Дочь зла

подними глаза мастер Салазар помоги своим выпускникам

♪ Лора Бочарова — Колыбельная Альбуса Дамблдора

      В Бога Лили никогда не верила. Считала, что некая высшая сила существовала и существует, что эта самая высшая сила создала мир, но, создав мир, ушла, более никак этим миром не занимаясь, и, хотя ей нравились легенды об Иисусе, молиться кому-либо она бы не стала. Ни христианскому Богу, ни языческим.       Но праздники в честь богов Лили любила — особенно Остару. Йоль, он же Рождество, с детства немного пугал ее из-за страшных образов чудовищного Йольского кота, который мог съесть за отсутствие новой шерстяной одежды, и Йольского козла, прячущегося в самом темном углу. Остара же была целиком и полностью светлым праздником, без жутких элементов, и даже ритуалы на Остару не проводились — только игры, где дети ищут в саду спрятанные Пасхальным Зайцем шоколадные яйца.       На пасхальные каникулы Лили приехала в Нору; отец готовился к выборам и его почти не было дома, чтобы не скучать, мама решила провести это время с семьей — со всей сразу, что было удобнее в Норе. Собрались все, Чарли — и тот приехал из Румынии. Так как каникулы длились неделю, то и жить эту неделю всем предстояло под одной крышей, в специально выделенных комнатах.       Лили удачно выпало поселиться рядом с Джинни и Тедди — возможно, чуткая бабушка Молли разгадала тайные взгляды обоих на последних семейных собраниях… или неудачно, потому что поцелуй с Луи до сих пор жег губы. Не должно было быть так, но назад не вернуть. Тогда, как только их губы разомкнулись, Лили убежала и избегала Луи, а он, в свою очередь, не искал с ней встреч, за что она была ему очень благодарна.       Переобнимавшись со всеми по очереди, Лили вручила подарки Джинни, Молли, Флер, Одри, Анджелине и Гермионе — тетям — маленькие, чисто символические: гигиеническая помада для Флер, открытка с рецептом пирога для Одри, плакат с «Пушками Педдл» для Анджелины и плитку шоколада с орехами для Гермионы. Молли получила новый фартук, которым громко и искренне восхитилась, тут же надев, а Джинни — красивый фотоальбом с уже вклеенными колдографиями из детства Лили; 14 марта был День Матери. Джинни растроганно приняла альбом, заглядывая в него с непонятным Лили выражением печали.       Поужинав дружной компанией, они разошлись спать. Лили постаралась прошмыгнуть в свою комнату раньше, чем ее бы заметили, и с удовольствием улеглась в уютную кровать — здесь она чувствовала себя дома так же, как и в родном доме. Спокойно, защищенно, умиротворенно, будто в ее жизни никогда не было никаких волнений. Закрыв глаза, попыталась представить, какими были Уизли раньше, несколько поколений назад — какой была Седрелла Блэк, сбежавшая с Септимусом Уизли и выжженная с семейного гобелена. Через нее они с Тедди были родными по крови — немножечко, но все-таки… раз она была матерью Артура, соответственно, прабабушкой Лили, а Артур приходился, кажется, внучатым племянником Андромеде… а Андромеда — это такое созвездие, Туманность Андромеды, и заодно царевна из греческих мифов, спасенная Персеем… или Тесеем? В мыслях об этом Лили и заснула, крепко и сладко; нигде ей не спалось так хорошо, как здесь.

***

      — Вставайте, вставайте! — разбудил ее голос Артура, доносящийся с улицы в приоткрытое окно. Лили сонно протерла глаза, неохотно села — и тут же ее с постели, как ветром сдуло, потому что дедушка звал их собирать яйца. Никто из детей Уизли не обмолвился об этом ни единым словом, каждый боялся показаться ребенком на фоне остальных — какие яйца и пасхальные зайцы, когда они уже почти закончили школу?       Сад дышал весенней свежестью и теплом. На вербе уже появились пушистые котики, птицы пели на разные голоса, небо было чистым и ясным — если и воскресать божеству, то только в такое утро. Лили сбежала с крыльца в одной ночной рубашке и тапочках, как когда была ребенком, и ее окружила такая же толпа девушек и парней в пижамах и ночнушках, растрепанных, заспанных и веселых. Здесь же был и Тед, его пижама немного расстегнулась на груди, открыв ключицу. Роксана походила на одуванчик из-за пышных нечесаных волос, у Луи на щеке отпечатался рубец от подушки, взрослые тоже были не лучше, идеально причесанной появилась только Андромеда, и то очень скоро Тед-старший сгреб жену в объятия и взъерошил ей волосы, не слушая протестующих восклицаний.       — Внимание! Внимание! — Артур говорил в свернутый трубочкой выпуск «Ежедневного пророка». — Сегодня на рассвете в саду мной был замечен Пасхальный Заяц! Я не успел его поймать, естественно, но не сомневаюсь, что он оставил нам свои дары, поэтому — ищите, ищите, дети мои, ищите под каждым листом и кустиком, ищите и ешьте! Вперед!       По свистку Фреда Лили сорвалась с места, бросившись на поиски. Первой повезло Доминик, но следующее яйцо обнаружила Лили, схватив его так, словно то было снитчем. Даже совсем взрослые Тед и Виктуар участвовали в игре, как будто им всем было пять.       В какой-то миг под ветвями вербы Лили случайно столкнулась с Тедди — их руки встретились. Лили отдернула руку первой, густо покраснев — было ли теперь у нее право прикасаться к нему?       — Что-то не так? — удивился Тед. Лили закусила губу — все не так, все! Но промолчала, покачала головой и побежала к следующему яичному тайнику, и, как назло, там встретилась с Луи, от которого скрылась еще стремительнее. Если с Тедом можно было не говорить о случившемся, то с Луи обязательно было нужно объясниться, но в таком случае ее «нет» будет окончательным, и не получится держать ближе к себе обожателя. Лучше ничего не объяснять. Поцеловала и поцеловала. Они с Тедом даже не начали встречаться, они договорились — после ее совершеннолетия, так что формально она ничего не нарушила.       Совесть все равно мучила. Лили прислонилась спиной к вербе, прикрыла глаза — надо думать о другом. О чем-то другом, о чем угодно. Пасхальный Заяц разбросал яйца в саду… Лили любила легенды о молочном зайце, том, которого создавала ведьма: составляла фигурку из подручных материалов, оживляла ее своей кровью вместе с заклинанием «я даю тебе кровь, дьявол даст тебе жизнь, ты будешь служить мне на земле, я буду гореть за тебя в аду»… и этот заяц, пробираясь в соседские дома, пил молоко чужих коров и приносил хозяйке в себе внутри, будучи своеобразным сосудом. В двадцать первом веке такие зайцы потеряли свою актуальность, молоко продается в каждом магазине… но Лили стало интересно, смогла бы она создать такое существо или нет.       — Вот ты где! — Рокси выскочила рядом, как чертик из табакерки. — Дедушка говорит, что мы нашли все яйца, бабушка зовет завтракать!

***

      После завтрака Лили как можно быстрее скрылась, сжав в ладони медальон невидимости, и осознала, что ей совершенно нечего делать. Готовиться к экзаменам? Так уже готова, перегружать себя — не лучшая идея. Общаться Лили ни с кем не хотела… а что, если правда попробовать создать тролльего зайца?       Спрятавшись в дедушкином гараже, Лили в который раз восхитилась количеством маггловских вещей, собранных им за всю жизнь. Частично болезненное накопительство, но когда ты способен магией увеличить размер помещения, чтобы держать там свои сокровища, можно об этом не переживать.       Из чего обычно делали зайца… Лили приманила пучок соломы, деревянную доску, моток бельевой веревки, рискнула попытать удачу, произнеся «акцио маска зайца» — и расхохоталась, ибо маска прыгнула ей в руки. Надо же, здесь действительно было все.       Приманив еще пластилин и пластиковые трубы, Лили кое-как слепила конструкцию, похожую на четвероногое тело: связала солому и доски веревкой, прикрепила трубы, как ноги, сделала шею из короткой трубки и прикрепила к ней маску. Заяц выглядел неустойчивым, но не это было важно.       Подняв руку, Лили вынула свой ножик. Задумалась — в тексте заклинания ясно и четко говорилось о продаже души, горении в аду и дьяволе, что в корне разнилось с ее представлениями о магии. Никакого дьявола не существовало, ведьмы не горели в аду, а душу нельзя было продать — но можно было разделить.       Ерунда, троллий заяц — не крестраж.       Перестав колебаться, Лили порезала ладонь — но ничего не успела произнести. В гараж вошел Тедди; она забыла наложить на дверь отталкивающие чары… или не забыла?       — Что здесь за полтергейст? — усмехнулся Тед. Лили он не видел, зато видел, как в воздухе висит нож.       Со вздохом она сняла чары невидимости — теперь не обязательно было брать или отпускать для этого амулет, достаточно только правильно пожелать.       — И что это? — Тедди приблизился, разглядывая зайца. — В Хогвартсе стали учить рукоделию?       — Не смешно, — проворчала Лили.       — Нет, не смешно. Вот это, — он поймал ее за запястье той руки, какой она сжимала нож, — это не смешно. Что ты здесь делала?       — Как ты меня нашел? — Лили решила, что лучшая защита — нападение. — Ты за мной следишь?       — Я решил порыться в гараже у Артура, он разрешил, говорил, что у него есть какая-то медицинская аппаратура, и увидел на двери отталкивающие чары. Что ты здесь делала? — повторил Тед.       Да какого черта они все к ней прицепились? Лили испытала дежавю: Луи точно так же выпытывал у нее правду про дурман… с чего они решили, что имеют право контролировать ее? Даже если она ошибается?       Проглотив вертящееся на языке обидное «не твое дело», Лили сказала:       — Я знаю, что делаю.       — Но приносить кровавые жертвы чучелу зайца… немного слишком, тебе не кажется? — Тед будто смеялся над ней. Лили вырвала руку.       — Ничего смешного! Это троллий заяц.       — Троллий? — судя по тому, как Тедди помрачнел, он знал, что это. — Зачем он тебе? Это темная магия… Дай руку!       Лили не хотела давать, но Тед сам схватил ее за другое запястье, рассмотрел порез на ладони и поднес к губам — сначала рыжая застыла в ожидании поцелуя, однако вместо поцелуя Тедди просто зашептал рану, и лишь потом припал губами к ее ладони.       — Не надо, — смущенно пискнула Лили.       — По-хорошему тебя и правда скорее не целовать, а отшлепать нужно за твое колдовство, — рассмеялся Тед, отпуская ее. — Вот зачем тебе троллий заяц? Это не игрушка. Или молока не хватает?       Отшлепать… игрушка… молоко… и говорил он так насмешливо, как с маленьким ребенком. Лили засопела.       Не отвечая, она шагнула к зайцу, быстро снова полоснула себя по ладони, проливая на него кровь, и, прежде чем Тедди помешал ей, выпалила:       — Я даю тебе кровь, дьявол дает тебе жизнь, ты будешь служить мне на земле, я буду гореть за тебя в аду!       — Лили! — ахнул Тед, схватив ее за плечо — и тут же получил острым локтем по ребрам. Секунду заяц не шевелился, а после начал обрастать туманной дымкой, приобретая форму обычного живого кролика… или не совсем живого. Трубы стали когтистыми лапами, у маски отросли острые клыки, глаза зажглись голубоватым мертвенным светом.       — Ну здравствуй, — человеческим голосом сказал заяц, обернувшись к Лили, — хозяйка.       — Господи, — охнула Лили, но не бросилась за спину Теда — тот сам встал между ней и ее творением. Заяц закатил глаза.       — Не надо пугать меня именем бога, пожалуйста, не сработает. И осина не сработает, и серебро, и Авада Кедавра тоже. Зачем ты меня создала, ведьма, если теперь так трясешься?       — Тебе правда дал жизнь дьявол? — спросил Тед. Заяц почесал за ухом задней лапой.       — Ага. Вот этот рыжий дьявол. Как тебя хоть зовут, хозяйка?       — Не скажу, — пробормотала Лили, вцепившись в Тедди. — Я не сумасшедшая — свое имя нечисти выбалтывать.       — А создавать нечисть — это ты не сумасшедшая? — взорвался Тед. — Если ты продала душу… Зачем ты… Дался тебе этот заяц!       — Молодой человек, — укоризненно сказал заяц. — Я не нечисть. Во всяком случае, не большая нечисть, чем ты, колдун. Во-вторых — никакой дьявол мне душу не давал. И никто, соответственно, ничего не продавал и нигде не будет гореть. Хотя магия эта, конечно… такая себе. Скорее темная.       Его голос звучал знакомо, вдруг поняла Лили. Очень знакомо.       — Молоко я тебе, конечно, принесу, — продолжил заяц. — Из супермаркета. Может, даже не ворованное. Но душа твоя пока при тебе. Ты все правильно поняла, — туманно добавил он.       — Зато я ничего не понял, — сердито сказал Тед. — Кроме того, что моя любимая девушка все глубже погружается в черную магию!       — Тебя это расстраивает? — тихо спросила Лили.       — Да, представь себе, потому что ты рискуешь! Ты играешь с неведомыми тебе материями, ты заходишь за черту, ты не представляешь, что делаешь, ты…       — Я темная! — Лили резко обернулась к нему. Тедди вздрогнул — так пылали ее глаза. — Я темная! Нравится тебе это или нет, но я темная! И я прекрасно знаю, что делаю! Для меня это не игрушки! Если хочешь отвернуться от меня — отворачивайся сейчас, потом будет поздно!       Тедди шокированно смотрел на нее.       — Нет… что ты, конечно, я от тебя не отвернусь, — сказал он. — Я же сказал, что люблю тебя. И я правда тебя люблю так сильно, что…       Заяц кашлянул, напоминая о себе.       — Я все понимаю, молодость и гормоны, но не на людях же? Точнее, не на зайцах… В общем, вы оба, марш отсюда, — распорядился он. — Идите матерей своих еще раз поздравьте, что ли. Или жену своего третьего дяди. Когда понадоблюсь — ты знаешь, как позвать.       Лили с Тедди пулей вылетели из гаража. Он вытер пот со лба, взял все еще сочащуюся кровью руку рыжей ведьмы и заново зашептал порез — машинально, не думая.       — Ну ты, конечно, — выдохнул Тед то ли с восторгом, то ли с осуждением.       — Все правда-правда хорошо! — быстро заверила его Лили. — С моей душой все в порядке. Да все просто чудесно!       — Надеюсь, — недоверчиво нахмурился Тед. — А что он говорил про третью жену… тьфу, про жену третьего дяди?       — Это Перси… Одри… да ладно? — Лили всплеснула руками и сорвалась с места. Тед бросился за ней.

***

      Одри выглядела цветущей и счастливой. Она прогуливалась по саду под руку с Флер и шепталась с ней о чем-то. Лили остановилась так резко, что Тед чуть не налетел на нее, и мигом впрыгнула в мысли тети.       Точно, все так и было!       — Что такое? — настороженно спросил Тедди. — Что не так с Одри?       — Все прекрасно, — Лили подняла голову, глядя на него снизу вверх. — Поверь мне, пожалуйста.       — Но…       — Ты обещал!       Тед только руками развел — в который уже раз. Обещал, но тем не менее Лили все сильнее пугала его, и, хотя он любил ее так же сильно, от того страх лишь усиливался — страх за нее, такую беспечную в работе с темной магией. Троллий заяц… надо же.

***

      Только ночью, когда все улеглись спать, Лили зажгла свечу и, сев на кровать, позвала:       — Салазар!       Тут же перед ней материализовался призрачный заяц. Лили радостно хлопнула в ладоши:       — Это ты! Я угадала, это ты!       — Я, я, — заяц сурово глянул на нее. — Повезло тебе, что у нас кровная связь и что я, выражаясь современным маггловским языком, поставил на тебя магические жучки! Сразу учуял, что твою душу вот-вот из тела вытянет, и вовремя своей заменил, мне-то уже без разницы! Мне так даже лучше, а то Хогвартс за тысячу лет до живых печенок надоел, хотя я мертвый, но ты вообще чем думала? Это только выглядит забавно! Это страшная магия! Не каждая ведьма такого голема делала! Это гарантированный ад… не знаю, правда, существует ли он, я же дальше не пошел, призраком остался, но отвратительную штуку ты из любопытства лепила. Надо же было додуматься…       — Прости, — искренне покаялась Лили. — Я уже поняла, что не стоило.       — Тормозишь ты с пониманием, — отрезал Слизерин, но сменил гнев на милость. — Твой полукровка тоже хорош, если бы он тебя не высмеивал, ты бы остановилась.       Лили надулась. Обвинять Тедди не хотелось, но так оно и было.       — Зато я его мысли прочитал, — подбадривающе сказал Салазар. — Знаешь, что он думал сделать, если ты бы вдруг душу продала? Он бы попросил твою своей душой заменить. Как по мне, обмен неравноценный, но…       — Правда? — ахнула Лили.       — Нет, я вру, — обиделся Слизерин, снова почесав за ухом. — Еще и солому нашла с блохами…       — Тедди был готов пожертвовать ради меня своей душой? — рыжая будто его не слышала.       — Он и жизнью бы пожертвовал, — отозвался заяц. — Он тебя очень любит. Без всяких приворотов, хотя ты и обратила его внимание на себя любистком, но так, скорее поторопила события. В любом случае он бы в тебя влюбился и в любом случае бы был на твоей стороне, даже без той клятвы. Это его предназначение, что ли. Он обречен на тебя. И ты можешь очень легко его разрушить.       — Могу, — печально признала Лили. — Но не хочу. И если он узнает про Луи…       — Простит, — уверенно сказал Салазар. — Если узнает, ему будет больно, но он простит. Он тебя простит, даже если ты будешь пытать его Круцио.       По спине Лили пробежал холодок — она вдруг очень живо это представила: Тедди обессиленно стоит на коленях у ее ног, его руки скованы, и она чужим голосом произносит заклинание, от которого его тело бьется в судорогах, с губ срывается уже даже не крик, а хрип, с уголка рта стекает струйка крови…       — Нет! — вскрикнула она. Заяц ухмыльнулся.       — Не зарекайся, дитя змей. Ты же помнишь, какие пророчества получила?       — Помню, но… неужели все твои потомки обязаны быть сволочами? — нахмурилась Лили.       — Ну-у, — смутился Слизерин. — Не все. Но многие были именно ими. Хотя, знаешь ли, я никого ни разу не убил и не пытал. Империус использовал пару раз, но его даже святоши Хельга и Годрик использовали, иначе тогда было никак.       Лили упала спиной назад, раскинув руки. Заяц запрыгнул на кровать и по-кошачьи умостился у нее под боком.       — А если я люблю Луи? — на пределе слышимости спросила она. — Я же его поцеловала.       — Ерунда. Эмоции подростка, — отмахнулся Слизерин. — Луи — это именно что твоя игрушка, и он позволяет тебе им играть. Ему это будто даже нравится — такой моральный мазохизм. Но он тоже искренне тебя любит и не предаст. Только, в отличие от Теда, он может любить другую.       — А Тед — нет?       — А Тед — нет. Делай выводы, дорогая.       Не может любить никого, кроме нее, обречен на нее, связан с ней навеки… отчасти это было приятно, отчасти — страшно, потому что накладывало на Лили ответственность. Она любила Тедди, но что, если это не навсегда? А у него — навсегда, Слизерин бы не врал.       — Паршиво вышло, — сказала Лили.       — Паршиво, а что поделать? — заяц вздохнул, потираясь носом о руку ведьмы, совсем, как ласковый кот. — В любом случае это не должно тебя останавливать. Помни, что у тебя свой путь, и если этот полукровка…       — Тед!       — Хорошо-хорошо, Тед… Так вот, если вам станет не по пути — ты ни в коем случае не должна чем-то ради него жертвовать. У тебя впереди… ты сама не представляешь, что. Если честно, и я не представляю, но знаю, что ты будешь особенной… нет, ты уже особенная, с самого рождения. Или даже раньше, с зачатия! Такие, как ты, рождаются раз в тысячу лет. А такие, как он — ну, может, раз в пять десятков лет, учитывая его метаморфомагию. И то, он метаморф во втором поколении, это его мать была оригинальна, он уже не особо.       Лили закрыла глаза.       — Тебе не нравится Тед, — она не спрашивала. Салазар развел лапами — выглядело это забавно.       — А как ты хотела? Я твой пра-пра… короче, почти отец. Конечно, меня настораживают твои ухажеры. И твоему отцу Тед тоже не нравится, да и матери не то чтобы очень. Но он нравится тебе, поэтому они молчат.       — Нравится… — Лили повернулась на бок, обняв зайца, как плюшевого мишку. Думала, что Салазар вырвется, но он неожиданно лишь прильнул к ней.       — Почему тебя называют темным? — спросила Лили. — Ты же душка.       — Очаровательная игра слов, учитывая, что я действительно сейчас только душа, — улыбка на заячьей морде смотрелась немного жутковато. — На самом деле это я для тебя хороший. Я практиковал Темные Искусства, не считался с магглами, требовал принимать в Хогвартс только чистокровных, уже достаточно, чтобы заработать определенную репутацию. Сейчас понимаю, что ошибался с планкой чистоты крови, потому что магглорожденные волшебники все равно были, есть и будут, так мы хотя бы можем их контролировать, а если бросить необученного мага среди магглов — это гарантированный мини-апокалипсис. Но я молодой был, глупый. Мы все были молодыми. Кровь в жилах кипела, Годрик, чуть что, за меч хватался, я и Ровена — за палочки… нас всех кое-как Хельга мирила. Без нее мы бы никакого Хогвартса не построили, все хотели что-то свое, а она умела искать компромисс, и, что самое главное — находить. Удивительная была девушка.       — Так говоришь, будто любил ее, — сказала Лили.       — Может, и любил, — вдруг признал Салазар. — Не понимал ее абсолютно, но любил. Кстати, в тебе и ее кровь течет.       — Что? Так вы все-таки? — Лили приподнялась на локте. Салазар покачал головой.       — Нет. Между нами было многое, но не брак и не дети. Она вышла замуж за другого, за кого-то вроде Годрика, тогда у женщин было модно любить рыцарей, одно хорошо — он был безукоризненно чистокровным. Ты ее потомок по линии матери. Тоже два древнейших рода, хотя оба и стали чересчур лояльны к магглам.       — Тедди закончил Хаффлпафф, — вспомнила Лили. — И у него в роду есть Уизли.       — Немного, — отмахнулся Слизерин. — Немного Уизли, немного Краучей, немного Розье, немного Крэббов, Лонгботтомов, МакМилланов, Яксли, Поттеров… Бёрки тоже есть. Но это несравнимо с твоей чистотой крови.       — Только из ран льется все равно обычная красная, — тихо ответила Лили.       Она чувствовала себя спокойно и умиротворенно. Заяц согревал бок, вызывая дремоту, в окно веял прохладный ветерок, донося ароматы цветущих нарциссов — их клумба располагалась прямо под окном ее комнаты.       — Послушай, — вдруг сказала она. — А ты можешь принести мне кое-что по просьбе?       — Молока захотелось? — хмыкнул Салазар.       — Нет. Принеси мне нарциссы, — попросила Лили. — Две луковицы.       — Нарциссы?       — Пожалуйста, — она сделала просящие глаза. Заяц устало выдохнул и исчез. Через мгновение вернулся, держа в зубах две луковицы нужного Лили цветка. Взяв их, она поблагодарила предка кивком, и, приманив белую ленту, перевязала луковицы вместе, спрятав их под подушку. Слизерин наблюдал за ней с неким снисхождением.       Ну и пусть. Зато Лили увидит во сне своего суженого, и если это будет не Тед — она хотя бы будет знать более-менее точно.