Сияй, ведьма

Он — твоя первая любовь, а я намереваюсь стать последней.

И не важно, как много времени это займет.

© «Дневники вампира»

      Дятел громко стучал в саду, что было очередным признаком теплого марта. Отец с рассветом вновь отправился на рыбалку, и Дара с Виром где-то рыбачили — или не рыбачили, а другим были заняты. Пусть говорила Дара, что до свадьбы не смеет парень девушки касаться, а Сияне думалось, что на самом деле подруга так не считает.       Есть рыбу в Поздник не стоило — но можно было завялить; этим отец со Свитом занялись. У женщин работа была обычной: покормить скотину да прибраться, приготовить завтрак. Потом Сияна вышивать взялась, устроившись во дворе под солнышком — но недолго солнышко светило да теплом радовало. Набежали тучи, упала первая капля, вторая — и хлынул дождь. Первый весенний настоящий дождь, а не снег. От такого и в доме прятаться не хотелось, но ведьма спряталась, чтобы судьбу не испытывать; кумоха бы к ней не пристала, а все же не стоило даже повода ей давать.       Много она думала о вчерашнем. Гордилась собой, а вот по поводу бабы Жданы иные чувства закрадывались — злилась все-таки на нее Сияна. Не стоило бабушке подвергать риску людей, ни в чем не повинных. Не стоило ни жизнью чужой играть, ни здоровьем — не кукла соломенная Цветана, а человек. И Сияна хороша, тоже ведь сочла нормальным это: сама испортила человека, сама излечила… а приятно это человеку, не спрашивала.       Но — как иначе научиться? В любом случае придется кому-то плохо делать, и от понимания этого было гадко.       А дождь — хорошо, дождь урожайный год сулит. Мать печку растопила. Отец пошел сарай осматривать — где-то доски прохудились, заменить нужно; Свит побежал ему помогать. Все чаще вместо того, чтобы с мальчишками другими носиться, сломя голову, он оставался дома или шел пасти коз — из ребенка медленно превращался в парубка, в хозяина. Кому-то хороший муж будет.       Про то, что Сияна Цветану вылечила, знали только семья последней, баба Ждана и Дара; дядя Всеслав, тетя Купава и Розум пообещали, что болтать не станут. Бабушка сказала — им можно верить, и молодая ведьма тоже ощутила: не врут. Немного ей спокойней стало, и от того, что не разнесут на хвосте по селу сплетни о ней, и от того, что Розум теперь точно заглядываться на нее перестанет.       Нечего ему на нее заглядываться. Не по зубам она ему. Не вытерпит он ее — привык, чтобы ему повиновались, а Сияна никому повиноваться не станет. Замуж если выйдет, то не чтобы быть служанкой мужу, но и не чтобы он ее слугой был. Чтобы равны они были. Чтобы он сумел принять ее целиком и полностью, под себя не стараясь переделать.       Смог бы Власт ее принять?..       Не видела его пару дней, а соскучилась, словно месяц прошел. Казалось бы, чего проще — в гости зайти, но вдруг это стало очень сложно. Почти невозможно — после того, как их губы чуть не соединились у его ворот.

***

      Долго дождь не шел — полил и перестал, к полудню уже прояснилось, и мир блестел каплями воды под лучами солнца, свежеумытый, чистый, обновленный.       После обеда примчалась Дара, утащила Сияну гулять — щеки подруги полыхали румянцем, глаза горели огнем. Едва отошли они от дома, как она выпалила:       — Вир осенью сватов ко мне зашлет!       — Да ты что! — ахнула ведьма. — Рассказывай!       — О-ой! — протянула Дара. Понизила голос, — Поцеловались мы.       — Поцеловались? — Сияна насмешливо вскинула бровь. — Как так? И он пощечины от тебя не получил?       — Так и знала, что дразнить будешь, — проворчала подруга, потирая щеки. — Мало ли, что я тебе советовала. То я тебе советовала, а не себе… хотела его ударить, но только руку вскинула и уронила. Не смогла. Хотелось целовать, обнимать, жаться к нему, — Дара обхватила себя руками. — Он такой… такой…       — Какой?       — Хороший… ох, Сияна, милая, я так счастлива, веришь? Могла бы — в небо бы полетела, как птица! Ах, точно, — вспомнила она. — Тебя первую на нашу свадьбу приглашаю, а как ребенок у нас родится — повитухой будешь?       — Не могу, — развела ведьма руками. — Повитухи же только те, кто замужние, кто своих детей имеют. Я что знаю, как повитуха?       — Баба Ждана тебя принимала, хотя у нее детей нет, — надула губы Дара.       — Ты сначала ребенка заведи, потом думать будем, — сдалась Сияна. Прищурилась, — Или вы уже?       Зардевшись, Дара толкнула ее в плечо.       Немного, совсем немного, но ведьма завидовала — не то, чтобы счастью чужому, а, скорее, легкости этого счастья. Никаких долгих сомнений, никаких серьезных препятствий: влюбились, договорились пожениться и поженятся. И дар колдовской между ними не стоит… но если бы сказали Сияне, что может обменять дар на счастливую жизнь замужем за Властом и на взаимную любовь — ни за что бы не согласилась. С каждым днем все больше понимала, что важнее. Дар — важнее. Магия — важнее. Она, как ведьма, важнее, чем она, как женщина, жена и мать.       — А у тебя как? — спросила Дара. — Власт больше никуда не звал?       — Никуда, — помрачнела ведьма.       — Может, еще позовет…       Утешать ее не стоило — еще чего. Не звал и не звал, и не надо. Времени у многих сейчас нет на прогулки — люди к лету готовятся, постройки чинят, телеги, орудия для работы на поле. Власт никогда сложа руки не сидел, хозяйственным был и работящим, и поэтому тоже Сияне нравился, да и у нее свои дела были — огород сеять, матери помогать, прясть, вышивать, колдовать. Полевиков угощать, ночниц отправлять на суд Велесов, кумох прогонять в болота… если бы рассказала Даре, что бы та ей на это ответила?       — Может, и позовет. Посмотрим.       — Эх, хорошо тебе, — вдруг завистливо протянула подруга.       — Почему?       — Тебя такое не волнует. Что есть Власт, что нет. Позвал на свидание — хорошо, не позвал — и не надо. Не мучаешься ты, не рвется душа твоя. Не будет этого парня, так другой будет, а никакого не будет — то и не особо хотелось… а я, как поняла, что в Вира влюблена, будто с ума сходила. То ревновала его ко всем, даже к мужчинам, то злилась так, что, думала, убить готова, а повода не было ни ревновать, ни злиться… то еле сдерживалась, чтобы на шею ему не кинуться, и все о нем думала, только о нем, ни о чем больше. Чуть не перепутала и не посеяла редис вместо петрушки. А ты…       — Бездушная, — подсказала Сияна.       — Нет, ты умная. У тебя разум прежде всего. Если бы у меня так же было — я бы горя не знала… но сейчас я так счастлива, что хочу плакать, — Дара закрыла лицо руками и не видела, как ведьма закатила глаза.       Любовь и счастье — это хорошо, но зачем с ума сходить, действительно? Что такого особенного произошло? Может, они до осени поругаются и Дара Виру гарбуз вручит вместо согласия замуж выйти.       Вправду повезло Сияне, что она не такая.

***

      Вечером, когда смеркаться начало, Свит заглянул в дом, позвал прядущую у лучины сестру:       — Выйди к калитке, там тебя зовут!       — Кто? — она отложила работу.              — Парень, — хитро сощурился брат. Сияна выскочила во двор, думала — Власт, но еле сдержала разочарованный возглас, потому что у ворот стоял Розум.       — Привет, — поздоровалась она, выходя к нему. — Как Цветана?       — Уже совсем хорошо, снова ругается, — усмехнулся он. — Мать ее чаями отпаивает, только уже без полыни. С полынью она наотрез пить отказывается.       — И не надо с полынью, достаточно чабреца с тысячелистником, можно мяту. Болезнь к ней точно не вернется, но днем в Кумашник пусть больше никогда не спит. Я могу завтра зайти, проверить, как она.       — Я, вообще-то, не поэтому пришел, — смутился Розум. — Я сказать тебе одну вещь хотел. Пройдемся? — он предложил Сияне руку. Мгновение подумав, она приняла, опершись на него, медленно зашагала рядом.       — Я все время думаю, думаю… ты не смотри, что я неженатым засиделся. Я просто не искал невесту по-настоящему. Ждал не просто девушку, а чтобы поразила она меня и восхитила. Чтобы все внутри замирало, когда на нее смотрю… я этим летом дом свой начну строить, — сбился он на другое. — Буду жить своим хозяйством отдельным. А осенью, — голос Розума дрогнул, — к тебе сватов зашлю.       — Что? — Сияна чуть не споткнулась о камень на дороге. Пришлось схватиться крепче за его локоть, и он бережно придержал ее за плечи.       — Я не говорю, что ты должна согласиться. Но свататься буду.       — Ко мне?       — А к кому еще? — хохотнул Розум. — Сейчас одна ты здесь.       — Но, — Сияна встряхнула головой. — Но ты же знаешь. Ты же видел. Я ведьма.       — И что? — фыркнул он. — Ведьма так ведьма. Думаешь, я испугаюсь? Когда ты моей сестре жизнь спасла?       — Не совсем жизнь, — уточнила она. — Кумоха бы ее не изглодала мгновенно, — повторила слова бабы Жданы, — да и у бабушки есть верные средства от лихорадки, не смогла бы я — она бы Цветану вылечила.       — Все едино, — отмахнулся Розум. — Не это главное. Главное — что я тебя тогда увидел и понял: вот оно. Вот то самое чувство, какое я всегда искал. Вот та самая девушка, перед которой я в немом восторге застыну… по селу слухи ходят, что я дурно бы со своей женой обращался, знаю, слышал. Врут слухи. Я бы тебя на руках носил. Ни словом, ни полсловом бы не обидел. И не бедствую я, дом у меня получится — полная чаша, все, что нужно, и сверх того. Корова у меня есть, козы, куры и утки, у лошадей моих самые длинные гривы, а у овец лучшая шерсть, сама знаешь. И на поле участок не маленький. Ты бы у меня и в праздники, и в будни плахту нарядную носила, и монисто, и ленты. Ох, сколько бы я тебе купил монист и лент!       Сияна молчала.       — Ты сразу не отвечай, — продолжил Розум. — Если бы я сразу ответа хотел, я бы уже завтра к тебе сватов заслал, пока еще свадьбы играть можно. Я не просто так до осени ждать собираюсь. Я тебя изо всех сил завоевать постараюсь. Ухаживать за тобой буду, докажу тебе, что не вру, что правду говорю. А не полюбишь меня за это время — ну так что же, тебе решать. Это я и хотел сказать.              Остановившись, Розум взглянул на нее сверху вниз, и она на него посмотрела — иначе, не как раньше. Не как на знакомого или брата знакомой.       Не было у него кудрей Власта и тех насмешливым огнем горящих глаз, но он был выше него и сильнее, шире в плечах. Конечно — Власт вчерашний мальчишка, а Розум уже мужчина. Врет или нет, Сияна понять не могла: прямо сейчас он в свои слова искренне верил… и если бы все так было, как он описывает, чудесно бы получилось. Даже то, что она ведьма, его не отталкивает, а наоборот, привлекает.       И все равно любви к нему у Сияны не было.       И к Власту — непонятно, была ли.       — Хорошо, — сказала она. — Посмотрим. Зашлешь осенью сватов, а я уж что отвечу, то отвечу.       — Конечно, — кивнул Розум. — Насильно принуждать ни в коем случае не стану.       А если и станет, подумала ведьма, так для того существуют отвороты.       Но вслух не сказала.