Икигаи

      Коридоры, куда они вышли, были обычными коридорами, только, в отличие от хогвартских, здесь не висели многочисленные портреты и гобелены. Вообще ничего, стены были однотонными, но картинами служили окна: большие, широкие, некоторые — с балконами. Из окон открывался потрясающий вид: внизу, во дворе школы, цвели деревья сакуры, напоминающие розовые облака. Лепестки летели по ветру, словно танцуя. Снейп замер у такого окна, не в силах отвести взгляд.       — Красиво, правда? — тихо спросила Момо.       — Невероятно красиво.       Он бы долго так простоял, любуясь мимолетной красотой весны, но их с Хинамори отвлек от созерцания радостный вопль:       — Момо-сан!       Следом за воплем на них налетел вихрь — точнее, на одну Хинамори. Высокий парень с длинными волосами сгреб ее в объятия и закружил, и она засмеялась от радости, а Северус ревниво поджал губы, напоминая себе: она говорила, что у нее есть друзья-парни, и он дружил с девушкой, вот только… с его стороны это быстро перестало быть дружбой, и кто знает, нет ли у друзей Момо к ней чувств, которые они скрывают?       — Отпусти! — наконец потребовала Хинамори, и ее послушно опустили на ноги. Заметив Снейпа, лохматый наконец смутился, энергично потер затылок, а потом вдруг решительно, рывком поклонился и выпалил:       — Рад приветствовать вас в Махотокоро!       И снова по-английски — или не по-английски, но каким-то образом на понятном языке. Северус решил не удивляться этому — у него была масса других причин удивляться. Вид этого парня, например: его волосы были длиннее, чем у некоторых знакомых Снейпу девчонок, и завязал их японец в достаточно небрежный конский хвост. Его лоб скрывала темно-бордовая бандана, но все равно было заметно, что брови вытатуированы, и на шее виднелись татуировки — в целом он выглядел очень похожим на бандита с большой дороги. С таким бы Северус связываться не стал, но знал, что судить по первому впечатлению обычно бывает ошибочно.       — М-м… здравствуйте, — неловко ответил он. Кланяться в ответ не хотелось. Даже если здесь это значило то же самое, что рукопожатие. Поклон директору Северус мог бы отвесить и ниже, чем в пояс, но тот старый маг на самом деле заслуживал уважения, а этот…       — Меня зовут Абараи Ренджи, — лохматый белозубо заулыбался, выпрямившись. — Я очень рад, что вы поладили с Хинамори.       — Северус Снейп, — сухо представился Северус.       — Ой, Момо-чан вернулась!       Теперь к ним подбежала девушка: ее волосы были короче, чем у Абараи, но уложены намного аккуратнее, хотя и распущены. Никаких заколок или лент, но голубой шарфик на шее, и… очень большая грудь. Снейп поспешно отвел глаза.       — Я Мацумото Рангику, — представилась она. Кланяться не стала, просто немного кивнула. — Чего вы тут застряли? У нас пикник под сакурой! В честь каникул Момо-чан! Вперед-вперед!       — У вас сейчас тоже каникулы? — спросил Снейп Хинамори.       — Скорее, конец учебного года, — улыбнулась она. — Мы идем в школу в апреле, когда цветет сакура, соответственно, и заканчиваем примерно в то же время.       — И все мы специально не улетали домой, чтобы дождаться Момо-чан! — весело сказала Мацумото. — Ну ладно-ладно! — она взмахнула рукой, увидев взгляд Абараи. — Мы и так задержались бы на период ханами.       — Экзамены в июне, — объяснила Хинамори. — А во время ханами — каникулы. Как раз совпали в этом году с вашими пасхальными.       — А ханами — это?..       — Время любования цветущей сакурой, — сказала Мацумото. — Вот сейчас и полюбуемся.       Они вышли во двор, а оттуда — на зеленую полянку: чем-то это место напоминало окрестности Черного озера, только озера не было. Только трава и цветущие деревья, и ярко-синее небо, и коврик для пикника под сенью сакуры, окруженный толпой студентов в мантиях разной степени золотистости.       — Момо-чан! — почти хором воскликнули они.       Ее здесь явно любили: приветствовали с искренней радостью, хотя и сдержанно: кроме Абараи, никто не лез обниматься — но и не нужно было. Все было понятно по голосам и взглядам, полным теплоты. Конечно, ее любили, а как иначе?       Уже знакомый Северусу по рассказам Момо Кира Изуру оказался меланхоличного вида парнем с длинной челкой, падающей на один глаз. Он тоже поклонился в знак приветствия, и посмотрел на Хинамори как-то особенно печально, что заставило Северуса вновь забеспокоиться. Про остальных Снейп не слышал, но представляла их Момо с одинаковой нежностью.       Омаэда Маречиё был очень высоким и очень полным человеком, с толстыми губами и пальцами, унизанными безвкусного вида кольцами. Сой Фонг, девушка, вокруг которой Омаэда носился, как вокруг своей возлюбленной, была, наоборот, очень маленького роста, миниатюрной, коротко стриженой и почему-то злой — она не говорила ничего злого, но взгляд у нее был сердитый. Котецу Исане тоже была коротко стриженой и высокой, и грудь имела не менее пышную, чем Мацумото, но, в отличие от той, вела себя гораздо скромнее. Ее сестра, Котецу Кийоне, чем-то напоминала мальчика из-за прически. Исе Нанао носила очки и казалась очень строгой; Снейп ничуть не удивился, узнав, что она — староста. Хисаги Шуухей, как и Абараи, носил татуировку: одну, на щеке, в виде числа «69», но волосы его были гораздо короче. Куроцучи Нему вела себя очень тихо и носила длинную косу. Кучики Рукия тоже могла бы выглядеть похожей на мальчишку. Хицугая Тоширо, названный брат Хинамори, выделялся больше всех — он был альбиносом.       Северус честно запомнил все имена. Они с Момо устроились рядом на коврике, его угостили каким-то треугольником из риса (онигири, как сказала Хинамори), и еще одним, и еще, и все без остановки болтали, из-за чего у него голова шла кругом, но это было… весело. Куда веселее, чем если бы вокруг шумели гриффиндорцы. То ли потому, что под боком Снейп ощущал тепло Момо, то ли потому, что все эти ребята были совсем не такими, как Мародеры и некоторые чистокровные слизеринцы.       О чем с ними говорить, он пока не знал, и в разговор вступать не спешил, вместо этого любуясь Хинамори — она всегда была красивой, но сейчас словно расцвела. Здесь она была настоящей, здесь она была собой, не скованной никакими правилами чужой страны и не тоскующей по своей родине. Здесь была ее стихия.       А потом их постепенно оставили одних — сначала Мацумото, хлопнув себя по лбу, вспомнила, что не доделала какое-то очень важное домашнее задание, потом о каких-то делах вспомнили Абараи и Кира, потом — все остальные. Последним ушел Хицугая, явно нехотя, и дел у него (и у других, скорее всего, тоже) срочных не было, но они намеренно оставляли Хинамори и Северуса наедине.       В тишине было спокойнее. Лепестки сакуры медленно кружились в воздухе. Один из них запутался у Момо в волосах, но ей так шло, что Снейп не стал вынимать.       — Прости, — сказала она. — Они очень шумные, да?       — Не очень, — Северус усмехнулся краем рта. — Они хорошие. Наверное, — добавил он. — Я же их не знаю.       — Хорошие, — уверенно произнесла Хинамори. — Ренджи немного несдержанный…       Обнимать девушку прилюдно и кружить было больше, чем «несдержанностью», но Снейп промолчал. Только Момо все равно каким-то волшебным образом угадала, о чем он думает, и успокаивающе коснулась его руки.       — Это другое, — сказала она. — У меня с Ренджи никогда не было ничего… такого. Что можно было бы назвать любовью.       — Может, только ты так думаешь, — вырвалось у Северуса. Хинамори покачала головой.       — Нет, точно нет. Он влюблен в Рукию. Наверное, с детства.       Снейп вспомнил, что Абараи правда сидел рядом с Рукией, и то и дело старался как-то ее коснуться, и почему-то все время подкладывал ей еду. Облегчение окутало прохладным ветром с ароматом цветущих вишен.       — Вот только шансов у Ренджи мало, — продолжила Момо, — потому что Рукия — дочь самурайского рода, а он — сын не то что крестьянина, а ронина. И к тому же, маггла. Другими словами, он магглорожденный, а Рукия — чистокровная аристократка.       — Ронин — это самурай, потерявший господина?       — Угу. Потерявший или изгнанный господином. Или сбежавший от правосудия хозяина. Но отец Ренджи не сбежал и не был изгнан, его даймё погиб. Отчасти это имеет значение только в мире магглов, но в мире волшебников тоже… немного. Среди таких древних родов, как Кучики, например.       Обычно Северусу не нравились такого рода сплетни: кто с кем встречается и кто в кого влюблен, его это не волновало, и тем более ему должна была быть безразличной личная жизнь иностранцев, но Хинамори умудрялась рассказывать это, как волшебную сказку, и он ловил каждое слово.       — А остальные? — спросил Снейп. — Расскажи о них. Если можно, конечно.       — Я не расскажу ничего плохого или стыдного, — Момо пододвинула к Северусу корзинку с онигири. — Хм… Омаэда давно влюблен в Сой Фонг.       — Заметно, — улыбнулся Северус. — Он очень заботится о ней, — хотя он и чудом не терялся в именах и лицах, но эта парочка слишком бросалась в глаза.       — Да, заметно… но, с другой стороны, он старается услужить ей в первую очередь потому, что она его госпожа. Она дочь того даймё, которому служит его отец. Она — принцесса своего клана. Омаэда же даже не третий сын, хотя его семья богата просто до неприличия. Но решают не деньги. Сой — наследница. Омаэда… не наследник.       — Он ей не нравится?       — Думаю, нравится. Но она… своеобразный человек. Хотя Хисаги с Нанао повезло еще меньше.       — Тоже разница в статусе?       — Нет, — печально качнула головой Момо. — Она проклята.       — Проклята?       — Или благословлена. Не знаю, можно ли назвать это благословением. Род Исе отмечен богами; испокон веков он был родом жриц богов синто, и рождались в этой семье только девочки. Когда рождалась очередная девочка, ее отец погибал. Или умирал. Мать, овдовев, возвращалась обратно в клан Исе и возвращала себе прежнюю фамилию, и дочь, конечно, тоже становилась Исе.       — И, зная это, мужчины на них женились?       — Кто-то не знал. Кто-то знал, но считал глупым суеверием. Кто-то думал, что сможет преодолеть судьбу, но, по-моему, глупо пытаться спорить с богами.       По спине Северуса пробежал холодок.       — Жутко.       — Жутко, — согласилась Момо. — У тебя лепесток в волосах.       Протянув руку, она вынула лепесток и погладила Снейпа по щеке. Он прижался щекой к ее ладони.       — У тебя тоже в волосах лепестки.       — Почему не сказал?       — Это красиво.       Хинамори тихо засмеялась. Приблизилась к его лицу, коснулась носом кончика носа, но в поцелуй ее вовлек Северус, уложив ладонь на затылок.

***

      Расстаться им пришлось к вечеру, когда наступило время отбоя. После ужина Момо сказала, чтобы Снейп ни в коем случае, ни за что, что бы ни случилось, не покидал обители Аматерасу, потому что ночью здесь опасно, и опасность — настоящая угроза жизни, а не риск потерять баллы или получить наказание за нарушение режима. Час Быка, с часу до трех ночи, был временем разгула демонов и темных сил, которых здесь хватало. Днем они не имели власти, а вот ночью…       Обителью Аматерасу называлось помещение, где жили студенты — как гостиная любого из факультетов Хогвартса. Факультеты здесь носили имена богов: под защитой Аматерасу, верховной богини солнца, учились маги, особенно способные в Чарах (куда входило и искусство оммёдо). Цукиёми, бог луны, опекал волшебников, талантливых в Прорицаниях, Зельеварении и Астрономии. Эбису, бог богатства и удачи, покровительствовал магам, специализирующимся на Трансфигурации и Артефактологии.       Снейп думал, что все друзья Хинамори учатся на одном с ней факультете, но ошибся: Абараи находился под опекой Эбису (они так и говорили «под опекой» или «под покровительством»), и Омаэда тоже, и Хисаги, а Исе — у Цукиёми. Ночевать ему выпало в компании Киры и Хицугаи.

***

      Не было никаких сомнений, что просто в покое его не оставят. Северус на другое и не рассчитывал, и по привычке ожидал, что к нему отнесутся не лучшим образом. Ему было все равно, пока у них с Момо все было хорошо, и все-таки…       — Итак, — первым заговорил Хицугая, когда все они расположились каждый на своем футоне, но не легли, а сели, не спеша забираться под одеяла. — У вас с Хинамори все серьезно?       Смотрел он так, будто хотел заглянуть Снейпу в самую душу, но без неодобрения. Не так, как смотрела Петуния, и если в сторону старшей Эванс Северуса тянуло огрызнуться, то сейчас, наоборот, в последнюю очередь хотелось огрызаться. Может, потому, что братья — совсем не то, что сестры.       И что сказать? Что серьезно? Но «серьезно» это значит, что они намерены пожениться, а значит, кто-то из них покинул бы свою страну. Снейп не знал, готов ли жить в Японии, но точно знал, что не обязал бы Момо жить в Британии.       — Хицугая, — мягко сказал Кира. — Это не так просто решить, будучи знакомыми менее года. Ты слишком волнуешься.       — Да, — Хицугая провел ладонью по лицу. — Простите, Снейп. Просто… понимаете… Не знаю, рассказывала ли вам Момо… ее чуть не убили в прошлом году.       — Рассказывала, — помрачнел Северус. Об этом он должен был помнить ежесекундно, но в круговороте событий забыл: друзья Хинамори и ее брат не так давно чуть не потеряли ее, и поэтому для них более чем естественно за нее волноваться. И не так давно они пережили маггловскую войну.       — Поэтому я за нее боюсь, — Хицугая подтянул колени к груди очень знакомым движением — Момо делала так же. — Но она, кажется, в порядке. Улыбается, как раньше… а когда уезжала, была тенью себя самой. Пожалуй, вас стоит за это поблагодарить.       — Не стоит, — отозвался Северус. — Я не сделал ничего особенного. Я… думаю, до встречи с ней я тоже был тенью. Себя самого и многих других. А она…       — Появилась и озарила путь, — усмехнулся Хицугая. — Со мной было так же. Она умеет… согревать. И светить. Думаю, она сама не понимает, сколько в ней света. Не только огня, который она так любит, а именно света. Если вы — тот человек, рядом с которым она так тепло улыбается, значит, мне не о чем переживать и я могу лишь просить вас позаботиться о ней.       — Да, — кивнул Северус. — Я обязательно о ней позабочусь.       Больше они ни о чем не говорили. Кира погасил свет, и спальня погрузилась в темноту.

***

      — А он очень даже ничего, — заметила Рангику.       Хинамори ужасно соскучилась по подругам — не меньше, чем по друзьям. Она любила Рангику, любила девочек Котецу, но иногда ей хотелось бы от них спрятаться — как сейчас, когда они разлеглись по футонам, и Мацумото, естественно, заговорила о том, что волновало их больше всего.       Теперь Ран и Кийоне не успокоятся, пока не вынут из нее душу.       — Такой изящный, — протянула Кийоне. — Но мужественный.       — Кийоне, — строго сказала Исане, но та не обратила на сестру ни малейшего внимания.       — Ты просто скажи, — глаза Рангику полыхнули огнем. — У вас было?       Хинамори еле заметно кивнула. Мацумото хлопнула в ладоши.       — Да! Я так и думала! Ты наконец-то нашла своего мужчину!       — На той стороне земли, — грустно улыбнулась Момо.       Подружки переглянулись и затихли.       — Ну… — протянула наконец Исане. — У вас же еще… ханами… и ты вернешься закончить этот их Хогвартс… Да и если захочешь, почему бы тебе не остаться в Британии?       О последнем Хинамори иногда думала. Ее ничто не привязывало к Британии или Японии, как и Северуса, но кем она будет там? И кем будет он здесь? Она даже не знала, какую профессию Снейп собирается выбрать после школы — они не говорили об этом, избегая темы будущего. Они были здесь и сейчас. В моменте.       — Почему бы нам не лечь спать? — спросила Момо. — Думаю, мы все сегодня устали.       И первой погасила свет.