Средневековый Writober

— Какое стоп-слово? Ведьма расставляет чёрные свечи в ногах рыцарки, сидящей на плоском камне с октаграммой. Блондинка не была в восторге от затеи Ксены, но отчего-то не сильно сопротивлялась, что было... странно. Мария, вечно избегающая контактов с магией и помощи, сейчас почти спокойно сидит в магическом знаке и наблюдает за подготавливающей защитный ритуал ведьмой. — Его не будет, — отрезает советница короля, ставя последнюю свечу и поднимая взгляд на свою "жертву". Мягко касается оголённых плеч блондинки и успокаивающе поглаживает большими пальцами кожу. — Это надо сделать в любом случае. В игру вступила сила, которую удержать и проконтролировать я не могу. И единственное, что может тебя спасти от неё — моя магия. — ... которая убивает тебя изнутри, — заключает Мария и переплетает их пальцы. Чуть сжимает, заглядывает в пока ещё янтарные глаза. — Ты не одобряешь это, но это единственный выход, Мар! — повышая голос, Ксена скидывает родные руки и отворачивается, прячась в собственные объятия. Жмурится и поднимает голову к звёздному небу, сдерживая слёзы. Страх за рыцарку рос с каждым днём после очередной встречи с морской владычицей. Да, она отпустила ведьму, да, не претендовала на Грома с Демьеном, да, отдала баб. Но затем начала выглядывать из водных отражений. Следить за ведьмой, выискивая тот самый свет, который начал отражаться в магии. Может, думала, что Ксена её не замечает, но это не так. — Я... Я не могу... — Это надо делать при полной луне в зените? — голос капитана гвардии становится твёрдым. Ведьма оборачивается, ловя серьёзный взгляд голубых глаз, и кивает. — Тогда поторопись, любовь моя. Мария ложится спиной на камень и раскидывает руки между свеч, как ранее указала Ксена, и покорно смотрит на неё. Ведьма вздыхает и берёт себя в руки. Она помнила этот ритуал весьма смутно, восстанавливая в памяти по кусочкам и словам, выискивая с помощью баб магические фолианты. Были разные более известные его вариации, но они не подходили им двоим. — Что бы я не делала... — ... не дёргаться, я помню, — прерывает её Мария и улыбается, пытаясь успокоить. Ксена кивает и смотрит на небо. Ещё чуть-чуть — и можно начинать. Ведьма встаёт у ног рыцарки и взмахивает руками, зажигая все свечи на октаграмме. Держит в каждой ладони по амулету: один — для Мар, другой — для неё самой. Ритуал, предназначенный для скрепления вместе двух сильных магических тёмных душ, пришлось перекраивать. Он был самым ближайшим по силе защиты, не переходя на отношения "хозяин-раб". Делать рыцарку своей рабыней она совершенно не хотела. Так что ритуал больше напоминал... женитьбу. Своеобразную магическую женитьбу. Амулеты нагреваются от её природной магии и не могут обжечь кожу, впитывая жар ладоней. Ксена сдвигается с места, подходя с левой стороны женщины, и складывает янтарную подвеску на солнечное сплетение Марии. Та никак не реагирует на обжигающее серебро, удерживающее камень, лишь смотрит своими потемневшими глазами. Ведьма надевает на себя свой амулет с сапфиром и достаёт кинжал. Обхватывает пальцами загорелую кисть и ведёт острым лезвием, оставляя тонкую кровавую дорожку. — С кровью её, магией моей и силой, нас связавшей, под полной луной призываю тёмную силу, — нараспев произносит Ксена, не прерывая линию крови и ведя её дальше по плечу и ключицам. Мария не смотрит на клинок, не смотрит на текущую по рукам кровь, смотрит только в полностью покрытые тьмой глаза. Вера удерживает её на месте. Вера не в магию, не в защиту её, а в Ксену. — Пусть магия моя проникнет в её сущность, защитит её, как защитила бы меня, связывая в неразрывные узы. Клинок переходит на вторую ключицу, следует по накаченному плечу и останавливается на кисти. Ведьма отрывает лезвие от кожи и касается янтарного амулета: — Пусть амулет этот хранит её кровь, хранит мою кровь, подтверждая союз наш огнём и магией, — капли стекают на янтарь, тут же всасываясь внутрь и не оставляя следов. Ксена режет свою ладонь и сжимает кулак над камнем. Потом касается своего амулета, связывая магической нитью одинаковые предметы. — Сила печати навсегда соединит наши души, даруя защиту и магию, пока луна озаряет наш путь. Длинные волосы разлетаются в стороны, путаясь между тёмными с серебром нитями магии. Магия поднимает возлюбленных в воздух, обнимая и окутывая плотным коконом. Нити сплетаются между собой, образуя сначала плотный доспех по всему телу рыцарки, а затем истончаясь в одну тонкую красную нить, идущую от амулета к амулету. Резкая вспышка слепит глаза— и нити больше не видно. Ксена опускается на землю и мягко опускает Марию обратно на камень. Она чувствует связь. Слышит родное рваное дыхание через неё. Магия успокаивается. Ведьма движением пальцев залечивает себе порез и двигается к блондинке. Та всё ещё послушно лежит без движения. Только смотрит за каждым жестом женщины. И горло вздрагивает, будто хочет сказать что-то. Ксена в который раз за ночь берёт кисть рыцарки, приближая к своим губам. Проводит языком по ране, слизывая кровь с мышц. Не отрывает взгляда от тёмных синих глаз. Наклоняется, зависая над Марией. Вновь тянется к собственноручно сделанной ране. Целует плечо и снова лижет глубокую царапину, что медленно затягивается под магией ведьмы. Добирается до ключицы, чуть прикусывая кожу. Обе не сдерживают стон. — Тшшш, пока не конец, надо побыть послушной и молчаливой ещё чуть-чуть, — Мария напрягает мышцы и прикрывает глаза. Ксена переходит на вторую руку и ведёт языком нарочито медленно, прерываясь на поцелуи и чувствуя, как поднимается грудь Мар и как та изо всех сил старается лежать неподвижно. Заканчивает на запястье, целует ладонь и поднимается над рыцаркой, слизывая с губ следы крови. — Хорошая девочка, теперь можно. Мария поднимает руки, осматривая белёсые шрамы — Ксена предупреждала, что след от заклинания останется с рыцаркой на всю жизнь, но это небольшая плата для такого сильного заклинания. Да и для внушительной коллекции уже собранных за годы военной службы на теле Марии рубцов это не было критично. Убедившись, что всё зажило, она уверенно притягивает к себе ведьму, возвращая ощущение власти над ней, которое ушло куда-то далеко во время ритуала. — Никто ещё не хотел перерезать мне горло, чтобы защитить, — шепчет блондинка с улыбкой, забираясь пальцами в тёмную копну вновь спутавшихся волос и ещё крепче прижимая женщину к себе.