Салочки

— Мне кажется, кто-то присел тебе на хвост, — именно это услышал Хидэо от Кафки, когда вернулся с работы, с которой отпросился пораньше специально ради него. Парень стоял, облокотившись на угол, скрестив руки за спиной. Вид у него был немного потрепанный и даже озабоченный. — В плане? Парень объяснил свои подозрения, которые посетили его за последние часы размышлений. Мурата сначала молча смотрел на него, после чего тяжело вздохнул и сел на пуфик в коридоре. — Что скажешь? — Я… я не знаю. — Это логично, похоже, кто-то подозревает тебя в нечистом. — Но кто? — Родственники? Коллеги? — Без понятия. Мой отец точно не станет подозревать меня в нечистом, а коллеги… я не верю, что кто-то из них может оказаться настолько наглым, чтобы поставить прослушку прямо у меня дома! — Но все же, кто-то ведь поставил. — А может, это те неизвестные полицейские, которые закрыли мое дело? — Мы же обсуждали, что этот диктофон не продержит столько заряда. Напомни, сколько ты провалялся в больнице? Хидэо промолчал. — Может, ты еще что-то скрываешь? Может, ты не так чист, как есть на самом деле? — тон Франца вдруг изменился. Мурата перевел на него недоуменный взгляд. — О чем ты? — Может, ты сам установил прослушку? — Я?.. Что ты имеешь ввиду?! Франц сделал пару шагов в его сторону. — Если ты никому не сообщал о том, что мы работаем вместе, и тебя не в чем заподозрить, то остается лишь один вариант. Хидэо настолько напрягся, что даже затаил дыхание. — Ни о чем не хочешь рассказать? — Франц вдруг вскинул руку, в которой оказался пистолет. — Что?! — Мурата поднялся, и рука парня синхронно с ним. — Ты… Франц, как это понимать?! Хидэо не мог понять, что испытывает: злость или обиду. Подозрения Франца в его причастности к слежке больно резанули по сердцу, но от этого было еще страшнее и непонятнее. — Я? Я старался оберегать тебя, а ты теперь обвиняешь меня в слежке за тобой?! Претензия звучала настолько необоснованно, что даже Франц не сдержался и хмыкнул, но Хидэо было не до смеха. Под прицелом, мужчина достал стремянку, расправил ее только с третьего раза, едва не сломав, после чего забрался и достал из коробки с воспоминаниями прядь волос, которую Франц отдал ему в качестве предмета для шантажа. — Я никому тебя не сдавал, не знаю, поверишь ли ты, но, держи, забирай, — он прижал к груди Франца пакетик с уликой. — Не знаю, станет ли тебе легче от этого. «Он что, обиделся?» — думал Франц, наблюдая за тем как экспрессивно двигается Мурата. По крайней мере, ни на что другое это не походило. — Если ты меня подозреваешь, давай просто закончим наше… партнерство. Франц долго-долго посмотрел на него, после чего забрал пакетик и положил его к себе в карман. Пистолет он продолжать держать на уровне груди Хидэо, который все это время не сводил с него взгляда. — Что еще? — М? — Опусти оружие уже, — Франц мельком заметил, как крепко Хидэо сжал кулаки, и насторожился. — Я разве что-то не так сделал? — Может, и не сделал, но сам понимаешь, — Франц начал медленно отходить в сторону двери. — Осторожность никогда никому не помешала. — Мне кажется, ты слишком осторожничаешь. — Когда ты цель половины города… О! На самом деле, я слишком рискую. Хидэо взмахнул рукой, на мгновение задержал ее в воздухе, после чего с хрипом выдохнул и отвернулся. — Иди уже. Франц захлопал глазами, он рассчитывал что Мурата сейчас бросится на него, после таких-то театральных слов. «Странный такой», — подумал он, заправив пистолет в штаны. В таком виде, конечно, расхаживать по городу было не совсем безопасно, но сейчас это волновало его меньше всего. Когда дверь за спиной парня захлопнулась, Хидэо смог только в очередной раз тяжело вздохнуть. Руки почему-то сильно дрожали, а в горле застрял непроходимый колючий ком. «Я же не сделал ничего такого, почему ты вдруг решил отвернуться от меня?» — беспомощно подумал он, посмотрев в окно. Ему не верилось, что буквально несколько часов назад они лежали на одной кровати, а сейчас вдруг неожиданно оборвали связь. «Ну а на что ты рассчитывал? Ты с самого начала понимал, с каким человеком связываешься, поэтому все это — твои проблемы, — вторил ему внутренний голос, от которого становилось только хуже. — Какой же я дурак, ну почему именно он?..»

***

Забравшись в машину, Франц около минуты просто неподвижно сидел и рассматривал текстуру кожи на руле. На самом деле, идея о виновности Хидэо пришла к нему довольно спонтанно, но, по сути, все складывалось: офицер согласился работать с ним работать и в дальнейшем установил слежку, которую случайно обнаружил Франц. Даже его испуг можно было объяснить: он просто понял, что попался. Но при всей складности картины парень относился с сомнением к этой версии. Но когда дело касается собственной безопасности, никакие полумеры не допускаются. До тех пор, пока есть хотя бы мизерный шанс того, что диктофон установил Хидэо, он не может относиться к нему никак, кроме как к врагу. Переведя дыхание, он задумался о том, где провести дни до звонка Элио. Возвращаться в квартиру было бесполезно, все равно, там ничего не уцелело. Приезжать в отели сомнительно, потому что он всегда мог наткнуться на хостел какого-нибудь Дона, а там на него наводки явно имеются. Единственным возможным вариантом, который он пока видел, был отъезд из города или в какую-нибудь чащу, и уже оттуда ждать ориентировок. «Теперь главное, чтобы связь ловила», — подумал Франц и завел машину. Топлива был полный бак, так что можно было уезжать прямо сейчас. Но все это время ему никак не давала покоя странная реакция Мураты. «Какая тебе разница? То что мы потрахались разок, еще ни о чем не говорит. Так что если он чего-то там себе придумал, это его проблемы».

***

На следующий день Хидэо пошел на работу с твердым намерением написать увольнительную, но перед этим, ему хотелось побеседовать с отцом. Он хотел отложить разговор на обед, но, увидев, что отец уже был в сети в 5:45, он решил позвонить утром. — Алло, привет, не разбудил? — Привет-привет, — голос отца был вполне бодрым, хотя в нем и слышалась капли сонливости. — Давно не звонил, что-то стряслось? — Разве давно? Вот недавно же разговаривали. — А? Правда? Я чего-то запамятовал совсем. Эх. Старею. — Не выдумывай, ты все еще бодр и свеж, — сказал Хидэо, чувствуя, как ком волнения снова подкрадывается к горлу. — Знаешь, я тут все-таки надумал уволиться. Некоторое время в трубке была тишина, и Хидэо уже начал беспокоиться, как бы у отца там приступ не случился. — Правда?! Ну наконец-то! Давно пора было! — Ты серьезно? — Вполне. Я никогда не хотел, чтобы ты пошел по моим стопам. Но ты ведь не стал меня слушать, — тяжело вздохнул отец. — Но, хорошо, что хотя бы спустя семь лет ты созрел. «Что-то я не уверен в этом, пап», — подумал Хидэо. — Лучше поздно, чем никогда. — Да уж. Когда собираешься писать заявление? — Да вот сегодня планировал. — О! Хорошо. Практика показала, что тебя могут продержать на отработке почти на месяц, но это если совсем не хватает кадров. Мои от меня не отставали даже после пенсии, представляешь? Еще год ходил к ним на отработку то там помочь, то тут заменить декретного папашу. — Да… помню. В то время отец часто выпивал после работы и ругался с сыном, так что забыть такое было довольно трудно. — В общем, я хочу с тобой сегодня встретиться после работы, как смотришь на это? — Я не против, у тебя же есть ключи от моей квартиры? «Точно, я ведь оставил дубликат своих ключей Фарнцу. Надеюсь, арендодатель не будет на меня злиться, если скажу, что просто потерял его». — Были, надо поискать. — Хорошо, на случай, если я задержусь. — Я могу встретить тебя после работы. Ты, кстати, до скольких? — Надеюсь, что до десяти освобожусь. — Ох ты, продолжаешь губить себя переработками? Давай-ка, переставай. — Да-да, вот, уже собираюсь. Всю дорогу Хидэо метался в сомнениях. Он не был уверен, что ему стоит сейчас увольняться, но при этом, был согласен с отцом. Чувство долга перед матерью, бывшее когда-то мощной движущей силой, сейчас стало таким невыносимым и неподъемным грузом, что ему стало тяжело дышать. Кафка правильно сказал, что пора начинать жалеть живых, а не горевать по мертвым. Снова вспомнив о нем, сердце вдруг больно содрогнулось, но он постарался как можно быстрее затолкать эти мысли куда-нибудь поглубже. На работе он постарался как можно меньше общаться с коллегами, и полностью сконцентрировался на работе. Но уже на обеде Эванс отвел его в сторонку. — Ты чего мрачный весь день ходишь? — спросил он с интересом полушепотом, будто этот вопрос был настолько непристойным, что его можно было задать только таким тоном. — Да так, немного устал, — «Почему я начинаю юлить? Скажи просто, что хочешь уволиться, и все, и все это кончится, и ты сможешь зажить спокойно, просто забыв о том, что ты когда-то сотрудничал с Францем. Да почему опять он?!» — Хидэо? — А? Оказалось, что мужчина все это время крайне мрачным взглядом сверлил пустоту перед глазами. — Задумался. — Ну-ка, выкладывай, что случилось? — Я хочу уволиться. — Уволиться? — офицер вскинул седые брови, а его густая щетка усов коротко дернулась. — Ты чего так? — Не вывожу. Не для меня это оказалось. Эванс глубоко вздохнул. — Понятно, — вид у него был явно опечаленный. — В любом случае, не прощаемся, будешь же мне звонить иногда? — Да чего вы, я ведь еще даже заявление не написал, сколько мне с вами еще тут отработать придется, — попытался отшутиться Мурата, но улыбка довольно быстро исчезла с его лица. «Да, все равно, мы будем иногда общаться, от того, что я уволюсь, мои знакомые никуда не исчезнут. Ну… точнее, один уже исчез. Черт!» Мысленно стукнув себя по лбу, Хидэо вернулся на рабочее место. День тянулся невыносимо долго, настолько, что казалось, будто он работает в четыре раза дольше своего обычного расписания. Он даже надеялся, что произойдет что-нибудь экстраординарное и он сможет немного развеяться, погрузившись в страдания других людей, но нет — за день не произошло ничего, что для беспокойного и живого Лос-Анджелеса было аномально. В этот раз «чуйка» Эванса молчала, а значит, все и в самом деле должно было быть нормально. Но именно поэтому каждый развлекал себя так, как мог: Дэвис уже вовсю занимался разгадыванием сканвордов в газете, Джейден листал ленты соцсетей, чередуя то одну, то другую, а Эванс увлеченно рассматривал пейзаж за окном. Часы на стене мерно тикали, этим звуком раздражая напряженные нервы Хидэо. «Ну пожалуйста, пусть произойдёт хоть что-нибудь», — взмолился он, но никто не услышал его. Решив потратить время на что-нибудь полезное, он вынул лист бумаги из принтера и принялся размышлять над оформлением заявления. — начальства сегодня не было, поэтому мужчина мог целый день потратить на его составление. Но слова не складывались в предложения. Он молча смотрел на белый лист с единственный прописным словом «заявление», а в его голове не было ни одной здравой мысли. «Ну же, напиши, ты же знаешь, что писать, чего ты снова тормозишь?» — послал он вопрос самому себе, на который так и не было получено ответа. Когда стрелка часов показывала 7:56 после полудня, Хидэо уже давно стоял готовый у своего рабочего стола, не в силах дождаться окончания смены. — Куда-то торопишься? — Эванс слегка улыбнулся, но в его лице с момента их последнего разговора что-то кардинально изменилось, только Мурата не мог понять, что именно. — Поди, свиданка какая-нибудь? — начал шептать Джейден, наклонившись к столу Дэвиса. — Какая свиданка, ты видел, какой он весь день мрачный ходил, думаешь, люди, идущие на свиданку, будут настолько недовольными? — Ну, мало ли, по принуждению идет на свидание. — Это как так-то вообще надо умудриться? — Ну, у меня в жизни и не такое бывало. — Вот это у тебя жизнь, конечно. — Эх, моя бурная молодость... Дэвис усмехнулся, но тут же замер, когда увидел, что последние несколько секунд Хидэо пристально наблюдает за их беседой. — Просто хочу закончить рабочий день хотя бы раз вовремя, — сказал Хидэо, снова переведя взгляд на часы. — Я пойду, увидимся завтра. — Ага, бывай. По дороге до дома Хидэо снова погрузился в размышления, походившие больше на закидывание вопросами, на которые не было ответа. Точно ли он не предает мать, увольняясь? Почему бы ему просто не замять эту историю с Францем, и не продолжить работать также, как раньше? Сколько можно вспоминать Кафку? И почему так тяжело каждый раз, когда он думает о нем? Кафка исчез из его жизни также внезапно, как появился. И если раньше Хидэо готов был взвыть от такой встречи, то сейчас он жалел, что не может встретиться с парнем еще хотя бы один раз.