Мастерская разбитых сердец

«И когда молитесь, прощайте, если имеете что против кого-либо, чтобы ваш Отец Небесный мог простить вам ваши прегрешения»

— Евангелие от Марка 11:25

В эту ночь Сохи спала безмятежно, как младенец, что не скажешь о мастере. Парень не мог найти себе места: сначала вышел на улицу, потом сидел у кровати девушки, а когда шея окончательно затекла — решил пойти-разведать обстановку в квартире. Что-то должно было произойти помимо того, что уже было. Что-то нехорошее и почти необратимое. Чон чувствовал это. Он пил чай, сидя на кухне, когда Баф начал громко рычать в гостиной. Собака, не унимаясь, на что-то лаяла. — Сейчас разбудит Сохи, — словил себя на мысли мужчина и встал со стула. Стоило только зайти в залу, как Юнхо тут же остановился. Прямо над диваном, где беспомощно лежал лис, надвисла огромная тень, а черные, похожие человеческие руки, существо сложило в лодочку и тихим голосом монотонно читало какое-то заклинание на неизвестном языке. Баффик замолк. Половица под ногой громко скрипнула. — Ты кто? — спросил мастер. Услышав чужие шаги, существо обернулось. Но лица у него не было. Просто огромный зубастый рот с фиолетовым языком и ничего больше. Ему потребовалось всего мгновение, чтобы лисья бусинка оказалась в этой самой лодочке из рук. Скорее всего, оно колдовало уже давно. — Стой! — воскликнул Чон, порываясь к тени, но она оказалась быстрее и увильнула прямо из его рук в окно, забирая силу кумихо и заточенного в нем беса с собой. — Вот же ж! — Что здесь происходит? — сонно потирая глаза, в гостиную вошла Сохи. Даже сейчас, с растрепанными ото сна волосами, мятой пижаме и длинных носках она была невероятно красивой. Комнату освещал только лунный свет, ненавязчиво подчеркивая её нежные черты лица, выпирающие ключицы, изящные руки с тонкими запястьями и маленькими детскими ладошками. Все в ней было прекрасно. Абсолютно все. — Уён?! Её излишнее удивление было оправдано, ведь на диване лежал уже далеко не лис. На мягкой перине покоился молодой рыжеволосый парень. Руки сложены в замок на груди, которая неспешно то поднималась, то опускалась, лицо расслаблено. — Чон Уён! — радостно воскликнул Юнхо, но кумихо не откликнулся. Лиса в человеческом образе все еще продолжала лежать, не подавая никаких признаков жизни, кроме тихого, еле ощутимого дыхания. — Что произошло, Юнхо? — обратилась к парню Сохи. — На кого ты кричал? — Тень… — единственное, что смог произнести мастер, медленно переводя растерянный взгляд на едва приоткрытое окно. На улице, как на зло, поднялся сильный ветер. Капли только что начавшегося дождя невпопад крапали на внешний подоконник, создавая причудливые мелодии. — Тень? — Тень украла бусинку, — с досадой сказал Чон, усаживаясь в ногах у лиса. — Слуги царя смерти не дремлют. — Царя смерти? — Бу подошла ближе и села рядом, на подлокотник. — Все имеют начальство. Даже в мире духов. Ангелы и демоны тоже кому-то подчиняются. — начал объяснять парень, повернувшись к собеседнице. Сосредоточиться было как никогда сложно. То ли из-за только что произошедшего, то ли из-за девушки, сидевшей в нескольких дюймах от него. — Так вот, у Мавана тоже есть предводитель. — Кто он? — Сумиэль. Маван — один из его главных воинов смерти, поэтому он приложит все усилия для его скорейшего освобождения. — А как его можно освободить? Он ведь заперт кучей магии. — Бусинку достаточно разбить. И он это знает, как никто другой. — горько усмехнулся мастер. — Если бусина разобьется, Уён останется при выборе: либо лишиться рассудка и остаться живым в образе лисицы, чтобы после смерти присоединиться к его многочисленной армии, либо… — Смерть, — додумала Сохи. — Да, — подтвердил мужчина. — Но кумихо слишком преданы духу леса, поэтому выбирают второе. — Ёна-а, — ласково протянула девушка, присев около спящего парня. Она аккуратно заправила выбившиеся волосы за ухо, погладив его по голове. — Каков шанс, что мы найдем ее? — Тень? — Юнхо вопросительно поднял бровь. Бу кивнула. — Нужно понять, где она прячется. Мне может помочь кое-кто, но ты с нами не пойдешь. — Кто? — Мой очень хороший знакомый, Сохи, — загадочно улыбнулся мастер. — Ты последишь за Уёном, пока меня не будет? — Ты хочешь уйти прямо сейчас? — Нет, сначала я уложу тебя спать, — подмигнул Чон. — Пойдем в комнату. — Если тебе нужно идти, то я не буду тебя останавливать, Юнхо. Я не маленькая, засну сама, — девушка встала с пола. — Порой, взрослым тоже необходимы детские сказки, Сохи. Позволь рассказать тебе одну, — парень подошел ближе и положил руки на её плечи, слегка сжав их. — Хорошо, — улыбнулась Бу. Руки мужчины медленно опустились сначала к запястьям, а позже: чуть сжали маленькие девичьи ладошки. Они неспешно пошли в спальню, где Юнхо, словно сказочник, рассказывал Сохи сказку про рыб, морские приключения, корабельные интриги, русалок и сирен. Все это было похоже на красивую ложь, но увы, этот рассказ был одной и десятков его незаконченных жизней. Почему незаконченных? Ему положена вечность без старости, а документы положено менять.

***

Часы пробили шесть утра, когда прозвонил первый будильник. Песня, которую девушка, будучи подростком, за многие годы сильно приелась и уже не вызывала никакого восторга, но и менять Сохи её не хотела. Мечта с первых нот кинуть телефон в стену, лишь бы она перестала играть, так и осталась мечтой, зато каждый раз появлялся стимул как можно раньше отключить это нетерпимое блеяние под шестиструнную гитарку. Это утро тоже не было исключением. Мгновенно отключив будильник, девушка сонно потерла глаза, смачно зевнула с нелепым призвуком в конце и потянулась, все еще не вставая с кровати. Ночь была слишком насыщенной на события. Когда Сохи плакалась подруге о своей скучной жизни, она и подумать не могла, что это так тяжело. Особенно поднять себя с кровати после. Оказавшись в гостиной, в глаза сразу бросился идеальный порядок. Вчера здесь был небольшой беспорядок, а сейчас все вещи находились на своих местах. — Ёна-а, — подходя к дивану, подвала девушка. Каково было её удивление, когда вместо парня она снова могла лицезреть еле живого фенека. Лис дышал через раз, делая глубокий протяжный вдох и короткий выдох. Уши холодные. — Ёна-а, ты слышишь меня? Ответа она так и не получила. Лисица была без сознания. — Я сейчас погуляю с Баффи и вернусь, хорошо? — в пустоту сказала Сохи и принялась одеваться на прогулку. Кажется, сегодня утро обойдется без завтрака. Аппетита нет, а вот сил — хоть отбавляй. Видимо, гора эмоций, резко свалившаяся на девушку, наконец, дала о себе знать. Баффик тоже, на удивление, был как никогда расположен к утренней пробежке. Они вдвоем прошли свой маршрут почти в два, а то и в три раза быстрее, чем обычно. Скотч несся по асфальтированной дорожке как угорелый, не обращая никакого внимания на голубей, которых пёс, между делом, обожал гонять с места на место, прохожие собаки тоже в этот раз были ему мало интересны. Единственным, из-за чего он был вынужден замедлиться, оказалась сладкая вата химически яркого розового цвета в руках у маленькой девочки. Кто вообще выходит на прогулки с детьми в такую рань? Собака остановилась и стала клянчить хотя бы кусочек приторно сладкого розового нечта. Вата была одной из тех сладостей, за которые Баф был готов продать душу и уплетал её при первой же возможности, но Сохи каждый раз одергивала его. — Собачка хочет сахарную вату? Тётенька, можно мы её покормим? — писклявым голоском спросила девчушка, уже отрывая кусочек. — НЕТ! — отрезала девушка, а потом, виновато улыбнувшись перед её родителями, потащила Баффика на коротком поводке куда подальше от аттракционов. Гулять в детском парке, хоть и ранним утром, было изначально плохой идеей. — Это же доктор Бу! Здравствуйте, вы помните нас? Не так давно мы лечились от гастрита! — её окликнула женщина средних лет. Она была похожа на воздушную карамель с присыпкой от попкорна: ярко-бордовые волосы, струящиеся мелкими кудрями по самое «нехочу», тонюсенькие брови, огромные глаза, жирно подведенные черным карандашом, слишком узкий нос с высокой переносицей, на которой красовались фирменные очки с грубой оправой, а помада на губах уже давно была съедена. Скорее всего, раньше она кусала их, когда сильно нервничала, а с возрастом это просто переросло в привычку. Одета она была тоже пёстро: голубой нейлоновый костюм и потрепанные временем тканевые кроссовки. Видок подстать назначению. Рядом с ней плелась, еле перебирая лапами, красивая австралийская овчарка с гетерохромией на глазах: один был небесно-голубой, а второй — рыже-коричневый. — Здравствуйте! Это же Синди? — неуверенно спросила Сохи. Самым большим страхом для нее представлялось неправильно назвать кличку узнаваемого животного. Каждый раз волновалась, как в первый. — Да, это Синди! — Как вы себя чувствуете? — на душе сразу отлегло, стоило только хозяйке подтвердить её догадки. — Все хорошо, единственное, намордник до сих пор не купили. Не могу отучить ее подбирать все подряд, — пожав плечами, весело хихикнула женщина. — Ну, полечитесь если что, — пошутила Бу, хотя высказывание больше смахивало на сарказм. Как по-другому можно объяснить нерадивым родителям, что их ребенок не понимает, что можно делать, а что нельзя? Значит, будут учиться на собственных ошибках. — Да, если что, сразу к вам, — ярко улыбнулась женщина. Скорее всего она не поняла подачи Сохи, но оно и к лучшему. — Лучше не надо! Не болейте! — кивнула девушка. — Постараемся, доктор Бу! До свидания! — воскликнула хозяйка аусси. — Пойдем, Синди! Как не выйдешь погулять, так обязательно знакомые лица. А главное, что они тебя знают и помнят, а ты их — нет. Чтобы не терять время зря, Сохи повела Бафа по более длинному маршруту. Теперь их путь лежал вокруг маленького, почти ничем неприметного искусственно вырытого озерца, где плавали кряквы и шилохвости. Когда-то, еще до ссоры, они часто гуляли по этой тропинке с Хансолем, точно так же выгуливая своих собак. Она так давно здесь не была. Ощущение, что вечность прошла с её последнего визита. На полянке возле пруда уже не было так радостно: трава пожелтела, а листья с близстоящих деревьев уже давно упали. Словно это место тоже прочувствовало их плохие эмоции и оставило их в себе. Уныло, но ничего не поделаешь. — Сохи! Какая встреча! Давно не виделись! — из мыслей девушку вывел до боли знакомый голос. Легок на помине. Сохи остановилась и подняла глаза на своего собеседника. Перед ней, как она и предположила, стоял Хансоль, а рядом с ним, помимо радостного Догги, стояла Кыми. С их последней встречи девушка ничуть не изменилась. Все такая же фигуристая красотка с пышными формами и голливудской улыбкой. Помнится, еще не так давно она была прыщавой девчонкой с брекетами на обеих аркадах. Из гадкого утёнка получилась симпатичная молодая лебёдка. Главное, чтобы она была такой же верной однолюбкой, как эти грациозные птицы. — Привет, — сухо отозвалась Сохи. По сравнению с Кыми сейчас гадким утёнком была Бу: стеклянные недоспавшие глаза, болезненно бледная, как фарфор, кожа, наспех сделанный хвост с кучей «петухов» и мятый старый костюм из флиса — это конечная, детка, теперь он точно подумает, что сделал правильный выбор! — Хорошо выглядишь, — постарался разбавить и без того напряженную обстановку Хансоль. — Да куда уж мне, с корабля сразу на бал, — съязвила девушка, укоротив поводок Бафа до минимума. Они любили играться вместе с Догги, но сейчас не было ни времени, ни желания оставаться с этими людьми больше, чем на несколько минут. — Ты все так же работаешь в клинике? — продолжил парень. — Как дела на работе? — Все отлично, — отрезала Сохи. — Может быть, посидим где-нибудь на днях? Все вместе, как в старые-добрые. — наконец подала голос Кыми. — Столько новостей накопилось. Проясним все неурядицы и недосказанности. Как ты на такое смотришь? — Мне нужно подумать. — Хорошо, тогда напишешь кому-то из нас, как надумаешь? Мы согласны в любое время в любом месте, Сохи. — по Квану было заметно, что он до сих пор чувствует себя виноватым перед девушкой. Вероятно, Бу могла ошибаться, но они были слишком давно знакомы, чтобы не понять очевидного. — Ладно, — еле заметно Сохи, все же, улыбнулась. Нутро подсказывало ей, что пора разрешить эту ситуацию раз и навсегда. — Чек с нас! — воскликнула Кыми, на что Хансоль громко прочистил горло, явно недовольный сказанным. — Хорошо, я напишу. — сказала девушка, — А теперь, простите, но мне нужно идти. Я сегодня работаю. — идеальный момент для ухода в закат. Вроде бы, и отношения прояснили, и на встречу позвали, и даже предложили отплатить счет… Надо подумать над их предложением. Если общий язык так и не выйдет найти, можно будет хотя бы бесплатно поужинать в хорошем месте. План-капкан и никак иначе. Как только Сохи и Баф вернулись домой, Пикси тут же окупировала ноги девушки с яростными воплями с намеком о «покушать». Времени до работы оставалось все меньше, поэтому нужно действовать куда быстрее, чем обычно. — Кимбап в холодильнике в ординаторской, чудесно! Значит пора брать лиса и вперед на зарабатывание денег! — воодушевляюще произнесла девушка и, шустро спрашившись с лисой, схватила уже запакованную переноску, пожелала питомцам хорошего дня (как бы смешно не звучало, но Сохи делала так каждый раз, когда уходила на работу) и вышла из квартиры. В этот раз она даже не опоздала. Госпожа Чу даже оказалась в настроении, а Чонхо, который сегодня снова был один в смене, наигранно хныкнул, увидев фенека без катетера. На всеобщее удивление, за почти двенадцать часов работы клиники посетителей можно было посчитать по пальцам двух рук ко всем имеющимся специалистам вместе взятым. Сегодняшний день можно было, по истине, обозвать «днем собак, съевших что-то не то». Сначала французский бульдог с головой динозавра в желудке, потом бордер-колли с гастритом из-за съеденных кустарниковых листиков, кане-корсо, проглотивший цельную кость и так далее по списку. Что называется — «и смех, и грех». Лиса Сохи полностью поручила Чонхо и врачу-интенсивисту Джису — молодому парню, нисколько не выглядевшему на свой уже почтенный возраст. Ему было уже порядка двадцати восьми лет, и он имел больше пяти лет стажа, но владельцы животных, каждый раз видя его, принимали его за шестнадцатилетнего подростка. Каково было их удивление, когда персонал клиники каждый раз говорил, что именно этот, казалось бы, юнец, спасает жизни их питомцев. Чонхо нравилось работать в стационаре с Хон Джису. Даже больше, чем в терапии. Паренек не был слишком социальным, поэтому, при любой удобной возможности сразу же удалялся в отделении реанимации и интенсивной терапии. Именно так за очень короткий срок парни стали хорошими друзьями. Старший часто рассказывал интересные случаи, которые встречались у него за годы практики, а младший тщательно наматывал себе на ус как действовать при поступившем триаже. — Как дела с Ёном? — поинтересовалась Сохи, зайдя в стационар. — Сохи, ты знаешь, что такое триаж из холла? — неожиданно спросил Джису, — А то малец не совсем понимает, о чем речь. — Это когда администратор при входе оценивает состояние животного, выявляет для него определенные риски и дергает нужных врачей для оказания первой помощи. У нас, к сожалению, такого не дождешься, — цокнула Бу. — Госпожа Чу слишком гордая, чтобы брать на себя такую ответственность и тратить на изучение свое драгоценное время. Ей проще дернуть кого-то из младших и повесить триаж на него. — здесь уже посмеялся интенсивист Хон. — Чего ты смеешься, Джису, все мы через это прошли. — То есть, я следующий в списке выброшенных на амбразуру? — уставился на врачей Чонхо. — Вроде того. — хихикнул Хон. — Но ты не переживай, если что, можешь просто ходить и кричать: «ПОМОГИТЕ!», и кто-нибудь придет к тебе на помощь. Главное, не совершай наших ошибок — не подходи к хирургам. Кто знает, что они могут выкинуть на этот раз. Ножницы и пинцеты уже были, — продолжал смеяться интенсивист. — Не пугай его, он еще слишком мал для триажа, — поддержала его Сохи. — Так как моя лиса? — Где ты вообще нашла этого заморыша? — Это не имеет значения, нам нужно его стабилизировать. — Ну Сохи-и, — протянул Джису, — Расскажи-и-и. — Он сам ко мне пришел. Я нашла его на диване у себя дома. — Что?! А вдруг он бешеный?! У меня нет прививки! — Он не бешеный, если только иногда, — хихикнула Бу. — Какой у него гематокрит? — Тридцать три. — Маловато конечно. Он все еще без сознания? — В сознании, но сопорозный. — Ёни-и, приходи в себя, солнышко. Ты нам очень сильно нужен, — Бу открыла бокс, где лежала лиса и погладила ее по голове, пару раз почесав за большим пушистым ушком. — Я оставлю его здесь до вечера. Джису, я верю, что ты приведешь его в порядок. — тяжело вздохнув, Сохи окинула взглядом стационар и вышла.

***

С самого утра Юнхо громил свою мастерскую, вороша не только свое, но и чужое прошлое. Кабинет, где мастер обычно чинил сердца, превратился в склад макулатуры и теперь был в горах старинных книг, книгах учета и журналах с расписками. Листы летали в воздухе словно пуховые перья: настолько их было много. — Да где же оно! Я помню, что у меня точно был этот каталог! Неужели я и его умудрился потерять! — Какой каталог? — из-за спины спросил мужской голос. Чон уже очень давно не слышал его, но мог смело предположить, кому он принадлежит. — Фантастические твари и где они обитают! — цокнул мужчина. — Погоди… Сан! — радостно воскликнул Юнхо, поворачиваясь к старому знакомому. Перед ним действительно стоял широкоплечий молодой человек. Загорелая кожа сильно контрастировала с белой свободной рубашкой, но это ничуть не портило его. Сколько Чон себя помнил, Сан всегда был жизнерадостным мальчишкой с выраженными красивыми ямочками на щеках, который учился вместе с ним в небесной академии, но на пару лет младше. Будучи студентами, они были закадычными друзьями, проводили много времени за учебой, иногда тайком выбирались в мир людей поглазеть на народ, иногда даже появлялись там на базарах, полностью вживаясь в роль обычных простолюдинов, а еще реже — даже помогали больным, проявляя свои способности к исцелению. За время разлуки парень сильно повзрослел и возмужал, но лицо нисколько не поменялось. — Как ты здесь оказался? — Я уже давно здесь, — улыбнулся друг. Его улыбка всегда была полна искренности. За столько лет ничего не изменилось: парень был все так же рад и испытывал те же чувства. — Давно? — Я спустился почти сразу после твоего приговора, Юнхо, — виновато сказал Сан. — Сначала работал в госпиталях, а сейчас решил уйти в мирскую беззаботную жизнь и открыл кондитерскую, где уже несколько лет продаю пончики, которые показывают красные нити судьбы и сводят людей вместе. — Почему ты не пришел раньше? — вытаращился на него мастер. В голове не укладывалась мысль о том, что старый друг всегда был где-то рядом, но не соизволил хотя бы зайти и поздороваться, не говоря уж о чём-то большем. — На то были причины. Не забывай про… — Я так сильно забыл, что накануне слишком хорошо вспомнил! — съязвил Чон. — Что-то произошло? — Она вернулась. — ЧТО?! — изумился Сан. — Не может быть! — в его удивление как будто мельком пробежалась наигранность, но парень не придал этому значения. — Да, и я искренне не знаю, что с этим делать. — тяжело вздохнул Юнхо, взявшись за голову. — Она снова пришла в мою жизнь. Причем при нелепом стечении обстоятельств. Знаешь, что из этого самое отвратительное? — мастер посмотрел на своего друга. Тот лишь приподнял брови в ожидании скорейшего ответа: — Она меня вспомнила. Не все. Далеко не все, но вспомнила. — Но как?! — Ей снились сны, где были мы. Я и она. — Может быть, небесный отец простил тебя и дал вам разрешение быть вместе? Не могло все так совпасть. — Меня бы вызвали на совет. Вообще, сейчас не об этом. Маван на свободе. Вернее, он запечатан в бусинку кумихо, но я боюсь, что совсем скоро эта бусинка окажется в руках у Сумиэля. — Сан озадаченно посмотрел на Юнхо. — Юнхо… — улыбнулся товарищ. — Небесный король изначально дал тебе второй шанс, дурачок. — Он прощает тех, кто проявил желание в искуплении своих грехов. — Что ты имеешь в виду? — Чон озадаченно посмотрел на ангела. — Она пришла в твою жизнь не просто так. Ты чинишь сердца людей уже половину тысячелетия. Ты помогаешь людям всем, что можешь им предложить. — Но я вчера сблевал цветами, только прикоснувшись к ней! — Значит за твоим наказанием стоит что-то еще. Что-то тёмное, я бы даже сказал — чёрное. — начал размышлять Сан. — Я пойду к Сумиэлю. Мне нужно уничтожить Мавана.