Исчерпывающий союз

***

Амбесса рванула вперёд, как раскат грома. Её кулак в стальной перчатке устремился к голове Севики. Заунита едва успела уклониться, шагнув в сторону и схватив ближайший стул. Она швырнула его в Амбессу, но та заблокировала своё тело руками, отбив предмет. — Тебе следовало просто оставаться в своём крысятнике и не высовываться. Неужели это было так сложно? — рявкнула Амбесса, прорываясь вперёд. Мышцы Севики напряглись до предела. Её тело, лишённое поддержки протеза, ощущалось грузным и неуклюжим. Но она не могла позволить себе проиграть. Сделав резкий выпад в сторону, она нанесла резвый удар кулаком в сторону Амбессы, надеясь застать её врасплох. К сожалению для неё, воительница, мгновенно среагировав, увернулась. Но Севика не остановилась. С умелой жестокостью она направила следующую атаку коленом в живот Амбессы, затем ринулась вперёд, обрушив локоть на её шею. Амбесса потеряла равновесие на миг, и Севике этого хватило. Она опрокинула её через плечо на пол, а после, к собственному удивлению, ощутила удар поддых. Согнувшись от резкой боли, она позволила Амбессе выскользнуть из её захвата и резко развернуться, опускаясь на одно колено. Перед тем, как заунита успела опомниться, мощная рука Амбессы уже сдавливала её шею. — Вот так умирают глупцы, решившие бросить вызов Ноксусу, — прорычала она, глядя в лицо противницы, которая теперь отчаянно пыталась хватать ртом воздух, цепляясь за её запястье. Взгляд зауниты, прижатой к полу, тревожно забегал по комнате в поисках спасения. Вдруг, она заметила на дубовом столе открытую бутыль с вином, стоящую в опасной близости к краю. Сделав единственное, что оставалось, Севика рывком подняла ногу и пнула по дереву каблуком обуви. Бутылка качнулась и, поддавшись инерции, с громким грохотом упала, разбившись о металлический пол рядом с женщинами. Осколки стекла разлетелись во все стороны, а остатки тёмного вина залили спину Амбессы, отвлекая на секунду. Севика, изогнувшись, схватила один из самых крупных кусков. Пальцы тут же окрасились кровью, крепче сжимая его. — Пусти, или твоё дыхание остановится быстрее, чем моё, — пригрозила она охрипшим голосом, поднося импровизированный нож к горлу Амбессы. Амбесса замерла, её взгляд сосредоточился на конце осколка. Однако вместо испуга в её глазах вспыхнуло нечто, напоминающее восхищение. В комнате снова повисло напряжение, но теперь оно стало другим – смесью угрозы и чего-то более личного, что заставляло воздух казаться густым. — Неплохо, — прошептала Амбесса, немного ослабляя хватку, но не убирая руки полностью. В груди несносно жгло желание узнать, что произойдет, если она поддастся. Ноги Севики молниеносно обхватили Амбессу, и, используя всю силу своего тела, заунита рывком опрокинула её через себя на пол. Попытка ноксианки вывернуться была пресечена на корню. Севика одним резким движением подняла руки военачальницы над головой, прижала их к полу, а затем упёрлась в них коленями, фиксируя. Её единственная рука, сжимающая осколок стекла, вновь угрожающе приблизилась к горлу напротив. Амбесса увидела перед собой перевёрнутое лицо Севики. Оно было настолько близко, что она могла разглядеть каждую каплю пота, струившуюся по виску заунитки. — Мои "крысы" выжили в том, что уничтожило бы твоих солдат, — процедила Севика сквозь зубы, её голос был пропитан болью и гневом. — Мы выживаем в грязи, среди токсинов, в мире, который вы считаете слишком отвратительным, чтобы даже смотреть на него. Она наклонилась ближе, так что остриё стекла ещё сильнее прижалось к коже Амбессы. — Ты считаешь, что боль делает тебя сильнее? Грязь и токсины… — Разве это не так? Ведь сейчас, ты подо мной, — проговорила Севика, её голос звучал рвано, но с ещё большей яростью. — Ты подо мной, Амбесса, и в этот момент ты не можешь сбежать. Взгляд ноксианки наполнился насмешкой, когда она слегка опрокинула голову, чтобы их лица оказались ещё ближе. Амбесса мягко улыбнулась, и её нос коснулся кожи Севики, когда она произнесла: — Так возьми меня. Это всё, что ты можешь сделать, чтобы меня сломить. Севика почувствовала, как её рука неестественно дрогнула. — Ты думаешь, я не смогу? — Думаю, ты боишься это сделать. Я помню, как ты дрожала в тот вечер, когда твои губы пытались довести меня до предела… Но им так и не удалось это сделать.— её слова звучали как жестокое напоминание о том, что произошло между ними. Перед глазами Севики промелькнули кадры: комната в башне Кирамман, упругий матрас кровати и нежный взгляд старшей, направленный вниз, на неё, словно на капризное дитя. Севика почувствовала, как её тело сжалось. — Замолчи, — прошептала Севика, но в её голосе звучала не только угроза, но и желчь сомнений. Она чувствовала, как окончательно теряет контроль. Желание стереть эту самоуверенную улыбку с лица Амбессы пылало внутри, но одновременно с ним возрастала другая тяга — непреодолимая жажда прикоснуться к ней, ощутить её под своими пальцами, почувствовать это сильное, неподатливое тело, заставить его подчиниться. Севика наклонилась ниже, почти касаясь губами кожи Амбессы, её дыхание было таким же тяжёлым и прерывистым, как у её противницы. — Закрой свой рот или ты, блядь, пожалеешь, — сквозь зубы грозилась заунита прежде, чем прижать своё лицо ещё ближе. Она швырнула осколок и он звонко ударился о стену. Севика провела ладонью вдоль женской шеи, пачкая красным гладь кожи, а затем резко схватила старшую за подбородок, заставляя её голову запрокинуться назад чуть сильнее. Её губы встретились с губами Амбессы жёстко, но с бескомпромиссной страстью. Их поцелуй был агрессивным, но в нём чувствовалась та самая невыносимая смесь горечи, гнева и желания, которая толкала друг к другу. Севика наконец позволила себе тщательно распробовать эти эмоции. Несмотря на то, что руки Амбессы были всё ещё зажаты под коленями Севики, она нашла способ показать характер. Её губы двигались в ответ, пытаясь перехватить инициативу. Севика с трудом оторвалась, но лишь для того, чтобы чтобы провести взглядом по лицу Амбессы. Теперь на нём не было и следа высокомерия – только раскрасневшиеся щеки, блеск влажных губ со смазанной помадой и тот самый предвкушающий взгляд. — Так лучше, — бросила Севика, голосом хриплым и пропитанным чувством триумфа. Она резко убрала руку от подбородка и провела пальцами вдоль линии челюсти Амбессы. — Я хорошо выдрессирована, — прошептала она, её голос дрожал от едва скрытой иронии. — Всегда выполнять команды... В этом они похожи. Севика усмехнулась, пренебрежительно, почти надменно. Она наклонилась ближе, так, что её рот оказался у самого уха Амбессы. Еле слышная речь, пропитанная ядом, тронула слух женщины, когда заунита ответила: — Умница. Только вот я не даю команд – я ломаю тех, кто привык ими разбрасываться. С этими словами она слегка прикусила мочку уха Амбессы, и та расплылась под ней, издав едва слышный выдох. Такая реакция заводит, заставляет зайти дальше. — Здесь не совсем удобно, — недовольно прокомментировала заунита. Глаза Амбессы лукаво сверкнули. Севика, ухватившись за этот момент, поднялась, позволяя ей освободить руки. В следующий миг она грубо схватила ноксианку за поясницу и подтянула вверх, к себе. Не давая шанса сопротивиться, заунита взашей подвела её к кровати. Севика шагнула назад, толкнув Амбессу на простыни. Матрас протестующе скрипнул под весом двух тел. Её колено оказалось между ног старшей, а рука вновь нашла её запястья, скрутив их за спину. Как будто автоматически, она наклонилась, припав губами к распаренной шее. Считая поцелуями верхние позвонки, она чувствовала солоноватый привкус, и то, как по телу Амбессы пробегают волны мурашек одна за другой. Уголок рта ноксианки вздёрнулся в дерзкой манере. — Ты сильнее, чем я думала, — произнесла она, её голос прозвучал мягче, чем до этого, и в нём сквозила почти обнажённая искренность. — Но знаешь, что мне в тебе нравится больше всего? Севика замерла, не сводя с неё взгляда, её пальцы всё ещё крепко держали запястья Амбессы. — То, как ты борешься, даже когда тебе кажется, что это бессмысленно, — продолжила Амбесса, её улыбка стала шире, но в ней не было привычной надменности, только тёплое, воодушевлённое выражение. — Это... красиво. Амбесса слегка повернула голову, чтобы встретиться с её взглядом. — Ты заслуживаешь большего, чем жить в войне и грязи, заливаясь «мерцанием», Вика. Ты заслуживаешь мира, где тебе не придётся сражаться за каждую каплю воздуха. Мира, где нет нужды доказывать, что ты чего-то стоишь... И мне бы так хотелось показать тебе его. Вместе мы будем способны столько всего сделать. С тобой я смогла бы завоевать нечто большее, чем просто землю или власть. Эти слова заставили что-то дрогнуть внутри Севики. Заунита подняла голову, её тёмные глаза встретились с глазами Амбессы. — Я не нуждаюсь в твоих обещаниях, — процедила Севика, но под грубостью проскользнула нотка уязвимости, от которой она тут же отмахнулась. — Мне не нужен твой мир. Севика, не давая Амбессе времени на ответ, силой повернула голову женщины к себе и снова впилась в её губы. На этот раз её поцелуй был ещё жёстче, ещё требовательнее, словно заунита вкладывала в него всё – боль, ярость, желание и даже ту ноющую в груди обиду. Севику предавали и раньше, не раз и не два. Но почему сейчас ей так щемит сердце? Заунита отстранилась, глядя на Амбессу. Мыслительный процесс завёл её в такие глубины, которые она от себя совсем не ожидала. Внутри буйствовали эмоции, но теперь она точно знала, что собирается сделать. Её взгляд упал на алую ленту, плотно обмотанную вокруг руки Амбессы. Она резко дёрнула за неё, разматывая ткань, несмотря на небольшое сопротивление старшей. — Не двигайся, — коротко буркнула она. Амбесса оглянулась на неё, её губы дрогнули, будто она хотела возразить, но она осталась неподвижной, позволяя Севике снять ленту. Рана на ладони зауниты пульсировала болью. Быстро намотав ленту вокруг пореза, Севика затянула её покрепче, игнорируя укор в глазах Амбессы – смесь обеспокоенности и лёгкой досады, что её вещь использовали так. — Вернёмся к главному, — произнесла Севика, добавляя в голос интригующий оттенок. Она подхватила Амбессу за подмышки одной рукой, словно кошку, и заставила подняться на четвереньки. Затем, рука зауниты потянулась к балдахину кровати, сорвав с него несколько длинных шёлковых лент. Севика быстро и уверенно подняла запястья Амбессы, привязывая их к одной из колонн. Пришлось помогать себе зубами, стягивая узел потуже. Севика нахмурилась. Её рука резко схватилась за ткань верхнего слоя брони, и с коротким рывком она разорвала застёжку, открывая доступ к обнажённой коже. Рука скользнула вдоль плеча ноксианки, чувствуя, как напрягаются чужие мускулы под кожей. Амбесса выгнулась, словно проверяя крепость ткани, удерживающей её. — Ты могла бы просто попросить, — произнесла она возмущённым тоном, но её дыхание углубилось, выдавая волнение. — Нет, — отрезала Севика, её пальцы продолжали свой путь вниз, хватаясь за края оставшейся ткани. — Ты не заслужила мягкости. Ещё один рывок. Теперь Амбесса оставалась почти полностью обнажённой. Одежда была бесцеремонно сброшена на пол. Севика замерла, когда её взгляд упал на молочно-белые линии, пересекающие загорелую спину Амбессы. Шрамы – неровные и глубокие, некоторые затянутые временем, другие едва зажившие – следы от былых сражений. В этот раз ей выпала возможность рассмотреть их получше. Пальцы Севики неосознанно потянулись к одному из них – грубому рубцу, который пересекал копчик. Амбесса вздрогнула, но не издала ни звука. Её тело замерло в напряжении. Эти шрамы... Их вид вызывал противоречивые эмоции: смесь презрения и странного, нежеланного сопереживания. В них есть свидетельство мощи и стойкости, которые восхищали. Неровные линии на коже словно кричали о том, что Амбесса прошла через большее, чем могла бы вообразить Севика. Но внутри тут же просыпается злость. Не на Амбессу, а на саму себя – за то, что она позволила этим отметинам вызвать у себя хоть какие-то чувства. Она отдёрнулась, словно обжёгшись, стирая с лица ненужную эмоцию. Её дрожащие кисти невольно сжались в кулак. Рука сама потянулась к портсигару с самокрутками в кармане. Севика торопливо попыталась вытянуть одну, но железный кейс выскользнул из кармана, и за ней следом выскочили остальные, рассыпавшись на простынь. — Чёрт, — прошипела заунита, схватив ближайшую. Амбесса повернула голову, чтобы посмотреть на младшую. Уголок губ ноксианки дрогнул, будто она с трудом сдерживала смех. — Нервничаешь, Вика? — произнесла она, подначивая. Заунита поднесла блант к полным губам. Сжав его между зубами, она прикурила зажигалкой. Сделав глубокую затяжку, она задержала дым в лёгких, пытаясь успокоить свой разум. Её взгляд снова упал на Амбессу, всё ещё находящуюся на четвереньках, с руками, привязанными к кровати. Обтягивающие брюки с наколенниками всё ещё были на ней. Этот вид – сильная, гордая женщина, поставленная в такую уязвимую позу, – должен был бы успокаивать, напоминать ей о её собственном контроле. Но вместо этого оно только усиливало внутреннюю тяжесть. — Я просто терплю тебя, — напомнила Севика, выдыхая розовый дым прямо в сторону Амбессы. — Сделать тебя жалкой, покладистой – вот моя цель. И не думай, что действия по достижению этого приносят мне удовольствие. Заунита, оставив самокрутку болтаться в уголке рта, медленно приблизилась к Амбессе. Стремительным движением она схватилась за ремень военачальницы, застёжка послушно поддалась под её пальцами. Кожаные брюки с лёгким скрипом сползли по женским бёдрам, опускаясь до самого конца. Амбесса выпрямила спину, её мышцы под кожей перекатывались. На лице вновь появилась взволнованная ухмылка. — Ох, ты ещё как наслаждаешься этим. Можешь лгать сколько угодно, но твой энтузиазм выдаёт тебя,— произнесла она, прикусив губу. — Не могу сказать, что мне это не нравится. Рука зауниты скользнула вверх, по линии бедра, и замерла у самой кромки нижнего белья. Поддев краешек ткани, кончики пальцев тут же увязли в смазке. — Я вижу, — Севика отрезала, начав медленно двигать пальцами, сдавливая чувствительную зону. Её взгляд на мгновение помрачнел. Низ живота стянул плотный узел, словно напоминая прожитое. В прошлый раз Амбесса не достигла кульминации. Сейчас, казалось, это воспоминание отравляло её уверенность. Стимуляция у зауниты получалась неровной, дёрганой. Она никак не могла подобрать ритм, и это бесило. Амбесса издала смешок сквозь нос. — У тебя это получается… настолько неуклюже, что даже очаровательно, — язвительно заметила она, её голос лился, как мёд. — Может, мне стоит провести повторный инструктаж? Услышанное спровоцировало вспышку гнева, так долго удерживаемого в оковах. Севика выругалась себе под нос, и вдруг дёрнула ткань нижнего белья на себя, срывая. Скомкав ткань в руке, заунита угрожающе приблизилась к лицу старшей. — Я ведь предупреждала, — произнесла она низким голосом, заталкивая трусы Амбессы ей поглубже в рот, — Но ты не умеешь держать язык за зубами, правда? Её рука сдёрнула ремень с собственного пояса. Кожаная лента приятно легла в ладонь – жёсткая, широкая, почти идеально подходящая для наказания. Первый шлепок звучно разрезал тишину комнаты. Кожа на ягодицах Амбессы мгновенно покраснела, но женщина не издала ни звука, лишь выгнулась ещё сильнее. Севика с силой обрушила ремень на ягодицы Амбессы. Удар был яростным, почти диким. Красный след проступил на коже, но Амбесса лишь сильнее выгнулась. Севика стиснула зубы, её грудь тяжело вздымалась. — Я с самого начала не была старшим арканом в твоём рукаве, верно? Эти слова резко вырвались из неё, голос эхом отозвался от стен. Ремень снова взметнулся в воздух и обрушился на ту же точку, оставляя более яркую полосу. — Наш союз был просто удобным предлогом, — продолжила она, её слова с каждым ударом звучали всё громче. — Предлогом, чтобы в нужный момент оставить Пилтовер без поддержки и сберечь своих солдат от лишних смертей. Амбесса вздрогнула от следующего удара, ткань во рту заглушила её надрывистый стон. — И я как никто другой подходила для этого. Её глаза, мерцающие малиновым, отражали ненависть, но в них проскальзывало что-то большее – боль. Она выпрямилась, сжимая жгут так сильно, что костяшки побелели, прежде чем снова замахнуться. — Ты сама говорила, что мы с тобой похожи. Мы сражаемся ради своей семьи до конца. — её голос сорвался, становясь хриплым. Ремень снова с безжалостным хлопком встретился с кожей. — И знаешь, что я сейчас чувствую сильнее всего? Я должна защитить свою семью. Мой город. Амбесса попыталась повернуть голову, но Севика не дала ноксианке шанса пререкнуть её с помощью очередного шлепка. — Из нас двоих только я была оружием. В твоих руках. — она остановилась, переводя дыхание, а затем, с яростью, выдохнула: — Ты думала, что сможешь нас обмануть? Что мы, зауниты, настолько слепы в своей ярости, чтобы плясать под твою дудку? Севика фыркнула. — Может, у тебя бы получилось сломать кого-то другого, но не меня. Я не твоя пешка, Амбесса. Ни я, ни мой город. Последний удар разрезал воздух со свистом, а затем младшая выбросила ремень в сторону. Её дыхание сбилось, а голос прозвучал тише: — И если ты хочешь борьбы – я дам её тебе. Заунита наклонилась к Амбессе, схватив её за волосы, заставив поднять голову. Её взору предстало лицо ноксианки. Румяное, насупленное. Глаза – широко раскрытые, будто от боли, но в глубине светился странный огонёк. Заунита не сразу догадалась о его происхождении. Её рука прошлась по крепкой пояснице прежде, чем ощутить под подушечками пульсацию и стекающий вниз по промежности секрет. Севика застыла. В её взгляде мелькнуло что-то почти беспокойное. Она глянула в сторону, крепче сжав самокрутку в зубах. Сделав глубокую затяжку, заунита задержала дым в лёгких. — Каждый наслышан, что Амбессе Медарде нравятся парни помоложе, — наконец произнесла она с кривой ухмылкой, выдыхая дым прямо в лицо ноксианке. — Она любит завоёвывать. Севика вытащила блант изо рта, стряхнула пепел на пол. — Но, быть может, она просто боишься своих истинных желаний? — продолжила заунита, наклонившись ближе. Её голос стал тихим, почти интимным, но в нём звучала вызывающая насмешка. — Ты боишься, что сломаешься, если тебя будет трахать кто-то равный по силе. Пальцы Севики грубо прошлись по бедру Амбессы, сжимая и разминая израненную кожу. — Ну что ж, твой главный страх стал явью. Постарайся получить как можно больше удовольствия. Вряд ли кто-то другой захочет ласкать твою дырку так же, как я. Пальцы младшей скользнули ниже, подхватывая влажную плоть. Севика толкнула два пальца внутрь, глубоко, медленно. Амбесса вздрогнула, мышцы её тела напряглись, словно хватаясь за последнюю соломинку под названием «контроль над собой». Но тело так и желало уйти на дно и узнать, что будет, если она сдастся окончательно. Любопытство её погубило. Ноксианка начала двигать пальцами, наращивая темп. Её движения были резкими, почти неряшливыми, но в этом было что-то первобытное, что пробивало маску абсолютного контроля, которую она так старательно носила. Влажная материя набухла во рту, пропуская сквозь себя лишь беспорядочный скулёж. Тело ныло, связанные руки уже затекли и почти не ощущались. Всё, что она могла сейчас чувствовать – это движение чужих пальцев во влагалище. Ноги начали неконтролируемо трястись. Она прижала колени друг к другу и опустила голову вниз, стараясь отсрочить неизбежное, и этим лишь сделала в корне противоположное. Стенки собственного влагалища плотнее обвили женские фаланги. Ещё пара движений Севики, и низ живота Амбессы напрягся, после чего всё её тело объяло негой. Она изнемождённо прижалась лбом к колонне перед собой, восстанавливая дыхание. Севика замерла, почувствовав, как мышцы Амбессы сжались вокруг её пальцев. Она остановила движения, едва ли веря своим глазам. — Ну надо же… — пробормотала она, глядя на сильную женщину перед собой, которая теперь выглядела сломанной, но в то же время странно удовлетворённой. Севика вытащила пальцы, осматривая их, будто подтверждая реальность происходящего. Её выражение на мгновение смягчилось. Она сделала затяжку, на этот раз поглубже, и выпустила дым, одновременно тяжело усмехнувшись. — И что теперь? Ты всё ещё думаешь, что можешь контролировать меня? — Севика приблизилась, её голос звучал издевательски вкрадчиво. Амбесса, всё ещё тяжело дыша, подняла голову. Ткань во рту пропиталась, но она всё же смогла пробормотать: — Нет, — её голос был низким, надтреснутым. — Контролировать тебя… невозможно. — Так-то лучше. Севика отстранилась от ноксианки, вытирая влажные пальцы о свой бок. Её взгляд блуждал, словно ища ответ на невысказанный вопрос: было ли это торжеством её победы, или чем-то совсем иным? Её взгляд, насыщенный розовым мерцанием, скользнул по телу Амбессы – влажные кудри, покрасневшая кожа, напряжённые мышцы, которые ещё не успели полностью расслабиться. В какой-то момент она осознала, что самокрутка дотлела, и без раздумий выбросила её на пол, даже не пытаясь затушить. — Подними задницу, — голос прозвучал резко, властно. Амбесса лишь мельком взглянула на неё, прежде чем, скрипнув зубами, выполнить. — Хорошая девочка, — усмехнулась Севика, её рука снова с силой опустилась на округлую плоть, заставив Амбессу дёрнуться. Звук шлепка разрезал воздух, но ноксианка вытерпела, не издав ни звука. Севика тяжело выдохнула, плотнее становясь на колени за спиной Амбессы. Пелена наркотического дурмана отправила в забвение бурлящую смесь желания и гнева. На первый план вышло жестокое возбуждение. Рука зауниты скользнула между её собственных ног. Она провела пальцами по влажной ткани штанов, давя сильнее. — Ты всё ещё такая упрямая, — пробормотала она, её тон принял жестокий оттенок. — Но посмотрим, сколько это продлится. Севика закрыла глаза, уронив голову назад и вжимаясь в собственные пальцы. Она представляла, каково бы чувствовать Амбессу под собой. Заунита спешно дёрнула ширинку, приспустив свои штаны вместе с бельём. Дурманящий жар окутал её тело. Она перехватила Амбессу за талию. Её сильные пальцы впились в кожу на животе ноксианки, притягивая её ближе, после чего рука опустилась обратно между собственных ног. Её бёдра начали двигаться, сталкиваясь с плотно сжатыми ягодицами Амбессы. Плоть билась о плоть с гулкими, влажными звуками. Кожа скользила и прилипала. Каждое движение сопровождалось тихими стонами и напряжённым дыханием. — Вот так, — прошептала заунита, её голос звучал мягко, но в нём всё ещё был стальной оттенок. — Чувствуешь? Это контроль. Настоящий. Скорость её движений возросла, но в них всё ещё была эта наглая, неуклюжая энергия, которая шла от сердца, а не от опыта. Имитированное проникновение вызывало чувство дрожи, что пробегала вверх по позвоночнику, вызывая на лице волчью улыбку. — Ну что, — Севика вдруг приоткрыла глаза, их малиновое свечение было почти гипнотическим. — Как это – быть игрушкой, Амбесса? Впервые в жизни кто-то показал тебе твоё истинное место? Ответа не последовало, но Севику это только подстёгивало. Она опустила голову вниз, сквозь ресницы наблюдая за тем, как её тело доминирует над фигурой Амбессы, лишённой возможности сопротивляться. Пунцовый оттенок глаз пульсировал вместе с каждым ударом сердца. Жар сконцентрировался внизу живота. Ещё несколько столкновений – и волна удовольствия захлестнула её, заставив резко выгнуться и издать низкий, гортанный стон. Её мышцы напряглись, пальцы судорожно вцепились в плоть Амбессы, словно ища опору в этом бурном потоке. Несколько мгновений она оставалась неподвижной, позволив своему телу насладиться последними отблесками оргазма. Затем медленно отстранилась, смахивая со лба пот. Её взгляд снова нашёл затылок Амбессы. Ноксианка была молчалива, восстанавливая дыхание. Она отчаянно пыталась вернуть себе самообладание. Но в этом молчании не было гнева. Наоборот, в нём чувствовалось смирение. — Больше разговаривать нам не о чем. — тихо произнесла Севика, возвращая свою одежду на место. — Хотя мне почти жаль, что придётся убить тебя, — бросила она, её голос был сухим, но с оттенком затаённой теплоты. С этими словами Севика слезла с кровати и направилась к выходу, оставив за собой только тяжёлых запах и легкий след розового дыма. Дверь каюты закрылась с глухим стуком, оставив Амбессу одну в тишине.