"С тобой я мир обрёл в разгар войны"

«Старость не защищает от любви, но любовь защищает от старости.»

—Коко Шанель

***

3157 год

      Тепло. Сделав глубокий вдох, мужчина открывает глаза и подлавливает себя на том, что вновь заснул, пока читал книгу. В зале был лёгкий полумрак, в камине потрескивали поленья, а над ним самим склонилась его жена, поправляя съехавший во время сна плед. Чжань не мог сказать, вызвано всё это его ни на каплю не угасшими чувствами или же дело в этой женщине, но даже морщины на лице и седина в волосах ни на грамм не испортили её. А-Сянь всё так же была прекрасна, глаза горели знакомой нежностью и азартом. Её тонкость и хрупкость никуда не делась. На губах, как и всегда, застыла лучезарная улыбка. Для Ванцзи она была всем: воздухом, столь чистым и свежим, которым он не мог надышаться, солнцем, таким ярким и тёплым, теплее всех возможных светил, которое всегда указывало путь в кромешной тьме, его сердцем и душой, потеряв которые он не сможет прожить и секунды. Он любит её больше всего на свете и уверен, что это не изменится до конца жизни. Вместе они прошли огонь и воду, и вспоминая всё то, что им пришлось перенести, Чжань готов пережить это ещё раз, лишь бы только всегда быть рядом со своей возлюбленной. —…ань. Лань Чжань, ты что, всё ещё спишь? — вырвал из столь приятных мыслей нежный голос супруги. Уголки губ Ванцзи тут же устремились вверх. Видимо, за столько лет, проведённых вместе с этим чертёнком, он перенял её любовь к мелким шалостям. — Я просто подумал, что ты невероятно красива. — Лань Чжань! Ну что ты опять начинаешь?— от цепкого взгляда золотых глаз не укрылось то, что щёчки Вэй Ин порозовели, а улыбка стала более широкой.— Я уже давно утратила свою красоту, а тебе лишь бы поиздеваться! Вставай уже, скоро наш сын с внуками приедет, а ты всё спишь. После этого Вэй Ин направилась в сторону кухни, перед этим своим фирменным движением взмахнув высоко заплетенным хвостом. Лань Чжань давно не видел своих прекрасных внуков. Он уже успел соскучиться за вечным смехом и радостными криками в этом доме. Два года назад, его сын Юшенг¹ развёлся со своей женой и после этого стал чаще наведываться в родительский дом, не забывая брать с собой дочь. Если по секрету, больше всего на свете Чжань ждал приезда именно внучки. Нет, своих двоих задорных внуков он тоже любил, но в Юминг² (именно так он назвал дочь своего сына, когда тот попросил его самого придумать имя) он души не чаял. В семье Лань испокон веков зачастую рождались мальчики и, когда его прекрасная Вэй Ин во время своей второй беременности родила девочку, Ванцзи готов был отдать Богу душу из-за переполнявшего всё его естество счастья. Он искренне радовался, когда его дочь Жилан³ родила двух прекрасных мальчиков, но всё же внучку Ванцзи ждал больше всего. Вэй Ин нередко отчитывала его за излишнюю снисходительность к избалованности девочки, но все прекрасно понимали, что все её возмущения были напускными и в тайне ото всех, та сама не против побаловать чем-нибудь внучку. Аккуратно сложив плед, Чжань поднимает свою упавшую трость и, опираясь на неё, медленно поковылял в сторону, где несколькими секундами ранее скрылась его супруга. Только зайдя на кухню в нос ударил приятный запах чего-то вкусного. Всё же, со временем, после нескончаемых ошибок, навык готовки Усянь поднялся. Теперь хоть не страшно, что весь дом взлетит на воздух, а ты будешь готов расстаться с жизнью, лишь попробовав одну ложку страшно выглядящего месива под специями. — Неужто ты решила всех нас отравить?— по-доброму подколол хлопотавшую у плиты женщину Ванцзи. — Да что ты пристал?! Это я или возраст делает тебя таким невыносимым? Не зря старикашка Лань тогда орал на тебя. Я действительно испортила его прекрасного племянника. Тебе, кстати, только усов с этой его бородкой не хватает, будешь вылитый Цижэнь, даже противным таким же становишься,— явно немного обидевшись, перешла в наступление Вэй Ин. Ну было такое один раз! Но кто же знал, что Чжань не переносит острую пищу! Не помер же он, ей Богу. А теперь, этот некогда благовоспитанный мужчина, припоминает этот случай при каждом удобном моменте! Ну сейчас она ему устроит. И не с такими воевали. — Иди лучше на стол накрой в зале, — тут же демонстративно ахнув и открыв в псевдо изумлении глаза, она продолжила. — Точно, ты же сервиз не донесешь,— хитренько ухмыльнувшись, Вэй Ин снова принимается колдовать над кастрюлями. Подло ли она поступила? Да. Но и она может обидеться, хотя это бывает крайне редко. Сам виноват! А для Чжаня же это было ударом ниже пояса. То, что он не может нормально двигать правой ногой ещё не значит, что он немощный. Поэтому, проглатывая вставший ком обиды, он с твёрдой решимостью направился прямиком в зал. Признаться, в словах Вэй Ин была крупица правды. И сейчас, смотря на праздничный сервиз, стоящий на самых верхних полках застеклённого серванта, Чжань невольно тушуется. Достать-то он достанет, Ванцзи самолично ставил этот, не раз уже упомянутый сервиз, именно на те самые полки, а вот донести красивые тарелки до стола в его случае уже более трудная задача. Носить по одному блюдцу не хочется, а если взять больше, то риск остаться без рук повышается с каждым разом всё сильнее. Нет, Чжань вовсе не боится пораниться, его уже мало что испортит, а вот взбесившаяся Вэй Ин вполне может отрубить пару пальцев за разбитую посуду. А ведь Чжань сам настоял на том, чтобы их домработница сегодня осталась дома. Её маленький сын заболел и Ванцзи просто не мог себе позволить заставить бедную девушку, которая и так им очень сильно помогает, оставить своего ребенка одного. Чжань тоже родитель и всё прекрасно понимает. Справляйся теперь Лань Чжань сам! А справляться придётся, ведь его гордость была так безжалостно задета. Что ж, как говорится, ноги в руки и за дело. Солдат он всё-таки или кто?! С бомбами справлялся, а с каким-то обычным сервизом нет? Оставив трость около серванта, Чжань достал всю нужную посуду, но только сделав один шаг, колено простреливает невыносимая боль и на ряду с громким шипением раздался ещё один оглушительный звук. Одна из тарелок всё же выпала из его рук, упала и разбилась. На грохот из кухни ожидаемо выбежала обеспокоенная Усянь и тут же оказалась около мужа, забирая оставшуюся посуду и ставя её на стол. С грустью смотря на осколки, Чжань почувствовал себя убогим. Он не привык заниматься самобичеванием, но не быть способным сделать столь элементарные вещи, очень понижало самооценку и чувство собственного достоинства. — Прости. Я лишь хотел помочь. — Горе ты моё,— Вэй Ин тут же обнимает супруга, прижимаясь к его груди.— Это ты меня прости. Я не должна была говорить тех слов. Всё забываю, что каждое моё слово ты принимаешь всерьёз. — В чём тогда весь смысл, если я даже не могу тебе помочь в таком нетрудном деле? — Глупый, ты уже мне столько раз помогал. И сейчас тоже помог. Сама бы я уж точно до той полки не достала, а ты так просто снял всё необходимое. — Но ведь тарелка… Не давая Чжаню закончить предложение, его перебивает Вэй Ин: — На счастье, А-Чжань! Ничего страшного не произошло. Чёрт с ней, с этой тарелкой! Бей посуду, я плачу!* — уже снова улыбаясь, произнесла женщина. И спустя всего мгновение она почувствовала, как мужские руки прижимают её сильнее к крепкой груди, будто стараясь слиться в одно тело. — Вэй Ин… я люблю тебя. Эти слова не были редкостью в их семье. Особенно с возрастом, когда возможность как-то выразить свои чувства действиями всё уменьшалась, произносить эти слова стало чем-то обыденным. Но каждый раз сердце заходилось в бешеной пляске, а дыхание перехватывало. Становилось сразу так спокойно и тепло на душе. — И я тебя,— прикрыв глаза, ответила Усянь. Простояв в таких тесных объятиях какое-то время, они всё же отцепились друг от друга. И спустя пару секунд раздался громкий звонок в дверь, оповещающий, что гости уже прибыли. — Я пока уберу осколки, а ты иди встречай наших сорванцов,— сказав это, Вэй Ин тут же наклонилась, чтобы убраться, но заметив, что Лань Чжань застыл и пребывает глубоко в своих мыслях, тут же остановилась. — Чжань, не заставляй детей мёрзнуть, хоть сейчас и не зима, но уже довольно прохладно. И сделай лицо попроще, а то решат, что я тебя тут избиваю,— тепло улыбнувшись, Вэй Усянь вновь принялась собирать остатки от разбитой тарелки. Она знала, что её слова сейчас пролетели мимо ушей супруга, но также была уверена, что улыбка вывела из своеобразного транса. Так было всегда. На войне и после неё, когда Чжань узнал, что не сможет нормально ходить, у него случился срыв. Это нормально. Всё же война это не просто сказки, она забирает не только жизни, а и нервы, судьбы, мечты и будущее. После, Чжань перестал реагировать на что либо. Заставить его есть было невозможно, разговорить ещё сложнее. И лишь когда Вэй Ин разрешили навестить его в больничном крыле, он отреагировал… Только на её улыбку. Чжань не понял что произошло. Тепло тела любимой как будто усыпило его, а после, перед глазами мелькнули знакомые губы и чувство, будто его вытащили из воды. Он, вроде как, слышал звонок в дверь. Взяв чуть не забытую трость, Ванцзи предвкушал встречу со своей любимой семьёй.

«Семья — это самое важное, что есть в мире. Если у вас нет семьи, считайте, что у вас нет ничего. Семья — это самые прочные узы всей вашей жизни.» — Джонни Депп

***

Чжань ну никак не был готов к тому, что как только он откроет дверь, его собьют с ног три маленьких ураганчика. Хоть для своего возраста дети были довольно лёгкими, но и маленькими их назвать очень трудно. Самому старшему, его звали Яозу⁴, если Ванцзи не изменяет память, было уже тринадцать и его тушка была довольно тяжёлой. Бэй⁵, хоть и был помладше, но всё же с шестилетней Юминг ему не сравниться. И сейчас, распластавшись на полу, на его старых костях улеглись эти трое. — Дедушка! Мы скучали! Давай играть?!— тут же лепечет Юминг, сильнее сжимая шею Ванцзи. — Ребята! Если вы сейчас не встанете с дедушки, то вам больше не с кем будет играть,— проговаривает Юшенг, а после помогает отцу встать на ноги.— Прости отец, не уследил. — Не нужно. Говоришь так, будто я не знаю, как трудно уследить хотя бы за одним ребёнком,— посмотрев на сына, которого не видел уже два месяца, произносит Чжань.— С возвращением. — Да. Я дома, отец,— проговорив эти слова, Юшенг тут же накинулся на отца, обнимая его, как часто делал это в детстве, после того, как его отругают за вытворенные шалости. Правда, с тех пор мало что изменилось. До отца он так и не дорос, а стоит ему ошибиться, мать наорёт по первое число, а отец обязательно молча уничтожит своим грозным взглядом, так что даже когда ему стукнуло тридцать шесть, он всё еще ощущал себя маленьким нашкодившим ребёнком, которого дома ждёт обязательное наказание за нарушение правил, а после успокаивающие объятья папы и вкусняшки от матери. Весь момент оборвал громкий вскрик детей, а после радостный смех Вэй Ин, которую, по всей видимости, тоже пытались сбить с ног. — Мама, кажется, с нашей последней встречи ты стала ещё прекраснее,— наконец оторвавшись от отца, отметил свои наблюдения Юшенг. — Ах ты паршивец! Ты что, сговорился со своим отцом, чтобы сильнее обидеть меня? А ну марш в комнату!— прикрикивает Вэй Ин, указывая пальцем в направлении бывшей комнаты сына. В холле повисла тишина, а после дом наполнился смехом.— Ну всё, раздевайтесь и проходите к столу, если еда остынет и вы не будете есть, то в следующий раз я подам на стол сухпаек.

***

Когда все наконец-то уселись, а на столе появились кушанья, за столом воцарилась уютная атмосфера спокойствия и лёгкого веселья. — Ах ты…! За кого я только вышла?!— кричала Вэй Усянь, еле сдерживая вырывающийся смех. — Ну что я могу поделать? Я лишь хочу удостовериться, что мне не придётся умирать в госпитале после твоей стряпни,— парирует ей Ванцзи, принимаясь неспеша поедать пищу. — Та я тебя…!— не находя больше слов, Вэй Ин так же принимается за еду, стараясь не смотреть на сидящего во главе стола супруга. — Дедушка!— вдруг послышался голос малышки Юминг.— А ты сегодня почитаешь на ночь сказку? — Конечно,— без промедлений ответив, Ванцзи уже начал перебирать в голове все книги со сказками, которые остались не прочитаны, но из раздумий его вырвал голос Бэя. — Опять сказки? Мы что, маленькие? Деда, ты же воевал, так расскажи лучше про войну,— от такой просьбы растерялись все. Чжань больше всех. — Не думаю, что вам на ночь стоит слушать такое,— попыталась переубедить внука Вэй Ин. — Правильно! Бэй, ты снова думаешь только о себе! Что бы сейчас сказала мама?—восклицает Яозу и переводит взгляд на Чжаня.— Дедушка, расскажи лучше как ты встретил бабушку. Юминг ведь тоже интересно узнать? — Нет!— как-то очень громко говорит Юминг.— Хочу послушать про войну. — Всё ведь сводиться к одному,— прикрыв глаза рукой посетовал Ванцзи. — А-Минг, ты точно уверена? Это не детские сказки,— предупредил девочку Юшенг, но она была непреклонна и уже чуть ли не плакала. Очень чуткий к слезам Ванцзи просто не мог отказать этому ангелу. — Хорошо, я расскажу вам про всё, что только захотите, но только когда вы все доедите, примите ванну и переоденетесь в пижаму,— начал ставить свои условия Чжань, надеясь, что из-за долгой дороги дети устали и не будут настаивать, а просто отправятся спать. Но его надеждам не суждено было сбыться. Стоило ему только выйти из ванной с мокрыми волосами и в халате, как на него уставилось четыре (?) пары глаз. Его сын тоже сидел на диване вместе со всеми. Вэй Ин сварила всем какао и принесла печенье. Незаметно вздохнув, ему всё же пришлось сдаться и сесть в своё кресло. Вэй Ин вручила ему чашку, а сама села на ковёр около его ног, как обычно делала каждый день, чтобы Чжань что-то прочёл ей перед сном. Она всегда брала его руку в свою, второй же всегда гладила его по больному колену, а голову клала на его бёдра и всегда так внимательно слушала, любовно глядя на него. Как сейчас. Сделав глоток чая (?) и поставив чашку на столик, Чжань уже хотел начать свой рассказ, но тут его осенило. — Ну да, детям всё самое лучшее, а мне чай. — Ты же не любишь сладкое. К тому же, это твой любимый чай. Не ворчи, старый ты дед,— Стало ему ответом. Так что глубоко вдохнув, он заговорил.

«Прошлое должно всегда подсказывать будущему.» — Джон Туртурро