Косатка в моем сердце

      Солнечные лучи пробивали толщу бирюзовой воды и, достигая дна, освещали расположившееся посреди древнего кораллового рифа поселение акварий. Свет преломлялся и играл бликами на причудливых морских полипах, притаившихся среди них раковинах и чешуйках снующих туда-сюда разноцветных рыбок.       Сегодня океан был спокоен и сулил своим обитателям хороший денек. Именно поэтому Терра решил, что пришло время для сбора морских ежей. В отличие от остальных сородичей, ему нравилось это занятие. Главное здесь было приноровиться: поудобней перехватить вырезанный из оленерогого коралла небольшой двузубец, выискать острым взглядом притаившийся среди колышущихся водорослей и небольших полипов темный игольчатый комочек и поддеть его одним точным уверенным движением, чтобы тут же отправить в зажатую в свободной руке плетеную корзинку.       Один, второй, третий. Ежики споро подлетали вверх, на несколько секунд зависали в воде, а после начинали медленно опускаться ко дну, но ловкий взмах корзинкой — и добыча оказывалась там, где ей и полагалось быть.       Терра улыбнулся, ловя очередного ежа. Корзинка почти заполнилась. Еще пять-десять, и можно будет возвращаться. Он пока не придумал, что с ними сделает. Несколько штук, пожалуй, оставит нетронутыми. Аэна, его младшая сестренка, любит их именно такими. А вот остальных…       Терра задумался.       Использовать лимонную водоросль? Да, пожалуй. Воткнуть в ежа трубочку и затолкать через нее желтую водоросль. Закрыть отверстие, взболтать и подождать несколько минут. От встряски водоросль выпустит кисловатый сок, который впитается в икру ежа, придавая той изысканный вкус. После же можно будет вскрыть игольчатый комочек, избавиться от всего лишнего и приступить к трапезе. Хотя… это, скорее, стоило назвать десертом, а не трапезой, ведь икры внутри было не так уж и много, но не беда. У них еще остались кальмары, которых он мариновал в соусе из соевой водоросли. Терре следовало бы ко всему этому наловить и креветок, но… Ловлю креветок он не считал столь медитативной, как сбор морских ежей. А напрягаться в такой чудесный денек совершенно не хотелось.       "Так что сегодня игольчатые комочки, а креветки пусть останутся на завтра", — решил он.       — Терра! Терра! — звонкий девичий голосок заставил аквария оторваться от занятия и повернуть голову…       …чтобы увидеть, как к нему, активно работая ярким оранжево-белым хвостом, неслась Аэна.       Несмотря на свой юный возраст, сестренка прилепила себе на плоскую грудь две рыжие ракушки на толстой нити из водоросли-плетенки, завязанной за спиной, чтобы вся эта красота не свалилась при движении. Хотела быть как взрослые — красивой и привлекательной. Впрочем, озорная десятилетняя девчонка и без того была видной.       Они с Террой оба пошли в мать и имели яркие хвосты, по окрасу близкие к крылаткам — неровные полосы от темно-оранжевого до светло-оранжевого перемежались с белыми и чуть желтоватыми. По бокам развевались роскошные веерообразные плавники со слегка удлиненными лучами. Хвостовые плавники были широкими и гибкими, способными нанести хороший удар, если кому-то вздумается вывести аквариев из себя. А вот спинные начинались от лопаток и шли вдоль позвоночника красивыми гребнями длинными лучами, соединенными прозрачными перепонками у оснований.       Что же касалось волос… У всех аквариев волосы были в цвет чешуи, а в их случае — рыжими. Только у Аэны это была густая копна длиной до середины спины, а вот Терра предпочитал стрижки покороче, чтобы непослушные пряди лишь прикрывали заостренные уши. С ними — волосами — всегда было непросто. Слишком длинные постоянно лезли в глаза при каждом резком повороте головы: поддерживаемые водой, зависали перед лицом пушистым облаком, и приходилось изрядно помахать руками, чтобы скрыть их из обзора. Но девчонки… ради красоты согласны были вытерпеть любые неудобства. Как вот сейчас.       Аэна не стала довольствоваться одними лишь ракушками на груди, она еще и угнездила в волосах, чуть выше левого уха, актинию. Солнечную актинию — яркую, желтую, с пышным венчиком покачивающихся щупалец. Однако морской анемон, кажется, не приходил в восторг от оказанной ему почести и то и дело норовил выскользнуть из рыжих прядей, шлепнуться на дно и прикрепиться к подводной скале, чтобы продолжить свое существование в тишине и покое. Но с Аэной и ее упрямством он мог на это не рассчитывать. Аквария бдительно следила за своим украшением и постоянно поправляла, стоило тому лишь начать тихонечко сползать. Впрочем, актиния ни разу ее не ужалила, а потому, возможно, была не так уж и против: когда тебя подкармливают кусочками креветок, волей-неволей становится неудобно жалить своего благодетеля.       Терра не удержался от улыбки, когда его запыхавшаяся сестренка с тремя парами усиленно раздувающихся на шее жабр остановилась на полпути, чтобы с серьезным видом поправить сползающую актинию, а после снова понеслась к брату.       По сияющему выражению на ее симпатичной мордашке легко было догадаться, что она обнаружила нечто чрезвычайно интересное и спешила поделиться этим с ним.       — Что случилась, непоседа? Опять потревожила мурену, и теперь та гонится за тобой, чтобы укусить за шкодливый хвостик? — поддразнил Терра, когда рыжеволосая аквария наконец достигла своего пункта назначения.       — А вот и нет! — Аэна широко улыбнулась, пряча руки за спиной. Мягкие карие глаза возбужденно поблескивали в нетерпении. — Ни за что не угадаешь, что я нашла!       — Хм… — Терра изобразил задумчивость, почесывая подбородок коралловым двузубцем. — Очередную неприятность?       — Нет же! Смотри! — не выдержав, аквария выбросила вперед руки и разжала кулаки, демонстрируя свое сокровище.       Темно-оранжевые глаза Терры расширились в изумлении.       "Колокольчик!"       Это в самом деле был колокольчик. Один из тех, что люди вешали на борта своих кораблей, чтобы защититься от морской саранчи.       Взрослые представители этих неприятных ракообразных не доставляли серьезных неудобств, а вот молодняк, собравшись в стаю в период прорезания острых пластин на челюстях, вполне был способен выгрызть подчистую целый риф, оставив после себя один лишь голый камень да песок. Деревянные же днища кораблей легко и быстро прогрызались насквозь, отчего судно неизбежно тонуло, увлекая за собой в морскую пучину и людей. Поэтому двуногие и развешивали на бортах целые гирлянды этих необычных колокольчиков, звон которых морская саранча на дух не переносила и спешила убраться от него подальше.       У акварий колокольчиков не было, а потому при нашествии морской саранчи им приходилось насаживать на длинные коралловые шесты жгучих черных анемонов и носиться по рифу, тыча ими в беснующихся паразитов, обжигая их и заставляя убраться подальше от поселения. Сплоченные акварии всегда выигрывали, но не без потерь. Как правило, морская саранча успевала изрядно потрепать риф, который предстояло потом долго восстанавливать.       Терра осторожно взял из рук сестры колокольчик из темного металла, чья поверхность была изрезана замысловатыми узорами, из которых пробивался мягкий голубой свет. Завороженный, он медленно провел пальцем по плавному изгибу вдавленной линии, чувствуя легкое покалывание под подушечкой.       "Волшебный", — подумал он восторженно: почти наверняка этот небольшой колокольчик, умещавшийся на его ладони, был наделен волшебством. Терра перевернул его, чтобы полюбоваться узорами на другой стороне, и… огорченно выдохнул. По гладкому металлу шла глубокая трещина — от низа и почти до самой верхушки.       — Он все равно звенит! — Аэна суетливо выхватила свое сокровище из рук брата и, сжав пальцами полукруглое металлическое ушко, потрясла находкой.       Маленький изящный язычок стойко преодолевал сопротивление воды, ударяясь о стенки и рождая дивный мелодичный звон. Терра никогда не слышал ничего прекрасней. Даже зов сирен казался блеклым по сравнению с песней маленького колокольчика.       "Он точно волшебный!"       Стоило только сорваться первой ноте, как голубоватые узоры засветились ярче, пульсируя и переливаясь в такт мелодии, что подхватывала слушателя и, мягко кружа, увлекала все глубже и глубже в чудесное переплетение звуков.       Дрзынк!       Слетевшая сломанная нота резанула слух, рассеивая чары. Ритм сбился, мелодия рассыпалась, голубой свет виновато притух.       Аэна на миг поджала губы, стискивая в кулаке поврежденный колокольчик, а после снова засветилась, растягивая губы в радостной улыбке на пол-лица.       — Пусть недолго, но звенит же! Уверена, если его починить, залепить трещину, то мелодия не будет сбиваться.       — Ложнокраб! — воскликнул Терра, поняв, как можно помочь сестренке.       Ложнокрабы являлись членистоногими, от природы не имевшими панцирей и не использовавшими пустые раковины для их замены. Свои панцири они делали самостоятельно. Выделяли густое и вязкое вещество и вылепливали из него панцирь, кропотливо украшая поверхность камешками, песчинками и кусочками водорослей. Через неделю все украшения накрепко приклеивались к самодельному панцирю, который превращался в отличную маскировку на морском дне и служил своему создателю на протяжении полугода, пока не становился мал, и ложнокраб не сбрасывал свой старый домик, чтобы тут же взяться за сооружение нового. Акварии иногда собирали это самое вещество, которое называли "гум", чтобы залеплять трещины в жилищах или чинить отколовшиеся кусочки от посуды, орудий и прочих вещей, вырезанных из кораллов или раковин.       И сейчас одна из колоний ложнокрабов как раз вылепливала себе новые панцири в Коралловом лесу.       Терра всегда чувствовал себя немного виноватым, отбирая у трудолюбивых ракообразных их гум. Но он старался сильно не вредить и отщипывать от каждого недоделанного панциря совсем по чуть-чуть, когда в этом возникала надобность. В этот же раз понадобится совсем капелька, ложнокраб даже не заметит.       — Эй-эй! Ты куда это плавники свои направил? — раздался за спиной изумленный голос.       Терра повернул голову, чтобы увидеть подплывающего друга, Хидея. У него были темно-синие волосы, чуть прикрывающие уши, и такого же цвета хвост. Более скромный, чем у брата с сестрой. Плавники были гораздо светлее, да и не настолько пышными, а гребень на спине был меньшего размера, без далеко выдающихся лучей.       Они с Террой знали друг друга, когда еще были совсем мальками.       — Ложнокраб, да? — Хидей выгнул правую бровь, испытующе смотря на смутившегося друга. — А про шарок ты уже забыл, медузья башка? — тут он поучительно стукнул рыжего аквария по голове шестом из коралла.       — Ай! Больно же! — возмутился Терра, хватаясь за ушибленную макушку.       — Больно будет, когда шарка откусит твой любопытный хвост, — Хидей покачал головой, помахивая шестом. На другом конце поселения случилась неприятность: течением принесло слоевища бурых водорослей, которые, цепляясь за кораллы, запутались в подводных скалах и не возжелали их покидать, причиняя обитателям рифа значительные неудобства. Акварий как раз плыл на подмогу, расчищать огромный, неприятный комок.       — Да понял я, понял, — пробурчал Терра, отпихивая шест своим двузубцем.       — И в восточную часть Кораллового леса ты не сунешься? — Хидей строго посмотрел на друга. — Точно-точно?       — Точно-точно, — рыжий акварий вздохнул, признавая поражение.       — Я серьезно. Ты сам знаешь, что это не шутки. Подожди, пока они уплывут, и тогда хоть ложнокрабы, хоть каракатицы — да что угодно. Но не сейчас. Ты слышал старейшину.       — Сказал же, что не сунусь. Плыви уже, а то все без тебя расчистят и скажут, что Хидей бездельник, — широко улыбаясь, поддел друга Терра. — Уже начал самостоятельную жизнь, а ведет себя как малек. С таким лоботрясом никто и пару создавать не захочет.       — Кто бы говорил, — фыркнул в ответ темноволосый акварий и, уже разворачиваясь, напомнил, оглянувшись через плечо: — Ты обещал.       — Да-да, знаю.       Хидей улыбнулся и взмахнул хвостом, возобновляя прерванный путь. Терра смотрел ему вслед, все еще улыбаясь, когда висящая на предплечье корзинка вдруг дернулась. Акварий повернул голову, чтобы увидеть, как смеющаяся Аэна отплывает в сторону с зажатым в руке морским ежом.       — Эй! — возмущенно воскликнул Терра, тут же вспоминая, почему не стоит терять бдительность в присутствии непоседливой сестренки.       — Не жадничай, еще соберешь, — Аэна показала брату язык, а после ловко разломила колючий панцирь и, избавившись от неприятных внутренностей, зачерпнула пальцем аппетитную икру. — М-м-м… Вкуснятина.       — Могла бы подождать до обеда, — укорил ее Терра, который на самом деле ничуть не сердился. Как он мог сердиться на эту негодницу?       — Поплыву к Тиине, покажу ей колокольчик, — бодро сообщила аквария, проигнорировав укор. — А ты не переживай из-за ложнокраба. Даже с трещиной колокольчик все равно удивительный. В следующий раз починим. Когда шарки уплывут.       Не дожидаясь ответа, Аэна понеслась прочь. Но на полпути замедлилась, чтобы поправить начинающую сползать актинию, а после с удвоенным рвением заработала хвостом, спеша поделиться радостью находки с подругой.       Терра провожал ее долгим взглядом.       "В следующий раз…"       Строительство панцирей закончится через пару дней, а следующий раз… Ждать придется целых полгода. Хоть Аэна и пыталась казаться безмятежной, Терра знал, что она расстроилась. Вот если бы он смог починить колокольчик, его сестра бы так светилась от счастья! И мелодия… как же хотелось услышать мелодию без режущего слух сбоя. Позволить ей плыть… скользить в морской воде, огибая рифы… Но шарки…       Шарки, как и акварии, являлись одним из видов русалов. Только хищным. Их можно было легко определить по хвосту: никаких красочных чешуйчатых рыбок, только акулы, косатки, дельфины и киты. Кожа или плактоидная чешуя, плавники плотные, по большей части серповидные. В отличие от акварий, они не вели оседлый образ жизни и постоянно мигрировали, задерживаясь на одном месте на месяц или чуть больше. Пока не распугивали или не сжирали подчистую всю рыбу, на которую охотились. Потом же снимались с места и отправлялись на поиски новых охотничьих угодий.       Терра никогда не видел ни одной шарки собственными глазами. Только слышал много россказней, половина из которых на деле наверняка окажется выдумкой. Например, что шарки едят акварий. Если бы это было так, то на их поселение наверняка бы напали. Или утащили бы какую-нибудь зазевавшуюся акварию, отплывшую слишком далеко от сородичей. Но… шарки уже неделю как промышляли на том краю Кораллового леса, а у них никто и не думал пропадать. К тому же шарки дали знать старейшине о своем прибытии. А ведь могли воспользоваться неожиданностью и напасть. Такие ли они страшные на самом деле? Терра сомневался. По меньшей мере, шаркам просто не было дела до аквариев. Скорее всего, они просто не хотели, чтобы те мешались им под хвостами во время охоты и распугивали добычу.       Но даже так Терра все равно их побаивался и, несмотря на любопытство, не стал бы направлять плавники в сторону Кораллового леса. Но Аэна… Трещина в колокольчике расстраивала ее куда больше, чем аквария решилась бы показать. Терре так хотелось ее обрадовать. Увидеть лучезарную улыбку и сияющие глаза, услышать восторженный вскрик. Она наверняка от счастья примется носиться кругами по дому, снося хвостом те немногие удобства, которыми Терра успел обставить новое жилище. К тому же совсем скоро день ее рождения и…       Акварий прикусил нижнюю губу. Он загорелся идеей, но… Он ведь обещал Хидею.       С другой стороны… ложнокрабы на время постройки панцирей угнездились не так далеко. Шарки, возможно, вообще туда не заплывали. Если быть осторожным и сделать все быстро… Его никто даже не заметит. Можно будет сказать, что случайно отыскал одного заблудившегося ложнокраба за поселением. Малыш сбился с пути, потерял остальных и решил строить свой домик в другом месте. Такое бывало. Пусть и редко. Никто не узнает, что Терра ослушался. Он сплавает туда и обратно. Очень быстро. Если поблизости окажется шарка, то он поймет. Все говорили, что рыбы от них шарахались. Если где-то над рифом не видно ни одной рыбки — значит, там притаился шарка. Все просто.       Однако Терра все еще висел на одном месте, колеблясь. Неуверенно глянул в сторону, куда уплыл Хидей. Друг давно скрылся из виду. Наверняка уже присоединился к остальным и вовсю разгребал упрямые водоросли. Сделалось немного совестно, но Терра отбросил виноватые мысли. Ничего не случится, он уже не малек. Если что — уплывет. Пусть так и не скажешь, но его красивый пышный хвост мог развить скорость не хуже прочих. Один раз удалось даже от разъяренной акулы оторваться.       Собравшись с духом, Терра припрятал корзинку с морскими ежами и двузубец в глубокую выемку в поросшей полипами скале и бережно пересадил одну из пузырчатых актиний, чтобы прикрыть тайник. Его не ужалили. Актинии вообще очень лояльно относились к аквариям, ведь те частенько скармливали им остатки своей пищи. Если конкретно эта и была против переселения, то покорно стерпела наглость хвостатого товарища.       — Прости, — виновато улыбнулся Терра. — Когда вернусь, пересажу тебя обратно. И в качестве извинения поделюсь икрой морского ежа, идет?       Разумеется, актиния не ответила, но Терра принял молчание за знак согласия и, развернувшись, поплыл в сторону Кораллового леса.