Всего одна конфета

вернувшись к себе в комнату, Беннетт плюхнулся на кровать. Во рту до сих пор ощущался приятный сладкий привкус конфеты, которую ему дал племянник доктора Хаксли. Она была вкусной. Особенно для Беннетта, который ничего, кроме пустой безвкусной баланды никогда толком и не пробовал. Конечно, здесь его кормили отменно, но ничто из того, что он ел, не сравнится с этой конфетой. И сам мальчишка оказался не таким уж и страшным, каким он его рисовал. Несмотря на холодный характер и белоснежный халат, болезненно похожий на те, что носили учёные в лаборатории, он был добр по отношению к нему, Беннетту. Он не оскорблял его, не стремился накачать очередной дрянью, после которой непременно будет болеть голова, и не делал ему больно. Даже эту конфету, вот, дал. Просто так, потому что ему этого захотелось. Как же он там сказал… Знак дружбы, да? Необычно, но очень приятно. — Наверное, я должен тоже что-нибудь для него сделать… — вслух пробормотал Беннетт. Перевернувшись на живот, он оглядел свою небольшую комнатушку, будто пытался найти что-то, что могло бы тоже послужить «знаком дружбы». — Только вот что? Я ведь не знаю, что ему нравится… Беннетт крепко задумался. Он даже нахмурился, напрягая все свои извилины. Пытался вспомнить, что нравилось Феликсу Хониккеру. Сделать это, правда, оказалось крайне трудно. В первую очередь потому, что они почти не взаимодействовали, да и сам Феликс толком не появлялся в квартире. Он обычно предпочитал сидеть у себя в комнате. Реже уходил к Шарлотте: они, кажется, ещё с детства дружили. Так что Беннетт совсем не мог определить, что же будет хорошим подарком для него. — Ну же, думай, думай… Что обычно дарят друзьям? — задавал сам себе вопросы он. Однако ответов на них так и не находил. В конце концов, у него никогда не было друзей, так что он понятия не имел, какие подарки им нужно делать. Он настолько загнался, что в какой-то момент схватился за голову от безысходности. — А-а-а-а, чёрт подери, как же сложно… Нихрена не понимаю… Он зажмурился и больно оттянул белокурые пряди. Уткнулся в подушку, отчаянно простонал. Какое-то время он ещё лежал так, пытаясь хоть что-то сообразить, а потом его вдруг осенило. Он резко сел на кровати и посмотрел на письменный стол. Там лежали какие-то листочки, карандаши и прочая мелочёвка. Всё это осталось после предыдущего прихода Шарлотты, и сейчас как раз пришлось кстати. — Ну что ж, приступим… — пробормотал Беннетт, когда уселся за стол. Ему предстояла долгая и трудная работа, но усилия, как он считал, будут стоить того.

***

Сегодняшнее утро, как и всегда, было для Феликса тяжёлым. Только-только проснувшись, он неохотно разлепил веки и бездумно уставился в потолок. Вставать совсем не хотелось. Наоборот, у него было лишь желание снова уснуть и не просыпаться так долго, как это возможно. Однако какой-то частью разума он понимал, что так нельзя, что он не мог валяться в постели весь день. Поэтому, несмотря на сильное нежелание вставать, он всё же поднялся с кровати, пускай и не без труда, и поплёлся в ванную. После привычных утренних процедур он вернулся обратно в комнату. На автомате заправил постель, затем принялся переодеваться. Пока он застёгивал рубашку, то по привычке осматривал комнату, чтобы хоть как-то отвлечься от гнетущих мыслей. Взгляд его в какой-то момент зацепился за письменный стол. Там всё ещё стояли колбы и лежала тетрадь, раскрытая на середине. Вчера после того, как он разобрался с ранением Беннетта, Феликс всё же приступил к опыту. И у него, надо сказать, всё получилось просто отлично. Он запросто вывел необходимое вещество, о чём и написал в тетради. — Надо будет показать дяде, когда он вернётся вечером после работы, — вслух напомнил себе Феликс. Раньше он часто делился результатами своих экспериментов не только с родителями, но и с дядей Хаксли. В последнее время он перестал так делать по понятным причинам, но сегодня решил-таки показать ему, чего успел добиться за всё это время. Тем более, что хвастаться было чем: ещё до смерти родителей он смог создать в домашних условиях простенький яд, а также противоядие к нему. Для него, до этого делавшего лишь какие-то несложные вещества из школьной программы, это был настоящий успех. С такими мыслями Феликс собрался и наконец поплёлся на кухню. Есть не особо хотелось, но он понимал, что надо. В конце концов, ему, как любому живому человеку, нужны силы и энергия. Да и дядя будет переживать, если он совсем перестанет питаться, так что у него попросту не было другого выбора. Приходилось есть еду, которая теперь стала для него пресной и безвкусной. На кухне уже все собрались. Флоренс бурно обсуждала что-то с Боудвином и Гудвином, дядя читал газету, потягивая кофе, остальные же молча завтракали. Среди них был и Беннетт. Он тихонько водил ложкой по тарелке, иногда отправляя в рот кашу, и изредка присоединялся к разговору. Когда на кухню прошёл Феликс, он ненадолго поднял голову. Их взгляды встретились, и Феликс от неожиданности невольно вздрогнул. Раньше у них никогда не было зрительного контакта, а потому он совсем этого не ожидал. Однако быстро взял себя в руки и, коротко кивнув ему в знак приветствия, прошёл к своему месту. — Доброе утро, Феликс, — сказал дядя Хаксли, отложив газету в сторону, и мягко улыбнулся. — Как спалось? — поинтересовался он. Он всегда спрашивал об этом, ведь знал, что ему снились кошмары. — Доброе, дядя. Спалось… лучше, чем обычно, — Феликс помедлил с ответом. Это отчасти не было ложью. Спал он действительно не так плохо, как обычно, хотя и видел один не самый приятный сон. Но дяде об этом говорить не стал: не хотел портить ему настроение с самого утра. — Вот как. Это хорошо, — дядя кивнул понимающе и мягко накрыл его ладонь своей. Феликс чуть сжал её пальцами. — Я сегодня буду заезжать в магазин после работы. Взять тебе что-нибудь? — Нет, ничего не нужно? — Хониккер отрицательно качнул головой. Раньше он всегда просил ириски, но сейчас на них не было настроения. — Уверен? — Угу. Дядя посмотрел на него внимательно, но потом лишь тяжело вздохнул и кивнул. — Хорошо. Больше они ничего друг другу не говорили. Феликс молча принялся завтракать, а дядя Хаксли вернулся к газете. Через некоторое время он покинул кухню, так как ему уже нужно было идти на работу. За ним разошлись и все остальные. На кухне остались только Феликс с Беннеттом. Они оба молчали. Просто не знали, о чём разговаривать. Да и Феликс не то чтобы был настроен на диалог. Он просто молча водил ложкой по тарелке, размазывая по ней остатки каши, и думал о чём-то своём. Лишь изредка он поглядывал на Беннетта, так, от скуки. Выглядел тот необычно. То смотрел на него, то отворачивался к окну. Порой у него дрожали пальцы, но совсем не так, как раньше. В целом создавалось такое впечатление, будто он чего-то ждал. Только вот Феликс в упор не понимал, чего именно. Так, в непонятливом молчании, и прошёл их завтрак. Когда Феликс доел наконец кашу, то помыл за собой посуду и направился обратно в комнату. Он планировал провести там весь день, лёжа в постели и глядя в потолок. Однако, прежде чем он успел выйти в коридор, его неожиданно окликнул Беннетт: — Подожди, — попросил он. — Чего? — Феликс остановился и обернулся через плечо. Про себя он удивился, ведь раньше они никогда не разговаривали, не считая того раза вчера, однако внешне оставался спокоен. Беннетт помялся немного, а потом негромко сказал: — Это… У меня есть кое-что для тебя. Пойдём, покажу. — Ну идём, — изумление Феликса стало ещё сильнее. С чего бы это вдруг Беннетт решил сделать ему подарок? Было неясно, но Феликс всё же пошёл за ним.

***

Комнатушка у Беннетта была маленькая. Даже слишком. В ней поместилось лишь всё самое необходимое: кровать, которая была не заправлена, небольшой шкаф для одежды да стол с простым деревянным стулом. Занавесок тут не было, как и ковра, и потому Феликс ступал прямо по холодному полу. В целом создавалось впечатление, что здесь жил простой рабочий, а не ребёнок. Однако самому Беннетту, кажется, тут нравилось. По крайней мере, Феликс не заметил обратного. — Присаживайся, — сказал Беннетт, кивнув на кровать, а сам подошёл к столу и стал рыться в одном из немногочисленных ящиков. Феликс послушно опустился на край кровати и стал осматривать комнату. На стенах он заметил детские рисунки. Они привлекли его внимание, и потому он начал рассматривать их. На первом было изображено странное существо, смутно напоминающее человека. У него были абсолютно чёрные руки, ноги и голова, а одежда состояла из белоснежного халата. На лице сияла зловещая улыбка, выделенная белым цветом. Феликсу не пришлось долго гадать, кого нарисовал Беннетт. Вероятно, это один из тех учёных, что ставили над ним эксперименты. Выглядел он, мягко говоря, жутко и больше походил на монстра из фильма ужасов. Феликс даже невольно поморщился и потеплее закутался в отцовский халат. Стало как-то не по себе от этих каракулей. Решив больше не пугать себя, он переключился на другие рисунки. Они по содержанию мало чем отличались от предыдущего. На них тоже изображались учёные из лаборатории. На каких-то они пытали, по всей видимости, самого Беннетта, на других просто смотрели на зрителя с жуткой улыбкой. И лишь на последнем был нарисован котик Шарлотты. Сперва Феликс не узнал его из-за странного стиля рисовки, однако потом различил в замысловатых линиях знакомые черты. Этот рисунок отличался от прочих необыкновенной яркостью и нежностью. Видимо, котик Беннетту нравился. — Необычные у тебя рисунки, — протянул Феликс, разглядывая причудливого кота. — Думаешь? — Беннетт глянул сначала на него, а потом и на свои художества. — Шарлотта сказала, что рисование помогает отвлечься. Ну, вот я и рисовал. А оно само как-то выходило, — он неловко улыбнулся. — …Тебя настолько это беспокоит? — спустя недолгую паузу спросил Хониккер и посмотрел на него. Беннетт помолчал где-то с минуту, а потом коротко ответил: — …Да. — Понятно. На этом их диалог прервался. Феликс не знал, что говорить, как поддержать его, а Беннетт продолжил искать что-то в ящике. Какое-то время он ещё рылся там, однако потом, видимо, всё же нашёл искомую вещь. — Наконец-то! — радостно воскликнул он, и лицо его заметно просияло. — Вот, держи, — он протянул ему вещицу. Феликс принял её и стал разглядывать. Ею оказалась самодельная открытка. Она была бумажная, с неровными краями и кривой подписью, но всё же чувствовалось, что она сделана с душой. Особенно Беннетт старался над надписью в центре открытки. Она получилась неровной, но Феликс всё же смог прочесть её.

«Мистеру Хониккеру!»

На душе отчего-то сделалось необыкновенно тепло, а губы сами собой дёрнулись в слабой улыбке. Ему никто и никогда не делал таких вот открыток. На все праздники ему дарили либо игрушки, либо новые приспособления для исследований. Лишь Шарлотта рисовала для него что-то, но открытки — ни разу. Это было чертовски приятно. — Это… в честь чего? — наконец оторвавшись от подарка, спросил Феликс и глянул на него. Он уже подозревал, каким будет ответ, но всё же хотел это услышать. — Просто так, — его же словами ответил Беннетт и слегка улыбнулся. — Считай, что это тоже знак дружбы такой. Феликс усмехнулся. Похоже, этот день не так уж и плох. День, когда у него появился новый друг.