Всего одна конфета

Дни тянулись мучительно медленно. Каждое утро Феликс просыпался опустошённый, несколько минут лежал в постели, бездумно глядя в потолок, а потом неохотно вставал. Каждое утро он умывался, завтракал со всеми, а после закрывался у себя в комнате и выходил оттуда, только чтобы поесть. Он особо ничем не занимался. Просто сидел за столом, молча крутя в пальцах ручку, и пялился в тетрадь. Обычно там он записывал результаты экспериментов, которые потом показывал родителям, но сейчас писать туда было нечего. Он не проводил никаких опытов. Хотя все необходимые химикаты у него имелись. Да и дядя ещё с самого начала сказал ему, что он может брать из его лаборатории всё, что ему понадобится. Ему просто не хотелось. После смерти родителей ему вообще ничего не хотелось. Психолог, работавший с ним в приюте, сказал, что это нормально, что это обязательно со временем пройдёт. Но пока что Феликс находился в стадии апатии. Так, медленно и скучно, прошла первая неделя. За это время Феликс немного попривык к старому-новому месту. Ему всё ещё было тяжело здесь находиться, но он хотя бы больше не задумывался о том, что хочет куда-нибудь отсюда сбежать. Понимал, что это попросту глупо, да и саму проблему не решит. Но всё же было кое-что, что несколько его напрягало. Тот белокурый мальчишка. Они несколько раз ещё пересекались в коридорах, когда Феликс куда-то шёл, и обычно он быстро прятался. Либо, что случалось чаще, наблюдал исподтишка. И всегда смотрел. Пристально, будто хотел прожечь в нём дыру. От его взгляда было крайне неуютно. Да и в принципе Феликс не совсем понимал, почему он так его избегает. За всё время их совместного проживания он только узнал, что его зовут Беннетт, и то от дяди. Он не понимал, в чём причина такого странного поведения, и непонимание это несколько раздражало его. Хотелось узнать, в чём же тут дело. И сегодня он был серьёзно настроен всё выяснить. Спрашивать у Самого Беннетта Феликс смысла не видел, поскольку тот явно боится его, поэтому он решил поговорить об этом с дядей. У него как раз сегодня выходной. После завтрака он сразу направился в его кабинет, решив не затягивать. Чем скорее он всё узнает, тем скорее сможет наконец успокоиться и не забивать голову всякими глупостями. Подойдя к нужной двери, он глубоко вдохнул и коротко постучался. Через пару секунд послышалось мягкое «войдите», и он отворил дверь, после чего робко заглянул внутрь. Дядя Хаксли как всегда сидел за столом, заваленным различными папками и бумагами, и, по всей видимости, возился с каким-то документом. Выглядел он уставшим, однако, заметив Феликса, встрепенулся. Черты его лица смягчились, губы тронула лёгкая улыбка. — Что-то случилось, Феликс? — спросил он, отложив листок в сторону. — Я хотел поговорить. Ты не сильно занят сейчас? — Феликс глубоко вдохнул и прикрыл за собой дверь, чтобы их разговор никто не услышал. — Нет, — дядя покачал головой. — Присаживайся, — он кивнул на кресло, стоявшее рядом с письменным столом. Феликс робко опустился в него и сцепил руки в замок. Прикрыл глаза, задумался, как же ему правильно сформулировать вопрос. — Знаешь, есть кое-что, что немного меня волнует, — спустя недолгую паузу наконец начал он. На пару секунд он замолк, отчего-то засомневавшись, но потом всё же продолжил: — Это касается Беннетта. Знаешь, он какой-то… странный. Я имею в виду, он вечно шарахается от меня, будто я какой-то прокажённый, ещё и смотрит постоянно волком. Это жутко. — Я понимаю, — дядя тяжко вздохнул и кивнул. При упоминании Беннетта он заметно изменился в лице: улыбка пропала, брови сдвинулись к переносице. Очевидно, он уже понимал, куда идёт этот разговор. — Он и на меня первое время так реагировал. Боится, тут ничего не сделаешь. — Но почему? Мы ведь не монстры, чтоб нас бояться. — Дело не в нас с тобой, Феликс. Видишь ли, Беннетт — необычный мальчик. Я забрал его из одной исследовательской лаборатории. Там с ним делали не самые хорошие вещи, думаю, мне не стоит говорить, какие именно. Ему… всё ещё сложно адаптироваться к нормальной жизни. Поэтому, прошу, не сердись на него, Феликс. Ему просто нужно время, чтобы к тебе привыкнуть. Феликс после услышанного ещё некоторое время ничего не говорил. Просто сидел, уставившись на свои руки, и переваривал полученную информацию. Он, конечно, догадывался, что ничего хорошего в жизни Беннетта не произошло, раз он так странно себя ведёт, но чтоб настолько… Это даже слишком жестоко. Но теперь всё вставало на свои места. И его дёрганные движения, и вечно враждебный взгляд, и то, как он шарахался от него, когда видел его в медицинском халате, — теперь Феликсу всё это было ясно. Беннетт так сторонился его, потому что ассоциировал с учёными из лаборатории. — Я понял, — спустя некоторое время произнёс Феликс. Он поднялся с места и, поправив халат, посмотрел на дядю. — Я ничего не обещаю, но постараюсь быть с ним помягче. — Спасибо, Феликс, — дядя вновь слабо улыбнулся. — Я надеюсь, вы поладите. Он правда хороший мальчик. — Ага, — Феликс вздохнул. Он не был уверен, подружатся ли они, но теперь решил хотя бы не так резко на него реагировать. Он ведь не изверг какой, в конце-то концов. — Ладно, я к себе пойду. Если что, зови. Уже в коридоре он столкнулся с Беннеттом. Это вышло совершенно случайно, он просто задумался, и потому не увидел его. В итоге от столкновения он не удержался на ногах и плюхнулся на пол. Локоть, которым он ударился при падении, неприятно заныл, и он зажмурился. Он уже было хотел выругаться и на себя, и на того, в кого умудрился врезаться, однако, услышав знакомый хриплый голос, замер. — Осторожнее надо быть… Открыв медленно глаза, Феликс встретился взглядом с Беннеттом. Он выглядел напуганным, однако всё же протягивал ему руку. Видимо, хотел помочь подняться. Феликс не сразу, но всё же принял её. Про себя он отметил, что она на удивление тёплая. А ещё он только сейчас заметил большой красный след от химического ожога у него на лице, однако ничего про это не сказал. Лишь тихонько поблагодарил за помощь и быстро скрылся за поворотом.

***

Следующие полмесяца они с Беннеттом особо не контактировали. Так, иногда пересекались в коридоре да столовой. Беннетт по-прежнему избегал его и старался по возможности держаться подальше, а Феликс и не возражал. Он сам не горел желанием устанавливать с ним дружеские связи. Да и понимал, что рано пока. Беннетт всё ещё панически боялся его, так что нормального диалога у них даже при всём желании не получится. Вот они и не коммуницировали всё это время, оба ограничиваясь простыми встречами на кухне за трапизой. И так могло бы продолжаться ещё очень и очень долго, если бы не один случай. Сегодняшний день ничем не отличался от всех предыдущих. Феликс как обычно проснулся, привёл себя в порядок, позавтракал и вернулся в комнату. Сегодня у него было на редкость хорошее настроение, так что он решил провести какой-нибудь лёгкий опыт. Всё равно заняться было нечем. Он достал из ящика всё необходимое, расставил на столе и приготовил тетрадь для записей. Однако, прежде чем он успел хоть что-то сделать, в коридоре раздался грохот. Это произошло настолько неожиданно, что Феликс вздрогнул и едва не выронил из рук пробирку с жидкостью. Несколько секунд он сидел, приходя в себя после произошедшего, а потом пошёл посмотреть, что там стряслось. Как оказалось, это был Беннетт. Он переносил какую-то коробку, однако она оказалась для него слишком тяжёлой. Как итог, он её уронил, и всё её содержимое вывалилось следом на пол. Более того, он умудрился каким-то образом пораниться. Да так, что кровь текла ручьём. Дяди дома не было, поэтому разбираться пришлось Феликсу. Сейчас же они находились в его комнате. Беннетт сидел на кушетке, хмурясь и ёжась, а Феликс обрабатывал его рану. Во время процесса он постоянно поглядывал то на него самого, то на его руки. Верхнюю часть костюма пришлось снять, так что теперь он мог как следует их разглядеть. Выглядели они, мягко говоря, ужасно: все исколотые, со следами химических ожогов на ладонях и ещё в некоторых местах. Феликсу было жутко от одного только их вида. Он боялся представить, что пришлось пережить Беннетту, ведь на его руках не было ни одного живого места. Наверное, даже у наркоманов руки в лучшем состоянии, чем у него, простого ребёнка. И тем не менее, он ничего не говорил: не хотел давить. Просто обрабатывал рану, иногда посматривая на него. По Беннетту было видно, что он хотел как можно скорее уйти отсюда. Он постоянно морщился, шипел от боли и поджимал губы. Сейчас он особенно напоминал Феликсу волчонка, загнанного в угол. Оттого внутри становилось как-то паршиво, гадко. Он и сам не знал, почему. Видимо, о себе давала знать его синтементальная сторона, чудом сохранившаяся после случившегося. Закончив, наконец, дизенфицировать рану, Феликс принялся наносить бинты. Он старался делать всё аккуратно, чтобы случайно не задеть повреждённое место. Беннетт, благо, сидел смирно, так что с этим проблем не возникло. Они начались, когда Феликс достал из кармана халата ножницы, чтобы отрезать бинт. В тот момент, когда Беннетт их увидел, на его лице отразился искренний ужас. Он тут же забился в самый угол кушетки и весь съёжился, будто готовился отбиваться. — Эй, не дёргайся, — как можно спокойнее обратился к нему Феликс. Он понимал, чем обусловлена подобная реакция, но всё же не мог не раздражаться. Ему хотелось как можно скорее покончить со всем этим и заняться своими делами. — У-убери… — лишь негромко произнёс Беннетт. Он по-прежнему не сводил взгляд с ножниц. Смотрел на них так, будто они — орудие пыток, а не концилярский инструмент. Феликс раздражённо выдохнул, однако ножницы всё же убрал. — Хорошо, и как ты собираешься отрывать кусок бинта тогда? Беннетт ничего не ответил. Только выхватил у него из рук бинт и зубами оторвал нужный кусок. Прямо как животное. Феликса передёрнуло от такой ассоциации, но он быстро взял себя в руки. Фыркнув, он продолжил бинтовать его руку. Они ничего друг другу больше не говорили. Однако тишина продлилась не так уж и долго. Тем, кто нарушил молчание, снова стал Феликс. — Слушай, тебе не стоит меня бояться, — как бы невзначай сказал он, пока завязывал на бинте узелок. — С чего бы это вдруг? — Беннетт хмыкнул. — Ну, знаешь, мне незачем тебе вредить. Сам посуди, для чего мне это делать? Раз ты живёшь у дяди, значит, ты — часть его семьи. Следовательно, мне нет смысла что-то тебе делать. — Мне-то откуда знать… — недовольно пробормотал он и отвернулся. Феликс тяжко вздохнул и покачал головой. Закончив, наконец, с раной, он сказал: — Не напрягай руку, не то рана может снова открыться. — Ага. Между ними вновь воцарилось молчание. Беннетт опустил голову и молча разглядывал раненную руку, а Феликс пошёл относить медикаменты обратно в аптечку. Краем глаза он поглядывал на него. Тот, как ни странно, уходить не спешил. Наоборот, по-прежнему сидел на кушетке, задумчиво рассматривая бинты. Выглядел он до сих пор напряжённым. Даже плечи всё время поднятыми держал. Видимо, совсем не мог расслабиться. Феликс задумался ненадолго, а после кое о чём вспомнил. Сунув руку в другой карман, он порылся там немного, а потом достал оттуда ириску, завёрнутую в красивый фантик. Он всегда носил с собой несколько штук. На это было две причины, но сейчас такая привычка сыграла ему на руку. Подойдя к Беннетту, он протянул конфету ему. Тот наконец оторвался от бинтов на руке и молча посмотрел на него. — Вот, держи, — проговорил Феликс, вложив сладость ему в ладонь. — Это за что? — Беннетт непонятливо склонил голову набок. Встретив непонимающий взгляд, он добавил: — Я ведь вроде не сделал ничего хорошего или полезного. — Э, да просто так, — Феликс неопределённо пожал плечами. Когда Беннетт продолжил недоумённо на него глядеть, он вздохнул и объяснил: — Мой отец часто давал своим пациентам конфеты, если они нервничали во время приёма. Считай, что это знак дружбы такой. Беннетт ещё несколько секунд сверлил его взглядом, будто не верил, но потом съел конфету. Она, судя по всему, понравилась ему, потому как он улыбнулся самыми уголками губ. А ещё совсем тихонько прошептал: — Спасибо.