Сияй, ведьма

ведьмино счастье — забывший разум,

упавший наземь еще один

♫ Полынья — Ведьма

      Пройдя по дороге, Сияна прислушалась к земле — мягкая. Настал Дорогорушитель, и никуда ехать было нельзя — опасно, телега может завязнуть в грязи, и на охоту пока тоже идти нельзя.       Могла бы не слушать землю — отец то же самое сделал, еще с раннего утра вышел за село, как и прочие мужчины, но любой предлог был хорош, чтобы чем-то себя занять. Все равно она не могла не думать обо всем, и мысли мучили ее, как рой назойливых ос.       Власт. Розум. Ведьмовство. Все сразу — и уверена она была только в третьем. Власт ей нравился, Розум — скорее нет, но Розуму нравилась она.       И он был хорошим. И Власт был хорошим.       Голову сломать можно, думая, кого выбрать… но кто сказал, что выбирать надо? Кто сказал, что Власт к ней сватов зашлет? То, что она видела его влюбленность, еще ничего не значило, не всегда по любви женятся — невольно история Явора и Чернавы вспоминалась.       Сияна подняла глаза на небо — безоблачное, бесконечное, нежно-синее. Солнце пригревало, обещая теплый март. Если бы можно было так же получить подсказку и о том, как лучше себя вести…

***

      Когда она возвращалась домой, ее окликнул Власт. Догнал, пошел рядом, но смотрел в сторону или себе под ноги, а не на нее.       — Ты с Розумом гуляешь, — наконец сказал он. Не спрашивал, утверждал.       — Не гуляю, он мне помог Серка поймать, — буркнула Сияна. — А что?       — Ничего… просто нехороший он человек, вдруг обидит тебя.       Много кто думал — нехороший он, а все же никогда ей Власт таких слов, как Розум, не говорил, и никто не говорил. Не обидел бы он ее.       — Он не такой уж плохой, — неожиданно для себя вступилась за него ведьма. — Просто он молчаливый да замкнутый, а Цветана языкастая, и ее слава на него переходит.       — Значит, он тебе нравится.       — А если и так?       Сама не знала, хочет ли слышать ответ в духе «не смей на него заглядываться, ты моя». Ограничений свободы Сияна не терпела, а это было бы тем самым ненавистным ограничением, когда так и хочется поступить вопреки.       Власт скривил уголок губ.       — Нравится так нравится. Что же поделаешь. А все равно — нехороший он человек.       Ну что за сложность в том, чтобы признаться, что ревнует? Розум сразу все по полочкам разложил, что да как, не играл в загадки.       — А это мне решать — какой он человек, — отрезала ведьма.       — Только чтобы ты потом не плакала, — проронил Власт и ускорил шаг, обгоняя ее. Сияна остановилась, глядя на его удаляющуюся спину.       Еще чего не хватало — чтобы она из-за парня плакала.       Знал бы он, кому это говорит.