Истории Гнезда

      Нова не ела с самого утра. Всю неделю, что она провела в Гнезде, с утра до позднего вечера все столешницы на кухне были заняты тарелками и склянками с растениями, орехами и грибами, щедро приправленными магией Хорхе. Когда мужчина готовил, на его торсе всегда красовался белый фартук, запачканный древними пятнами, с надписью «kiss the cook». По правде говоря, Нова с радостью поцеловала бы Хорхе, лишь бы тот не готовил вовсе.       Сегодня он задержался на кухне до позднего вечера, пытаясь приготовить то ли усилитель магических способностей Новы, то ли отраву от клопов. По запаху было трудно разобрать, ведь все шедевры Хорхе были одинаково тошнотворны. Телевизор в совмещенной с кухней гостиной работал до восьми вечера, а когда всё же замолчал, Нова для верности выждала ещё минут двадцать, опасаясь, как бы травник не вернулся вниз и не заставил её что-то попробовать. Она бы не смогла ему отказать, слишком уж добр и внимателен Хорхе к ней был, но глотать непонятно что с запахом разложившихся носков девушке не хотелось.       Нова приоткрыла дверь спальни и прислушалась — на кухне бормотало радио. Его часто забывали выключать на ночь, поэтому она тихо вышла в коридор, скорее скользя, нежели ступая по паркету носками. Спускаясь вниз, она не опасалась кого-то встретить, но стоило ловчей оказаться на последней ступени, как на кухне что-то упало. Послышался звук возни и тихое: «Твою мать!». Это был Шен, чей арсенал ругательств Нова умудрилась хорошо изучить за то короткое время, что знала чернокнижника.       Есть сразу перехотелось. В Гнезде ей удалось подружиться или хотя бы найти общий язык со всеми постояльцами Веспер, тогда как Шена она… боялась? Нет, он бы не сделал ей ничего плохого. Физически. Всё дело было в его отстранённости и холодности, которые, она чувствовала, были способны ранить даже без прикосновений. Было в нём что-то уязвимое. Будто боль, сковавшая сердце холодной стеной, обросла шипами и била между рёбер, стремясь задеть каждого, кто подойдёт слишком близко.       Шен Нове нравился. Она и сама не понимала, почему. Казалось, будто у него есть ответ на вопрос, что мучил её всю жизнь, но никак не мог собраться в единое предложение из кусочков слов, что кружились в потоке мыслей. Чернокнижник же успел сформироваться в мыслях Новы в целый образ, который так и пылал безразличием и независимостью. Девушка нуждалась в этом. Она не была вольна выбирать или решать, лишь следовать пути, что определён кем-то за неё. Это был правильный, «чистый» путь, но идти по нему было всё сложнее, особенно в моменты, когда на дороге вырастало препятствие в виде стены в пальто, что не сдвинется ни на шаг, пока не решит того сама.       С такими людьми сложно, потому что никогда не знаешь, в какой момент он подумает, что ты не стоишь доверия. Один неверный ход или малейшая оплошность, и всё придётся начинать заново. Нова медленно выдохнула и сделала шаг, мягко ступив на пол в коридоре — чем раньше она начнёт сближаться с обитателями Гнезда, тем больше возможностей проникнуть глубже и выполнить миссию у неё будет.       Дверь на кухню была приоткрыта, так что Нова сразу увидела Шена, который стоял у кухонного островка и аккуратно счищал с картофелины кожуру тоненькой и неразрывной полоской. Он собрал волосы в пучок, хотя до этого девушка видела его только с распущенными волосами. Это заставило её улыбнуться — и собранные во время готовки волосы, и почищенный одной полоской картофель были слишком «человечными» для колдуна, что выглядит так, будто готов вырвать тебе трахею за недружелюбный взгляд.       Ловчая отошла на пару шагов и, приняв невозмутимый вид, вернулась обратно, стараясь издавать как можно больше шума пятками:       — О, привет! — ведьма замерла у входа с удивлённым видом, будто не наблюдала за ним минуту назад в приоткрытую дверь.       Шен поднял голову. В его лице Нова прочитала желание закатить глаза или сказать какую-нибудь гадость. Вместо этого чернокнижник перевёл взгляд на клубень в своих руках и, продолжив работу, промычал:       — Угу.       На кухне пахло пряностями. Съедобными пряностями, это было важно, ведь, стараниями Хорхе, Нова забыла запах настоящих трав, привыкнув к бронебойным смесям имбиря, душицы или зверобоя с кучей сухих порошков с непроизносимым названием. Что бы Шен ни готовил, пахло оно хорошо.       — Ты не против, если я?.. — Нова указала в сторону плиты, что была за спиной чернокнижника, в миг осознав, как глупо было спрашивать вполне очевидные вещи.       Шен не ответил, лишь безразлично пожал плечами и потянулся за ещё одним клубнем. Нова кивнула и улыбнулась, хотя он на неё уже не смотрел.       В Гнезде ей разрешили брать абсолютно всё, что есть в общих комнатах. В холодильнике и шкафчиках было полно еды, но Нове всё ещё было неловко пользоваться гостеприимством Веспер. Из-за своей двуликой роли она будто паразитировала на чужом труде, который, если всё пойдёт по плану, ещё и окажется бессмысленным по вине ловчей. В конце концов Нова и её совесть сошлись на раменах. Нижний шкафчик возле холодильника был до предела забит хлопьями, кашами быстрого приготовления и раменами, которые требовалось лишь залить водой и поставить на огонь. В первые дни в Гнезде Нову забавляло, что в месте, где живут вполне взрослые люди, дешёвой лапши больше, чем в студенческом общежитии, но после нескольких ужинов, что вызвался готовить Хорхе, она поняла, к чему это излишество.       Ловчая достала лапшу с сырным вкусом, уронив на пол несколько куриных, и высыпала содержимое пакета в сотейник, чтобы было удобнее переложить в тарелку. Кто-то убрал фильтр с водой, и Нова с уверенным видом залила лапшу водой из-под крана, лишь бы не спрашивать у Шена, где можно его найти.       Его нежно-розовая кастрюлька, которой не стеснялись пользоваться только он, ведьмы и Хорхе, занимала любимую конфорку Новы — нижнюю слева. Девушка пожала плечами и поставила сотейник рядом — нижняя права тоже годится. Наклонившись, чтобы зажечь газ, она втянула носом ароматы из кастрюли черномага. Мясо, специи, лук. Настоящая еда, которую Нова не ела с того самого момента, как отправилась на миссию. В животе заурчало, и девушка, сглотнув слюну, спросила:       — Что ты готовишь?       — Карри.       — Это… Твоё национальное блюдо?       — Ммм? — Шен, будто забывший о существовании ведьмы, повёл плечом в её сторону, но не обернулся. — Не знаю, да и какая разница?       — Откуда знаешь рецепт?       — Мама готовила.       У него была мать. Шен — человек? Нова приподняла бровь от осознания собственной глупости. Разумеется, человек! Не Сатана же его в Рим притащил. Хотя, чаще всего он всё же вёл себя так, будто передвигался на горбу у чертей, а в кармашке пальто хранил список дел от рогатого начальства.       Нова прошлась взглядом от его затылка до поясницы. Тёмно серая футболка подчёркивала плечи и сильные руки. Колдунье нравились татуировки Шена, хотя она и не понимала их значения — будто простые завитки и иероглифы. Нова подошла к столешнице рядом с ним и начала лениво срывать листочки с кустика мяты, который Хорхе оставил на кухне, чтобы все могли приготовить чай. Мяту она не любила, поэтому складывала всё, что срывала, в карман кардигана, чтобы потом скатать листики в шарики и подкинуть в кровать Ониксу. Как и любой кот, от мяты он терял голову, и его это очень бесило.       Стараясь не попасться за подглядыванием, Нова краем глаза наблюдала за чернокнижником. Длинные, по-своему изящные, пальцы порхали над доской, собирая аккуратно нарезанные овощи в тарелку.       Шен удивлял: Нову учили опасаться чуждого и отличного от большинства, ведь непокорность есть вред, что разрушает общество и привносит хаос. От этого всё удивительнее было наблюдать за тем, как человек, тело которого покрывала целая сеть узоров, режет овощи настолько безупречно, будто на его сетчатке выбита линейка. В подростковом возрасте Нова мечтала о татуировке, но отец сказал категоричное нет. Лишь в двадцать лет она поняла, что даже спрашивать было глупо, ведь все её желания считались греховными и неправильными, будь они даже так безобидны, как чернила на коже.       Шен приступил к моркови. Из-под ножа выходили большие и снова безупречные треугольники одного размера. Нова улыбнулась — её руки были способы лишь криво надорвать упаковку лапши.       — Как ты делаешь это так ровно?       — Привык.       Наблюдая за его работой в открытую, раз уж Шен узнал о её интересе, девушка неосознанно придвинулась ближе, практически соприкоснувшись с его предплечьем. Краем уха она услышала гудение, будто электричество бежало по проводам, и почувствовала, как на руке зашевелились волоски. В ту же секунду Шен отпрянул к окну:       — Эй, самоубийца! Я тебя откачивать не буду!       — Ты что это… Эту штуку даже дома не выключаешь?       Шен приподнял брови и смерил Нову стоически издевательским взглядом. Девушка закатила глаза и сделала шаг в сторону от его разделочной доски:       — Ладно-ладно, — и практически одними губами, — ну и задница.       Чернокнижник хмыкнул, будто расслышал последние слова, и Нова почувствовала, как от ключиц поднимается стыдливый жар — попытка понравиться ему провалилась. Шен не вернулся к овощам — подойдя к плите, он медленно помешал лопаткой мясо, добавил соль.       Из-за специй лапша Новы начала расточать по кухне неприятный запах сырного попкорна или, как любила говорить Мария Луиза, запах мальчишеских носков. Девушка нервно содрала зубами кожицу с нижней губы. Шен наверняка считает её глупой и криворукой. Какой ему смысл сближаться с человеком, который не может даже лапшу нормальную выбрать? Морковные треугольники смотрели на неё, будто с издёвкой, и Нова машинально схватила один и засунула в рот.       — Кхм.       Ведьма замерла, медленно обернулась и сказала с набитым ртом:       — Прости.       Он смерил её скучающим взглядом:       — Твоя лапша скоро в кашу превратится.       Нова проглотила морковку и поперхнулась. В голове промелькнула поговорка «Liar Liar Pants on Fire» или лаконичное отцовское «Бог наказал». Сдавленно кашляя в рукав, она перелила рамен в высокую круглую миску и поставила сотейник в раковину. Его она вымоет потом, когда кухня опустеет — оставаться и продолжать злить Шена она не хотела. Вытащив из холодильника бутылку воды и вилку из стакана с приборами, Нова неловко подцепила тарелку, собираясь выскочить из комнаты быстрее, чем Шен вспомнит её имя, но не успела она и шагу сделать, как чернокнижник сказал:       — Эй.       Нова сморщилась от досады, но обернулась. У её лица была большая очищенная морковь. Ловчая медленно протянула руку и, стараясь не касаться пальцев Шена, взяла её.       — Спасибо? — отчего-то благодарность прозвучала вопросительно.       — Угу.       Из динамиков радио диктор пообещал, что завтра Рим накроет дождь; у кофейни в доме напротив моргнула неоновая вывеска. Уже в коридоре Нова с хрустом откусила большой кусок и улыбнулась — она любила дожди.