Всего одна конфета

Зима наступила незаметно. Снежное покрывало укрыло городские улицы, воздух стал холоднее, а прохожие старались как можно быстрее спрятаться в тёплых и уютных квартирках. Вместе с тем пришло и Рождество, которое Феликс впервые праздновал без родителей. Сказать, что ему было отвратительно, — ничего не сказать. Весь праздник он провёл у себя в комнате, тупо пялясь в стену. Он даже не вышел, когда все смотрели на салюты. Ему просто не хотелось. Было слишком больно. Больно смотреть на радостные лица дяди и его работников. Больно осознавать, что в этот раз он проводил Рождество без семьи. Однако нашёлся в зиме и один немаленький плюс. Они с Беннеттом заметно сблизились. После того обмена «знаками дружбы» они стали чаще общаться и проводить время вместе. Беннетт заходил к нему во время перерыва, и они вдвоём играли в видеоигры, а Феликс слушал его рассказы о том, как из подручных средств можно собрать самую настоящую бомбу. И даже в Рождество Беннетт не оставил его одного. Когда салюты закончились, он тихонько заглянул к нему в комнату и предложил выпить мыла. От предложения Феликс, конечно, отказался, но они всё равно неплохо провели ночь и без этого. Просто сидели, болтая о всяких мелочах, до самого рассвета. И во время этого незамысловатого разговора Феликс хотя бы ненадолго смог отвлечься, расслабиться, забыть о своём горе. Но лишь ненадолго. Сейчас же на улице стояла середина февраля. Зима близилась к окончанию, однако событие это ничуть не радовало Феликса. Потому что вместе с тем приближалась и дата, о которой он предпочёл бы забыть. Его день рождения. Раньше, будучи ребёнком, он очень любил этот праздник. Потому что тогда родители с самого утра поздравляли его, готовили ему самый вкусный завтрак, а потом они все вместе шли гулять в парк. В окончание же дня он получал подарок. Обязательно какой-нибудь особенный, который жаждал всем сердцем. А теперь всего этого не будет. Не будет поздравлений с самого утра, не будет особенных завтраков, прогулок в парке и подарка, обёрнутого в пёструю упаковку. Именно с такими мыслями Феликс проснулся утром восемнадцатого февраля. Открыв неохотно глаза, он медленно запрокинул голову назад и бездумно уставился в потолок. На душе было особенно паршиво. Он хорошо помнил, какой завтра день, и оттого ему совсем не хотелось вставать. Напротив, хотелось снова уснуть и проснуться лишь через парочку дней, а то и недель, когда злополучная дата пройдёт. Однако возможности такой у него не имелось, поэтому пришлось как обычно встать, умыться, одеться и пойти на кухню. Аппетита сегодня совсем не было, но и не появиться там он тоже не мог: не хотел волновать лишний раз дядю. Ребята сегодня вели себя как-то странно. Они все оживлённо что-то обсуждали, однако, когда Феликс появился на пороге кухни, моментально замолчали. Ему показалось это подозрительным. Чего это вдруг они стали шифроваться? Неужто скрывают от него что-то? Однако спрашивать ни о чём он не стал. Лишь по привычке кивнул всем в знак приветствия и прошёл к своему месту. Краем глаза он заметил, как дядя нервно потеребил наручные часы. Плохой знак. Дядя Хаксли очень редко нервничал, и, как правило, ничего хорошего это не означало. Завтрак тоже проходил в непривычном молчании. Никто ничего не говорил, не шутил, не обсуждал вчерашнюю серию сериала. Лишь иногда Феликс замечал, как Флоренс и ребята как-то странно переглядывались, но не более. Единственным, кто, кажется, так же ничего не понимал, был Беннетт. Он поглядывал то на Феликса, то на своих коллег, и во взгляде его читалось недоумение, смешанное с любопытством. Всё это вызывало только больше вопросов. Что вообще происходит? После завтрака дядя неожиданно обратился к нему: — Феликс, мне сегодня нужно будет отъехать ненадолго. Не мог бы ты, пожалуйста, прибраться в моём кабинете, пока меня не будет? Я рад бы и сам, но просто не успеваю. — Конечно, нет проблем, дядя, — Феликс коротко кивнул. Про себя он несколько удивился. Куда это дяде понадобилось ехать в свой выходной? Обычно он старался это время проводить либо с ним, либо у себя в кабинете. А тут… Впрочем, спрашивать он всё же не стал. Не его это дело. — Спасибо, — дядя благодарно улыбнулся и накрыл его ладонь своей. — Там, кстати, есть кое-что для тебя в ящике. Посмотри обязательно. Угу. Больше никто из них ничего не говорил. Завтрак прошёл в молчании, а когда с трапезой было покончено, все разошлись по своим делам. Феликс помыл за собой посуду и направился в дядин кабинет, не сразу заметив, что за ним увязался Беннетт.

***

В дядином кабинете оказалось не так уж и грязно. Всё, что от него требовалось, — это всего лишь протереть пыль да расставить папки с документами по местам. Собственно, этим Феликс и занялся. Беннетт, нагнавший его уже в середине коридора, помогал. Прибирались они молча. Феликс разбирался с пылью, в то время как Беннетт расставлял папки на полках. Иногда они поглядывали друг на друга, но не больше. Феликс про себя отмечал, что Беннетт как-то уж слишком часто на него посматривал. Да и выглядел он каким-то задумчивым, будто находился не здесь, а где-то в другом месте. Порой он даже останавливался с папкой в руке, пару секунд смотрел на неё, а потом ставил на место. Такое поведение настораживало. Конечно, Беннетт явно не имел отношения к тому, что задумали ребята, но и его самого тоже что-то тревожило. Феликсу было интересно узнать, что. Однако спросить он не успел: Беннетт первым начал разговор. — Слушай, — задумчиво протянул он, когда поставил на полку очередную папку, — у меня вопрос есть. — И какой же? — Хониккер взглянул на него. Он и сам остановился, готовый слушать. — В чём смысл дня рождения? От этого вопроса Феликс замер и едва не выронил из рук тряпку. Он ожидал чего угодно, но явно не этого. С чего бы Беннетту спрашивать о таком? Неужто… Да нет, бред. Наверное, он просто где-то по телевизору увидел, вот ему и стало интересно. — Ну, знаешь, это особенный день, — наконец справившись с нахлынувшими эмоциями, начал объяснять Феликс. Тема дня рождения была ему откровенно неприятна, но и не ответить на вопрос он не мог: воспитание не позволяло. — Это твой день, если быть точным. В этот день принято дарить подарки, поздравлять, всё такое. А почему ты спрашиваешь? Ты разве не знаешь? — Не-а, — Беннетт покачал головой. — Я много раз видел, как поздравляли Шарлотту, но мне было неясно, в чём смысл. Теперь стало понятнее. Наверное, это здорово — иметь свой личный день, — последнюю фразу он проговорил каким-то странным, как показалось Феликсу, несколько печальным голосом. И тут его осенило. — А у тебя нет дня рождения, да? Беннетт на его вопрос ничего не ответил. Лишь молча опустил голову так, что светлые кудри наполовину закрыли его лицо, и тяжко вздохнул. Его реакция говорила сама за себя. Ну конечно, он ведь провёл всю свою жизнь в лаборатории. Возможно, даже родился там. Естественно, что он не знает, в какой день появился на свет. И так же закономерно, что никто не устраивал ему праздников и даже не обсуждал этот вопрос. Дядя Хаксли, очевидно, заботился о нём, но просто не задумывался о подобном. В конце концов, он и Феликсу никогда праздников не устраивал: всем этим всегда занимались родители. От подобных мыслей Феликсу сделалось гадко на душе. Он сам теперь не любил свой день рождения, но понимал, что Беннетту наверняка было это важно. Ему, как и любому другому ребёнку, наверняка тоже хотелось праздника, хотелось, чтобы его тоже поздравляли, как и других. И Феликсу очень захотелось подарить ему этот праздник. Пусть хоть у кого-то этот день будет счастливым. — Слушай, — осторожно обратился он к Беннетту. Он отложил тряпку на стол, подошёл ближе и положил руку ему на плечо. — Может, раз у тебя нет дня рождения, ты сам его выберешь? — Думаешь, я могу? — Беннетт взглянул на него. В его взгляде читалось нечто, похожее на надежду с мольбой, и оттого сердце Феликса невольно сжалось в груди. — Почему бы и нет, — он повёл плечом. — Если ты не знаешь, когда родился, просто выбери любую дату, и в этот день мы устроим тебе праздник. Беннетт ненадолго задумался, а после слегка улыбнулся. — Двадцать первое ноября. — Вот как. А почему именно эта дата? — Потому что в этот день мы с тобой подружились. Это особенная дата для меня. Феликс глубоко вдохнул. На душе вмиг потеплело. Он сам не придавал значения подобным вещам, считал это бессмысленным. Но отчего-то было приятно, что Беннетт выбрал именно этот день. День, когда они стали друзьями. — Вот оно что. Ну хорошо, пусть так. Тогда устроим тебе праздник двадцать первого. А теперь давай убираться. Агась.

***

В кабинете дяди Хаксли они с Беннеттом пробыли недолго. По ощущениям Феликса, не больше получаса. С пылью было покончено быстро, с папками — тоже. А когда они закончили, то разошлись кто куда. Беннетт утопал к Флоренс, видимо, помогать с чем-то очень важным, а Феликс вернулся к себе. Но перед этим он всё-таки заглянул в ящик, где, как сказал дядя, для него что-то лежало. Этим «чем-то» оказалась небольшая пачка ирисок. Её он сейчас и крутил в руках, уже лёжа на кровати у себя в комнате. Дома было шумно. Кто-то чем-то гремел, кто-то ходил по коридору из комнаты в комнату. Феликс уже привык к подобному, ведь людей в квартире жило немало, и все чем-то да занимались. Однако сегодня вся эта суета казалась ему какой-то странной, подозрительной. Он и сам не мог объяснить, почему. Казалось бы, всё как обычно: Флоренс строит свои технические штуки, Беннетт либо ей помогает, либо таскает всякие тяжести с остальными. Но что-то всё равно не давало ему покоя. Казалось, будто в этот раз они готовились к чему-то очень важному, к чему-то… особенному. У него даже была одна мысль, к чему именно, однако он предпочёл забросить её куда подальше. Нет, это точно бред. Он просто себя накрутил после разговора с Беннеттом о дне рождения, вот и всё. Тяжко вздохнув и отложив упаковку с ирисками на тумбочку, Феликс приподнялся на локтях. Окинул взглядом комнату, остановился на компьютерном столе. Там до сих пор были расставлены колбочки, пробирочки и прочие химические приблуды. Он так и не убрал их с прошлого раза. Сам не знал, почему. Возможно, где-то в глубине души всё же надеялся, что они ещё ему пригодятся. И, видно, не зря. Потому что ему вновь захотелось что-нибудь сделать. Возможно, не особо сложное, но что-то, чего он ещё не делал ранее. Это могло помочь отвлечься от нежелательных мыслей. Да и ему всё равно нечем было себя занять. — Ну что ж, посмотрим… — пробормотал Феликс, подойдя к столу. Он ещё раз окинул его внимательным взглядом, раздумывая, за что бы взяться сегодня, и медленно опустился в кресло. — О, точно, придумал.

***

Весь остаток дня Феликс провёл у себя в комнате. Выходил оттуда он только для того, чтобы поесть, а потом возвращался обратно. Он был полностью сосредоточен на своём опыте. Даже не думал о том, чем занимались сегодня ребята. Лишь один раз, проходя по коридору мимо комнаты Флоренс, он заметил в дверном проёме некое странное устройство, однако не стал придавать этому особого значения. В конце концов, не его это дело. Ближе ко второй половине дня вернулся дядя Хаксли. Судя по звукам из коридора, не с пустыми руками. Феликс слышал, как он вполголоса переговаривался о чём-то с Флоренс, однако ни слова так и не разобрал. Впрочем, он и не пытался. Мало ли, о чём они там говорили. У взрослых свои дела, в которые он предпочитал не вмешиваться. Тем более, у него было своё занятие, на которое он быстро отвлёкся. В итоге за столом он просидел до самого вечера. Тетрадь пополнилась новыми записями, а на подоконнике появилась небольшая баночка, где он собирался вырастить кристалл. Он никогда не делал ничего подобного, поэтому решил попробовать и посмотреть, что из этого выйдет. В общем, день он провёл на редкость продуктивно и спать ложился с хорошим настроением. Чего нельзя было сказать о пробуждении. В этот раз оно выдалось даже чересчур тяжёлым. Феликс едва разлепил веки, однако тут же их закрыл обратно. Ещё не до конца проснувшийся мозг пронзило осознание, какой сегодня день, и конечности будто налились свинцом. Ему не хотелось вставать. Не хотелось выходить в коридор, идти умываться и завтракать. Не хотелось смотреть в лица дяди и его работников, не хотелось слышать ставшее отвратительным «с днём рождения». Поэтому он просто продолжал лежать в кровати с закрытыми глазами, надеясь, что сможет снова уснуть. Однако, как назло, ничего подобного не происходило. Сколько бы времени ни прошло, спать ему уже не хотелось. Мозг отказывался отключать его опять, и потому Феликс просто лежал, не открывая глаз. В доме же, тем временем, уже кипела жизнь. Как и вчера, кто-то шумел, ходил из комнаты в комнату, гремел чем-то. Сегодня все эти звуки раздражали. Хотелось, чтобы они прекратились. Чтобы в квартире наступила тишина, чтобы никто ничего больше не делал. Но, увы, и этому желанию Феликса не суждено было сбыться. А в какой-то момент в коридоре раздались знакомые тяжёлые шаги. Феликс напрягся. Он хорошо знал, кто так ходил. И, судя по всему, человек этот направлялся именно к нему. И действительно, вскоре в дверь постучали, и в комнату кто-то заглянул. — Феликс, ты не спишь? — раздался робкий голос дяди. — Нет, — Феликс приоткрыл один глаз и глянул на него. Хотелось бы притвориться спящим, но он понимал, что это бесполезно. — Ты что-то хотел? — он приподнялся на локтях и уставился прямо на дядю. — Да, есть кое-что, — тот глубоко вдохнул и прошёл в комнату. Притворив за собой дверь, он подошёл поближе и присел рядом с ним на кровать. Аккуратно взял за руку, заглянул в глаза. — Феликс, я понимаю, что сейчас ты не в том состоянии, но я не могу оставить тебя без праздника в такой день. Феликс прикусил губу. Сон как рукой сняло. Похоже, он всё-таки вчера не ошибся. Ребята и правда готовились к его дню рождения. — Дядя, не нужно… — начал было он, однако дядя Хаксли перебил его. — Феликс, послушай, — мягко сказал он, погладив его по руке. — Я знаю, что ты не любишь шумные вечеринки, поэтому не стал устраивать ничего подобного. Но, пожалуйста, пойдём со мной. Я обещаю, что то, что я для тебя подготовил, тебе точно понравится. — …Хорошо, — Феликс медленно кивнул. Идея дяди с днём рождения ему по-прежнему не нравилась, однако отказываться он всё же не стал. Просто понимал, что в этом уже нет смысла. Дядя что-то для него подготовил, значит, уже поздно отпираться. Придётся пойти. Первым делом они заглянули на кухню. Там их уже ждали все остальные. На столе был накрыт праздничный завтрак, состоящий из блинчиков с клиновым сиропом, тёплого молока и пирожного. Всё это ему всегда готовила мама, когда ещё была жива. От вида этих угощений у Феликса болезненно сжалось сердце, однако он всё же прошёл к столу. Трапеза проходила непривычно. Ребята поздравили его, на что он сухо всех поблагодарил, а потом все приступили к еде. На вкус блинчики почти ничем не отличались от тех, что готовила мама. Видимо, дядя делал их по её рецепту. Оттого на душе сделалось одновременно тепло и печально. С одной стороны, всё это напоминало о детстве, о временах, когда каждый свой день рождения Феликс проводил вместе с родителями. С другой же… Сейчас он впервые почувствовал себя в семье. Ощутил, что он всё-таки не один. И от этого как-то полегчало, пускай и немного. После завтрака же дядя повёл его к себе в кабинет, перед этим попросив закрыть глаза. Феликс шёл, ведомый им за руку, и мысленно пытался понять, что ещё подготовил для него дядя. Торт он заприметил ещё на кухне, так что это явно был не он. Что же тогда? Феликс уже догадался, что именно за этим дядя ездил вчера, однако природа подарка пока что была ему не ясна. У него совсем не было никаких предположений. Поэтому он покорно шёл, чтобы всё выяснить. Остальные следовали за ними, словно королевская свита. И вот, когда они наконец-то дошли, дядя объявил: — Открывай. Феликс медленно открыл глаза и осмотрелся. Поначалу он не сразу заметил то, что приготовил для него дядя Хаксли. Однако потом взгляд его зацепился за коробку, обёрнутую пёстрой бумагой, и он приблизился к ней. Глубоко вдохнул, осмотрел её со всех сторон. Она была довольно большая и, он не сомневался, тяжёлая. Оттого любопытство ещё больше возросло, и он принялся снимать упаковку. Шуршание бумаги, по кусочкам она отлетала на пол. И вот, заветная крышка… Феликс аккуратно снял её и опасливо заглянул внутрь. И едва не выронил картонку, в удивлении распахнув глаза. Там, в коробке, находилось растение. Да не простое, а самая настоящая венерина мухоловка. Она беспокойно вертела ловушками, словно головами, и на некоторых из них, Феликс заметил красные ленточки. Он ещё некоторое время глядел на цветок, который будто осматривался в новой обстановке, а после нерешительно протянул к нему руку. Осторожно коснулся одной из ловушек, провёл самыми подушечками пальцев. Мухоловка замерла, а после вновь пошевелила той самой ловушкой, к которой он прикоснулся. Отчего-то это вызвало у Феликса слабую улыбку. — Я помню, как ты рассказывал об этих чудных цветах, — сказал дядя, тронув его за плечо. — Поэтому я подумал, что это будет отличным подарком для тебя. — Ты не ошибся, — Феликс продолжил поглаживать растение, которое как будто бы само подставлялось под ласки. — Она чудесная. Но… — тут его лицо сделалось взволнованным, и он глянул на дядю. — Для неё ведь нужны специальные лампы. И еда. — Это вообще не проблема, — подала голос Флоренс. Она улыбнулась и указала на ещё одну коробку, которую Феликс каким-то образом не заметил. — Я об этом позаботилась. — И мы тоже, — тут уже выступили Боудвин и Гудвин. — Мы отвечали за корм. — Как видишь, мы обо всём позаботились, Феликс. Поэтому не переживай. С днём рождения, — вновь обратился к нему дядя Хаксли и ласково погладил по голове. — С днём рождения! — повторили все остальные. — Спасибо… — Феликс глубоко вдохнул и приложил одну руку к груди, прямо к тому месту, где сейчас быстро-быстро билось сердце. Внутри вмиг потеплело. Кажется, сегодняшний день рождения прошёл не так плохо, как он себе представлял. Возможно, он и провёл его без родителей, но даже так у него осталось как минимум одно счастливое воспоминание об этом дне.