Сердце русалки. Поцелуй Лакшми

      Преступление могло бы быть идеальным, если бы в момент разгребания проблем после Дормамму вся находящаяся в сознании часть Совета магов это самое сознание едва не потеряла от сильнейшего оттока сил, вызванного смертью одного из них.       Развоплощение Юй Мин ударило атомной боеголовкой по каждому из магов. Это и обратная сторона такой сплоченности. Трон — не просто каменный стул в крипте Камар-Таджа. Это прямой проводник к магии Земли, место подключения и принятия, которое не нужно было лишь Верховному. Остальные, те кто хотел войти в Высший Совет, из магии и крови встраивали матрицу своих сил в небольшой, точечный прокол. Это позволяло эфиру планеты узнать мага, присмотреться к нему, унять и развеять конфликт сил хотя бы в указанном месте. Этим объяснялась такая власть Стрэнджа над магами, даже без клятв, но и связи… Связи — это слабость, это уязвимая точка и, треснувший в зале всеобщего сбора, трон стал тому подтверждением.       Глаза Юн Мина увидела лишь Ëн Сук, потому что Лис нес племянника, а Гертмунд с Верховным на руках, и Роуди со Старком двигались чуть сзади.       Магиана, сама ощутившая треск отмершего их звена, побледнела до состояния серости, едва успев отключить начавшего оборот Мина до того, как в порыве гнева и боли он начнет атаку на мирное население.       Яростный крик, рев, голос из бездны прокатился над высотками изолированного района и никто из магов даже не хотел знать, в каком состоянии сейчас гордый нубиец, который все еще, даже в таком состоянии, держал щит.       К сожалению то, что Юй Мин мертва, мало того что отрубало крылья, но и сильно меняло планы.       Ен Сук переглянулась с принявшим человеческий облик Гертмундом и открыла проход в бывшую больницу Доктора Стрэнджа, придерживая двух ёкай в парящем состоянии.       Новобрачная и беременная Кристин, вместе с практически полным составом своих гостей была уже там, занимаясь тем, чем должна — спасая человеческие жизни. Жертв развозили по госпиталям равномерно. Привыкший ко многому Нью-Йорк уже не так чтобы сильно паниковал во время очередной схватки за свою планету. Однако, суета наблюдалась невооруженным взглядом.       Женщина успешно лавировала по коридору, перехватывая медперсонал с каталками, уверенной рукой направляя пациентов к тем специалистам, в которых они нуждались более всего.       Однако, все в фойе тревожно замерли, едва открылся огромный фиолетовый портал и выпустил из своих недр чумазую партию новоприбывших. — Кто Доктор Палмер Кристина?       Кристин приблизилась незамедлительно, и ярко-алые губы не стертого свадебного макияжа стали выделяться еще больше на ее лице. — Я. Вы? — Мастер Ëн Сук — я. В стазисе у нас серьезно раненые маги и один Мститель. Наш главный лекарь погибла, все ее ученики сейчас оказывают помощь первую в районе сражения. Нам нужны ваши специалисты в пару к Фирузе. Оказать услугу можете вы? — Я, — голос женщины сорвался на мгновение. Проследив дорожку запекшейся крови на лице незнакомки, Палмер взяла себя в руки. — В третью операционную. Кто в худшем состоянии?       Гертмунд сделал шаг в сторону, и Ен Сук проворно подхватила пошатнувшуюся Кристину, которая, не сдержав вскрика, прикрыла рот ладонью. — Стивен!       Все завертелось, закрутилось. Старка со Стрэнджем оперативно уложили в операционной на два соседних стола, избавили от брони и одежды, косясь на пришедшую порталом молодую девушку, что быстро облачилась в медицинский одноразовый халат и замерла меж лежащими мужчинами, ладонями накрыв их лица. Гертмунд и Роуди, оставив друзей на попечение врачей, ушли на улицы Нью-Йорка для дальнейшего устранения последствий вторжения.       Ëн Сук замерла в самом дальнем углу помещения, чтобы никому не мешать, но следить за ходом лечения.       Юн Мина и Ми Гуна уложили в небольшой палате под капельницы, а старшего ёкай накачали, по просьбе магианы, ещё и транквилизаторами. С ними осталась бледная осунувшаяся Юр Мин, с обкусанными и расцарапанными от беспокойства руками, ей, кстати, тоже не помешал укол.       Сейчас Ëн прижимала ко лбу ледяной компресс, набухающий кровью и, почти не моргая, отслеживала, как старшая ученица Юй Мин выкачивает из раненых мужчин магию смерти Дормамму и утилизирует тут же на месте, не проронив ни капли. Само нахождение этой энергии внутри них не давало бы зажить ранам, разъедая их на подобии кислоты.       В операционной орудовала толпа врачей и персонала, Стрэнджа оперировал его учитель — Оскар Уилсон, с необычайной ловкостью для своего возраста и телосложения, орудуя инструментами.       Над Старком склонился доктор Уэст, который хмурился с каждой минутой от начала все сильнее, отчего светлые брови в узкой прорези между маской и шапочкой, сходились на переносице. Это выражение лица не нравилось Ëн Сук. Смертный сделал для них слишком много, чтобы оставить его без помощи или угробить на операционном столе. К сожалению, сама она подойти и вмешаться не могла. Ее физическое и энергетическое тело распирало от недавней близости темного измерения и стоило на мгновение ослабить над собой контроль, она хлынет наружу, пуская на смарку все усилия медиков и Фирузе.       Женщина перехватила управление над сферой темной магии, скопившейся в специально сформированном отстойнике и едва не стесала зубы по самые десны. Знак на ее голове пульсировал и радостно резонирвал с той мерзостью, что плыла по воздуху, не видимая для окружающих. — Фирузе, сама я. Помоги людям.       Как щепочка, тонкая и гибкая девочка с каштановыми кудрями, короной уложенными вокруг головы под шапочкой, простерилизовала перчатки и уставилась своими желто-коричневыми глазами прямо в рану оперируемого Верховного. — Вы умника, коллега, — хрупкое видение благосклонно качнуло головой в сторону немного ошалевшего Оскара и развернулось ко второму хирургу. — Отвратительно, мой учитель вырвала бы вам печень за такие стяжки. И кто так ставит дренаж? Вы хотите, чтобы он загнулся от сепсиса? В сторону, не уважаемый. — Да что вы, — начала Никодимус, но Кристина молча взяла мужчину за локоть и отвела в сторону, сверкнув глазами.       Ник тут же замолк, сверля глазами затылок девочки, что потребовала чистый скальпель и прямо-таки вгрызлась в тело Железного Человека, быстрыми и хорошо отточенными движениями продолжая операцию, ускоряя ее ход. — Душечка, у них сейчас сердце остановится, когда Мастер вытянет остатки магии смерти. Один миллиграмм эпинефрина внутривенно, будь добра.       Девушка бросила взгляд на Кристин, показывая, кому это сказано. — Живее, если умрет Верховный, я лично вырежу важи семьи до седьмого колена. — Фирузе, — спокойно осадила Ëн Сук девчонку, у которой был настолько отвратный характер, что справиться без слома для психики девушки с ней могла только Юй Мин. На наставницу девочка могла молиться, как на иконостас, и тут же смиряла себя рядом с ней.       Ëн Сук на мгновение сгорбилась, как-то внезапно навалились все прожитые годы и груз их стал непомерно тяжелым.       Как эта невыносимая женщина могла так подставиться? Как посмела умереть?       Неужели, за столько лет она так и не поняла, что, несмотря на собственный недуг, который и недугом то был лишь в ее сознании, так многим стала дорога?       Как смотреть в глаза «ручным псам», боготворящих наставницу и обожающих ее? Как не дать сойти с ума Юну, Юри и Гуну? Как выдрать из бездны отчаяния Пича?       Что вообще происходит?!       Какая тварь протянула руки к члену Совета?!       Чтобы могущественная оборотница вот так взяла и умерла во время какого-то жалкого и смехотворного прорыва? Еще скажите, что ее карманник в подворотне зарезал?!       Злость встряхнула и не дала расклеиться окончательно. Ведь сама Ëн Сук была искренне привязана не только к бывшему мужу, но и к его сестре. Несмотря на внешнюю холодность, несмотря на вечные подколки и глупое соперничество. Магиана до сих пор помнила, как показывала маленькой дочери фото ее отца и тети. Как маленькие ручки схватили снимок и карие глаза распахнулись в восторге. Мол, мама, я выросту, хочу быть красивой и высокой как тетя!       Зло и судорожно была выжжена чуждая этому миру магия, тут же запиликали приборы, пульс пациентов зашелся в одной единственной ноте, и Кристин Палмер сама взялась за шприц.       Сколько длилась операция? Нельзя сказать, только все быстрее уходили силы и держать глаза открытыми становилось сложнее.             Как подкралась Фирузе, Ëн не заметила и оттого вздрогнула, когда чужие руки с усилием отодрали от головы Мастера изрядно подтаявший компресс. Девушка продизенфецировала уже не кровоточащий лоб магианы и, чем-то его смазав, залепила пластырем. — Мастер, еще есть повреждения?       Ëн Сук подняла взгляд на девушку и скривилась от плеснувшей на рецепторы горечи. Терять больно, и не важно сколько тебе лет. И та, кто навещала изредка могилы своих детей из императорской династии, та кто сухими глазами смотрела на тело Яо, тоже может испытывать эту ужасное чувство паники и безысходности.       Женщина подтянула край черного кимоно, демонстрируя следы от неделикатного обращения с ее торсом.       Фирузе улыбнулась и покачала головой. — Учитель Юми в своем репертуаре, это она вас так? Ужас. Там так все плохо на месте прорыва? Почему я на операции Доктора Стрэнджа. Что может быть важнее здоровья Верховного? — Умерла, — Ëн оправила одежды. — Мастер Юй Мин умерла часов несколько назад. Не знаем мы причины, места и не видели тела. Но весь Совет ощутил.       Как высохшая корка с раны, сошла улыбка с мертвенно бледного лица девушки, она вздрогнула, зрачки расширились и Фирузе судорожно закусила костяшку указательного пальца. — Вы…я… Мастер?       Магиана кивнула обреченно и с удивление посмотрела на резко выпрямившую спину девочку. Фирузе вздернула подбородок, радужка ее выцвела до бледно-желтого и ровный холодный голос потребовал: — Верховный и его друг в порядке. Прошу отправить меня к месту прорыва, там людям наверняка нужна помощь.       Ëн кивнула и без вопросов открыла портал, глядя в спину удаляющейся девушки. — Всегда ты была ее гордостью, — тихо проговорила магиана, возвращая утраченное внимание операционной.       Старк и Стрэндж спали, перевязанные, под приборами, медики расползались по другим палатам молча, оглядываясь и не решаясь подойти к странной незнакомке. Лишь Доктор Палмер, сжав зубы, осторожно приблизилась под черным немигающим взглядом девушки. — Извините, Ëн … — Ëн Сук. — Прошу прощения, не запомнила сразу. Скажите, вы их сейчас заберете или мне организовать перевод в палаты.       Женщина обдумала, обкатала эти слова в голове и решительно покачала головой. — Будьте добры, в палату их одну поместить. Установлю я защиту и пришлю человека для охраны. Все траты на помощь медицинскую за обоих мужчин посчитайте и запишите на счет Доктора Ëсамин Сукрат. Это моя личность в вашем мире людей. При выписке оплачу все расходы. — Да что вы… — Это наш Верховный, отказываться не нужно. Ученица наша оскорбила врача вашего. Я видела сколько людей именитых задействовано было. А Старк Энтони спас жизнь Стрэнджу, в долгу мы перед ним. Прошу не спорить. И еще, в документах не упоминайте, о них. Запишите под другими именами и ни с кем кроме меня не обсуждайте их здесь содержание.       Женщина открыла и закрыла рот, к сожалению, поняв больше, чем необходимо. Она кивнула и оглянулась на мужчин. — А с вашими коллегами что делать? — За них оплачу тоже, посмотрите за ними. Мой муж это и его племянник. Если случится что-то нехорошее…       Тонкие пальцы осторожно коснулись руки смертной, отчего на коже проступили темные руны. — Коснитесь просто и попросите помощи.       И впервые за долгие часы Ëн Сук улыбнулась, погладив доктора по плечу аккуратно. — У вас очень сильный и здоровый мальчик. Но перенапрягаться не стоит все же. Верховного берегите нашего.

***

      Первым ощущение был звук. Неприятный, пиликающий и как ничто узнаваемый. Особенно, когда у тебя как у врача такой громадный стаж.       Прибор пищал, раздражающе и неприятно.       Стивен с трудом открыл глаза и вмиг оценил яркость освещения больничной палаты, бьющего по мозгам, и так же внезапно выключившегося, а потом снова включившегося, чтобы обжечь слизистую и заставить выругаться. — О-о, проснулся, наконец. Доброе утро, спящая красавица. Думал, свихнусь от скуки. Скажи своим неприятным людям, чтобы сняли осаду.       Стрэндж, борясь с ощущением дикой жажды, проморгался слезящимися глазами и повернул голову на голос.       На соседней койке лежал Старк, упакованный и перевязанный по всем правилам, с капельцей, датчиками состояния, и зло баловался с встроенным в кровать выключателем света. — Видок у тебя потрепанный. Пить хочешь?       От слова «пить» разве что не голова закружилась, так сильно было желание смочить пересохшее горло. — Ага, перехочешь, — насмешливо отозвался Тони, попытавшийся сложить руки за головой, но напоролся на невозможность это сделать, не сдернув катетер. — Тут охрана, никого из персонала не пускают, кроме некой Палмер. А, еще кто-то из твоих, мелкая такая с жуткими глазами вивесектора. — Сколько мы здесь лежим? — натянувшиеся при повороте головы мышцы шеи вызвали мигренеподобный приступ, и маг умостил затылок обратно на подушку так, чтобы иметь возможность хотя бы боковым зрением видеть собеседника. — Полтора дня.       Вопросы доверия в Камар-Тадже стояли сейчас как нельзя остро, поэтому он даже не подумал возмущаться, почему же Ëн Сук решила заточить Верховного на реабилитацию в городскую больницу. Все же, слишком много белых пятен в произошедшем, начиная от ключа, вставленного в замок двери между их миром и миром Дормамму, заканчивая внезапной смертью Юй Мин.       А вот последнее вызывает двоякое ощущение. Либо она соратник Темного измерения, от которого избавились при закрытии врат от злости и разочарования, либо неведомый предатель убил магиану при попытке продеводействия ему.       Страшно.       В любом случае, родичам ёкай сейчас не позавидуешь так же как и ему самому, поскольку в случае предательства Лисы, потрошить и зачищать будет необходимо всех ее близких, которые или что-то могли знать или же банально начнут мстить. Стрэнджу ли, Совету или Дормамму, разница несущественна.       В защиту оборотницы говорит то, что ее племянник помог выставить захватчика, а сама женщина рисковала собой и близнецом, таща Стивена к вратам. С другой стороны, могло быть изощренное алиби.       От резкого наплыва мыслей, противоречивых чувств и странной слабости, которую нельзя было списать на ранение, виски прострелило до самого крестца. — Док, — окликнул Старк и, судя по усталости и раздражению, делал это не первый раз. — Ау, Док! — Ну, чего тебе? — Мог бы и спасибо сказать, за спасение твоей бесценной жизни. — Спасибо, Старк… но больше так не делай.       Энтони хрипло рассмеялся, и следом раскашлялся, вместе с накрывшим его одеялом, прижимая руки к животу. — Принято, добряк, — испарина на лбу мужчины не обманула легкостью тона. — А вот ты мне скажи, те вопли об открытии изнутри, мне же не привиделись?       Поморщившись, Стрэндж перевел взгляд на потолок, к слову, весьма ненавистный с тех пор, когда после аварии ему пришлось практически несколько лет провести в таких вот палатах. Странное дежавю напугало так сильно, что маг высвободил ладони из-под больничного покрывала и вытянул их перед собой. Но нет, руки целы, непривычно здоровы, и трясутся не от повреждений, а от общего состояния, потери крови и энергетического отката после случившегося. — Не показалось, — все же ответил он, глядя на покрытые ссадинами пальцы. — Я решаю этот вопрос. — Ты б решал поскорее, пока твои гостепреимные крыски еще кого не впустили. Я, конечно, не в претензии, но здоровье ближайшие пару месяцев не позволит вновь закрыть собой твое тщедушное тельце.       Взгляд зацепился за кольцо, с красно-синей каплей самого драгоценного камня на этой планете. Маг без колебаний сжал ладонь в кулак и мысленно позвал создательницу украшения.       Минута, две, пять. И тишина. — Соня, — вслух произнес он имя.       Ничего. Ни отзвука мысли, ни капли ее эмоций. — Соня! — Слушай, не пугай, а. Я — Тони, Тони Старк. А ты Стивен, мать его, Стрэндж. Вспомнил? — Да можешь ты помолчать? — разозлился маг, полнясь непонятной тревогой, вновь накатившей по всем фронтам. — Сколько, говоришь, мы здесь?       Тишина стала ему ответом.       Ухватившись ладонями за края кровати, Стрэндж заставил себя вновь повернуть голову в сторону Старка. Тот крепко сжал губы, демонстрируя навязанную тишину и насмешливо косил взглядом. — О, боги, — простонал Стивен. — Верховный, очнулись вы! — прямо из сгустившегося воздуха, без использования портала, вышла бледная, словно, сильно постаревшая Ëн Сук с темными запавшими глазами, выглядевшими нездорово блестящими. Кажется, магиана была на волшебных запрещенных стимуляторах и, судя по состоянию, уже не первые сутки. Женщина остановилась и традиционно поклонилась своему руководству. Собственно древние обычие чтила она одна всегда и везде, а вот остальные страдали приступами расстройства памяти, при отсутствии рядом посторонних. — Ëн, оставь сейчас эти глупости.       Выпрямившись, Мастер устало присела на пододвинутый стул. Она протянула руку и передала открытую ею бутылку воды сначала Стивену, потому вторую такую же Старку. — Вы нравитесь мне все больше, милая. — Энтони жадно присосался к живительной влаге, но чуть не подавился, когда после нескольких глотков у него напиток безапелляционно отобрали. — Ранение у вас было в живот, пить много сразу нельзя. Не будьте ребенком, Энтони.       Стрэндж же сделал только один глоток и блаженно держал воду во рту еще несколько мгновений, зная озвученное Ëн и не стремясь более пить, ибо даже так желудок резко начал выказывать свои недовольства. — Я понял, — Старк криво усмехнулся. — И долго нас будут содержать в этих комфортабельных апартаментах? — Тони, — качнул головой Стивен, понимая тревоги мужчины о близких и своих обязанностях. — Ëн, как его состояние? — Вы оба стабильней некуда, но вы, Верховный истощены изрядно. Покой и тишина, желательно, пока я не найду устроившую все это мразь.       Бездна распахнувшаяся на юном ее лице могла бы напугать, но вызвала только понимание и даже одобрение присутствующих. — Тони, я могу открыть портал к тебе домой. Но только, если твоя невеста пообещает тут же связаться с твоим личным лечащим врачом и ты отлежишься хотя бы сутки, прежде чем бежать спасать мир.       Старк сузил глаза и серьезно осмотрел дуэт магов. — Как только найдете гада, устроившего нам веселый уикенд, вы наберете меня и дадите поговорить с приятным человеком по душам.       Это был не вопрос, это было ответное условие. — Приемлемо, — кивнул Стивен и попытался вскинуть руку с двойным кольцом, но Су перехватила его руку и сама отворила переход в гостиную башни Старка. Светло-рыжая женщина со взволнованным лицом, стояла с телефоном в руке и выговаривала что-то собеседнику, но, заслышав шум, резко обернулась. — Тони! — она уронила трубку и стремительно приблизилась к дыре в воздухе. — Вы… Доктор? Добрый день. Тони, боги, что с тобой. Ты ранен?! Мы не могли тебя найти! — Пеппер, радость моя. Меня успешно починили, выдержали в бункере, как дорогой коньяк, а теперь возвращают на родину, в твои прекрасные нежные руки.       Женщина без капли страха пересекла черту магического перехода и вопросительно повернулась к знакомому ей человеку, ожидая объяснений или хотя бы причин, почему ее мужчина ранен и не был на связи эти чертовы тридцать шесть часов! — Мисс Поттс, — кивнул прилагая усилия Стивен. — На меня не смотрите, копье летело вспороть мой живот, но этот ненормальный выскочил и закрыл меня собой.Его подлатали, но нужны уход и постельный режим. Вам ничего не сообщили только по той причине, что я был без сознания, а меня, в целях безопасности, изолировали. Приношу извинения от лица Камар-Таджа. Вам есть куда уложить своего героя?       Женщина потрясено округлила глаза и в страхе бледнела до полного выцветания веснушек на очень уставшем лице, но быстро взяла себя в руки и кивнула. — Эй, что за подстава, а кто спас задницу мага? — возмутился такому унижению Железный Человек. — Хоть убейте, не понимаю как вы втискиваете в броню свое эго, — отфутболил маг и Старк вместе со всеми датчиками, оборудованием, капельницей и даже казенной постелью оказался по ту сторону портала у себя дома, а Стивен испытал поистине чудовищную слабость, прикрыв на мгновение глаза.       Пеппер проследила за своим женихом, несмело улыбнулась и аккуратно, почти по-матерински коснулась губами щеки Стрэнджа, серьезно посмотрев ему в глаза. — Спасибо, Доктор. Это был его выбор, но спасибо, что сберегли.       Стрэндж неожиданно для себя, смутился: — Не моя в том заслуга.       Понимающе улыбнувшись, Пеппер кивнула так и не представленной ей женщине, и ушла, чтобы услышать за своей спиной хлопок закрывающегося портала.       Ëн Сук молчала, глядя в окно и чего-то ждала. Стрэндж пережидал приступ боли. — Наконец-то. Ты изрядно всех напугал.       После ухода четы Старков, палата несмотря на впечатляющую защиту, превратилась в проходной двор, ибо следующим, кто переместился сюда, был Вонг. Он притащил знакомый кубок и, едва вошел, вперил в Стивена немигающий взгляд своих опухших и явно не здоровых глаз. — Слава Агаммото, тебе явно лучше. — У меня создается впечатление, что после прорыва, спал только я. Скорбное молчание окончено? Может кто-то все-таки доложит мне обстановку или продолжите трястись как над младенцем? Вонг, сядь и сам отхлебни из Грааля, а потом дай вот этой, обколовшейся всякой дрянью. Или мне лекцию о вреде для резерва всяких прокаченных магией веществ зачитать вам по памяти? Юй Мин нет, так вы еще два места хотите в Совете освободить естественным путем?       Хранитель рухнул на небольшой диванчик, осушив наполнившийся кубок несколько раз и передав его по воздуху магиане. Та дернулась при упоминании оборотницы и наклонила голову вперед, отчего разворошенные волосы, пахнущие гарью и чем-то навроде перебродивший водорослей, закрыли выражение лица Су от мужчин. Она так же выпила предоставленные Граалем составы и замерла, а Верховный ощутил как у него волосы на затылке дыбом встали, потому что на поверхности вновь наполнившегося жидкостью артефакта заскользили круги. Мастер молча плакала, роняя слезы в чашу тихо и практически незаметно.       Весь пыл Стивен тут же растерял и, сглотнув, повернулся к Вонгу, скрывая от магианы то, что ее внезапная слабость была опознана другими. — Вонг, — библиотекарь смотрел на коллегу с жалость и невольно вздрогнул, после того как его позвали. Он вернул внимание другу и кивнул, мол продолжай, слушаю. — Все помимо этого целы? — Более-менее, Стивен. Навин в лазарете, Фирузе залила его лекарствами и срезала часть рубца. Ему отсекло руку до локтя прямо на моих глаза. Пич, — голос Хранителя Знаний дрогнул на мгновение. — Он еще там. Его подлечили, подпитали, скормив сущности жреца несколько предоставленных Фьюри негодяев, приговоренных к смерти, и он всех прогнал. Часть выживших мелких тварей ушла в канализацию. Наш нубиец держит заслон, хотя сейчас это уже во много раз легче, но опускать еще рано. Смешанные группы из наших вместе с властями, членами Щита и Мстителями посменно добивают выживших монстров и ликвидируют последствия, разбирают завалы. Всю ядовитую органику сжигаем, утилизируем. Все потихоньку. Юн… Юн Мин и Ми Гун в соседней палате все еще без сознания. С ними Юри и сегодня прибудет Хана. И если мальчик просто спит очень глубоко и восстанавливается, то Лис. Мы держим его на снотворных. Пока никто не знает удастся ли нам справиться с ним, если он проснется. Сейчас не время для внутренних конфликтов. Храм Гонконга стабилен, но сам законсервировался, другого и не требуется. Ангус вернулся в Лондонский Санктум. Хамир полностью взял на себя благополучие Камар-Таджа. После битвы всем оказана помощь учениками Юй Мин. Двое наших погибли, один из новеньких адептов — Фрэнк и один младший мастер — Ранис. Похороны организовывает так же Хамир. Среди мирных, по сравнению с тем, что могло быть — потери минимальные. Технологии Старка и щит Пича оказали нам большую услугу. — Мы легко отделались. Как Соня? — немного успокоившись за благополучии своих обязанностей, уточнил Стивен. — Не могу с ней связаться.       Вонг вскинул на Стрэнджа обеспокоенный взгляд и замер, будто только сейчас за всеми событиями вспомнил о существовании русалки в принципе. — Стивен, я ее не видел с нападения. Может она в океане?       Стрэндж нахмурился сжав кулак повторно. — Ее артефакт не отвечает. — Может разрядился? — пожал плечами Вонг. — Океанический шлейф в целостности, ураганов и штормов не наблюдается, значит русалка цела и невредима. К тому же, проявляет прекрасную сознательность, затаившись. — Разрядиться не мог, — качнул головой Стивен, ощущая легкое беспокойство. — Это структуризированная кровь, но возможно после контакта с темной энергией существует некоторая дестабилизация связи. С ней должно быть все в порядке. Что… что известно по Юй Мин? Вы нашли тело? — Нет тела, — прошептала Ëн Сук, запрокинув голову. — Способы все использовала я. Кровь молчит и родная и дальняя. Эфир молчит, ни следа ее духа или магии, нигде. Она будто не существовала вовсе. И даже нет точного места смерти, ни района, ни страны, ни континента. Будто взяла она и растворилась.       Желваки заходили на лице Верховного. Вот, хоть убейте, не верилось, что могущественная магиана взяла и исчезла. — Кто-то помимо нее отлучался с места боя?       Вонг отрицательно качнул головой. — Все были постоянно на виду, Стивен. Каждый маг достойнейшим образом показал себя в битве, не жалея сил и здоровья. Мы бились, как единый организм. — Только желчный пузырь внезапно отвалился и исчез, — обреченно и нервно хмыкнул Стрэндж, снова воззвав к артефакту. Минута, две, три…тишина. — Грааль.       Раздавленная Ëн Сук молча отдала кубок Верховному, мертвым взглядом следя за тем, как дергается кадык мага, при сглатывали лекарств и даже не делая попыток остановить Стивена от излишнего употребления жидкости в его состоянии. — Идите, — наконец, оторвавшись от артефакта и старательно сдерживая тошноту, просипел маг. — Если вы здесь, значит пока что справятся и без вас. А лучше нет. Я позову Кристин и вас уложат на наши со Старком места, часов шесть сна и капельницы. Хоть один писк против, и пропишу вам еще и клизму.       Су безразлично махнула рукой, а потом поднялась и, качаясь, выпрямилась. — Проверю кицунэ и вернусь я сейчас, клянусь. — Я сам проверю. К сожалению, сдерживать Юн Мина сейчас нет у нас сил, поэтому выводить его из искусственной комы я пока запрещаю. Ложись, Су.       Кнопка вызова щелкнула под пальцами Стрэнджа, который проследил за тем, как дерганными движениями женщина идет и ложится на небольшую тахту у входа, послушно замирая с закрытыми глазами и мгновенно проваливаясь в сон, такой же не спокойный, как и реальность.       Вонг не двигался, по-видимому, так же задремав на своем месте, поэтому даже не дернулся, когда открылась дверь, стрельнув искрами защитного заклятия и в помещение поспешно влетела Кристин, удивленными глазами осматривая толпу валяющихся в отключке магов. Подняв взгляд на Стивена, она успокоилась и кивнула. — Как ты? Где Старк? — Привет, Кристин, — мужчина заставил себя улыбнуться. — Старка отправили домой под наблюдение невесты и его личного врача. Ты не могла бы прикатить еще одну койку и прокапать Вонга с Ëн здесь? — А ты? — Палмер внимательно осмотрела показатели с приборов и недовольно проследила за тем, как мужчина извлек из вены иглу и прижал получившуюся ранку. — Можешь сменить мне повязку и найти одежду?       Уголок рта доктора дернулся в кривой и обеспокоенной улыбке, и только потом она заметила старинный кубок рядом со своим самым проблемным пациентом. — Ваши магические штучки? — дождавшись кивка, Кристин устало потерла лицо и призналась. — Никогда к этому до конца не привыкну. И к тому, что вы эксплуатируете мою больницу постоянными набегами. Тебе точно лучше? Все же сквозное в живот, рано уходить.       Стивен грустно улыбнулся и женщине достался ироничный взгляд, давно знакомого ей циника и трудоголика. Палмер обреченно махнула рукой и направилась к выходу. — Жди здесь. Сейчас все сделаю. — Спасибо, — подал голос маг. — И за свадьбу прости, такой салют в конце вечера, мы правда не планировали. — Ой, ну тебя. Мне хватило прыгающей с балкона Сони, которая превратилась в сгусток воды, чтобы пожалеть о выданном вам приглашении.

***

      Хана приехала на служебной машине и быстрым шагом направилась в больницу. На ресепшене никто ее не остановил, поскольку у работы в Щите есть ряд преимуществ.       Куда идти она так же знала и, тихо постучавшись, не дожидаясь разрешения, вошла в палату.       Это была хорошая, дорогая и большая палата. Из тех, что больше походили на номер в отеле, лишь скромно притулившимся у изголовья кровати оборудованием намекал о своем лечебном происхождении.       На одной кровати лежал отец, без сознания, привязанный, к недовольству дочери, расписанными чем-то ремнями к койке, обвешанный датчиками и с огромным литровым пакетом капельницы. Весь бледный, все открытые участки кожи блестят от проступившего пота, а под тонкими веками мечутся глазные яблоки.       Немного в стороне стояла вторая постель, уже без всяких излишеств в виде садомазного ассортимента, на ней спал милый юноша, лет семнадцати. В нем девушка с удивление узнала Ми Гуна. Все же, у семейства ее отца слишком узнаваемые черты, чтобы их можно было перепутать. А вот то, что мальчику уже не три и далеко не девять, стало неприятным открытием. Бедный ребенок!       Нервно дернувшаяся девушка, свернувшаяся калачиком на диване возле окна, резко подскочила и уставилась на гостью.       И бедная тетушка!       Больше похожа на приведение с больными глазами над огромными синяками. На руках повязки, в звериных глазах тоска и обреченность. — Здравствуйте, тетя. Я — Хана. Мы еще незнакомы. Он, — она кивнула в сторону Лиса. — Мой отец. Я дочь Ëн Сук. — Хана, — тихо повторила девушка и села обратно. — Да, я знаю про тебя. Что-то случилось?       Жалость идущая от самой Ханы могла бы стать осязаемой на этом моменте, потому что ну очень жаль было Юр Мин. И досталось же ей. Как-то резко перестало хотеться когда-либо рожать, даже от Верховного. Ибо переживать такие чувства, когда твоему ребенку плохо, а ты ничем не можешь помочь, врагу не пожелаешь. Остро захотелось найти маму и сказать ей спасибо раз двести. А ведь она жила, в принципе, с ежедневном страхом развоплощения дочери много лет. — Нет, я просто пришла проверить папу и вас. Может что-то нужно? Вещи? Еда? — Нет, спасибо, все есть… Верховный! — лисичка в один момент подскочила и, чуть не сбив племянницу с ног, вцепилась в едва зашедшего в палату Стивена Стрэнджа. При одном взгляде на мага, Хана ощутила, как подкашиваются ноги, и, чтобы не опозориться еще больше пылающих щек, аккуратно присела на край кровати отца. Благо та была довольно большой, почти двухспальной.       Вечер и теплое освещение помещения осветили кумира со всех сторон, который в обычном спортивном костюме казался куда более земным, чем в своем волшебном костюме и алом плаще. А еще он был явно болен, замотан в плотную повязку до самой груди под одеждой и пах больницей. Увиденное немного сбило флер очарования и Хана внимательно присмотрелась к Стивену Стрэнджу, как к обычному человеку, которых на улице пруд пруди, и почувствовала некоторое разочарование. Нет, харизма, характер и упорство в достижении своих целей ощущались, но апломб супергероя сбивал прицел градусов на двадцать.       Сам он шатался и двигался скованно, но тетушку не оттолкнул, а, наоборот, аккуратно обнял и погладил по худой спине, успокаивая. — Все хорошо, Юр Мин. Не плачь, девочка. Я очень соболезную вашей утрате. Не плачь.       Юри всхлипывала, сухо, без слез, которые давно выплакала и кивала, будто обещая себе, что она в порядке и вот-вот отойдет, не станет пугать своей реакцией и нагружать. — Хана, — тихо позвал Стрэндж девушку. Та так удивилась, что быстро вскочила на ноги, раньше чем успела даже подумать. — Да. — Помоги Юр Мин присесть.       Девушка спохватилась, осознавая, что Верховному, наверное, и стоять-то тяжело, но воспитание или же действительно сочувствие к состоянию маленькой ёкай не позволяло отстранить ее или как-то осадить. — Конечно, — Хана подхватила под руки оборотницу и почти отнесла на ее место, устроив на диване и завернув в упавший плед. Для надежности, девушка осталась сидеть рядом с новой родственницей и аккуратно накрыла ее ледяные ладони своими. Девушка не отдернула рук, с благодарностью сжав ее пальцы.       Стивен Стрэндж, пока проходили все перемещения, подошел к изголовью кровати Юн Мина и проверил его состояние, потом просканировал магией лежащее тело и, недовольно качнув головой, извлек из кармана шприц, точным уверенным движением вгоняя его в пластиковый наконечник капельницы и впрыскивая неспешно лекарство к общей массе жидкости.       Хранитель дернулся и обмяк, перестав пугать всех перекошенным лицом и натянутыми, словно струны, мышцами. — Отцу может навредить такое длительное пребывание в коме, — нарушила тишину Хана, недовольно нахмурившись. — Вы путаете, Юн Мина, Хана, с простым человеком, — мужчина извлек пустой шприц и кинул в урну. — Ваш отец выжигает все лекарства в своей крови. Но согласитесь, сейчас его состояние куда как лучше, чем если он проснется и начнет крушить город. Насколько быстро ваш начальник прикажет выстрелить в девятихвостого лиса разрывным снарядом?       Девушка дернула правой половиной лица, в попытке сдержать возмущение. Стрэндж же понял ее порыв верно и кисло улыбнулся: — Так что принудительный сон — меньшее из зол. Как только ситуация в городе стабилизируется, мы тут же прекратим введение транквилизаторов и седативных. Я позвоню Фьюри, ближайшее время вы должны находиться рядом с отцом. Как только Мастер Ëн Сук хоть немного поспит, я пришлю ее сюда же. Юр Мин… — Стивен, вы же ощущаете, да? Пожалуйста. Пожалуйста, скажите, что знаете?!       Стрэндж стоял возле Ми Гуна, аккуратно изучая состояние и ауру мальчика. Тот был здоров, что принесло облегчение, хоть и психологически истощен. Он немного непонимающе посмотрел на лисичку, которая сдавила виски пальцами. — Юр Мин, то что произошло с Юй Мин. Мы выясним, обязательно выясним. — Стивен, пожалуйста. Вы не можете не чувствовать, — ёкай перебила его, почти взвыв. — Юр Мин! — маг нахмурился и посмотрел на Хану. Но племянница оборотницы была не меньше мага растеряна. Она пожала плечами и обеспокоено переводила взгляд с тети на Верховного Мага. — Я не чувствую нитей Сони. У моего мальчика снова только один родитель — я! Вы же не могли не ощущать! Скажите мне! Скажите, что свою связь с ней вы чувствуете! — девушка вскочила, сжимая кулаки, с надеждой и злостью глядя на мага.       У Стрэнджа похолодели руки. Давно забытый холод страха потери, ужас гибели близких, вынырнул из глубин души и раскрыл капюшон ядовитой коброй раскачиваясь перед глазами вместе со всем миром. — Я…— горло пересохло и Стрэндж приложил непроизвольно руку к месту ранения, прижав, надавив. Болью физической изгоняя душевную. — Я не могу видеть связи русалки со связанным. Только она может показать мне ее своими глазами, еще их видит твой сын и… черт возьми. Не спеши с выводами, Юр Мин. Она уже обрывала связь. Возможно… может нахождение нас с Ми Гуном возле прямого прохода в измерение тьмы как-то исказило их, поглотило или ее организм сам избавился, боясь пострадать от тьмы… я… Когда он потерял Соню?       Юри слушала внимательно, ловя каждое слово и немного успокаиваясь. Вздрагивающая ёкай вновь села на свое место, зябко натягивая сползающий с плеч плед. — Да, точно. Может и так. Вы правы, я поспешила. Просто, Юйи, потом Гун и брат. Я…простите, напугала вас. Я не знаю, не заметила точное время. Мы были в храме, потом Гун застыл и сказал его кто-то зовет, женщина. Потом отмер и внезапно кричать начал. Его держали ваши силы или силы Земли, но брат его усыпил и ушел к вам на помощь. Я держала малыша, и он начал меняться, как тогда. А затем, мгновенно пульсируя оранжевым, пришел в себя и ушел в открывшийся портал. Он не пустил меня. Сказал он нужен. А потом больница и я увидела, что питаю его одна.       Она раскачивалась, дышала прерывисто, будто задыхалась. Стрэндж хмурился все сильнее, а когда речь девушки стала вовсе бессвязна, приблизился и взял за руку. — Идем. Проверим, позовем ее в океане или Ди Луна. Хана.       Молчавшая сотрудница щита вскинулась и поймала выбеленный запрятанными чувствами взгляд Стрэнджа. — Нас не будет около десяти минут. Палата охраняется, никуда не выходи, следи за мужчинами своего рода. Если хотя бы пошевелятся — кричи, меня позовут. Поняла?       Девушка кивнула. — Идем, — Юри вскочила и вцепилась в руку Верховного, уходя за ним в портал.

***

      Как должен ощущать себя мужчина, потерявший свою женщину?       Пока об этом знал лишь Пич.       Гертмунд вышел на крыше здания и осторожно положил руку на плечо темнокожего мага. — Остановись, брат. Город чист от тварей и созданий Дормамму. Опусти его.       Нубиец пошатнулся, когда зеленая вспышка вырвалась концом из его тела и погасла окончательно, лишенная подпитки. Пепел развеянных крыльев и исчезнувших рогов при обратной трансформации темным облаком взвился вокруг утомленного жреца, и мужчина медленно сполз на поверхность крыши, рухнув на четвереньки. Руки и ноги его мелко тряслись, затекшее тело отвечало болью и онемением, но душа болела сильнее. Это понял минотавр, потому просто отвернулся в сторону, не желая забираться к Пичу в душу и давая время на взятие эмоций под контроль.       Тем не менее, Герт чутко отслеживал состояние магического фона, чтобы среагировать в том случае, если горя в нубийце станет слишком много и оно вырвется наружу. Маг всерьез опасался, что и этого придется вырубать, поэтому пришел подготовленный и искренне надеялся на вменяемость друга. — Ты куда? — движение удалось заметить и минотавр резко развернулся, глядя на то, как медленно Пич поднялся и подрагивающей рукой начал открывать проход.       Герт перехватил широкое запястье и серьезно глядя в темные глаза жреца, пытался понять его настроение или состояние. — Лис в больнице?        Кивок стал ему ответом. — Я выведу его из комы и поговорю, — спокойно ответил маг и проследил за тем, как медленно разжимается захват на его руке. — Пич, если тебе нужна помощь, ты всегда можешь обратиться к нам, ко мне. В конце концов… — Гертмунд Черный, сохрани свое красноречие для Юр Мин. Я, от так-то, жрец бога смерти и им отмеченных вижу даже без прозрения грядущего. Отойди в сторону, если вам нужен вменяемый оборотень.       Минотавр отступил, потрясенно глядя на безмятежного и ужасающе спокойного нубийца. — Ты знал? Ты, предки тебя раздели, ты знал, что Юми умрет и ничего не сделал? Ничего не сказал?!       Широкие плечи распрямились, с шипением раскрылся зев портала и Пич мотнул головой: — Не веди себя, как дитя, Герт. И, вот так, не задавай глупых вопросов. Будущее ведают только боги, но творим его мы сами. Из-за Излома я видел лишь тени, и это было одной из них.       Минотавр сцепил зубы до заходивших на лице желваков и зло проследил за уходом нубийца. Нужно сообщить Верховному и заняться адептами. Чертов Дормамму!

***

      Пич, не утруждая себя поисками, вышел прямо в палате.       Спавшая на диване женщины встрепенулась, но маг поднял руку и без колебаний вернул ее в лоно сна и отдыха. Сам же жрец взял за спинку стул и сел возле больничной койки Юн Мина, оперевшись обеими ладонями о бедра и тем самым, хотя бы так, придавая уставшей спине устойчивости.       Тикали настенный часы, в палате чистоты и лекарственных средств запахло кисло, потом и вонью недавнего побоища, поскольку темнокожий маг не стал терять время на гигиену. — Ты долго еще собираешься ссать в мешочек и предаваться терзаниям?       Тонкие белые веки Лиса дрогнули. В лицо Пича уперлись полные ненависти и злобы янтарно-рыжие глаза ёкая, находящегося полностью в сознании. — Согласен, накачали тебя на славу, — будто не заметив испепеляющего взгляда, отозвался жрец. — Но еще пару дней и смердеть будешь не хуже, так-то, меня.       Ссохшиеся, покрытые корочкой губы с трудом разлепились: — Мразь, знал! — Одна из вероятностей, — не стал отрицать Пич. — А сейчас, принцесса, ты слушаешь внимательно и заткнув пасть. Камар-Тадж — не шутка и не твоя прихоть. Санктум — не личная игрушка или временное пристанище. Ты выбрал Землю. Ты вошел в Совет и принял на себя обязательства. Иногда они кажутся, так-то, незначительными, иногда, как сейчас, неподъемными. Но убежать от них, самовольно сбросив на других, ты не имеешь права. И если все это для тебя лишь забава, я прямо сейчас отправлю твою задницу на встречу с сестрой, и плевать на отдачу клятвы. Сет клятв не давал. Но если ты взрослый и серьезный Лис, если тебе дорог этот мир, если ты любишь не только себя, но и Ëн Сук, Ми Гуна, Юр Мин и дочь, тогда я верну тебе твое тело, и ты, сцепив клыки, возьмешь на себя учеников Юйи, хотя бы временно, пока не будет ясно, что с ними делать. А сопли пожуешь и поплачешь, когда все разгребем и найдем того, по чьей вине ЕË не стало.       Тишина повисла опасная, злая и горячая. Аура оборотня пылала, как и сказала Ëн Сук, выжигая стороннее влияние и пытаясь вернуть обладателя в сознание полное и бесконтрольное.       Пич видел, как красные дорожки от ожогов, что оставляли испаряющиеся с щек мужчины слезы, прочерчивали бескровную сухую кожу лица. Следил за противостоянием боли и разума. Он даже не двинулся, когда Лис, без всякой его помощи резко сел, свесив ноги в больничной пижаме и со злостью выдернул из рук все провода и трубки. Катетер стоял на запястье, но зажать от него прокол никто не подумал, и ярко-алая кровь пропитала край белой простыни, в которую с силой впились отросшие когти ёкай. — Ты сказал: «По чьей вине ее не стало.» А не того, кто ее убил. Юми прервала свою жизнь сама? — слова были рубленными, лающими. Оборотню защемило гортань от частичной трансформации, ломающей его лицо, деформируя череп. — Добровольно и по личной инициативе.       Скрип трущихся друг об друга клыков, щелчки суставов в конечностях и визг деформирующегося каркаса постели. — Ты видел кто? — Даже не видел где, как и с кем. Я знаю лишь это. Её эмоции в момент смерти и расщепляющееся на молекулы лицо. Вот так-то все, что видел я в видении.        Юн Мин запрокинул голову, гулко сглотнув и неестественно далеко выгибая шею. — Что…что она чувствовала? — Облегчение, сожаление и любовь, — Пич не врал. Именно эти отголоски ему принесли по супружеской связи ее последние минуты. Но еще там были гнев и вина, и все это он мог понять. И понять и принять, потому что любил. Много лет любил, ничего не ожидая взамен. Не требуя, не ставя условий, просто любил. И именно эта любовь позволяла даже сейчас отпустить ее. Он знал, что она устала. Знал, что душа ее утомлена и жаждет свободы. И вот миг настал. И, быть может, мир будет к ней милосерден, чтобы подарить новую, полную и счастливую жизнь, а он подождет свою Юми еще немного, ведь в ее сердце есть место и для него. Если же нет? Это все равно ее выбор.       Лис уронил лицо на руки, сгорбился и замер. — Как Верховный? — спустя пару минут спросил он, выпрямляясь. — Ты, так-то, сделал правильный выбор, брат, — скупо улыбнулся нубиец, подвигав головой из стороны в сторону, чтобы хоть немного унять спазм, обложивший шею и вызывающий прямо-таки пистолетные выстрелы в мозгу. — Стрэндж жив. И смертный, что его прикрыл. — Юн Мин? — Брат! Братик! Брат!       Портал выпустил ранее упомянутого Верховного вместе с вернувшейся Юр Мин. Та кинулась к брату и вцепилась в него всеми конечностями, без домкрата, есть опасение, что не получится отодрать. — Вы в порядке? — Стивен осмотрел двух сидящих мужчин и на душе стало чуточку легче. Оба были собраны, спокойны, насколько это возможно, и вменяемы. Горе стесало с магов шелуху человечности и оголило самую суть, и эта суть еще будет долго корчиться от боли и отчаяния, но позже… и не при других.       Сам Верховный покачнулся, придерживая разболевшийся рубец на боку и обозначил еще одну проблему. — Соня и Ди Лун не ответили на наш зов. Пич, видел ли ты что-либо связанное с ними?       Нубиец покачал головой, внимательно глядя на сжавшуюся возле брата лисичку и неожиданно для всех, протянул руку, наклонившись и погладив ее по растрепавшейся макушке. — А связь? — Связей больше нет. — Темное измерение? — Лис прижал к себе младшенькую и бросил поверх ее головы взгляд на Стрэнджа. — Вероятно оно и повлияло. Возможно, поэтому она и затаилась.       Все замолчали, надеясь на то, что сказанное окажется правдой.

***

      С шипением открывались порталы, сменялись лица. Стивен, сидящий на своем кресле, не нашел сил, чтобы подняться. Раны хоть и затянулись, но все еще беспокоили, поэтому возмущаться непочтительности никто не стал. Да и без Лисы, которая могла непринужденно начать словесную перепалку, первым говорить не решался никто.       С момента прорыва минуло четыре дня, с момента его пробуждения почти три. Тяжелых, рабочих, беспокойных и без сна. Упрек в сторону Ëн Сук и стимуляторов был не голословным, поэтому никто не посмел повторить этот самоубийственный подвиг, обходились по старинке, кофе, энергетиками и отварами для бодрости. Спал Стивен сумарно часов шесть за это время. Его присутствие требовалось везде, а беспокойство относительно Сони все нарастало, как снежный ком. В пещере ее не было, артефакт молчал, а тот кто мог хоть немного прояснить ситуацию, все еще крепко спал. Ми Гуну досталось так сильно, что разбудить новообращенного юношу не мог никто. Радовало одно — аура не повреждена и физически он полностью здоров.       Тревога за девушку не позволяла расслабиться. Мысли о смерти Юй Мин били головой о реальность. Реальность, в которой никто пока не мог чувствовать себя спокойно.       Юн Мин пришел последним, рухнул на каменное сидение и устало прикрыл руками лицо. Не нашел… даже останков не нашел. — Ну так что выяснилось? Верховный, ты созвал нас, чтобы дать разъяснения? — Пич тоже выглядит не лучшим образом. Потеря сил и жены сделали его землисто-серым. — Созвал? — первая яркая эмоция на лице Стивена вызвала недоумение. Стрэндж был растерян и не скрывал этого. — Я не созывал Совет. Вызов пришел и мне. — Тогда кто же собрал нас здесь? — озвучил общие мысли Вонг. — Что за шутки? — Хамир перевел взгляд куда-то в тень и нахмурился, поправив очки. — Девушка, но я же вас вижу!       Из угла зала вышла молодая женщина. Темные волосы ее были собраны в тонкие косички, мелодично перезванивающиеся колечками на концах. Темное-синее сари подчеркивало красивую, отнюдь не анорексичную фигуру. Девушка была красива и знала об этом, неся себя с почти королевским достоинством. Изящные кисти и щиколотки были украшены множеством золотых браслетов. Крупные серьги оттягивали мочки ушей. Раскосые ярко-голубые глаза резко контрастировали со смуглой кожей и чуть коричневатыми от природы губами.       Антураж прекрасной танцовщицы портила огромная белая трехзубая коса в девичьих руках и выражение гнева, смявшее алый символ меж черных нахмуренных бровей.       Очаровательное видение выпорхнуло на середину зала и, не сдержавшись, обожгло злым взглядом присутствующих. — Вас собрала я. — Вы разве имеете на это права, да, — спокойно уточнил Навин, делано подслеповато щуря глаза и поправив рукав кимоно на обрубке руки. Стрэндж с раздражение подумал, что их с Хамиром теперь можно различить разве что по очкам второго и разным пристрастиям в одежде.       Незнакомка кошкой развернулась в его сторону и на губах ее зазмеилась поистине мефистофелевская улыбка. — Я — нареченная Кай`Ши, богиня переселенцев, попаданцев и путешественников между мирами. И я пришла требовать Суда Справедливости. — Почтенная, вы имеете отношение к появлению девушки Сони в нашем мире? — Гертмунд опередил вопрос Стивена на долю секунды. — Да. Воспользовавшись благословением своей матери Лакшми я направила Софию Романову в вашу реальность. И, несмотря на то, что печать пала, сохранив девушке жизнь во время незапланированного превращения в русалку, я все еще несу за нее ответственность. — На каком основании требуете вы суда? Что вы знаете о произошедшем и почему вмешиваетесь в дела нашего мира? — Ëн Сук дернула подбородком в сторону назвавшей себя богиней.       Пиетета перед подобным присвоением божественности никто из присутвующих не питал. Каждый маг Совета прекрасно осозновал, что в мультивселенной полно разных миров и населяющих их разномастных существ, в силу особенностей магии или физиологии, которых любой обыватель Земли посчитал бы небожителем. Что уж далеко ходить, начнем с Асгарда и закончим присутвующим здесь девятихвостым лисом, запусти которого в некоторые дикие племена Африки или Южной Америки, он тут же будет провозглашен богом. А уж сущностей, питающихся эманациями, выделяемыми людьми хватает и в книге Калиостро. — Если благословение вашей матери исчезло, юная леди, то девушка уже не часть вашей «паствы». Да и суд дело такое, — Хамир махнул здоровой рукой в воздухе. — Просить его может только пострадавшая сторона. — Пострадавшая сторона мертва.       Слова упали гранитной плитой на плечи Верховного. У него комната поплыла перед глазами и воздух в легких обернулся вдруг горячим, обжигающим песком. — Тогда тем более — суд невозможен, да, — отрезал Навин. — Покиньте нашу реальность, пока не вызвали сопряжение, да.       Мертва.       Стрэндж до побелевших костяшек сжал подлокотник, не обращая внимание на боль, огнем опалившую пальцы.       Мертва.       И душно. Нечем дышать. Нужно сделать вдох и попытаться выслушать эту женщину.       Мертва.       Как она может быть мертва? Как его девочка может быть МЕРТВА?! — Не тебе указывать мне, что возможно, что нет, смертный! — улыбнулась Кай`Ши. — Моя Верховная Жрица — отражение.       Рядом с богиней появилась… Соня?       Стрэндж рывком поднялся со своего места, качнувшись вперед, но, поймав взгляд новоприбывшей, понял все и сразу. Это была НЕ ЕГО Соня.       Его Соня — мертва.       Девушка, стоявшая рядом с Кай`Ши была старше, лет тридцати на вид, с повзрослевшим, чуть заострившемся лицом, в незнакомых свободных одеяниях, больше похожих на костюмы Ин Нан и с выкрашенными в каштановый волосами до лопаток.       Взгляд этой Сони тут же нашел его и губы ее сжались, выдавая удушающую жалость, которая накинулась на Стивена бешеным цепным псом. — Добрый вечер, Мастера Камар-Таджа. Я София Вирджиния Стрэндж — старшая жрица богини междумирья и отражение вашей привычной Сони. Моих слов и моей крови будет достаточно, чтобы бросить вызов мирозданию и добиться правды для невинно пострадавшей девочки.       «Прости, Стивен. Я действительно не твоя Соня. Мне жаль, хоть ты и не выносишь жалости.»       Голос в голове заставил Стрэнджа потерять равновесие окончательно и рухнуть обратно в кресло. Душа разрывалась от боли, хоть разум и отрицал услышанное. — Вот даже как, — Мин хмыкнул и делано расслаблено развалился на своем сидении, закинув ноги на подлокотник. — Что ж, если вы разрубите этот узел, будем признательны.       Опасное выражение мелькнуло на его лице. Безумие пряталось за вновь привычной маской балагура. Пич был прав, он должен держаться, но как тяжело это, Юми! Как тяжело!       Чаша с водой парящая в воздухе появилась возле девушек и ЛжеСоня царапнула ладонь о косу своей богини. — По праву отражения. По зову крови. По долгу души и плоти. Я требую Суда Справедливости.       Купель засветилась ровным голубым светом и гул, как от колокольного звона, прокатился по залу, вызвав внутреннюю дрожь у всех присутствующих.       Гул нарастал, чаша пульсировала, но ничего более не происходило. Женщины переглянулись и богиня внезапно побледнела, прошептав едва слышно: — Она что, была беременна?       Стивен ощутил, что еще одно слово, еще одно потрясение и его мир развалится на куски. Давление в груди стало настолько сильным, что мужчина вцепился пальцами в кожу сквозь кимоно, словно пытаясь проломить ребра, разодрать легкие и вздохнуть наконец.       Соня выдохнула сквозь крепко стиснутые зубы и бросила полный отчаяния взгляд на помертвевшего Верховного. — Лекси, Алекс!       Из воздуха соткалась пара подростков, лет по шестнадцать на вид. И только лишь увидев парня и девушку, Стрэндж понял все сразу и полностью, еще до того как прозвучали их голоса.       Ребята синхронно порезали ладони и целиком окунули их в воду: — Я — Александр Виктор Стрэндж требую справедливости, по праву крови, за смерть свою и матери. — Я — Александра Вирджиния Стрэндж требую справедливости, по праву крови, за смерть свою и матери.       Мир раскачивался все сильнее, и в противоположность ему Он оставался неподвижен, усилий не хватало даже на то, чтобы моргать.       Стивен до рези в глазах разглядывал близнецов и в душе его что-то умирало, горько и мучительно разливаясь ядовитой пеной отчаяния.       Они были так похожи на него, лишь чуть смягченые чертами матери с упрямыми и такими узнаваемыми выражениями лиц. Близнецы коснулись поврежденных ладоней друг друга, залечивая порезы и украдкой оглянулись на Стрэнджа. Так похожего и непохожего на их родного и любимого отца. Сочувствие и недоумение промелькнуло во взгляде близнецов, и они оглянулись на свою мать.       Соня держала чашу и с удовольствием наблюдала, как вытекающая из нее жидкость стекает на пол, обретая человекоподобную форму, но на середине процесса, влага закончилась и время в зале остановилось.       Никто не мог пошевелиться, кроме Кай`Ши, загородивший собой свою паству. Все всё видели, могли дышать, но ни звука, ни жеста — время застыло янтарным камнем. — Слишком много на себя берешь, девчонка! — из-за спинки кресла своего жреца вышел высокий полуобнаженный мужчина с вытянутой головой осла, но пастью дикого шакала. Длинные уши стояли торчком, а бордового цвета грива стекала на черные плечи. Бог Сет явил свой облик, почуяв вмешательство. — Это не твой мир, вольготно чувствовать себя ты здесь не можешь, — Юр Мин шагнула из с шумом распахнутой двери, мягко и хищно ступая, но как странно она выглядела при этом. Многоцветное одеяние переливалось всеми цветами радуги, — десять хвостов языками пламени привлекали внимание к себе, а глаза девушки сверкали кусками переливающейся магмы. Запах серы, древесного угля и золы смешались с ароматом тлена, идущего от яростного покровителя царской власти из древнего Египта. — Инари, — Сет подхватил под локоть богиню-покровительницу всех кицунэ, воспользовавшуюся телом своей посвященной аватары, в то время как сам повелитель хаоса обрел плоть, используя тень своего последователя, отодрав ее «с мясом». — Я не покушаюсь на вашу власть, — Кай`Ши храбро тряхнула волосами и гордо выпрямилась, заставив исчезнуть свое оружие в знак добрых намерений. — Я лишь требую справедливости для своей последовательницы. И пусть она уже не часть моей паствы, именно я привела ее в этот мир. Именно своими душой и телом она расплатилась за сохранность вашей планеты и ваших людей. Мешать вы не имеете права, иначе я вызову вас на Конклав. — Наглая, самоуверенная девица! — оскалился взбешенный Сет. — Вот значит как? Что ж, мы действительно благодарны, — Инари сжала руку бога и успокаивающе погладила напруженное мужское предплечье. — Милый, девочка не собирается ничего менять, но донести правду до смертных и помочь Велламо возродиться быстрее, чтобы не возникало новых проблем, разве это плохо? К чему нам лишние распри? Такая смелая и отважная малышка. Она так искренне переживает за своих детишек. Неужели нам сложно понять ее чувства?       Почти мурлыкающий спокойный голос убаюкивал гнев мужчины. Он тряхнул своей звериной головой и хмуро посмотрел на манипуляторшу, отмахнувшись от льнувших к нему хвостов. — Мы поделимся одной двадцатой своих сил, для Велли, но после суда справедливости, я больше не хочу видеть тебя в нашем пространстве. Ты поняла меня? — Конечно. Я прошу прощения, за вторжение в вашу вотчину.       Катя кивнула и немного устало ссутулилась, стоило божественной силе вновь пустить время вперед, и Сету исчезнуть, яркой вспышкой подстегнув выливающуюся из чаши жидкость.       Юр Мин развернулась к брату и богиня ее ликом ободряюще улыбнулась своему страдающему ребенку и осторожно освободила тело девушки.       Остолбеневший на миг Лис, опрометью кинулся ловить оседающую сестру и прижав ее к себе, как самую большую драгоценность в мире, бросив мрачный взгляд на пришлых незванных гостей. Но дерзить и критиковать не решился, смиряя ярость под аргументами вмешательства высших сил. Юри же, перенапрягшись под давлением чуждых ее телу материй, пребывала в глубоком обмороке.       Мастер Пич сгорбился в своем кресле в три погибели и глубоко дышал, пытаясь побороть рвущийся наружу кашель, вместе со рвотой. Явление богов не проходит бесследно… — Вы видели сами. Ваши боги помогают и одобряют, да решится все здесь и сейчас.       Стивен Стрэндж выпрямился, глубоко пряча свой надлом. По мере сил, он расправил плечи. — Мы, Совет магов Земли, признаем ваше право на призвание Суда Справедливости. Пусть магия, сам наш мир и все присутствующие здесь свидетелями, участниками и присяжными. Кай`Ши, действует, мы слушаем.       Все присутствующие благоразумно промолчали, а парочка подростков одобрительно поджала губы и, поймав болезненно-решительный взгляд отражения своего отца, тихо ушли на задний план, пока мать и тетя о них не вспомнили и не отправили домой. Они все же еще были детьми, любопытными и немного безбашенными. И им тоже хотелось поучаствовать в чем-то интересном. Однако, под раздачу, не хотел никто из них. Папа за такие выкрутасы уши оторвет и подарит на праздник деду…или Локи, и дай бог своему родному и любимому, а не тому другому от тети Моры…       Тем временем, полупрозрачная женская фигура, наконец, закончила свою матеарилизацию и названная Велламо, вздохнула, обретая пробудившийся от давней спячки разум.       Больше всего она была похожа на ледяную скульптуру, едва заметно покрытую матовым напылением. Закрывающая стеклянное тело туника переливалась живой движущейся волной, будто зависшая в воздухе морская пена. Она была прекрасна и ужасна одновременно. Не бывает у людей таких симметричных черт лица, убивающих своей идеальностью и заставляющих моргать часто от болезненной пульсации где-то за глазными яблоками всего после нескольких минут созерцания.       Женщина сомкнула приоткрытые хрустальные губы и вздохнула. — Наконец-то…       Верховный вздрогнул как от пощечины. Он множество раз слушал эти журчащие, странные переливы голоса. Голоса, которым с ним и Соней разговаривал океан. У мужчины все поплыло перед глазами от напряжения и осознание. Головоломка с щелчком складывалась и почти готовая картина разрывала душу на части. — Милый мой мальчик, — она не шла, она утренним морским прибоем скользнула вперед, оказавшись рядом с Верховным и влажной холодной рукой коснулась щеки.       Голубая волна силы хлынула потоком в его истощенный резерв, развернулась там и освежающем дождем смыла всю боль плоти, заживляя раны, сводя гематомы, сращивая трещины и обновляя измученный стрессом организм. — Я могу лишь это…       И отхлынула богиня на прежнее место, развернувшись к лихорадочно сверкающему взгляду почти безумных голубых глаз. Она протянула ладони в сторону Навина, будто хотела подойти и обнять, но усилием воли сдерживала себя. — Как к вам лучше обращаться? — наконец, разрушила миг тишины Соня, опустившая чашу на пол и шагнувшая вперед.       Богиня склонила голову на бок и вгляделась в смелую смертную, а потом раздвинула губы в слабой улыбке: — Велламо, Дана, Тетис, Таласса, как привычнее тебе, маленькая, так и называй. У меня много имен, но не одно из них не принадлежит в полной мере, поэтому мне все равно, каким именно вы наречете это тело здесь и сейчас. Ты так похожа на нее, спасибо. И тебя благодарна, юная Кай`Ши за столь щедрый дар. Столько лет на износ, столько боли и отчаяния. Я отплачу добром за возможность жить и накажу тех, кто заставил страдать мое дитя. Это будет достойной платой?       Молодая богиня междумирья уважительно склонила голову и в словах ее лязгнул металл. — Мне не нужна плата. Мы здесь для справедливости. А уж какой стороной я окажусь: победителя или побежденного, не играет роли. — Достойные слова достойной богини, тебя ждет светлое будущее с таким отношением.       Веламмо вновь обратила внимание на присутствующих и после короткой паузы заговорила о том, ради чего ее призвали в свидетели: — Судом справедливости и зовом совести. Сын мой, ты виновен перед этим миром, этими людьми, своими потомками и моей дочерью. Ее последней волей было наказать тебя по твоей вине. Яви мне свое истинное лицо. — Сын? — хрипло уточнил потрясенный Гермунд, бросив взгляд на окаменевшего Навина. — Старая ты пройда.       «Страя пройда» на глазах пораженных коллег переставала быть такой уж старой. Будто в обратной съемку высохшая от времени и обезвоживания мумия притерпела обратную трансформацию. Тело и лицо мага принялось наполняться живительной влагой, разглаживаясь, молодея и наливаясь здоровой мощью: тонкие черты лица; поджарая фигура; лишившиеся седины волосы распрямились и каскадом черного щелка хлынули по развернутым, довольно широким плечам. Орлиный тонкий нос был гордо вздернут. Этот молодой мужчина не признавал вины и считал себя полностью в своем праве.       Вонг неверяще качнул головой и стараясь незаметно, потер ноющую от боли грудь. Предательство. Вот о чем подумал каждый присутствующий, но восприняли все его по разному. — Ты сотни лет отдавал Средоточию жизни сыновей от смертных женщин, тем самым не давая Мириам раствориться, чтобы жизнью и душой своей дать мне возможность жить и защищать свой мир. Ты выпустил ее душу, отобрал у меня ее сердце и вынудил молодую русалку Софию занять место Сердца океана. Ты признаешь за собой вину?       Стрэндж умирал, трескался и рассыпался. Он как наяву слышал звон битого стекла, в которое обратилоась не только его личная ледяная броня но и сердце. — Нет, — четко прозвучал окрепший мужской голос. — Все что я делал, я делал на благо мира и твоей жизни мама. А то, что пытался спасти свою связанную. Свой источник. У тебя и ни у кого из присутствующих нет права меня за это судить.       Рухнула на зал тишина. Все пытались осознать масштаб поступков Навина и разобраться в происходящем. — Право есть у меня, — зашипела эта взрослая и незнакомая другим Соня. — Ты убил моих детей в этом мире. Убил меня! Не на благо мира, а в угоду собственному эгоизму!       Такой гордый и такой увереный, разоблаченный русал вздрогнул под взглядом молодой женщины, но мигом поборол секундную слабость и оскалился, пожав плечами. — А ты спроси у этого Стивена, поступил бы он по другому, если бы ему сказали, что его женщину можно спасти. Он не святой и точно так же поступил бы. К тому же эти дети были людьми, не русалками. — Не равняй Верховного с собой, тварь! — как выплюнув от отвращения, зашипела жрица междумирья. — Спокойнее, София, судить будете не вы… умерьте гнев. Справедливость будет решать, кто прав.       Велламо вскинула ладонь, прерывая перебранку и приблизилась одним скольжением к Навину. — Ты выпустил Мириам, ее место добровольно заняла София. Однако, убитый горем Николас, потерявший свою связанную, мое давно покинувшее дитя воды — Ди Лун и сломленная жизнью кицуне Юй Мин, добровольно отдали мне свои жизни и души, чтобы девушка смогла когда-нибудь отделиться и возродиться. Добровольно, сынок. Если ты так любил свою Мири, ты мог поступить также, ты мог найти любящих ее людей и попросить о том же. Вместо этого, ты отбирал жизни и здоровье женщин суши, заставляя рожать тебе полукровок. Ты проводил их через посвящение и приносил в жертву. Ты окропил мое лоно кровью сотней невинных душ. В чем ты прав? — Юми, — застонал Мин, осознавший судьбу своей сестры.       Богиня метнулась к страдающему духу и ласково коснулась его волос. — Она сильная, но устала. Не кори себя. Мне помогли и могу помочь я. Она вернется к тебе, маленькая лисичка в другом теле и с другой судьбой. Она родится вновь и найдет своего брата, чтобы сказать, что она счастлива.       Стараясь не потревожить свою младшую сестру, которая тихо и незаметно пришла в себя, но молча слушала и теперь смотрела на богиню полными слез глазами, Юн Мин ухватил ладонь женщины и прижал к щеке, врезая, вдавливая в себя ее обещание, впитавшимимся в ее полупрозрачную кожу слезами, пытаясь затушить пожар вспыхнувшего от боли сердца. — Не плачьте, лисята. Она сама так решила. Но жертва не должна быть напрасной. Ждите ее. Теперь она дитя этого мира. — Спасибо, спасибо, — шептал Юн Мин, вздрагивая от душащих его рыданий. — Я дождусь. Спасибо.       Велламо улыбнулась и переключила свое внимание вновь на пылающего злобой Навина. Тот по прежнему не чувствовал своей вины и был в ярости, что его деяния вынесли на всеобщее обозрение, лишив привычного и незыблемого спокойствия. — Это еще не все, сынок. Суд справедливости откроет все твои прегрешения перед людьми, миром и мной. Правосудие беспристрастно…