Мастерская разбитых сердец

Привет.

Я тебя очень ждал.

Я столько хотел сказать.

Слова, как страницы листал,

Чтоб просто молчать.

— Женя Трофимов и Комната Культуры «Привет»

      Сохи медленно брела по полю, повсюду встречая безжизненные взгляды прохожих. С каждым шагом идти становилось все тяжелее. Дыхание тоже подводило — становилось тяжелее дышать, появился какой-то непонятный подсвист. Раньше подобное она слышала у знакомых бабушек во время прогулки.       Неужели я, и правда, старею? Так быстро? Не может быть. Хотя… — задумалась Бу. — Может быть, и может. Для душ не существует времени, а для людей оно течет быстро. Был ли мой приход сюда ошибкой или это того стоило? — продолжала размышлять она, ковыляя дальше.       — Бабуля, куда вы идете? — сзади Сохи услышала тоненький детский голосок. Неуклюже обернувшись, заметила ту маленькую девочку с двумя косичками. — В нашу последнюю встречу вы были моложе!       — Я знаю, — тяжело вздохнула Бу. — Самой бы знать, девочка…       — Вообще-то меня зовут Кан Дан. — она нахмурилась, важно сложив свои ручки на груди.       — Как ты сюда попала, Дан? — поинтересовалась Сохи.       — Мой папа не справился с управлением, и так вышло, что я умерла. Но я не виню папу, он не виноват. Так просто получилось, — стала дуть губки девочка.       — Как давно ты здесь?       — Пару дней. Мое тело еще в больнице. К нему подключено очень много трубок.       — Ты сильно скучаешь, не так ли? — Дан закивала.       — А вы давно здесь, аджума? Вы ведь еще живая, да? Вы за кем-то пришли? — девчушка оказалась проницательнее, чем Бу ожидала. — Расскажите мне, за кем вы пришли? Я здесь уже немного освоилась, может быть, смогу вам помочь! Этот человек находится на поле?       — Солнышко, — прохрипела Сохи, поглаживая девичью макушку. Ноги заболели пуще прежнего. Она слегка пошатнулась. Дан тут же схватила ее под руку, чтобы перенести основную часть тела бабушки на себя.       — Аджума, может быть, мы присядем? У меня здесь есть пледы…       — Давай присядем, Кан Дан. Я стала настолько стара, что меня уже не держат собственные ноги. — девчушка аккуратно усадила Бу на один из пледов, а сама села напротив. Сохи стало клонить в сон.       — Зачем вы здесь? Сюда никто не приходит просто так. — девчушка опустила голову вниз.       — Я пришла за своим человеком. — она посмотрела на Дан, но тут же отвела взгляд на поле. — Но он не смог меня вспомнить.       — Здесь все про все забывают, — кивнула девочка. — Надеюсь, что в скором времени я не забуду своих родителей. — в детских глазах засверкала печаль и тоска.       Бу чуть придвинулась к ней и слегка приобняла за плечи:       — Не отчаивайся, ты сможешь выйти отсюда!       — Никто отсюда не уходит, — всхлипнула та. — Сюда только приходят!       — Мы найдем выход, слышишь, Кан Дан! Мы сможем отсюда выбраться! — воскликнула Сохи, что было сил, но её голос будто сел. Она сказала эти слова почти шепотом.       Голова начала кружиться, жизнь пробежала перед глазами как затяжные титры после короткого фильма. Тело сначала стало невероятно и горячим, но сразу после стало легко настолько, будто оно превратилось в пух или снежинку. Холодную, как лед.       — Как его зовут? Аджума, не засыпайте! Вам нельзя! — закричала девочка, дрожа от испуга.       — Юнхо, — одними губами проговорила Бу и провалилась в длинный темный коридор собственного подсознания. Туда, откуда в мир живых обычно не возвращаются.       

***

      Сердце пропустило удар. Мастера словно окатило ледяной водой. Глаза метались от кумихо к собаке, не зная, на ком остановиться. Он хотел шагнуть назад, но оступился и чуть не упал. Благо спинка лавочки оказалась совсем близко, чтобы за нее зацепиться.       Как я мог забыть её. Как я мог!       — Где Сохи? — чуть ли не плача, воскликнул Чон дрожащими губами. — Где она?       — Скорее всего, она пошла искать сердце, раз оно было утеряно, но… — начал Уён.       — Но он не знает, куда она могла пойти, а у меня есть пр-р-редположение, — собачьи брыли разлетелись в довольной улыбке. — Она не могла далеко уйти, пойдемте.       — Но… — начал было лис, но Юнхо его тут же остановил.       — У нее совсем мало времени! Безо всяких «но»!       Они бежали через все поле. Сначала собака, затем мастер, а замыкала их скромный отряд пустынная лисица. Путь оказался куда более далеким, чем предполагал Эральфон. Нескончаемое поле и тысячи потерянных душ на абсолютно сером фоне — неизменный пейзаж, который преследовал Чона на всем протяжении.       Души оглядывались на яркий свет, исходивший из его груди и некоторое время даже следовали за ним, но позже останавливались и уходили прочь. Это настораживало, но Юнхо старался не обращать внимания.       Сейчас все его нутро беспокоилось только об одном человеке: девушке, что направилась на его поиски из мира живых в мир мертвых без единого шанса вернуться.       Как я упустил её! Она сама нашла меня, но я отверг её! — навязчивые мысли лезли под самую корку, раскрываясь с самым ужасным исходом. Дьявол шутил над ангельским разумом, как только мог, показывая, кто тут на самом деле главный, но мастер не поддался ни одной его уловке.       — Ты не успеешь ее спасти! Ты не найдешь её! — кричал внутри него голос, на что Чон только отмахивался и бежал дальше.       — Она превратилась в старуху! Ты не сможешь её узнать, — продолжал тот, но мастер не останавливался. В его глазах уже давно застыли горестные слезы, но Милемас не имел права плакать. Не сейчас.       Казалось, что прошло уже больше суток, как они без отдыха искали девушку. На поле потерянных душ не существовало дня и ночи. Здесь всегда стояло серое небо, полностью застланное тучными облаками без намека на солнечные лучи. Да оно и было ни к чему. Души не чувствовали усталости, блуждая взад-вперед по нескончаемому лугу, где никогда не росло и травинки, занимаясь собственно придуманными делами.       Увидев девочку с косичками, Юнхо прибавил шаг. Она еще издалека заметила то самое светящееся сердце в груди мастера и пристально следила за ним, пока тот не оказался прямо около неё. Следом за ним прибежали лисица и собака.       — Меня зовут Кан Дан, — начала девчушка, пока Чон пытался отдышаться. Он почти не разобрал того, что она сказала, но после следующей фразы все его внимание устремилось только на нее:       — Вы — Юнхо?       — Д-да, — запнулся Милемас. — Откуда ты…       — Мне сказала девушка, — пожала плечами Дан.       — Где она, Дан? Ты знаешь, где она сейчас? Ты сможешь провести нас к ней? — мастер присел на корточки и положил руки на плечи девочки, чуть сжав их.       — Да, — кивнула девчушка, — Надеюсь, что мы успеем. Она спит.       Немедля ни минуты, мастер, лисица, собака и девочка двинулись в сторону окраины серого поля. На их разношерстную команду часто засматривались прохожие души. Некоторые даже бесцеремонно тыкали пальцами в их сторону, но сейчас этот излишний интерес не имел для Юнхо никакого значения.       Все его мысли были направлены только на Сохи, а если быть точнее — на спасение ее отчаянной души.       Они миновали поле достаточно быстро. Во всяком случае, так показалось Уёну, который следовал прямиком за Сохи и Ральфом во время их длительного променада в долину мертвых.       Бу лежала около самого входа на поле, укрытая теплым пледом. Сейчас она уже не была той старушкой, которая навестила его у обрыва. На холодной земле покоилась красивая девушка. Та, которой он её помнил.       Его Сохи.       Её грудь тяжело вздымалась. Она делала глубокий, протяжный вдох, будто смакуя поступающим воздухом, а потом так же протяжно выдыхала. Кожа была белее самого элитного мрамора, переливаясь при свете ангельского сердца жемчужным фаянсом. Она мерзла. Съёжившись в позе эмбриона, поджала ноги к животу, а руки подложила под голову.       Тело Милемаса бросило в дрожь.       Юнхо ринулся к ней и упал рядом, скользя коленями по ледяной почве. Подхватил её крошечное дрожащее тельце и попытался усадить к себе на бедра, но ничего не вышло. Она была без сознания.       — Сохи, — мастер посильнее укутал Бу в плед и прижал к себе. Её тело было подобно льду. Холодное и полупрозрачное, словно через пару секунд она должна исчезнуть.       — Моя Сохи, я не узнал тебя, — он нежно поглаживал её волосы и щеки, пока вторая рука грела своим теплом её маленькие ладошки.       — Прости меня, душа моя. Я опоздал. — слёзы уже давно стояли в глазах.       Еще с того момента, когда он смог все вспомнить.       Сейчас Чон винил себя во всем. Начиная от их первой встречи и заканчивая своим безответственным решением. Казалось бы, даже если все шансы исправить упущены, всегда можно помолиться, но молиться здесь, к сожалению, было нельзя.       Из глаз хлынули слезы. Внутри него бушевала буря эмоций, и каждая мысль, которую не спеша навязывал ему Лимб, превращала его пылающее от жара сердце в ледяную глыбу. Суровая реальность сжималась вокруг мастера, оставляя его один на один с ледяным телом его возлюбленной. Он поступил эгоистично, не думая о последствиях, и теперь это отражалось в проклятиях, исходящих от его сознания.       Его сердце холодело и чернело, пепельной дымкой растворяясь в пропитанном чужим несчастьем воздухе коридора, пока Милемас, упиваясь собственным горем, рыдал, склоняясь над Сохи. Его слезы падали на ее лицо, плечи и руки, отливая золотом и растворяясь чуть ниже места падения.       Уён, Ральф и Дан не вмешивались. С одной стороны, это было неправильным. Нужно бежать из этого проклятого места, пока есть силы. Но с другой стороны, никто — ни лис, ни пес не имели никакого права, полностью положа свои жизни к ногам мастера.       Словно тень, витающая вокруг него, вина прочно укоренилась в разуме Юнхо. Найти прощение казалось чем-то недостижимым, потому что лишь он был виновен.       — Я думал, ты все же умнее своего давнего друга, Милли, но ты оказался не только глупцом, но и познал отчаяние! Она останется здесь навечно, а ты превратишься в демона из-за какой-то никчемной любви и останешься служить мне! — Дьявол не смог оставить его. Он глумился, плевался словами и рычал большой кошкой, только бы побыстрее закончить превращение.       Ангельские силы покидали Милемаса с каждой пророненной слезинкой. Его глаза чернели, ногти на пальцах стали превращаться в длинные когти, а сам он — оперяться, превращаясь в огромного ворона.       — Мастер! Мастер, нам пора! Нам нужно уходить, мастер! — подлетел к нему кумихо и попытался отдернуть его руку от девичьих ладошек, но ничего не вышло. Он умело ударил лиса под дых, а пока тот вставал с земли от удара, Чон еще сильнее вцепился в девушку, оставляя на ее теле красные следы от вороньих когтей. Его разумом овладел демон. Ангел сопротивлялся, но сил оставалось все меньше и меньше.       — Миле-мас, — вдруг послышался совсем слабый, еле различимый с тишиной голос Сохи. Она мягко обхватила его лицо своими ладошками и, еле касаясь, провела большими пальцами по его щекам. Он не смотрел на нее, в его черных глазах стояла лишь пустота, но мертвая хватка в миг ослабла.       Продолжая поглаживать обезображенное дьявольским проклятьем лицо мастера и все еще опираясь на него широкое плечо, Бу чуть поерзала и более уверенно села рядом. Силы прибывали. Сердце билось чаще, а дышать становилось легче.       — Юнхо, посмотри на меня, — не торопя время, попросила Сохи. Черные вороньи глаза пару раз моргнули и посмотрели на девушку. Его высохшие губы слегка приоткрылись. Он будто хватал воздух, то открывая их, то закрывая, пока не положил руки на плечи Бу. Перья щекотали голую кожу даже через ткань пледа. — Ты видишь меня, Милемас? Я здесь, — пытаясь не заплакать, хныкнула Сохи.       Он стал меняться. Перьевой покров сменился кожей, острые когти на руках исчезли, а лицо стало не отличить от человеческого. Сердце снова загорелось. Его тусклый свет матовыми бликами разлетелся по округе, освещая троих наблюдателей.       Только глаза до сих пор остались черными, как ночное небо.       — Это правда ты? — хрипло произнес Юнхо, изучая девушку напротив него. — Это не иллюзия? Не уловка?       — Чай с чабрецом был вкусным, не так ли? — улыбнулась Бу, вспоминая о давнем разговоре и даже не заметив, как проронила слезу. — Не смей больше стирать мне память, слышишь. И оставлять прощальные письма.       Его глаза приобрели настоящий, насыщенно серый оттенок. Он тут же сморгнул, и по щекам побежали две еле заметные мокрые дорожки, которые были моментально стерты. Мастер улыбнулся и потянулся к Сохи. Прижав девушку к себе со всей нежностью, что была ему доступна, Чон заплакал.       — Это ты, — прошептал Милемас, зарываясь лицом в её спутанные волосы, вдыхая родной аромат. Его голос дрожал от нахлынувших цунами эмоций. Юнхо до сих пор не мог поверить в правду происходящего. Все это казалось мастеру странным сном, после которого не хотелось просыпаться.       Сохи немного отстранилась и приложила свою руку к его груди, внутри которой теперь билось теплое, яркое сердце. В момент ей стало интересно, насколько сильно оно стучит, и девушка без лишних мыслей прильнула к груди Чона.       — Твое сердце! Оно такое теплое! И так громко бьется! — с детским восхищением отметила Бу, вглядываясь в лицо ангела.       — Я люблю тебя, — смотря в глаза своей возлюбленной и широко улыбаясь, одними губами прошептал тот.       — Что ты сказал? — настороженно проронила Бу, отшатнувшись немного назад.       — Я люблю тебя, мое маленькое трепетное счастье, — произнес Чон и лишь сильнее прижал Сохи к себе.       Юнхо склонился чуть ближе к ней, его дыхание легким ветерком ласкало кожу. Он прикоснулся к её лбу, нежно целуя. Так, словно она могла исчезнуть прямо сейчас. Бесследно и навсегда.       Отстранившись, мастер снова посмотрел на Сохи. В её глазах мерцали многотысячные звезды, вперемешку с волнением и любовью. Милемас почувствовал, как пылкое сердце забилось быстрее.       Он медленно, с особой осторожностью, переместил губы к её виску, где волосы мягко колыхались под его дуновением. Держа её взгляд, он почувствовал, как её сердце откликается на каждое его движение. Поцелуй становился всё более воздушным и теплым. Юнхо спустился ниже, к щекам, оставляя на них легкие следы своих губ. Бу улыбнулась, ощущая невероятное совпадение. Их сердца бились в унисон, а каждое касание было как шёпот, полный долгого ожидания общего счастья.       Его руки обняли её лицо, и он снова приблизился, губы его коснулись её век. Ненавязчиво, протяжно и трепетно.       Милемас отстранился и посмотрел ей в глаза. Мгновение, когда взгляды пересеклись, стало их домом. Теплое и по-своему уютное. Переполненное надеждами и любовью.       Чон не мог отвести взгляд, будто в ее глазах прятались ответы на все его вопросы. Девушка почувствовала, как внутри все заполнилось теплом, словно кто-то тихо вложил в ее душу лучик солнца.       Все чувства слились воедино, а время остановилось. Наконец, Юнхо остановился у её губ, замерев в ожидании. Он ждал разрешения.       Мастер до сих пор с трудом верил в явь происходящего. Сохи вольно обвила его шею своими руками и потянулась чуть ближе. Так, что между ними осталось не больше пары трети фута. Он медленно наклонился, и их губы встретились. Это было не просто прикосновение. Разговор, в котором рассказывали о себе давно томившиеся чувства.       Поцелуй был мягким и осторожным, как прикосновение лепестка. Тепло заполнило пространство между ними, и мир за пределами этого мгновения показался вдруг неважным.       Отстранившись, Милемас снова посмотрел на Сохи. Она выглядела счастливее, чем когда-либо.       — Я люблю тебя, мой мастер разбитых сердец. — нежно улыбнувшись, произнесла Бу, все еще не отрывая взгляда от Юнхо.       — Не знаю, как вам, но кажется, что пора идти. Вернее, уже бежать. — неожиданно вмешался Уён. Они бросили на лиса недовольные взгляды, и Чон уже хотел было возразить, но все надуманные упреки в миг исчезли, стоило только увидеть толпу из бушующих душ прямо за кумихо.