Я всего лишь ошибка

      Блондинка после того разговора с её наставником не находила себе толком места, даже и не зная, что делать дальше? Конечно, маг, не сказать, что настаивал или как-то принуждал младшую помочь адаптироваться этому взбалашенному, как окрестила она Лукаса. Но поскольку она проявляла к старшему уважение и почти что детскую преданную любовь, как к самому близкому человеку, то даже не попробовать ничего означало чуть ли для неё не оскорбление, в её же адрес между прочим. Ну или же просто удавкой сжимал груз заложенной давно мысли, что она даже в одной из своих следующих жизней до гроба будет должна старшему. По крайней мере, так младшая сама считала.                   Конечно, Кассиопея не сразу решила знакомиться с неизвестным, предпочла понаблюдать и сделать выводы. Как говорится : знай своего врага в лицо, в её случае это обычный симпатичный парнишка, у которого на губах молоко не обсохло, как у нее, несмотря на её девяносто четыре с хвостиком, оно ещё до сих пор не засохло. Ну, по крайней мере, по её скромному мнению. А ещё то, что у этого подростка весьма трудный характер, так что наблюдения за учителем с мигренью стало чем-то само собой разумеющимся, и девушка могла лишь молча поддержать, особо ничего не говоря, а лишний раз и вовсе стараясь не маячить перед глазами беловолосого, давая время ему зарядить свою социальную батарейку. Хоть тот и не был особо многословен, да и его лицо никак не менялось от разговоров, но блондинка, уже выучившая за несколько лет своего учителя, хоть и не полностью, но часть могла понять: разговоры с людьми отнимают у него много сил. Да и каждая перемена в его настроении стала очень заметна, в глаза так и бросалось - словно на белое полотно полоснули черной краской, и, как бы ты не старался, волей не волей замечаешь изменения.             Что ж, Кассиопеи лишь оставалось диву давить с некого Лукаса, который своими криками и угрозами докучал такому человеку как Учитель.             Так и прошло несколько дней. Блондинке казалась идея все же поговорить с новым подопечным не такой перспективной. Она безмолвно признала, что все-таки трусиха, и уж лучше молча примет оскорбление от её глумливого подсознания, чем полезет с ним общаться, да и вообще с кем-либо.             Но у учителя, видимо, были свои планы:             –Будь добра, отнеси ему книгу.             Эти слова заставили отвести взор от обложки книги, надпись на которой указывала на все ее содержание «Манеры не так уж и сложны», которую ей, перед тем, как озвучить свою просьбу, вручил мужчина.             –Зачем?–лениво интересуется та, хотя внутри все скрутилось.       Не сказать, что у Кассиопии прям были проблемы с коммуникабельностью, и ей вовсе не прельщала идея с кем-то контактировать дольше пяти минут. Она могла спокойно поболтать с прохожими, находиться в толпе, которая отнюдь никого не жалеет и, если постарается, то сможет затоптать даже маленького ребенка, да и из разных неудобных ситуаций Кассиопея предпочитала выкручиваться путем «не трогай говно - не будет вонять». Уж лучше она сведёт на минимум спор своим непроницаемым лицом и языком, который, казалось бы, приклеился к нёбу, не желая как-либо реагировать на агрессора ,ох, уж эти социофобы. Кассиопея себя просто успокаивала, что это только несколько минут, не на всю же жизнь? Не более чем мимолётные связи, про них через время забываешь, а уж тем более о существовании разных собеседников, которых можно было по пальцам двух рук пересчитать, с кем она общалась дольше часа за всю её "недолгую" жизнь. Не более чем мимолетные связи, которым ты никак уж точно не навредишь и плохого не сделаешь. Ключевое слово – мимолётные. В этот раз ей интуиция уже красным светом мигала, что этот кадр точно не быстро исчезнет из жизни, втиснется, как лишняя деталь, действуя на страх нервы юной кудесницы, которая рассчитывала ближайшую вечность прожить тихо и мирно. Ну, как говорится: все коту под хвост.                   Колдун не сразу ответил, лишь из-под длинной челки изучающе стал пробираться в самое нутро воспитанницы, вороша то, чего не стоило бы. Кассиопея никак не изменилась внешне, даже будь в этой комнате помимо них двоих другие люди, сказали бы, что у блондинки ни единый мускул не дрогнул, а взгляд изумрудов никак не изменился. Однако вот не только Кассиопея могла легко понять, когда настроение её Учителя падает ниже нуля. Хотя Колдуну черной башни уже давно все люди, мысли и переживания людей стали чуть ли не открытой книгой, а уж в первую очередь его ученица, что тот мог сказать о чем она думает, даже не взглянув на неё. Губы блондинки чуть поджались, пока та неосознанно сжимала сильнее книгу в её руках до побеления и без того белых костяшек, поменяла позу и сидела теперь не расслабленно, а как на иголках, то и дело стараясь найти удобную позу, чтобы не выдать себя с потрохами, глаза же старались уцепиться за все, что угодно, только бы не смотреть в очи старшего. Будто нашкодивший ребенок, которому и вправду жаль, так он ещё хочет сознаться матери, что разбил её любимую вазу, но толком и не знает, как сказать, чтобы не вызвать негативные эмоции.             По-своему старшему было жаль младшую, как-никак перед его глазами этот юный ребенок растёт считай, его дитя, хоть и не кровное и, возможно, он бы смиловался, только вот не вечно же Кассиопие бояться с кем-то сближаться. Её общение не должно ограничиваться только ним. А вдруг его не станет когда- нибудь? Мужчина не отрицал, что возможно когда-нибудь умрет, как-никак жизнь непредсказуемый калейдоскоп событий. Даже если жизнь вечная.             –Кассиопея, просто отнеси книгу. Не более.–все же нарушил тишину чуть хриповатый голос, который мог показаться со стороны бесцветным, но младшая слышала в нем нотки строгости.             –Хорошо-хорошо.–с томным вдохом ответила та, вставая все же с кресла, шурша подолом черной юбки, поправив тот от несуществующих складок. Хотя, на самом деле, старалась так убрать накатившее к горлу волнение и оттянуть подольше время, надеясь на чудо.                   Перед тем как покинуть комнату, девушка стрельнула колким и обиженным взглядом в затылок учителя, который вновь стал рассматривать какой-то артефакт, напитанный темной магией, от которого блондинка неосознанно поморщилась, чувствуя, как внутри прошёлся холодок, призывающий мурашки от головы до кончиков пальцев ног. Пока в голове пронеслось одно единственное слово:             Мерзость.

*****

О холодные стены башни отражался еле слышимый глухой стук каблуков, смешивающийся с шуршанием одежды и почти не достигаемыми слуха вздохами и выдохами юной барышни.             Если что и можно было сказать про башню всеми известного колдуна, то она вызывает правильное представление о том, как все выглядит любезно предоставленное воображением. Та самая башня, которая уходит в небо прямо в облака и в которой обычно держут злые ведьмы принцесс, только из-за того, что те красивы или родители бедняжек были неугодны карге. Мрачное место, в которое сунет свой нос либо глупец, либо смельчак.                   Кассиопея не считала это место мрачным, уж поверьте, если та вспомнит места, в которых бывала, перечислит все по порядку, но не назовет эту башню чем-то пугающим. Однако, раньше она тоже побаивалась этого места. Ещё ребенком, только-только начавшим изучать жизнь, она сюда попала, и в следствии её напрягало буквально все здесь: с каждого шороха она вздрагивала, а ночами по долгу не могла сомкнуть спокойно очи, ведь боялась, что какой-нибудь монстр её загрызет, ну или неизвестный беловолосый мужчина,который попросил к нему обращаться как Учитель, сотворит с ней что-нибудь. Только уже чуть повзрослев и перестав бояться, она поняла в чем дело. Ни учитель, ни «монстры» тут были не причастны. Её напрягали мертвая тишина, тусклость этого места и, конечно же, одиночество, которым, кажется, все было здесь пропитано. Благо, чуть позже она нашла как с этим справляться, а помогали ей лишь разговоры со старшим. Хоть и мрачность башни никуда не девалась, но одиночества будто бы и не бывало.             Сейчас она может тепло улыбнуться и сказать, что её ждут дома конечно, учитель такого никогда не скажет в слух, но Кассиопея отнюдь не глупа, чтобы понять очевидные факты. Ну, или она просто тешила себя надеждой, что мужчина ей дорожит?             Наконец, в башне вновь настала тишина : она шуршала от лёгкого дуновения ветра, который, казалось, тоже боялся нарушить молчание вечера.             Сделав последний полный вдох грудью, юница решительно постучалась в деревянную дверь, которая была напротив, и, не дожидаясь ответа, отворила её с неприятным скрипом, на который девушка никак не отреагировала. Зайдя в комнату и сразу же закрывая за собой дверь как можно тише, взору предстали неизменные каменные стены и пол, на котором не было даже ковра. Сама по себе комната была довольно маленькая: в правом углу было два шкафа, возле них же был аккуратно приставлен белый комод, на которым были листы бумаги, небрежно скомканные, подсвечник с погашенной свечой и чернильница с пером, которая, казалось, была с психу брошена туда, учитывая черные пятна на бумаге. В левом же стояло небольшое кресло темно зеленого цвета; возле находился круглый маленький столик, на котором, помимо белой керамической касушки с железной ложкой внутри, находилось множество вещей.       Зайдя дальше в комнату и подойдя к этому самому столику, блондинка положила книгу, уже собираясь со спокойной душой смыться. Только вот, будь оно неладно, любопытство заставило остаться на неопределённое время. Повернувшись на девяносто градусов, вставая ровно лицевой стороной к кровати, она подошла ещё на один шажок ближе и села на корточки без беспокойства, что длинная юбка задерется. Юница приподняла край покрывала убрав его в сторону, чтобы не мешало разглядеть лицо спящего. Такое по-детски невинное личико, которое только вот-вот принимает более мужественные черты, разглаженое без единого прыщика или же изъяна белоснежной кожи, только можно было заметить под левым глазом родинку. Челка же лезла в очи, с еле подрагивающими ресницами, от чего у Кассиопии руки чесались её убрать скорее чисто машинально, потому что сама понимает какова «боль» испытывать такое чувство чуть ли не каждый день. Но сдержала порыв прикоснуться видимо к Лукасу. Только уже через минуту разглядывания блондинка заметила, что под его глазами залегли небольшие тени, будто тот не спал ночами.             В голове чаровницы все скользили вопрос за вопросом: Почему Учитель тебя взял под свое крыло? Страшно ли этому мальчику тоже, от того он не спит? Какого цвета у него глаза?             Судьба, будто насмехаясь, решила ответить на вопрос блондинки. Кассиопея даже и не успела среагировать, чтобы понять, когда черноволосый открыл глаза, и стал просто смотреть на юницу в ответ.                   «Глаза напоминают драгоценные рубины, такие же кроваво-красные»–только и мелькнула озорная мысль, за место вариантов чего бы сказать, чтобы разбавить столь щепетильную ситуацию.             –Вот это конечно я поспал...–пробормотал сонно парень, после чего сменил позу, перевернувшись на спину, и стал протирать очи.–Ну... я ещё не сошел с ума, так что вариант с галлюцинацией отметаем. Тогда задам другой вопрос : вы все тут двинутые?             На несколько секунд вся ситуация выбила Кассиопию из этого мира, но вопрос Лукаса прозвучал, как отрезвляющая пощёчина, заставляя недовольно фыркнуть и поинтересоваться:             –И с чего ты решил, что я ненормальная?             –Нормальные люди не смотрят на спящих людей, если ты не знала, поехавшая.             –У меня имя вообще-то есть, и пришла я по делу.–проигнорировала она оскорбление, вставая в полный рост и сразу же отряхивая юбку от невидимых пылинок.             Черноволосый лишь заинтересованно приоткрыл глаза, смотря лениво и сонно на блондинку:             –Тебя этот старпер послал? Ну, давай, удиви.             – Во-первых, не старпер, а Учитель. Во-вторых, он попросил просто передать книгу, без всяких допольнительных слов. В-третьих, Кассиопея.–отчеканила сухо чаровница, чувствуя, как желание общаться с этим зазнавшимся мальчиком угасает с каждой миллисекундой. Поэтому та развернулась на сто восемьдесят градусов и, гордо вздернув подбородок насколько можно было, пошла к двери, с намерением покинуть чужую обитель.             –Ну и имечко, пока выговоришь язык сломается. Будешь поехавшая.–прилетело ей в спину, и блондинка могла поклясться, что младший при этом гадко улыбнулся.             И, как бы не хотелось съязвить в ответ, Кассиопея промолчала, думая, что если продолжит, то либо вырвет ему язык, чтобы много не болтал что очень маловероятно учитывая её мягкую натуру, либо опустится до его уровня развития, и точно так же будет браниться хотя Лукас ещё спросонья мягко и даже как-то ласково к Кассиопии обратился.             Что-ж, первая встреча не задалась. Контакт не нашли. Зато девушке пришлись по душе красные очи, которые в не скором будущем будут её преследовать.