Ультрафиолет: Тайна сундука

Гаррет ворочался в постели. Будто отголоски снов, смутные обрывки каких-то событий проносились в его голове. Они казались невероятно далёкими, словно принадлежали чужой жизни. Он повернулся набок, а затем на живот, приближаясь к краю постели. Будильник не прозвенел, должно быть, опять проснулся раньше положенного. В полудрёме захотелось свесить затёкшую руку к полу, но та упиралась в упругий матрац. Он лишь слепо двигался дальше в поисках края. И вдруг голова коснулась второй подушки. У него же она одна. Ощупал её. Не такая мягкая, как его собственная. Кончики пальцев коснулись холодного дерева, рука дёрнулась. У его кровати никогда не было изголовья. Гаррет разлепил тяжелые веки, а сердце ухнуло в пятки. Он был в незнакомой тёмной комнате. Где-то с пола её освещал тусклый направленный свет. Мальчик сразу представил карманный фонарик на батарейках. Он сбросил с себя узорчатое одеяло и встал с двухместной кровати, намереваясь завладеть источником освещения. Босые ноги вместо холодного линолеума ступали по ворсу. На полу действительно валялся фонарик, чёрный, пластиковый на ощупь. Гаррет водил им из стороны в сторону, впадая во всё больший ступор. Окружность света показывала то белые с деревянной отделкой стены, то синий ковролин под ногами. Часть интерьера напоминала его спальню. Обои и синий комод те же, шкаф с белыми створками похож на его. Но кровать чужая. Слева и справа по двери, так вообще никто не обустраивает спальни. Но куда больше его удивили игрушки, разбросанные по комнате. Фиолетовый робот, неподалёку телефон с дурацкой мордой, под потолком пластиковый вентилятор… Откуда здесь его старые вещи? Ребёнок подошёл к настольной лампе. Она стояла на синей тумбе, которой у него никогда не было. Поклацал кнопку — ничего. Поискал у дверей выключатели. Удивительно, но их не было. Воздух содрогнул бой курантов, сообщая о прошествии часа. Гаррет никогда не слышал этого звука, хоть тот и показался ему знакомым. Ни разу при нём не звенели их старые напольные часы… В конце концов в странном доме вновь воцарилась гробовая тишина. Только где-то вдалеке лаяла собака. Значит, рядом должны быть ещё люди, кроме него. Гаррет в спешке обдумывал происходящее. Почему он находится в смутно похожей на свою спальне, которую никогда не видел? Он чёрт знает где, но точно не дома. А как он здесь оказался? Его кто-то сюда принёс? Похитил? Если так, то цели оставались не ясными. Показалось, что прошла всего минута, но от часов вновь исходил звон. В этом доме были сломанные часы, ну или же Гаррету всего навсего послышался весьма отчётливый звук. Нужно было выбираться если не из здания, то хотя бы из самой комнаты. Стоило разведать территорию, тем более что, кроме часов и гнетущей тишины, иных звуков он не засёк. Выбор пал на левую дверь. Гаррет уже не удивился, что такая же вела в его настоящую спальню. Она была приоткрыта, будто бы некто уже покидал комнату до него. Он услышал странный машинальный визг, напомнивший ему звуки работающей мясорубки. Резко повернулся вправо и направил фонарик на кровать. Она была такой же, как и две минуты назад. Ребёнок отвернулся и поспешил покинуть странное помещение. Всего миг, но он успел заметить, как в окружности света мелькнуло что-то тёмное. Петли отрывисто скрипнули, фонарь осветил красный коридор. И снова это чувство дежавю. На стенах висели фотографии в рамках. Как не тёр глаза мальчик, люди на них оставались размытыми. Пятна на одной смахивали на группу людей, словно объектив запечатлел семью. Гаррет побледнел, узнав цвета одежды и очертания собственной родни. Приглядевшись к другим снимкам, его сердце забилось сильнее. Это же фото его отца, а вот он уже с мамой под деревом у их дома. Их было полно: размытые силуэты оказывались то его братом, то годовалой сестрой, то бабушкой с дедушкой. Все они висели у них на втором этаже. Этот дом казался какой-то мрачной пародией на их жилище. С нарастающей тревогой, его глаза заметили ещё один снимок, на удивление чёткий. Это был он сам. В своих шортах и футболке с серой полоской. Кто-то сфотографировал его со спины. Дневной свет проникал в тёмную ванную комнату, выхватывая фигурку, глядевшую в зеркало. У Гаррета подступил ком к горлу. В отражении светились два красных глаза с кровавыми прожилками. Звон и Гаррет вскрикнул. Это треклятые напольные часы. Псих, обитающий в этом месте, по своей безумной прихоти заставил их отбивать каждую минуту. Если это конечно возможно. Откуда-то из глубины коридора донесся голос, искажённый радиоприёмником. Разобрать можно было лишь отрывки вроде «…через пять…», «…Бонни!», «Ждём… тебя!». А если он всё-таки не один? Вспомнился непонятный силуэт на кровати и мальчик сглотнул. Нужно было двигаться дальше. Он заприметил окно. Вряд ли входная дверь окажется незапертой, а его можно выбить и сбежать. Выключив фонарик и посмотрев сквозь стекло, Гаррет замер. Странностей оказалось куда больше. Вид ярко красного неба отозвался болью в глазах мальчика, до того цвет был неестественным. Дом стоял на равнине, утыканной ветвистыми деревьями. Никакой дороги и фонарных столбов. Лишь вдалеке виднелись одинокие обветшалые домики. Их тёмные очертания окутывал жутковатый алый туман. Как будто дальше ничего не существовало. Это место словно принадлежало другому миру, совсем недружелюбному. И вдруг парнишке захотелось остаться внутри, спрятавшись под чужим одеялом на не своей кровати, плевать, кто был там пару минут назад. Вновь звон и пульс участился. Впереди послышалась возня. Что-то тяжело ступало по дереву. «Поднимается по лестнице», — догадался Гаррет. Ступеньки скрипя прогибались под мерными шагами. Скованный немым ужасом, он уставился в темноту. Там шебаршил потёртый ковролин. А затем… часы отбили пятую минуту. Из-за поворота появилась ладонь, вцепившаяся в стену. Ребёнок вздрогнул и заорал как безумный, когда красноватое свечение из окна блеском отразилось на острых металлических пальцах. Не видя, он вдавил кнопку на фонарике и тот осветил помещение. Лапа твари дёрнулась и с отвратительным скрежетом оставила на стене несколько глубоких царапин. «Бежать, бежать, бежать!» — звучало в голове Гаррета, когда он уже захлопнул белую дверь и теперь со всей силой держался за ручку. Вот только деваться было некуда, монстр загнал его в ловушку. Опять визг со стороны кровати, он посветил туда и увидел три зубастых чудовища. На глазах проступили слёзы. Уроды, отдалённо походившие на изодранных плюшевых медведей, один за другим начали проваливаться в плоскость постели, как если бы исчезали под водной гладью. Его сознания коснулась страшная догадка. Тварь подбиралась со стороны второй двери! Гаррет добежал к ней и уже слыша жуткое дыхание потянул на себя Удивительно, но нечто даже не пыталось вломиться внутрь. А затем мальчик услышал удаляющиеся шаги. Однако тревога не покидала его. Старые часы перестали отбивать минуты. Почему-то ему не хватало этого потустороннего звона. Он свидетельствовал о наличии какого-то прогресса, а сейчас время словно застыло, оставив ребёнка наедине с чем-то неведомым. Сзади опять противно заскрипели петли. Дверь не стала сохранять закрытое состояние. Она будто не желала отрезать наружную черноту от спальни и давать Гаррету ощущение безопасности. Это место жаждало его страха. Из коридора уже доносился торопливый топот, слишком поздно. Шаги приблизились к незащищённому входу и прекратились. Прошло несколько мучительно долгих секунд, но ничего не происходило. Даже напольные часы продолжали хранить молчание. Отбросив здравый смысл, он подошёл к дверному проёму. Из тьмы долетали звуки тяжелого звериного дыхания. Спиной он ощущал чужое присутствие, но не посмел обернуться. Он чувствовал, что из темноты на него кто-то смотрит. Гаррет включил фонарь, и с низким воем на него кинулось что-то громадное и ободранное. Его зубастая пасть раскрылась, как огромный капкан, потянувшись бессчетными пиками к детскому лицу. На кровати едва уловимо скрежетали уродливые медвежата. Чернота и настырный писк будильника. Невероятно громкий, будто звучащий внутри его черепа. Мальчик попытался нащупать раздражитель и прекратить эту пытку. Он почти видел сквозь веки красноватые цифры. Всё время меняясь, постепенно они выстроились в «06:00». Гаррет сел и открыл глаза. Его мутило, а голова болезненно пульсировала. Правая рука была протянута вперёд, желая заткнуть надоедливое устройство. Ребёнок поспешно одёрнул её. Тёмные глаза торопливо обежали спальню, совсем не походившую на ту просторную комнату. Сквозь незашторенное окно пробивался сероватый свет. Прошедшая ночь оставила множество вопросов. «Неужели это был просто сон?» Ведь не мог же он так быстро переместиться из того места обратно. Всё там было едва похожим на реальный мир, каким-то неправильным. Но с другой стороны пережитые им ощущения и мысли казались настоящими и не отдавали характерной логикой сна. Он не принимал происходящее за должное, подмечал каждую чужеродную деталь. Образы не были размытыми, и даже сейчас он мог отчетливо представить стены жуткого дома, стоящего посреди чёрной поляны, алое небо и троицу медведей с непропорционально большими головами. Но самое жуткое, казалось, навсегда отчеканилось в его памяти — фигура синего кролика, поднявшего парнишку над землей, зияющую темноту внутри его пасти и звериный блеск в распахнутых глазницах. Нет, подобное не могло быть всего лишь сном. Он либо сошёл с ума, либо происходило что-то поистине невероятное. — Ты проснулся, славно. Гаррет обернулся. Рядом с подушкой повалившись на спину лежал жёлтый медведь. Как человек по ту сторону узнал о его пробуждении? Он кричал? Тогда почему на шум не прибежал никто из обитателей дома? Отец не терпел шума, кроме создаваемого им самим, а Майкл не упустил бы возможности поиздеваться над ним за трусость. — Что там произошло? Это ты со мной сделал?! — схватив Плюшбера, прошипел Гаррет. — О чём ты? — невозмутимым голосом спросил медведь. — Тот кошмар, или ч-что это было… ведь это твоя вина. — Какой кошмар? Ты всю ночь провёл в спокойствии. Лишь когда проснулся встал с протянутой рукой. Ты играл в бейсбол? Последний вопрос взбесил мальчишку: — Я знаю, что это как-то связано с тобой. Ты обманул меня. Твои слова о сказках и кошмарах… ты обещал, что воплотишь в жизнь одно, а вместо этого мне пришлось спасаться от каких-то тварей черт знает где! — Твоя правда, однако моё обещание ещё не исполнилось. Я не лжец и сдержу своё слово, а ты получишь приз за победу. — Так ты ничего не знаешь? — теперь уже с каким-то разочарованием говорил Гаррет. — Нет, мне ничего неизвестно ни о твоём кошмаре, ни о произошедшем там, ни о тех монстрах. Расскажи, что ты видел? Вдруг я смогу помочь. — Ну-у, там был будто мой дом, но не мой. Скорее похожий. Место совсем незнакомое. А ещё там были какие-то уродливые роботы. Кролик и медведи. Их как будто обтянули рваной шкурой. — И что ты делал? — Светил на них фонариком, они боялись его. — Точнее света? — Да-а… наверное, — протянул Гаррет. — Но потом, когда я подошёл к двери и посветил на монстра, он напал. Фонарик его не остановил. — Возможно, ты подпустил монстра слишком близко и свет не успел ему навредить, а только разозлил, — задумчиво ответил Плюшбер. — А ещё там каждую минуту звонили часы, а когда тварь набросилась на меня, запищал будильник и я очнулся. Ему понадобилось несколько секунд для осознания, что вчера он вовсе его не заводил. — Похоже, тебе удалось спастись в самый последний момент. Больше ты ничего не заметил? — Красное небо, а сам дом стоял на какой-то туманной поляне. Такое просто не может быть правдой! — И ты не попробовал сбежать оттуда? — Кролик не позволил. — Что ж, это был весьма реалистичный кошмар, Гаррет, — подытожил медведь. — Иногда во сне даже можно умереть от остановки сердца… — Но я же точно был там, — возмущенно воскликнул мальчик, — все те ощущения не могли мне просто присниться! — Даже если и так, я уже говорил, ты не покидал своей постели, я наблюдал за тобой всю ночь. Гаррет застыл, не успев закончить крутившееся на языке. Если Плюшбер не врал, это действительно был всего лишь кошмаром… Нет. Ему часто снилось подобное и состояние отличалось. Всего раз он ощущал это прежде — какие-то сутки назад. — Однако если это повторится, ты уже будешь готов, верно? — Ты прав, — избегая глаз-бусинок пробормотал мальчик. — Как думаешь, почему медведи на меня не нападали? — Возможно, они просто не успели, — Плюшбер сделал паузу, — или напасть должен был кто-то другой. Под полосатой футболкой побежали мурашки. — Думаю, не стоит позволять им собираться втроём, Гаррет, — добавила игрушка. — Ладно, неважно, — уже свешивая ноги с кровати, бросил мальчик. Сквозь стекло Гаррет не увидел пустынную поляну или какое бы ни было красное свечение. Там стояли всё те же соседские дома, отдающие несменным однообразием. От налетевшего ветра покачивались одинокие деревья. А небо… самое обычное, затянутое сплошной светло-серой материей. Сегодня он оделся непривычно тепло для конца июня. Вместо шорт Гаррет неуклюже натянул джинсы, а любимую футболку сменила красная с длинным рукавом. Разобравшись, где у той зад и перед, мальчик принялся складывать в рюкзак школьные принадлежности. Когда его рука схватила Плюшбера, тот спросил с легкой иронией: — Ты уверен, что мне нужно сидеть весь день в рюкзаке? — Тебе там самое место, — затолкал медведя Гаррет и с усилием застегнул молнию. — Так ты поступаешь с любимой игрушкой? — Как? — на миг повеселел мальчик. — Я всегда тебя там ношу. — Ладно уж, тут хотя бы вонь не чувствуется. — Эй, слыш? — обиделся Гаррет. — Зубки-то чистить надо не только в полнолуние. — Я всё равно разговаривать ни с кем не буду, — вздохнул тот. — Потому что они подойти побояться! — глухо отвечал Плюшбер. — Давай, или ты хочешь превзойти того толстяка и остаться без зубов? — Это он без них останется, — зло прошептал мальчишка, взваливая ранец на плечи. И снова он оказался в коридоре. Паренёк подозрительно уставился на напольные часы. Они словно играли в гляделки. Сам Гаррет чувствовал себя медведем, который вглядывался в глаза человека, прикинувшегося мертвым. Он ждал, что те вот-вот оступятся и выдадут себя. Однако громадина так и не подала виду. Во сне обои действительно были такими же. И покрывали их те же фотографии, пусть и не так беспорядочно. Ванная находилась в другом конце коридора, рядом с комнатой родителей. Дверь была приоткрыта, приглашая Гаррета ступить во тьму. Вспоминая недавнюю историю, он сглотнул, но всё-таки сунул руку в щель и начал шарить у косяка в поисках выключателя. Тот предательски затаился, пока Гаррет всё сильнее холодел от переполняющего страха. И тут раздался щелчок, а из ванной полился желтый свет. Его взору открылась неуютно просторная комната, обклеенная зелёной плиткой. Мама называла этот оттенок эвкалиптовым — её любимый цвет. Пожалуй, эта комната давила на него сильнее остальных. Окно ещё до его рождения стало одним целым со стеной, чтобы, как выразился его отец, «Всякие придурки не подглядывали». Должно быть, папа о их соседях с другой улицы. Гаррет же предпочел бы наблюдающих из телескопа соседей, заместо страха вновь оказаться в кромешной темноте. Один на один с чем-то в отражении. Сейчас же среди разводов проглядывалось уставшее мальчишеское лицо. Измождённый вид был следствием не одной беспокойной ночи. Но недавняя пока что претендовала на худшую. Приведя себя в порядок, Гаррет был даже слегка удивлён. Ему показалось, будто он изменился в лучшую сторону. Мальчик мысленно пообещал более не игнорировать уход за собой. Ощущение обновлённости предавало уверенности. Скверные мысли о просторной комнате отступили на второй план. Разве что усталость никуда не делась. По его представлениям, оставалось ещё около полутора часа до первого звонка. Словно прочитав его мысли, живот жалобно заурчал. Мальчик ничего не ел уже почти сутки. Он заторопился вниз по лестнице. — Гаррет! — Чего? — едва не свалившись, спросил ребенок. — Переступи. — Кого переступить? — Ступеньку, парень, — терпеливо объяснял медведь, — тебя ведь пугает её скрип. — Не скрип, — помрачнел Гаррет. — Это трудно объяснить. — А то, что последовало за ним? На миг мальчик замер. Он ничего не ответил, просто аккуратно переставил ноги на неповрежденную доску и направился на кухню. Сквозь окно пробивался белый свет, от которого веяло холодом. На столе он заметил подсохшую овсянку. Гаррет подобрал лежавшую рядом записку. Не без труда он разобрал нацарапанное «Разогрей в микроволновке» и «Не забудь запереть дверь». Гаррет с тенью улыбки отметил, что в этот раз отец хотя бы не сжег его завтрак. Затолкав еду в печь и повернув таймер, он зашел в гостиную, чтобы включить телевизор. У них была всего пара каналов с мультиками. Первый сделал рекламную паузу, а на втором показывали какую-то нудную бредятину для дошкольников. Он с такого давно вырос, пришлось. Мудро рассудив, что мультики, это для мелюзги, Гаррет включил канал с местными новостями. На экране появилась какая-то женщина в строгом костюме. Слой макияжа с трудом скрывал усталый вид, а веки явно норовили сомкнуться. За её спиной была искусственная панорама какого-то мегаполиса, не имевшего ничего общего с их городком. Гаррет услышал обрывок из монолога ведущей: «…франшиза будет разрастаться и дальше. В своём недавнем интервью Нил Картрайт раскрыл планы расширить сеть заведений Фазбер Энтертейнмент за пределы Харрикейнс. Ранее компания «Картрайт Констракшн» выиграла тендер на постройку новой пиццерии. «Конечно, мы состоим в безупречных отношениях с нашими партнерами, — с гордостью говорит мистер Картрайт, — однако я посчитал важным продемонстрировать, что отношения эти возникли не на пустом месте. Полагаю, решающими стали многолетний труд и умение достигать поставленных целей». Пока сроки строительства других заведений не называются. Нам остаётся лишь предполагать, какой город следующим получит право лицезреть знаменитых аниматроников». С кухни послышался звук сделавшей своё дело микроволновки. Гаррет с усилием вышел из полудрёмы. Видимо, он всё же ещё не дорос до просмотра такой скукоты. Чуть не уронив горячую тарелку на пол, он ухитрился вернуть её на обеденный стол. Пока ребенок обдувал обожженные ладони, ведущая глухо продолжала пересказывать не слишком интересные события. Близящаяся непогода, новая заправка в центре города… Видимо, за их счёт канал пытался создать у зрителя впечатление оживлённости этой дыры. Перед очередной новостью, женщина как-то замялась, и спустя несколько секунд заговорила безжизненным голосом: «Продолжаются поиски десятилетнего Николаса Бенсона, пропавшего без вести 21 июня, примерно между семью-восьмью часами утра. Полиция пока никак не прокомментировала данное происшествие. Мэрия, в свою очередь, уверяет, что поводов для беспокойства нет». Гаррет бросил недоеденную овсянку и забежал в гостиную. Рядом с ведущей появилось фото, искаженное рябью помех. Мальчик в болотно-зелёной футболке улыбался глядя на Гаррета. В руках он держал жуткого плюшевого кролика. Неудачная игрушка, по всей видимости, была предназначена для колки орехов. Однако её быстро перестали продавать из-за высокого риска потери пальцев, которые дети часто совали в её механическую пасть. Гаррета всегда пугала эта кукла с мерзкими, почти человеческими глазенками. «…каштановые волосы, рост примерно 4 фута и 7 дюймов. В последний раз Николаса видели идущим в начальную школу Харрикейна. Он был одет в оливковую футболку без рукавов с рисунком сердца и коричневые шорты. Ребенок носит с собой игрушку кролика из местной пиццерии. Если у вас есть любая информация, просим звонить по номеру…» «Это и правда опять началось», — думал опустошенный Гаррет, плетясь обратно на кухню. Он соскабливал в урну остатки каши, когда дикторка внезапно прервалась: «Это всё просто чушь. Я хочу сделать важное заявление. Эй! Ничего не трогай!» — прикрикнула девушка. «Жители Харрикейна, вас пытаются убедить, что ничего не происходит. Что не стоит беспокоиться о пропаже очередного человека». Гаррет поставил тарелку в мойку, и тут его глаза расширились, а нижняя губа задрожала. Дикторка уже едва не срывалась на крик: «Но эти смерти не совпадения. Мы все понимаем, что это чья-то безумная затея. Кровожадная и бессмысленная игра. Среди нас бродит убийца. Он может быть кем-угодно: прохожим, соседом, другом, вашим отцом или братом». Гаррет глядел в стальную раковину, испещренную плохо отмытыми кровавыми разводами. Следы струек стремились в водосток. Его внутренности словно покрылись ледяной коркой, а душа сдвинулась со своего привычного места. «Будьте осторожны, берегите своих детей. Ведь зверь вновь вышел на охоту». Белый свет отражался от поверхности раковины, в которой покоилась одна грязная тарелка. Он попадал и в гостиную, где блестел на потухшем экране телевизора. Гаррет поправил сползающую лямку рюкзака, в руках колокольчиком звенела связка ключей. Внутри него, помимо страха и обиды, поселилось что-то ещё. Стремление действовать. Дверь заперли, и в доме повисла мертвая тишина. Близилась буря.