебе! Особенно после того, как бросила тебя прямо перед похоронами твоего отца! Эмили прикусила губу, мысленно отмечая, что речь идёт о его жене. Похоже Маргарита ушла к другому. Да ещё и незадолго до похорон его отца. Она сделала вид, что уже знает о любовнике, и просто кивнула, чтобы он продолжал. — И теперь, — Джек чуть повысил голос от возмущения, — она ещё и требует аннулировать брак? Как эта шалава вообще осмелилась на такое?! Ты должен поставить её на место! Эмили внутренне напряглась, но внешне оставалась спокойной. — Я просто не понимаю... зачем она так со мной? — спросила она, расстроенно опустив голову. Джек сжал кулаки, глядя на неё с беспокойством. — Всё это только потому, что она хочет выйти сухой из воды. Развод поставит на ней клеймо — это ударит по её гордости, по её тщательно лелеемой репутации, — сказал он с явным презрением. — Она, похоже, хочет снова выйти замуж. Так чтобы без грязных слухов и осуждающих взглядов за спиной. Эмили едва удержалась от улыбки. Благодаря Джеку, его болтливости, картина стала яснее: Маргарита решила уйти к любовнику, и, чтобы не лишиться своей репутации, требовала аннулировать брак, обвиняя Элиота в импотенции. Эмили сделала вид, что это вызывает у неё горечь. — Всё навалилось разом, Джек. Отец… Маргарита… я просто не выдержал, — ответила она, оправдывая исчезновение Элиота. Джек посмотрел на неё пристально, словно ища в глазах друга ответ на мучающий его вопрос. — Неужели ты всё ещё… — он замолчал, потом прищурился, продолжив с подозрением: — Всё ещё любишь её? Эмили уверенно покачала головой. Как бы она могла что-то испытывать к незнакомой женщине? — Нет, Джек, дело не в этом. Я готов на развод, — сказала она твёрдо. Конечно ей лучше было бы развестись, чтобы упростить свою жизнь. Джек нахмурился, его взгляд стал ещё более подозрительным. — Ты знаешь, я могу всё уладить. Только скажи слово. Эмили слегка замялась, тщательно подбирая слова. Может ли Джек действительно помочь, как он говорит? Его слова звучали уверенно, словно это для него не проблема. Но она не может рисковать, не зная, чем именно её шантажируют в письмах. Нельзя позволить себе необдуманных шагов. — Джек, думаю, тебе не стоит вмешиваться, — сказала она осторожно, стараясь звучать уверенно и одновременно с этим прощупать почву. — Я бы не хотел, чтобы ты попал под удар из-за меня. Эмили намеренно растягивала слова и поставила ударение на «попал под удар», чтобы вынудить его раскрыть детали. Джек удивлённо прищурился. — Что это значит? — спросил он резко. Но затем внезапная догадка осветила его лицо. — Подожди… Хочешь сказать, она тебе угрожает? Эмили внутренне разочаровалась — похоже, Джек действительно ничего не знал о шантаже со стороны Маргариты. Она отвела взгляд и молчала, не зная, стоит ли подтверждать его догадку. Если ему ничего не известно, пытаться вытянуть из него что-то ещё не имело смысла. Но её собеседник, казалось, уже успел придти к каким-то своим выводам. Он резко вскинул голову, и в его глазах вспыхнуло понимание. — Ах, теперь ясно! — воскликнул он. — Она, должно быть, пронюхала про наши махинации, да? Эмили едва удержалась, чтобы не поперхнуться вином от удивления. Махинации? Какие ещё махинации? Она подавила желание спросить, сохраняя нейтральное выражение лица. Просто медленно кивнула, надеясь, что он продолжит. — Чёрт возьми, Элиот! Я же говорил тебе, не храни исходные отчёты дома! — Это моя ошибка, — ответила она, покорно признавая чужую вину. Джек гневно хмыкнул, его лицо стало мрачнее. Он обвёл руками кулаки, словно в мыслях готовился к чему-то — и этот жест был полон необузданной злости. — Я тебя не виню, — проговорил он. — Кто бы мог подумать, что эта идиотка сумеет разобраться в них... Скажи мне, что именно у неё есть на нас? Я смогу всё уладить, но мне нужно знать точно. Эмили почувствовала холодок — тон Джека, угрожающе спокойный и уверенный, пугал её. Эти слова звучали так, будто он был готов на что угодно, чтобы устранить угрозу, словно Маргарита не более чем назойливая муха, которую можно запросто прихлопнуть. — Джек, это лишнее, — она поспешила отказаться, придавая голосу твёрдость. — Лучше не вмешивайся. Если дойдёт до аннулирования брака, моя репутация пострадает, но тебе бояться нечего. Джек вздохнул, его лицо всё ещё выражало сомнение, но он, похоже, решил уважить её просьбу. Он подался назад, однако взгляд его остался цепким. — Ты слишком добр, — пробормотал он с видимой беспомощностью, будто его не удовлетворяло, что Элиот готов стерпеть всё. — Ладно. Пусть будет по-твоему. Я не буду вмешиваться. — Точно? — спросила Эмили, глядя на него внимательно. Джек немного раздражённо вздохнул, но, кивнув, ответил: — Ты меня знаешь. Я всегда держу слово. Эмили заставила себя улыбнуться. Её сердце колотилось, но она сделала вид, что всё в порядке. Джек казался удовлетворённым, и, ещё раз взглянув на карманные часы, с лёгкой досадой произнёс: — Ладно, мне пора. Когда вернёшься к работе? — спросил он, словно между делом, но Эмили заметила, как внимательно он следит за её реакцией. Её охватило лёгкое беспокойство, так как она всё ещё не имела представления, чем именно занимался Элиот. Но судя по всему, он занимался чем-то не совсем законным. — Мне нужно разобраться с аннулированием брака… — уклончиво сказала она. — Ясно, — коротко ответил Джек, кивнув. — Ладно, но смотри, не затягивай. Пока тебя не было, я взял твоих клиентов на себя, но, признаться, едва успеваю с работой. — Он усмехнулся и добавил: — Ты ведь знаешь, у меня свадьба на носу. Если не справлюсь с подготовкой, Лия меня на куски порвёт. Он говорил всё это уже направляясь к выходу, но было видно, что он согласен дать ей немного времени перед возвращением к делам. Эмили, следуя за ним, старалась не выдать своего облегчения. — Да, уж. Тогда тебе стоит поторопиться, — ответила она с лёгкой усмешкой, будто бы прекрасна знала непростой нрав этой девушки по имени Лия. Джек кивнул, его лицо вдруг смягчилось, и он бросил на неё ласковый взгляд. Он на секунду замер, внимательно изучая лицо юноши. Вдруг его пальцы скользнули ей за затылок, уверенно обхватив волосы, и прежде чем она успела понять, что происходит, он притянул её к себе, его губы настойчиво накрыли её. Поцелуй был горячим и твёрдым, его губы жадно поглощали её, словно он старался полностью подавить и доминировать над ней. Его рука крепче сжалась на её затылке, а вторая притянула за талию, так близко, что она почувствовала его дыхание, жар его тела. Он целовал её с уверенностью, оставляя её едва дышащей, растерянной, но на мгновение поглощённой этой страстью. В этом порыве чувствовались и напряжение, накопленное в разлуке, и облегчение, и та страсть, которую он сдерживал всё это время. Эмили замерла, ошеломлённая, стараясь не выдать своего смятения, хотя внутри у неё всё бурлило от вопросов. Джек целовал её жадно, не отпуская, словно боясь, что это его последний шанс выразить свои чувства. Эмили, не зная, как реагировать, просто позволила ему продолжить. Но неужели между Джеком и Элиотом были такие отношения? Это открытие переворачивало все её представления о жизни Элиота. Наконец, Джек медленно отстранился, глядя на «друга» с довольной улыбкой, в которой сквозила неподдельная нежность. — Я рад, что ты здесь, Элиот, — тихо сказал он, глядя ей в глаза. — Не исчезай больше, хорошо? Эмили заставила себя неуверенно улыбнуться. — Обещаю, — ответила она, её голос слегка дрожал, но Джек, похоже, этого не заметил. Он похлопал её по плечу, ещё раз взглянул на карманные часы и с лёгким раздражением вздохнул. — Ладно, мне пора. Не забудь зайти к своей матери — она волнуется за тебя, — напомнил он с добродушной улыбкой и, наконец, направился к двери. Эмили молча кивнула, провожая его взглядом. Когда дверь за Джеком закрылась, Эмили глубоко вздохнула, чувствуя, как напряжение медленно отпускает её, оставляя лёгкую дрожь. Она дотронулась до губ, словно проверяя, что всё это не просто дурной сон. — Where did you go so wrong, boy? (Как ты до такого докатился, малец?) — пробормотала она, обращаясь мысленно к настоящему владельцу тела. Её мысли смешались, голова гудела. Элиот женат, но жена ушла к другому и теперь шантажирует его, вынуждая аннулировать брак. Он, похоже, был связан с Джеком больше, чем просто дружбой, а тот вот-вот собирается жениться. К тому же, на работе, судя по всему, Элиот вёл дела, в которых явно присутствовали незаконные махинации. Эмили понимала, что в первую очередь ей нужно разобраться, в чём конкретно заключалась работа Элиота и какова была его роль в этих сомнительных схемах. С этой мыслью она направилась в кабинет и вновь взялась за документы, на которые до этого взглянула лишь мельком. Она вспомнила слова Джека об «исходных отчётах» и решила изучить их досконально. Просматривая отчёты, она увидела, что они включали детальные сведения об организациях и государственных учреждениях: названия, адреса, финансовые показатели и анализ выявленных нарушений. В каждом отчёте чётко указывались проблемы и риски — недочёты в управлении, несоответствия нормам, а также рекомендации по устранению этих нарушений и улучшению системы. Но ключевым было то, что эти отчёты были исходными. То есть они могли быть изменены... Мозаика начала складываться. Элиот, похоже, был ревизором и работал в государственной организации под названием Канцелярия. Она предположила, что за взятки он, вероятно, изменял информацию в отчётах, смягчая критику, скрывая нарушения или преуменьшая масштабы рисков перед их передачей руководству. А исходники сохранял у себя дома, по какой-то причине. Эмили почувствовала, как внутри неё поднимается страх. Схемы Элиота были опасными — как в её мире, так и здесь, взяточничество, особенно среди гос. служащих, считалось тяжким преступлением. Она подбежала к книжной полке, схватила толстую книгу с местным сводом законов и быстро пролистала страницы, чтобы найти нужный раздел. Когда она увидела, что за такое преступление здесь немедленно приговаривают к смерти на эшафоте, ей стало дурно. Её охватил смешанный, почти истеричный смех. Если это то, что было у Маргариты, то угроза аннулирования брака выглядела смешной по сравнению с тем, чем это могло обернуться для Элиота. А теперь уже для неё.