Я всего лишь ошибка

      Покров ночи окутал все, создавая из шумной страны Сайкании тихий и не отталкивающий красотой город. В одной из самых больших башен тоже было тихо, лишь владелец её как всегда не спал, а его же ученики видели десятый сон. В одной из комнат спала девушка с почти что ангельской внешностью, но между её бровей сложилась темная складка. Светловолосая шумно дышала, будто кто-то ей перекрыл кислород : или же он вовсе не поступал из открытого настеж окна, сводя в комнате на ноль те самые двадцать один процент жалкого воздуха, уступая место в пространстве лишь углекислому газу, который медленно убивал ? Перевернувшись на бок, девушка скрючилась, свернувшись в позу эмбриона, будто бы стараясь стать меньше.             На несколько секунд в комнате вновь воцарилась звенящая тишина, и «изумруды» медленно распахнулись. В целом, в лице девушка никак не изменилась, только вновь перевернулась на спину, нормально ложась. Если постараться и приглядеться, то можно заметить, что в лунном свете сверкнули еле заметные «осколки хрусталя», которые тут же были смахнуты рукой, а сама блондинка привстала, опуская руку на уста и шумно выдыхая через нос, дабы перевести дух.             –Блядство,– Срывается грязное слово, которое редко можно было услышать из уст Кассиопии.             Девушка промаргивается медленно, словно ей со всей силы дали звонкую пощечину, выбившую её из чувств на время. В ушах только и звенит быстрое и сильное прикосновение кожи об кожу, которое отпечатывается на время в памяти и горящей болью будет напоминать о себе. На самом деле, юница от такого бы не отказалась, если бы ей сказали, что можно было так легко избавиться от воспоминаний, которые останутся, видимо, с ней навсегда, будто мозоль, которая не хочет сходить и будет приносить лишь боль. Никакой пользы от этих воспоминаний, из них можно было только вынести урок.             Она опасна. Она монстр, братоубийца. Кассиопея будет монстром даже не для людей, а для себя самой. Боится себя саму.                         А запах крови навсегда въелся ей в память, тошнотворно металлический и обжигающий легкие покруче огня да любого спиртного напитка. Пустой взгляд столь знакомых изумрудов; постепенно остывающее тело, чуть больше её собственного, ещё совсем юного мальчика, которого она не хотела выпускать из объятий не под каким предлогом; добивающая улыбка, наполненная любовью, и слова тихим голосом: «Касс, ты не виновата. Запомни, твой старший брат тебя любит и никогда не возненавидит».             Органы скрутило, пока та сжала простынь под руками до хруста ткани и побеления костяшек, ощущая в своей же ладони, даже через жалко отделяющую их ткань, свои чуть заострённые ногти. Пухлые губы поджались, превращаясь в тонкую линию. В голове же крутилась верная мысль:             Я монстр в человеческой оболочке, не более. Моё существование — большая ошибка для всего мира, не более чем издевка Господа, которому было не над кем потешиться.                   –Но что делать, если я себя ненавижу, Ро?– Проносится эхом по всей комнате, утопая тут же в тишине и в пролитых сегодняшней ночью бесшумных всхлипах да в хрустальных девичьих слезах.      

*****

      Кассиопея, честно говоря, была не в восторге от всей сложившейся ситуации и стала подозревать, что Учитель явно решил отыграться за все её шутки, которые когда-либо были брошены не осторожно во время их разговоров, плюсом некоторые проделки. Что ж, возможно бы она и смирилась с любым другим наказанием, даже согласившись на физическое, но никак не это.             В комнате черноволосого было два человека: одна восседала на кресле в углу, непроизвольно нервно барабаня по зеленому подлокотнику, и старалась смотреть куда угодно, но не на второго человека в комнате, который, видимо, устал от споров ну, как споров, блондинка просто повторяла, что она тут не причем и то, что её Учитель попросил с чаровницей и смирился с тем, что та спокойно возвращала ненавистную книгу, которую он даже сжигал, но у беловолосого видимо несколько изданий этой чертовой книги про этикет. Лукас бы с удовольствием стукнул Кассиопею по голове, правда его остановило не сколько то, что она девушка, а воспоминания первой встречи со Стариканом, которые проходились неприятной волной фантомной боли. Мало ли что у этих сумасшедших в запасе есть, да и та спокойно пользовалась магией, что так или иначе ставило парня в не выигрышное положение. Так что, пока лидировало благоразумие и голод, так уж и быть, он перепишет несколько страничек этой чертовой ерунды, которую язык даже не повернется назвать достойным чтивом. Лукас строит в голове планы о том, как вернётся к нему его сила, и он сразу же взорвет это чёртово место со всеми его обитателями вместе. Без исключений.             На самом деле Кассопию устраивала тишина, как и в любое другое время. Но, есть одно большое НО. Она её хорошо воспринимала, только когда находилась одна, или когда возле неё находился Учитель. Когда же возле юницы находились другие, тишина становилось чуть ли не электролизованной. Только, скорее всего, для её скромной персоны, остальных это не трогало. Блондинка не могла толком и сделать ничего лишнего, стараясь особо не двигаться и близко не подходить к людям, а уж тем более говорить дольше нескольких секунд. Честно говоря, девушка и сама не понимала чего боялась. Точнее нет, понимала. Но не хотела признавать, что она настолько жалкая, утопая каждый раз в сладкой надежде, что хуже уже некуда.             Что насчёт Лукаса, то ему было все равно. Может быть он даже бы и забыл про эту поехавшую, которая подозрительно слишком тихая, даже для самого большого социофоба или интроверта, если бы конечно же не писал это долбанное конспектирование, которое казалось слишком долгим и скучным. Поэтому он начал диалог, ему было по-просту скучно:             –Эй, поехавшая, почему Старпер тебя оставил? Мне не нужны няньки.             Честно говоря, блондинка готова была в данный момент обречённо простонать. Ведь над ней черноволосый явно издевался. Издевался, но скорее всего неосознанно.             –Говорю же, он ушел по своим делам, за старшую он меня не оставлял, просто попросил проследить, чтобы ты сделал его указания, после чего я дам тебе обед и уйду.– Старалась та свести диалог на минимум, невольно задержав взгляд на затылке коротко стриженного, который чиркал небрежно на листке слова.             –Но раз он тебя просто попросил, ты могла этого не делать, тогда почему ты здесь?– К сожалению через несколько секунд парень разрушил ту мгновенную надежду на лучшее.             Юница проигнорировала вопрос, надеясь, что юноша поймет, что она не готова вести разговор, и тот, решив её пожалеть, перестанет вести диалог, а в лучшем случае и вовсе забудет, что в этой комнате есть кто-то ещё. Надежда все же появилась. Ну, по крайней мере так это казалось пару минут, пока тот молчал, а после, швырнув перо в чернильницу, куда оно упало с глухим стуком, повернулся боком на стуле, прожигая раздраженным взглядом свою некудышную собеседницу и полным негодования голосом промолвил:             –Э, ты оглохла? Я с кем разговариваю?             Фыркнув про себя от раздосадованности, та все же взглянула собеседнику в глаза, внутренне подмечая, что она бы, наверное, хотела иметь такого цвета глаза. Ни один мускул на лице её не дрогнул, та была снаружи полностью спокойна, пока непроницаемый взгляд, казалось бы, смотрел сквозь юношу.                   –Ради чего я тут сижу?–Повторила вопрос одними губами блондинка, скорее для себя, стараясь найти и так очевидный ответ.–Послушай, насколько бы тебе не казался Учитель «простым поехавшим Стариком», которому нечего делать, только как над тобой «издеваться». Но для меня он будет Учителем, которого я уважаю и стараюсь во многом прислушиваться. Со временем ты меня когда-нибудь поймёшь.             Сморгнув навождение, взгляд тут же впечатался в очи, которые были наполнены скептицизмом и не более, а чуть вздернутая бровь, которая придавала лицу юноши ещё большей хмурости, о многом говорила. После тот, развернувшись обратно к столу, промолвил:             –Ты плюсом ещё и тупая, хотя что ожидать от Поехавшей.             –Ты когда-нибудь меня уже будешь нормально по имени называть?             –Когда рак на горе свистнет, а теперь, будь добра, захлопнись, ты мне мешаешь.      

*****

      –Ну и как, нашли общий язык?–встретил вместо приветствия вопрос Кассиопию.             Та не сразу ответила, лишь расположилась на любимом кресле учителя и просканировала полностью с головы до пят в лунном свете силуэт беловолосого, который что-то бережно выводил, чуть сгорбившись над столом.             –Учитель, я вам так ненавистна?–на полном серьезе были брошены эти слова.             Тот даже особо как-то не отреагировал, лишь бросил взгляд на измученную воспитанницу и продолжил писать что-то в своем дневнике:              –С чего ты так решила?             –Ну не смогу я ни с кем кроме вас найти общий язык.–пробубнила обречённо та, чуть сползая по спинке кресла.–Зачем же тогда вы так стараетесь? Нам же обоим лучше, если мы лишний раз контактировать не будем.             –Отнюдь.–тут же перебил поток её страданий старший.–Мне то уж виднее, так что, пожалуйста, хотя бы ты прислушайся.             Хоть та и не ответила, предпочитая лишь прикрыть глаза с желанием отдохнуть, но они оба и так знали её ответ.