Дочь зла

быть жутко несерьезными, счастливыми и глупыми вполне

но видеть все намного ярче, ощущать все в сотни раз сильней

пьянящему ветру, соленым брызгам подставлять лицо

смеяться, кружиться, раскинуть руки и упасть в песок

как легкомысленно и щедро дарит обещания свои весна

сулит так много теплых дней, но этот больше не вернется к нам

♫ Flёur — Апрельское утро

      Много-много лет назад за тысячью морей…

      Золотой чертог сиял блеском. Утренние лучи солнца сверкали на позолоченной спинке стула, плясали по лепнине на потолке и в зеркальном стекле. Принцесса лениво открыла глаза, потянулась и медленно осознала, кто она.       Лили. Правительница этой страны — у нее не было родителей, не было регента, она унаследовала трон слишком рано, всего в четырнадцать, и сейчас ей шестнадцать. Ей все подвластно тут, в ее королевстве, она богата, не знает ни в чем отказа, ей нравится принц из Ледяной страны… нет, уже не нравится. Этот придурок решил жениться на принцессе из королевства Изумрудов, за что она жестоко поплатилась: королевство Изумрудов стерли в прах по приказу Лили. Ледяной же принц мгновенно перестал ее интересовать.       — Ваше величество, — услышала она вежливый стук в дверь и мягкий голос. Знакомый голос.       — Входи, — разрешила Лили, не смущаясь своего вида — растрепанная копна огненно-рыжих волос и тонкая, почти прозрачная ночная сорочка, сползающая с плеча. Дверь открылась, и в ее покои вошел юноша с такими же рыжими волосами, держащий в руках поднос, на котором стояла чашка ароматного кофе и блюдо с ореховыми пирожными.       — Доброе утро, ваше величество, — он поклонился, умудрившись ничего не уронить с подноса, и не обратил внимания на ее не совсем подобающий вид. Или притворился, что не обратил. — Желаете завтрак или прежде ванну?       — Кофе, — сказала она, и собственные интонации резанули слух: капризный голос с приказными нотками, принадлежащий явно неприятной особе, не мог быть ее голосом… или?       — Как пожелаете, — слуга снова поклонился, протягивая ей чашку. Лили взяла, сделала глоток…       …картинка переменилась. Только что она сидела в своей постели, а теперь — на троне, одетая в пышное платье стоимостью в несколько состояний. Волосы заботливые служанки уложили в изящную прическу, увенчав золотой королевской диадемой, инкрустированной рубинами. Перед троном стоял уже знакомый рыжий юноша и еще несколько придворных.       — Ваше величество, — пожилой дяденька нервно поправил пенсне. «Казначей», — само собой всплыло в ее сознании. — У нас мало золота. Мы не можем позволить себе устраивать карнавал в этом году. Советую вместо этого…       — Мало золота? — перебила она его тем же противным голосом. — Разве вы не повысили налоги?       — Но, ваше величество, — казначей дернул себя за воротник. — Мы не можем делать это так часто. Люди не успевают зарабатывать деньги, и им самим нужно на что-то жить.       — Ерунда, — отмахнулась Лили. — Установите новый закон: те, кто не платит достаточно средств в казну, караются смертной казнью. Вот и все.       — Но… — заикнулся казначей. Принцесса выпрямилась, гневно сверкнув глазами.       — Вы сами хотите на эшафот?       — Н-нет, — побледнел тот. На лбу его заблестели капли пота, и он промокнул лицо носовым платком. — Будет исполнено, ваше величество.       — И не смейте больше мне перечить, — Лили откинулась спиной на спинку трона. — Не то окажетесь в петле. Всем ясно?       Она моргнула — и все опять изменилось. Вместо тронного зала — уже знакомая спальня, но не утро, а полдень. За окном слышался грохот, звон железа и крики. Лили сидела в шкафу, дрожа от страха — ей было некуда бежать. Люди устали терпеть тиранию принцессы и подняли восстание, подавить его у солдат не вышло (или они не стремились его подавлять), и дворец вот-вот будет захвачен, и если ее найдут… а ее найдут… не повесят, она королевской крови, но отрубят голову.       Дверца шкафа распахнулась и с губ Лили слетел крик, но это был всего лишь ее слуга. «Тед», — подсказала память.             — Они скоро будут здесь, — сказал он, поджимая губы — и без предупреждения подхватил принцессу, вытаскивая из шкафа. Лили забилась в его руках: неужели он хочет отдать ее толпе? Неужели он тоже хочет ее смерти?       — Лили! — вскрикнул Тед, и от удивления слышать свое имя, а не титул, она перестала вырываться. Тед отпустил ее, оглянулся на окно, где звон становился громче — звон мечей, это мечи, поняла она. Покусал губы, словно на что-то решаясь, и начал расстегивать пуговицы камзола.       — Ч-что ты делаешь? — опешила Лили.       — Спасаю вам жизнь, — просто ответил он, снимая рубашку. Невольно Лили обратила внимание на рельефные мышцы груди и плоский живот. — Вы тоже раздевайтесь.       — Что ты себе позволяешь? — вспыхнула она.       — Не то, что вы подумали. Мы поменяемся одеждой, — усмехнулся он. — Ваши волосы жалко… но ваша жизнь ценнее.       — Поменяемся? А лицо? — недоверчиво спросила Лили.       — Ваше лицо все видели только издалека, а на слугу никто не будет смотреть.       — Министры!       — Они мертвы.       Лили сглотнула. Подергала себя за рыжую прядь.       — А… ты? — шепотом спросила она.       — Я…       Черты его лица поплыли, как смазанные акварельные краски на холсте. Голубые глаза сверкнули зеленью, нос заострился, губы стали пухлее, ресницы и волосы удлинились. На Лили смотрела она сама — только с мужским телом, и это было немного жутко, пока и тело не стало меняться.       — Моя врожденная способность, — объяснил Тед девичьим голосом. Лили вздрогнула.       — Но…       — Скорее, они скоро будут здесь! — поторопил он ее, и она, уже не думая, принялась быстро раздеваться.

      Дьявольский цветок привлекает взор,

      Взгляд своим окрасом опаляя…

      С той поры в народе легенда прослыла

      О прекрасной дочери истинного зла.

      С коротким вскриком Лили Луна Бёрк-Уизли распахнула глаза. Ее окружала не королевская спальня — с детства знакомая комната в Норе. Вокруг благоухали нарциссы, смешиваясь с ароматами из кухни, Салазар спал в изножье кровати, свернувшись клубочком, а музыка из ее сна продолжала играть за дверью.       Сна… все это был сон. Как хорошо, что это был сон.              Встав, Лили прошагала к двери, открыла — в коридоре стояла Рокси. Музыка лилась из ее смартфона, кузина пританцовывала, но, увидев рыжую, смутилась:       — Я опять забыла про наушники?       Магия и технологии сплелись воедино, но многие волшебники до сих пор путались в очевидных вещах. Лили сама не раз забывала, что некоторым приборам нужны батарейки и где переключаются каналы у телевизора.       — Ну, все равно пора вставать, — Рокси пожала плечами. — Как по мне, лучше просыпаться под музыку.       — Что это за песня? — хрипло спросила Лили.       — Вокалоиды, — заулыбалась кузина. — Представляешь, магглы изобрели штуку, имитирующую человеческий голос! Я ничего в этом не понимаю, но у них очаровательные песни, каждая — как история. Нравится?       — Очень, — с сарказмом хмыкнула Лили. — Но лучше бы ты помнила про наушники.       То, что ей приснилось, не было просто сном; луковицы нарцисса под подушкой приманивали вещие сновидения, но Лили должна была увидеть суженого… вот и увидела. Там был только Тед. Тед, который в конце сна… Лили передернуло.

***

      Молли в который раз превзошла саму себя, накрыв стол вкуснейшими блюдами. Запеченная баранья нога, тыквенное пюре, брокколи, шоколадный торт, пасхальный торт Симнель, множество крестовых булочек… Забыв о снах, Лили взяла одну булочку, с удовольствием откусив. Сладкое тесто таяло во рту.       — Доброе утро, — улыбнулся ей Тедди, и Лили чуть не поперхнулась, снова все вспомнив. Это было чересчур реально для сна: как он держал ее, как помогал переодеться в мужское платье, как на прощание повернул к себе лицом, прошептал «последнее желание» и жадно прильнул к ее губам… Кончики ушей Лили покраснели.       — Доброе, — буркнула она, отводя взгляд.       Когда все заняли свои места за столом и утолили первый голод, Артур постучал ложечкой по бокалу, тем самым призывая к тишине. Разговоры прервались, и все взгляды устремились на главу семейства — когда они собирались в Норе, главным по всем правилам и негласному соглашению был именно он.       Артур немного смущенно кашлянул.       — Дорогое семейство! Я не мастер говорить речи, поэтому передаю слово Одри и Перси. У них хорошие новости.       Перси встал, следом за ним поднялась Одри. Он приобнял жену за плечи так бережно, словно та была хрустальной. Молли-младшая и Люси переглянулись, в глазах обеих плясали веселые чертики.              — Это правда прекрасные новости, — сказал Перси. — И мы счастливы, что сообщаем их именно в Пасху. Дело в том, что, — его рука накрыла плоский живот жены. — Одри беременна.       — О! — сорвалось с губ миссис Уизли счастливое восклицание. Флер и Анджелина мельком обменялись взглядами гораздо менее радостными — они любили Одри, но обе считали, что та чересчур выслуживается перед свекровью.       — Поздравляем! — искренне сказала Гермиона, ткнув Рона локтем в бок — тот завис от удивления.       — Это такое счастье! — всплеснула руками миссис Уизли. — А я думала, почему Перси попросил меня приготовить праздничный завтрак попышнее! Так вот оно что, мы сегодня празднуем не только Пасху, но и пополнение!       — Пока еще не пополнение, — уточнила Одри. — Он еще не родился. Я не суеверна, но мне уже не двадцать…       — Ерунда, дорогая, ты замечательно перенесла роды близнецов, а медицина с каждым днем становится лучше, — уверенно произнесла Молли. — Думай о хорошем, хорошо кушай, побольше отдыхай, вот и все. Подумать только, у меня будет еще один внук или внучка!       — Уизли размножаются в геометрической прогрессии, — проворчала Лили себе под нос. Она любила Одри, любила всех, но в очередной раз ощутила прилив стыда за них — радуются новому ребенку, будто бы из-за количества. Будто важнее не сам ребенок, а то, что их станет больше. Будто появление еще одного наследника уравняло Одри с родившей троих Флер и подняло на уровень выше Анджелины и Гермионы, которые обзавелись лишь двумя — так гордо та взирала на младших невесток.       — Лили, — укоризненно шепнула Джинни.       После завтрака мужчины ушли смотреть футбол, а женщины расположились в саду — кто-то на скамейке, кто-то в кресле, кто-то на расстеленном на траве ковре для пикника. Лили с удовольствием бы удрала, но ей полагалось присутствовать хотя бы недолгое время, чтобы не обижать бабушку и теток, и она улеглась на живот, болтая ногами.       — Когда будет ясно, мальчик это или девочка? — миссис Уизли все еще не могла успокоиться. Одри нежно коснулась живота.       — Думаю, мы узнаем через неделю.       — А кого ты хочешь? — спросила Флер.       — Мальчика, — уверенно ответила Одри.       — Разбавить наше женское царство, — вставила Люси.       — Что ты, — упрекнула ее мать. — Разве тебе самой не хочется братика? В любом случае, главное, чтобы ребенок был здоров.       — Так чудесно, что семья растет, — продолжала восхищаться Молли. — У Билла с Флер трое детей, у Перси и Одри тоже будет трое, у Джорджа и Андж двое, у Рона и Гермионы тоже… Джинни, — взгляд бабушки семейства упал на дочь, — вы с Томасом не хотели бы еще детей?       Джинни скривилась, спрятав гримаску за глотком чая.       — Нам достаточно, — отрезала она.              — Лили, неужели ты не хочешь братика или сестренку? — обратилась Одри к племяннице. Ее голос источал приторный мед.       — У меня будет братик или сестренка, — ответила Лили. — Двоюродный.       Одри осталась довольна. Разговор плавно перетек в обсуждение беременностей, перенесенных женщинами, методами борьбы с токсикозом, подготовке к родам и самому их процессу. Лили было скучно, но уйти она не могла — пришлось слушать.       — Тяжелее всего было с Джинни, — поделилась опытом Молли. — Хотя, казалось бы, шестая беременность, я должна была выносить легко и родить тоже, но если Рон дался легко, то Джинни… — она покачала головой. — Джинни лежала вперед ногами, надо мной колдовал не один целитель, а сразу трое. А когда я ее носила, то мучилась еще хуже, чем с Биллом. Постоянный токсикоз, отеки, боль в спине… как же я была тогда счастлива.       — Чему? — вырвалось у Лили, которая прислушалась, уловив имя матери.       — Тогда мы могли узнать пол ребенка только с помощью УЗИ, — объяснила Молли. — Но еще до УЗИ я поняла, что это девочка, потому что мы с Артуром мечтали о дочери. Раз беременность тяжелая, значит, это точно дочь, потому что если чего-то очень хочешь, это редко дается легко.       — У меня хуже всего было с Дом, — рассмеялась Флер. — Я стала такой стервой! Удивительно, что Билл ночевал дома, а не на работе или здесь. Я пилила его за любую мелочь, скандалила, потом плакала… боялась, что он меня бросит.       — Билл? — снисходительно улыбнулась миссис Уизли. — Дорогая, что ты, он, как никто другой, знает, какими бывают беременные женщины. Он помнит, как я ругалась с Артуром… да и с ним тоже.       — А мне было сложно с Фредом, — вспомнила Анджелина. — Рокси, наоборот, родилась даже слишком легко.       Находящиеся здесь же Рокси и Доминик делали вид, что не слышат — да и слышали это не в первый раз. Часто во время таких семейных женских посиделок их матери начинали говорить о том, как носили их и рожали… но, вдруг осенило Лили — Джинни ни разу не говорила о ней. Молчала или обсуждала чужих детей.       — А я? — услышала она собственный голос.       — Что? — моргнула Гермиона, только что читавшая настоящую лекцию о пользе массажа ног.       — Мам, — Лили посмотрела на Джинни. — Как ты родила меня?       Джинни смущенно улыбнулась.       — Как обычно. Как все. Ты прекрасно знаешь, как это происходит.       — Но как ты меня выносила? Тебе было трудно или легко? Ты срывалась на папу? Просила среди ночи апельсины?       — Легко, — тихо сказала Джинни. — Очень легко. И я не срывалась на твоего папу. Но все время хотела чего-то экзотического, а не простой еды. Больше всего — змей.       — Змей? — хором вскрикнули Лили и еще несколько девочек.       — Ага, — Джинни весело заулыбалась. — Жареных змей, суп из змеи, змею в панировке…       — Гадость какая, — вздрогнула Роуз.       — Вовсе нет. Мясо змеи по вкусу почти как цыпленок, только жестче, — возразила Джинни. — Они достаточно распространены в китайской кухне. Томас покупал мне блюда в ресторанах, но еще чаще готовил сам.       — Папа умеет готовить змею? — опешила Лили. Иногда отец готовил праздничные обеды, иногда — обычные ужины, в их семье это было абсолютно нормально; если Джинни задерживалась или сильно уставала на тренировке или после матча, Томас спокойно становился за плиту, и его готовка была не хуже на вкус, чем даже у миссис Уизли. Но чтобы он готовил что-то настолько экзотичное? И где научился? И зачем?..       «Дитя змей», — прозвучал в памяти голос Кадма. Это он имел в виду? Она поэтому дитя змей?       — Умеет, и бесподобно, — мечтательно протянула Джинни. — Спроси его как-нибудь, он расскажет.       — А Перси не умеет даже яичницу пожарить! — раздраженно сказала Одри. — Его максимум — чай и кофе!       — Вот они — гормоны, — поддела ее Флер.       — Готова спорить, — сказала до сих пор молчавшая и с некой снисходительностью взирающая на всех Андромеда, — что вкуснее всего готовит Тед. Думаю, у него бы и змея вышла, как произведение искусства.       — Который Тед? — хихикнула Анджелина.       — Оба, — Меда не повела и бровью. — Тедди достался кулинарный дар деда. Очевидно, это передается по мужской линии, потому что Дора безнадежна.       Лили повернулась на спину — в небе неспешно плыли кучевые облака. Интересно, какое на вкус змеиное мясо? И… как это — быть беременной? Даже представить себе было жутко: внутри растет ребенок, прямо в животе, настоящий человек, который после родится, вырастет и станет личностью, хотя был частью твоего организма… Лили понимала, почему Джинни, Андромеда и Нимфадора не захотели больше детей.       — Носи с собой листья малины, — назидательно произнесла миссис Уизли. — Как оберег.       Оберег… Лили перевела взгляд с небес на растущие под окнами Норы малиновые кусты — ягоды на них обещали появиться ближе к лету. Малина оберегала дом от сглаза и злых духов, с ее помощью можно было укрепить брак и сделать отворот… Последняя мысль пронзила стрелой: вот что нужно делать. Отворот. Лучше всего прямо сейчас.

***

      Из дома слышался громкий голос спортивного комментатора, шум трибун и то радостные, то возмущенные мужские голоса. Тед тихо выдохнул, опираясь спиной на ствол яблони. Достал телефон, проверил мессенджеры: Лиза прислала сообщение, где поздравляла с Пасхой. Кроу обычно поздравлял только с днем рождения. От мамы пришла, наоборот, целая простыня: она была болтливой не только в жизни, но и в интернете, подробно расписав, как прошло полнолуние, которое, как назло, выпало на Пасху. Где-то в Хогвартсе маленький Питер переживал ту же боль, что и отец. Они оба и множество других оборотней могли бы вылечиться, если бы Тед протестировал препарат на поцелованных дементорами овощах… живых овощах… во рту загорчило.       — Ты что здесь делаешь?       Тед вздрогнул, но это был всего лишь Луи.       — Проверяю сообщения, — не стал врать он.       — Не любишь футбол?       — Не люблю. А ты?       Луи встрепал волосы пятерней.       — А я… тоже не люблю, но… я хотел с тобой поговорить. Со взрослыми не могу, а брата у меня нет, одни сестры. Мне нужен совет.       — М-м?       — В общем… — Луи качнулся с пятки на носок. Закусил щеку изнутри. — Лили меня поцеловала.       Лили?..       Будто земля ушла из-под ног. Тед уставился на Луи расширенными глазами.       — Лили? — переспросил он в безумной надежде, что это другая, имя Лили не такое уж редкое. — Лили Луна? Наша Лили Луна?       — Угу. Я… это так сложно, — сердито выпалил Луи. — Я влюблен в нее. Признался ей… сначала она навела на меня порчу, а потом… — он пересказал Теду все, что случилось между ним и Лили за это время. Тот молча слушал, пытаясь уложить все у себя в голове — Луи не был тем, кого любила Лили. Это утешало, но если она поцеловала его, то… то что?       — И что мне делать? — спросил Луи, закончив. — Отступить? Добиваться? У меня есть шанс, как ты думаешь? Она говорила, что у нее есть парень. Ты его не знаешь?       Тед потер переносицу. Мерлин великий, почему все так сложно? И что ответить — что у Лили действительно кто-то есть, но не уточнять, кто?       «Какая же ты тряпка», — прозвучал в голове голос Виктуар.       — Знаю, — ответил Тед. Луи поежился под его взглядом. — Это я. Я — ее парень.       — Что? — на миг Тедди стало жаль названного кузена — так сильно тот побледнел, поперхнувшись воздухом. — Ты?.. Но она о тебе ни слова не говорила!       — Это… — Тед стиснул зубы. Его волосы вспыхнули рыжим. — Это моя вина. И на самом деле мы собирались начать встречаться после того, как она закончит школу. Но у тебя нет шансов, — заявил он. — Никаких. То, что она поцеловала тебя на эмоциях, не значит, что поцелует снова. Не значит, что она об этом не жалеет.       А если не жалеет? Теду было больно думать, что Виктуар целовал другой мужчина, что другой мужчина прикасался к ней, но он мог терпеть это молча, разрешая Вик спустить пар и обманывая себя, что ему показалось. С Лили все было иначе; одна мысль, что она могла быть с другим, приводила в отчаяние и обжигала не хуже открытого пламени. Только спокойный характер не давал Теду сгрести Луи за шиворот или врезать ему по лицу. Что, если Лили влюбится в него? Начнет встречаться с ним, выйдет замуж… что тогда?       — А если не жалеет? — озвучил его мысли Луи. — Она ни разу не отшила меня прямо.       — Из вежливости, — отрезал Тед.       — Или потому, что сомневается, нужен ли ей парень, который ее стесняется.       — Стесняюсь?       — Именно! Иначе почему вы никому ничего не сказали? Потому что Лили остался год до совершеннолетия? И что в этом такого? — Луи сжал кулаки. — Да если бы она согласилась встречаться со мной, мне бы хотелось кричать об этом на весь мир! На каждом углу! Я бы не мог говорить ни о чем другом! А ты скрываешь чувства к ней, значит, нет у тебя никаких чувств!       Не выдержав, Тед все-таки шагнул к Луи и схватил того за воротник.       — Прекрати, — процедил он. — То, что ты вопил бы о своей любви на каждом углу, значит лишь то, что ты глупый подросток. А может, я идиот, который не умеет проявлять чувства. Неважно. Важно то, что Лили нужна мне, и я останусь с ней, даже если она не будет со мной… но я сделаю все, чтобы она была со мной. Ясно? И если ты ее обидишь, я тебя в порошок сотру! Ясно?       Луи быстро закивал, и Тедди разжал пальцы. Посмотрел, будто впервые того увидел, развернулся, сунул руки в карманы и зашагал прочь.       Только тогда Лили, все это время стоявшая неподалеку от них под защитой невидимого амулета, сняла с себя его действие. Хотелось немедленно побежать за Тедом, но… у нее были другие дела.       — Луи! — позвала она, делая вид, будто только что вышла из дома. — Попробуй булочку!       Прежде чем тот опомнился, Лили поднесла булочку к его губам — на вид обычную пасхальную, но без креста. Все еще сердитый, Луи откусил сразу половину, ощутив вкус малинового варенья.       — Вкусно? — спросила Лили.       — Угу. Это что, ты пекла?       — Да, под чутким руководством бабушки, — легко соврала ведьма. — Я рада, что вышло вкусно.       Булочка была обычной, из тех, которые Молли выпекла без креста — на всякий случай она готовила на Пасху и такие. Варенье тоже было обычным, но ягоды — Лили знала точно — были собраны на убывающей луне и потому подходили для отворота.       Было немного жаль, что уже на следующее утро Луи проснется без любви к ней, но Лили сделала выбор. В ее сне не было кузена, и в ее сердце — тоже. Она любила Теда, и сомневалась, что это изменится.       — Го-ол! — прокатилось по двору радостное восклицание. Налетевший порыв теплого весеннего ветра мазнул по лицу ароматом лугового меда. Где-то в доме снова пели Вокалоиды Рокси.       Нет, подумала Лили, она не побежит за Тедом. Пусть остынет, сам придет в себя и решит, что ему делать. Пусть сам поговорит с ней об этом, она найдет, что сказать в ответ.