Между долгом и чувством

Осень в Москве в этом году выдалась особенно красивой. Деревья, ещё недавно одетые в зелёные наряды, теперь переливались всеми оттенками жёлтого, красного и оранжевого. Холодные капли росы, как прозрачные слезы, стекающие по стеклам машин, бросали тонкие отражения последних солнечных лучей, искрящихся в яркой палитре осени. Улицы, не заполненные привычным утренним шумом, охватывала мягкая тишина, лишь изредка нарушаемая тихим шуршанием опавших листьев под ногами редких прохожих.       Служебная машина МВД, сверкающая на солнце металлическим блеском, активно мчалась по практически пустым улочкам города, оставляя за собой легкую дымку от прохладного воздуха. Темно-синий кузов гармонично сочетался с серостью небес, где облака медленно раздвигались, словно стесняющиеся показать свою истинную натуру. Внутри автомобиля царила сосредоточенная тишина: водитель, крепко сжимающий рукоятку на руле, и пассажир, постоянно проверяющий экран своего телефона, внимательно следили за дорогой. Генерал-лейтенант Мария Андреевна Архипова сидела в комфортабельном салоне служебной машины, погруженная в свои мысли. Униформа подчеркивает ее военный статус и придаёт ей дополнительный авторитет. Эмблемы на плечах блестят в ярком свете как символы её достижений и преданности службе. Светлые волосы уложены в аккуратный пучок, а голубые глаза, сверкающие умом и решимостью, с интересом наблюдали за мелькающими за окном пейзажами.       Каждый поворот, каждое мимолетное мгновение за окнами автомобиля создавали атмосферу напряжённого ожидания. Мария Андреевна вздохнула, стараясь отогнать беспокойство. Её взгляды и предложения в своем министерстве часто создавали противоречивые мнения, но она, как генерал-лейтенант, привыкла к вызовам.       Словно читая её мысли, водитель повысил громкость радиопередачи, и салон заполнили звуки новостей. Обсуждали новые инициативы правительства и социальные программы. Марию всегда вдохновляли подобные выпуски. Они напоминали ей, ради чего и кого она работает. Каждый проект, каждая инициатива имели значение По крайней мере её, и она ощущала на себе ответственность за то, чтобы эти изменения были действительно эффективными.       Когда машина выехала на площадь у министерства, Мария почувствовала, как сердце забилось быстрее, потом взглянула в зеркало, поправляя волосы. Она натянула на плечи черное пальто, обрамляющее её строгую, но в то же время элегантную фигуру. Так же пальто хорошо скрывало её статус, что позволяло хоть несколько минут скрыться от любопытных глаз. Зябкие ветры, ударившие в голову, когда Мария вышла из машины, шептали о переменах, но она не обращала на них внимания — её мысли были заняты предстоящей встречей.       Архипова подошла к лифту, пытаясь сосредоточиться, кнопка девятого этажа ожидала своего часа. Как только двери лифта закрылись, ее охватили мысли о новой инициативе Тихомирова. Евгений Александрович занимающий пост министра, производил эффект человека, не обладающего достаточной компетенцией, чтобы справиться с задачами, стоящими перед его ведомством. Слухи о том, что его назначение было не более чем временная мера, лишь усиливали её недовольство и неуверенность в данной личности.       Пока лифт плавно двигался вверх, Мария размышляла о последней инициативе Евгения Александровича Тихомирова. Идея о временном «обмене» заместителями из разных министерств, казалась ей на первый взгляд полной ерундой. Как можно ожидать, что за один месяц работники, которые привыкли к своим функциям, смогут мгновенно адаптироваться к совершенно новым условиям? Эта привычная рутина, которая превращается в живую лотерею вызывало у неё легкое раздражение.       Но сразу за этой мыслью пришла другая: «А вдруг это сработает?» Интригующая сторона идеи заставила ее задуматься. Возможно, такое радикальное решение действительно могло бы вывести на поверхность скрытые проблемы и открыть новые способы взаимодействия. Может быть, именно отсутствие понимания друг друга является основным препятствием для эффективного взаимодействия министерств? Мария Андреевна, улыбаясь сама себе в отражении зеркала лифта, задумалась: «Всё равно, эта идея — как игра в покер: риск, который не гарантирует выигрыша. Ты прославишься либо народным героем, либо полным маразматиком!» Она решила, что стоит хотя бы выслушать Тихомирова во время предстоящей встречи. Может быть, в его плане есть скрытая мудрость, способная улучшить работу министерств, несмотря на свою кажущуюся абсурдность. С этой мыслью она вышла на девятом этаже, настроенная рассмотреть инициативу с разных сторон.       Министерство перспективного планирования, расположенное в современном офисном здании, представляет собой динамичное и компактное учреждение. Интерьер выполнен в стиле минимализм: с одной стороны внешние стены кабинетов выполнены из стекла, что создает атмосферу прозрачности и открытости. С другой же стороны, на каждой из них были жалюзи, позволяющие регулировать уровень света и обеспечивать необходимую приватность при необходимости. В самом конце длинного коридора располагался главный кабинет министра, Евгения Александровича Тихомирова, а на выходе, сидела его секретарша, чьи острый слух и проницательный взгляд всегда были на чеку. Кабинет первого заместителя, находился рядом с кабинетом Тихомирова, также окружённый стеклянными стенами. Здесь царила энергия, в воздухе также витали запахи свежезаваренного кофе и сигаретного дыма, которые смешивались, создавая характерный аромат офисной жизни. На лестничной площадке этот запах становился особенно ярким, напоминая о перерывах на кофе и непринуждённых разговорах, которые часто перерастали в обсуждение последних новостей и слухов.       Мария Андреевна наблюдала за людьми снующими туда сюда. Темноволосая девушка беспокойно металась по холлу, её лицо было искажено гримасой недовольства. Она постоянно что-то бормотала себе под нос, явно говоря с кем-то по телефону через наушники. Её слова, «…Лёнь, ты меня знаешь, я командный игрок на первые роли не лезу. Что значит «я не в курсе кого вам пришлют»? Ну ты же всех замов знаешь …», долетали до ушей Марии Андреевны пока девушка не скрылась в переговорной. Взгляд Маши скользнул в кабинет, и она заметила фигуру мужчины. Видать это Евгений Александрович Тихомиров. Его вид излучал самодовольство и полное отсутствие волнения в отличии от девушки, которая, выдыхая дым от джула, уселась на край стола.       Внезапно секретарша министра — женщина в положении, чья беременность не мешала ей быть хранительницей всех министерских секретов и сплетен — прошептала какой-то миловидной девушке рядом: «Знаешь, говорят, сегодня придёт какая-то практикантка из Внешних коммуникаций… Карина Горблена, кажется. Тихомирову, мол, её порекомендовали…» Они переглянулись и секретарша, возвращая свой взгляд к монитору, продолжила:       — Ладно бы только это, так сегодня ещё должен прийти один из замов министра МВД, — обеспокоено проговорила она. — Ещё бы знать кого нам ждать. Вот Нечаева и беситься из-за этого.       — А есть повод для беспокойства? — неуверенно спросила блондинка рядом. — Разве есть какая-то разница?       — Сонь, что ты как маленькая? — раздражённо сказала секретарша. — Они могут прислать или гения, или полного идиота. Соответственно и подход разный.       Взгляд девушек прицепился к Марии, которая вальяжным шагом приближалась к ним.       — О, новая практиканта, да? — протараторила секретарша, вставая из-за компьютера.       Мария Андреевна чуть улыбнулась. Вот оно что. Её, первого заместителя министра, приняли за студентку-практикантку. Забавно. Но в этой нелепой ситуации крылась и определенная выгода. Теперь она могла спокойно наблюдать за министерством, без лишнего внимания и формальностей.       — Можно и так сказать, — многообещающе заулыбалась Архипова.       А пока девушка, прикидываясь скромной практиканткой, внимательно изучала поле своей будущей битвы. Игра только начиналась. Её взгляд упал на дверь рядом, которую с грохотом захлопнули. У Марии Архиповой этот кабинет вызывал чувства власти и ответственности, именно в нем по её мнению царила атмосфера сосредоточенности и принятия важных решений.       — Сука, — раздалось эхом из кабинета.

***

      Нечаева сидела на краю стола Тихомирова, её поза была напряжённой, а взгляд — полон недовольства. В воздухе витал пар от электронной сигареты, создавая контраст со строгой обстановкой кабинета. Запах ментола заполнил пространство, словно пытаясь смягчить острые края её раздражения. Она нервно стучала пальцами по столу, пытаясь собраться с мыслями.       — Я позвонила всем знакомым министрам, — начала она, поднимая брови, — и никто не знает, кто сегодня явится!       Внутренний голос подсказывал, что они могут столкнуться с настоящими проблемами в связи с этой затеей. Тихомиров сидел на своем привычном месте, отравляя воздух очередной шуткой, он провоцировал в девушке ещё большую злость.       — Ну и что? Может, это будет интересный человек. — ответил Тихомиров, откидываясь на спинку кресла. — Или, по крайней мере, с хорошим чувством юмора.       Он с ухмылкой смотрел на Ксюшу, стараясь разрядить обстановку, но сейчас это его не спасало, а наоборот топило как котенка водолаза. Ксения закатила глаза, чувствуя, как её терпение на исходе.       — Да ты вообще о чём? Нам нужны профессионалы, а не клоуны! — Она встала и начала ходить по кабинету, пытаясь успокоиться.       — Клоуны — это тоже профессионалы, Ксюш. — он сделал паузу и, с опаской смотря на неё, продолжил. — Просто в другой сфере.       В этот момент между ними нарастала напряженность: дружеские подколы и шутки не могли заслонить серьёзной темы, требующей их внимания. Ксения остановилась и уставилась на Тихомирова, не веря своим ушам:       — У нас есть один клоун православный, — начала Нечаева, едва сдерживая раздражение, — слава богу мы Илюшу в обмен пускаем. Но на его место не хотелось бы такого же фанатика. Я не хочу, чтобы у нас в министерстве был цирк! — Она снова затянулась, и облачко пара медленно поднялось к потолку. Тихомиров, сидящий напротив с выразительной мимикой, наконец, серьёзно посмотрел на неё, но в глазах мелькнуло что-то игривое.       — Ну, если что, я могу устроить представление. «Тихомиров и его цирк безответственности», — всё равно продолжал он в шутливом тоне, словно подыгрывая её настроению и придавая ситуации немного лёгкости.        После его слов на лице Ксении зародилась улыбка, но всё же за этой гримасой скрывалась тень недовольства. Она сморщила лоб и с лёгким сарказмом ответила:       — Ага, блять, а я тут главный шапитмейстер! — заключила она, её голос прозвучал как аккорд в симфонии их напряжённых отношений. Тихомиров рассмеялся в ответ, но когда смех рассеялся, в воздухе снова повисла атмосфера ожидания.              — Ладно, ладно, я понял, — мягче произнёс он, убирая искорки веселья из своего тона. — Давай просто подождём и посмотрим, что будет. Может, это и правда окажется весело.       Ксения вздохнула, и её тело немного расслабилось, но тревога всё ещё оставалась, как щекотка в горле. Она обдумала, как порой невероятные ситуации могут обернуться чем-то неожиданным, и мир, обрамлённый привычным бюрократической рутиной, становился сценой для комедийного представления.       — Если это будет весело, — произнесла она с легким намёком на разрешение, — я буду первой, кто посмеётся. Но если нет… — она сделала паузу, создавая напряжение в воздухе, и её слова зловеще отразились в тишине комнаты, — я не знаю, что с тобой сделаю, Тихомиров.       Её голос звучал обострённо, и в этом моменте Тихомиров почувствовал, как его лёгкость и насмешка исчезли, оставляя только волнующую глубину их диалога. Эта игра в словах напоминала о том, насколько их мир переживает постоянные конфликты, и даже в самых светлых моментах всегда прослеживалась тень страха и неуверенности.       Огорчённо взглянув в окно, Ксения увидела, как за стеклом собирались тучи, плотные и грозные, и в какой-то момент она подумала, что именно так выглядят заботы, прячущиеся за стенами министерства. Каждое их решение, каждый шаг — это цирк, где вместо клоунов — давящие обязанности, и вместо улыбок — тени тревоги. Тихомиров, наблюдая за её задумчивым взглядом, тихо добавил:       — Главное, чтобы наша работа не превратилась в бесплатное представление. — В кабинете снова воцарилась тишина, но напряжение всё ещё витало в воздухе, как дым от Ксюшиного джула.       За окном серое небо предвещало дождь, а в воздухе витал запах свежезаваренного кофе, который Ингеборга с удовольствием подливала в кружку Марии. Её голос, подобно мелодичному шёпоту, был полон иронии, а глаза сверкали азартом, когда она с энтузиазмом указывала на сотрудников, проходивших мимо, словно представляя их на сцене своего собственного театра.       — Ты у нас новенькая так что, слушай, — начала Ингеборга, наклонившись ближе, как будто собиралась поделиться секретом. — Викентьев, Илюша — наш второй зам. Клинический идиот, честное слово. У него телефон всегда гудит, но ты знаешь, что на самом деле ему никто не звонит? Он просто настраивает его так, чтобы тот сам пищал.       Мария, потянувшись за чашкой, не могла сдержать усмешку. Она представляла себе этого Илюшу, сидящего с телефоном, как же странно, что взрослый человек так зависим от иллюзии важности. Далее Ингеборга указала на Дину и Дашу.       — А вот Скоч и Луч — из аналитического отдела, — продолжала она, указывая пальцем в сторону, где сидели две девушки и о чем-то увлеченно спорили. — В Дине еще что-то человеческое есть, а Даша — совсем сука.       Ингеборга шептала о том, как важно не перепутать их, и Мария кивнула, запоминая детали и имена — словно мозаика складывалась в её головном мозге. Она чувствовала, как в ней нарастает интерес к этому странному коллективу, прям как в детективе, где каждый персонаж скрывает свои тайны. Ингеборга заметила её живость и подгребла ещё пару сплетен: — Джема — у нас по кадрам и командировкам. Бюджета на командировки нет, кадров всего пять человек. Да, она буддистка, но злить её лучше не надо.       Максим Максимыч, старший по пожарной безопасности, сидел в углу, погруженный в свои мысли. Его никто не замечал, и это вызывало у Марии легкое недоумение. Чем он на самом деле занимался? Она не могла понять, как такой человек мог оставаться незамеченным в таком хаотичном коллективе. Секретарша, прервав свой рассказ, вдруг замерла, уставившись на закрытые задние двери. В тишине офиса слышался тихий гул, который сменялся периодическими всплесками смеха или споров — это Тихомиров и Нечаева, обсуждавшие свою новую инициативу.       — Знаешь, — продолжила она, оживившись, как будто вспомнила важное, — Ксения Борисовна Нечаева — это не просто первый зам, она самая умная в нашем коллективе. Постоянно на грани нервного срыва. Говорят, что она лесбиянка, но это не точно. На меня, например, она не реагирует. Вот Соню, нашу практикантку, она «зайчиком» называет. Может, потому что предпочитает блондинок, — секретарша бросила взгляд на Машу, которая, услышав это, стала более внимательной и заинтересованной.       После такого «краткого» рассказа, полное неожиданностей и забавных откровений, Инга вдруг, с видом, полным важности, произнесла:       — Ты можешь мне доверять, я умею хранить секреты.       В этот момент у Марии как будто сжались легкие. «Мда, такой ещё дружбы мне для полного счастья не хватало», — пронеслось в её мыслях, подогревая чувство иронии. Она чуть не разразилась хохотом, сдерживая его лишь с невероятными усилиями, буквально прикусывая кончик языка. Как же комично звучала эта фраза! Особенно на фоне того, что Ингеборга только что выдала ей целую кучу сплетен, растянувшихся на десятки минут, словно бесконечный каскад рекордов о любопытных и порой скандальных деталях жизни своих коллег.       Глаза Инги вдруг стали прищуренными, и в её взгляде промелькнула оценивающая искорка. Она словно просканировала Марию с ног до головы, пыталась понять, что за человек сидит перед ней. Внимание Инги приковало всё: её лицо, излучающее любопытство и открытость. Ингеборга задумчиво промычала, что-то глубоко обдумывая, словно бы прокладывала ментальные маршруты между своими мыслями. Это только подогревало интерес Марии. Она уверенно расправила плечи, чувствуя, как в ней растёт стремление узнать, что же именно так привлекло Ингу в её личности.       — Есть в тебе что-то такое, — её голос стал чуть тише, а интонация более интимной, — таинственное, что ли. Ей такое по нраву.       Она остановилась, словно собираясь с мыслями, и в этот момент Маша почувствовала, как её сердце забилось быстрее. Инга продолжила, её глаза блестели от любопытства:       — Так что на счёт Нечаевой запомни! С ней вообще осторожнее надо быть, — продолжала Ингеборга, — она как любой социопат. Сначала влюбляется в людей, потом разочаровывается и мстит.       Маша кивнула, осознавая, что эта информация может оказаться решающей в их рабочих отношениях. Инга, казалось, знала больше, чем говорила, и это только подогревало интерес генерала-лейтенанта.       — Звучит как некая драма, — заметила Мария, пытаясь представить, как это может выглядеть в офисе, где игры разума могут перерасти в опасные манипуляции.       Маша, слушая Ингеборгу, чувствовала, как её собственные выводы о каждом из этих людей складываются в некую картину. Она усмехнулась, осознавая, что этот офисный мир полон личных конфликтов и недосказанности, и это было одновременно забавно и тревожно.       — Ну, — сказала Архипова, — похоже, мне предстоит интересная работа.       Инга, подмигнув, подняла свою чашку с кофе, как будто предлагая тост за новую жизнь Марии в этом странном, но увлекательном мире.       Пылкие разговоры за дверями кабинета Тихомирова постепенно затихли, и в воздухе повисло напряжение, словно перед бурей. Взгляды сотрудников разом переключились в сторону, когда послышались шаги. Инга сразу начала прибирать все на своем столе, остальные сотрудники тоже словно приготовились к чему-то неожиданному; в воздухе витало предвкушение.       Маша, внимательно следившая за обстановкой, почувствовала лёгкую ухмылку, пробежавшую по её лицу. В её министерстве внутренних дел ситуации разворачивались совсем иначе. Там каждое движение подчинялось строгим правилам и зачастую оборачивалось неожиданными последствиями. Двери кабинета открылись с неожиданным скрипом, и из них вылетела первый зам министерства — Ксения Борисовна, с её выразительными жестами и слегка растрёпанными волосами. Она направилась сразу же к себе в кабинет, уровень её стресса, казалось, зашкаливал. Евгений Тихомиров же, разменным шагом подошёл к секретарше и Марии, которая только что наконец допила кофе.       — Здравствуйте, — произнес он холодным, почти формальным тоном, не поднимая глаз от документов, которые держал в руках, но акцентировал внимание на Марии. Когда он повернулся к Инге, его отрешённый взгляд словно спрашивал: «Это кто?» Инга подскочила со своего стула, вдруг теряясь в словах, как всегда, когда оказывалась в сложной ситуации.       — Евгений Александрович, это… — начала она, но слова застряли у неё в горле.       — Первый заместитель министра МВД, генерал-лейтенант Мария Архипова, — быстро внесла ясность девушка, уверенно протягивая свою руку, скинув пальто на стул.       Этот момент принял характер своего рода театрального завершения — словно в театре гас свет, а зритель остался только с центральной фигурой.Все взгляды в министерстве были направлены на светловолосую девушку в белом кителе, её уверенность и авторитет сразу же привлекли внимание. Где-то с боку от Марии послышалось: «Блять …», Инга сползла вниз на стул низводя взгляд с такой прекрасной актрисы. Тихомиров протянул Марии холодную, слегка потную руку — было видно, что на его лице написаны неуверенность и лёгкая растерянность перед генералом-лейтенантом. Он повернулся, чтобы взглянуть на своего первого заместителя, а Ксения с округлёнными глазами обдумывала ситуацию, переводила взгляд то на Женю, то на незнакомку. Нечаева медленно кивнула в знак приветствия и, пытаясь скрыть своё смущение, с лёгким напряжением в теле направилась обратно в свой кабинет, но тут же её остановил потерянный голос.       — Ксения Борисовна, вы не уходите слишком далеко, — немного запинаясь, проговорил Тихомиров.       В воздухе повисло напряжение, все присутствующие уже знали, что данный рабочий день станет началом новой главы в жизни каждого из них. Казалось, именно в этот миг началась новая интрига, полная неопределённостей и неожиданных поворотов, которые могли потрясти привычный порядок в министерстве.