Дочь зла

капли на лице — это просто дождь, а может, плачу это я

дождь очистил все, и душа, захлюпав вдруг, размокла у меня

потекла ручьем прочь из дома к солнечным некошеным лугам

превратившись в пар, с ветром полетела к неизведанным мирам

♫ ДДТ — Дождь

      Красота — понятие для каждого индивидуальное. Кто-то предпочитает светловолосых людей, кто-то темноволосых, кто-то — рыжих, кому-то нравятся высокие, кому-то — низкие, кому-то — худые, кому-то — полные. Кто-то считает красавцами людей с длинными волосами, кто-то — бритых налысо. Кто-то думает, что картавость — это привлекательно, кто-то, наоборот, терпеть такое не может… и так всегда. Эталона нет. Есть личное субъективное мнение, а стандарты идеальной внешности меняются вместе с течениями моды.       Но вейлы красивы всегда, неважно, какие женщины нравятся мужчине, которого они решили обольстить. Древний дивный народ, вынужденный размножаться естественным путем, скрещиваясь с людьми, и при этом не теряющий способность к магии, обречены быть идеальными. Эталонными. Лучшими. Не бывает некрасивых вейл.       Поэтому очень сложно понять, является ли симпатия к вейле настоящей, или же это всего лишь тяга к ее внешности. Чары, которые не всегда возможно контролировать. Дар, легко превращающийся в проклятие, если вейла захочет настоящей любви и поймет, что способна вызывать лишь фальшивую.

***

      Дуглас смотрел на Виктуар, как будто видел перед собой богиню. Если бы она пожелала, он бы упал перед ней на колени прямо в Норе, перед всеми родственниками, целовал бы ей ноги, делал все, что она скажет, но, верни Вик ему разум — ужаснулся бы. Он не любил ее, как личность. Она познакомилась с ним в баре, услышала, что он играет в квиддич, прельстилась его мускулами (сложен Дуг был превосходно), и решила, что этот парень подойдет на роль ее временного кавалера, как и на роль временного любовника.       Ключевое слово — временного. Ничего продолжительного с мужчинами в жизни Виктуар, по ее мнению, быть не могло, потому что фальшивка недостойна длиться дольше недели. Максимум — месяц.       С Тедди она встречалась пять лет, но началось все тоже с чертовых чар, когда Вик решила проверить, просто проверить, и Тед пригласил ее на свидание в день святого Валентина. Виктуар не знала, рада ли этому, не знала, хочет ли с ним встречаться; он был почти что ее кузеном, только не настолько родным по крови. Он был ее ровесником, с которым можно было играть во время семейных праздников, когда взрослые были заняты своими скучными делами. Он понимал ее лучше других, он был добрым, умел менять внешность, хотя делал это редко, и сначала Вик не думала, что захочет пойти с ним на второе свидание, потому что Тед был совершенно не ее типом. Ей нравились парни другого склада — нарушители правил, игроки в квиддич, бунтари, летящие по жизни на полной скорости. Тедди же даже в квиддич не играл, все время возясь с зельями, травами, а дома — еще и со своей рыжей соседкой, по совместительству кузиной Виктуар, которая вечно вилась за ним хвостиком. Вик пыталась переделать Теда, перекроить под себя, сделать его похожим на собственный идеал, но он упрямо отказывался на него походить. Последней каплей стала равнодушная реакция на измену; Виктуар не пыталась скрыть, что была с другим, разве что не заявила прямо. Тед промолчал, будто ничего не случилось.       Расставание должно было принести Виктуар облегчение, а принесло горечь, обиду и тоску. Проснувшись рядом с Дугом, она некоторое время смотрела на спящего парня, представляя, что это мог быть Тед, и думала, правильно ли поступила — не стоило ли пытаться наладить отношения, прежде чем разрывать?       Из дома Дугласа Виктуар исчезла, оставив шлейф ароматных духов и воспоминания о сказочной ночи, похожей на сон, навеянный фейри. Могут ли быть иными ночи в полнолуние?

***

      — Доброе утро! — деланно жизнерадостно произнесла Вик, входя в дом Люпинов. Тонкс улыбнулась так же весело, но не фальшиво — это всегда поражало юную вейлу. Нимфадора, как и ее сын, вкупе со своим умением менять лица легче, чем перчатки, обладали непонятной Виктуар искренностью и были настоящими. Те, кому на роду написано притворство.       — Доброе утро. Тедди уже ушел на работу, — сообщила Тонкс. — Но если тебя устроит наша с Ремом компания, я поставлю чайник.       — Устроит, — улыбка Вик сама собой стала теплой и утратила фальшь — с Дорой иначе не выходило. — Дядя Ремус, как вы себя чувствуете? — обратилась она к Люпину. Судя по мокрым кончикам волос, тот недавно принял душ и выглядел менее больным, чем в День Отца. Много раз Виктуар благодарила судьбу за то, что ее папа не стал оборотнем — представляя себе, что творится дома у Теда в полнолуния, она чувствовала мурашки по спине.       — Спасибо, Вик, вполне сносно, — ответил Ремус. — А ты?       — Я? — она удивленно подняла брови. — Ах, вы о том случае? Все нормально, — заверила Виктуар. — Я принесла вам куриный суп.       — Учишься готовить? — взяв у нее термос, Тонкс отвинтила крышку, нюхая содержимое. — Ух ты, пахнет вкусно. У меня до сих пор получается варево похуже аконита, — рассмеялась она. — Мама говорит, это семейное. Все женщины в роду Блэк безнадежны в готовке. Если бы не папа, а потом Ремус и Тедди, я бы заработала гастрит от фастфуда.       — Что ты, дорогая, — сказал Люпин. — Ты вкусно готовишь.       — Да? — Дора подняла брови. — Ладно, я сделаю вид, что верю, хотя знаю, что это откровенная неприкрытая лесть. Вик, бери печенье.

***

      Устроившись на кухне вместе с Тонкс и Ремусом, Вик получила чашку ароматного кофе — изначально предполагался чай, но Нимфадора машинально заварила кофе, и взяла предложенное печенье. Миндальная сладость растеклась во рту, и почему-то защемило сердце — знакомый вкус, родной, утраченный.       — Это Тедди пек, — сказала Дора. — А если бы он родился девочкой — тоже бы взрывал кухню, пытаясь сварить картофель в мундире.       — Вы взрывали кухню? — Вик думала не об этом, спросив машинально, потому что должна была спросить. Ее мысли витали вокруг печенья и Теда — она представила, как он готовит, как размешивает тесто, как мука белыми песчинками оседает у него на бровях и он смешно морщится… Она скучала по нему.       — Бессчетное количество раз, — Тонкс издала смешок. — А ты молодец, что учишься готовить. В смысле, я не считаю это обязательным навыком каждой уважающей себя женщины, но любому человеку пригодится умение делать домашнюю еду, а не только покупать и заказывать. Кстати, как твой Дуглас? — перескакивать с одной темы на другую Дора умела виртуозно, без малейшей неловкости. Как и прямо в лоб задавать неудобные вопросы, не испытывая ни капли смущения.       — Никак, — помрачнела Виктуар. — Мы расстались.       — Уже со вторым за месяц, — восхитилась Тонкс. — Поразительно.       — Дора, — тихо сказал Люпин. Она сделала вид, что не слышит.       — Послушайте, мне жаль, — не выдержала Вик. — Мне жаль, что я бросила Тедди. Я понимаю, может, вы не хотите меня видеть, но даже так, мы все равно… — она замолчала, поджав губы. Они все равно — кто? Семья? Нет. Их связывало только дальнее родство с Блэками через Нимфадору. Тонкс дружила с Биллом, но Флер была ей чужой. У Виктуар почти не было права появляться у них дома с сочувствием и супом.       — С чего ты взяла, что мы не хотим тебя видеть? — посерьезнела Дора. — Твои отношения с Тедди — прости, но ваши с ним проблемы. Лично я не намерена вмешиваться, думаю, Рем тоже. У всех бывает первая любовь, и крайне редко эта любовь оказывается последней.       — Ну да… — протянула Вик.       Ремус налил себе супа, подогрев невербальной магией, попробовал и заулыбался:       — Правда очень вкусно, Виктуар! Ты молодец!       — Дай попробую, — Тонкс бесцеремонно забралась ложкой в тарелку мужа. — Ух ты, действительно! Скоро будешь таким же мастером, как Молли.       — Боже упаси, — серьезно сказала Виктуар. Тонкс расхохоталась.       — Что, не нравится такая перспектива?       — Я люблю бабушку, но… — замялась Вик.       — Но семеро детей — слишком, да?       — Вроде того, — уклончиво сказала вейла. Она не понимала, к чему ведет Нимфадора и ведет ли к чему-то. Может, просто болтает о ерунде. Может, издевается над Виктуар, и поймет та, что над ней издевались, лишь некоторое время спустя. Может, хочет ее развеселить. С Тонкс не всегда было понятно, и это придавало ей очарования.

***

      Домашний алтарь Лили Уизли находился за ее кроватью и между окном, в удобном уголке, отгороженном от входной двери. Она обустроила его на свой вкус, кроме необходимых свечей, украсив различными камнями, травами, важными для нее мелкими вещичками вроде фотографий, ракушек с отдыха на море, маггловских брелков, магических сувениров из лавки дяди Фреда и Джорджа, первого пойманного ею снитча, собственноручно сплетенного браслета, колечка, подаренного Тедди (ему было двенадцать, ей — шесть), пера, которым Лили написала С.О.В. на двенадцать Превосходно… Все это помогало ее магии. Все это превращало ее из безликой ведьмы в личность с именем и характером.       Сев на пятки перед алтарем, не переодеваясь в пижаму и не заплетая волосы, не удосужившись даже стряхнуть с ног уличную пыль, Лили торжественно принялась выкладывать на поверхность собранный аконит. У нее было не так много времени, рассвет близился, делать амулет стоило без промедлений.       Никакой волшебной палочки; не нужна палочка для магии, которую творит природа. Палочка — проводник, усилитель, но иногда — помеха. Только ладони, чуткие длинные пальцы, скользящие над просыпанными семенами, голос, выпевающий новые заклятия; усилителем была сама Лили. Ее тело, ее душа — она чувствовала потоки магии в себе, похожие на потоки крови. Чувствовала, как ладони излучают незримое сияние, переливая его в аконит, придавая семенам, до того самым обычным, древнюю могущественную силу.       Кожа ящерицы показалась теплой, когда Лили взяла ее. Теплой, будто… живая? Ерунда, ящерицы не живые. Показалось, или магия решила дать понять, что ведьма делает все правильно. Эта магия имела собственный характер, не всегда сговорчивый, не особо приятный, но личный, и это было одной из причин, почему Лили так любила именно такое колдовство. Занимаясь им, она будто разговаривала с другом.       Завернув семена в кожу, Лили замотала получившееся в хлопковую ткань и поднесла к губам, запечатлевая поцелуй, что также было частью ритуала. В завершение хотела капнуть крови, уже почти разрезала палец, но в сознании прозвучал голос отца: «не лей свою кровь зря» — предупреждающе, так, что Лили отдернула руку. Не обернулась, вовремя поняв, что если бы папа вошел, то она бы увидела его тень.       Должно сработать и так.

***

      Там, где они жили, прохожих было мало. Почти совсем не было, за исключением курьеров и родственников с друзьями, пришедших в гости. Лили вышла из дома, сменив ночную сорочку на обычную футболку и джинсы, обувшись, расчесавшись — на всякий случай, если кто-то ее увидит, нанесла легкий макияж. Колдовать нужно в первозданном облике, но после лучше быть красивой и ухоженной, даже если колдовство сработало и прячущийся в ее левом кармане амулет делал Лили невидимой.       Пустынная дорога, освещаемая солнечными лучами нежного робкого рассвета, вызвала вздох — никого, кроме суетливых воробьев и зябликов, но птицы и так никогда не интересуются людьми. Особенно такие, не пугливые, привычные к наличию рядом странных не умеющих летать двуногих существ.       Можно было постучаться к Люпинам, но если бы магия не сработала — пришлось бы заходить, разговаривать, поддерживать беседу, а Лили этого не хотелось. Как и не хотелось будить родителей — она не сомневалась, что отец мигом раскусил бы ее, и кто знает, как бы отреагировал. Оставался вариант заказать пиццу и проверить, увидит ли ее доставщик; в случае неудачи тот просто оставил бы коробку на крыльце, взяв там же заблаговременно положенные деньги, так или иначе, Лили бы получила вкусный завтрак, но тут прозвучал хлопок аппарации и словно из солнечных лучей в воздухе соткалась Виктуар.       А она тут что забыла? Рассталась с Тедом, завела себе другого, какого черта явилась?       Лили хотела сказать что-то язвительное, но прикусила язычок — зачем бы ни пришла Вик, она была как раз вовремя. Помахав ей, рыжая не дождалась ответной реакции — Виктуар шагала к дому Люпинов модельной походкой, обратив на Лили столько же внимания, сколько на воробьев.       Может, игнорирует?       Лили подошла ближе, зашагав рядом. Вик не повела бровью. Лили забежала вперед, преградила ей путь — Вик смотрела через нее. Сквозь нее. Не делала вид, что не замечает. Она действительно ее не видела. Даже когда рыжая осмелела окончательно, помахав рукой у лица кузины.       Воодушевившись успехом, Лили проскользнула в дом Люпинов следом за Виктуар, оставшись незамеченной и для Нимфадоры с Ремусом. Последнее вызвало у нее особенное ликование — если ее не засек ни оборотень, ни элитный аврор, то можно было на законных основаниях собой гордиться. Главное — ничего не трогать и не ронять; предметы, которых Лили касалась, становились невидимыми вместе с ней (что относилось прежде всего к одежде), и, перестав быть видимой, она не утратила слышимость и осязаемость. Поэтому рыжая остановилась в углу кухни, затаив дыхание и напоминая себе привидение. Ей стало легче, когда Люпин, извинившись, сказал, что должен доделать взятую на дом бумажную работу, и ушел, оставив Тонкс с Вик одних. Почти одних.

***

      — С Дугласом изначально было несерьезно, — заговорила Виктуар. — Просто… попытка отвлечься, наверное. Напомнить себе, кто я.       — Да-а? — протянула Тонкс, подпирая щеку рукой. — И кто ты?       С чего ее тянет на откровенности? С родной матерью, которая поняла бы ее лучше всех, Вик не могла это обсуждать, а с Нимфадорой — получалось. Легко и просто. Будто она говорит с подругой… которой у Виктуар никогда не было. Она не любила дружить с девушками, воспринимая их, как соперниц, и не любила дружить с парнями, потому что все они рано или поздно влюблялись в нее, что разрушало дружбу.       — Вейла, — Вик нервно постучала по столешнице длинными ногтями.       — И поэтому ты снимаешь парней на одну ночь? — то ли осудила, то ли полюбопытствовала Дора. Виктуар вспыхнула румянцем.       — Все не так!       — Из меня хреновый психолог, — Тонкс забросила в рот еще одно печеньице. — Но я вижу, что тебе плохо. Не знаю, почему, но вижу.       Вик криво улыбнулась.       — Я запуталась. Иногда мне кажется, что я ненастоящая. А иногда — что только я и есть настоящая, а все остальное и все остальные — выдумка или иллюзия. И тогда я пытаюсь найти хоть что-то не иллюзорное, но это все равно что искать правильное отражение среди кривых зеркал.       Она думала, что в ее путаном объяснении не разберется даже дипломированный специалист, но вдруг Тонкс с понимающим видом кивнула.       — А, так вот оно что. Ты думаешь, что Тедди любил тебя из-за твоих чар? Как Дуглас и многие другие?       — Угу, — смущенно буркнула Вик. — Как вы догадались?       Волосы Тонкс, розовые, длиной до плеча, посветлели, зазолотились, хлынули потоком до пояса. Зеленые глаза вспыхнули голубизной. Черты лица поплыли, смазались, как изображение на экране. Через секунду Виктуар смотрела на саму себя.       — Я в кого угодно так могу превратиться. И в несуществующего человека тоже, — сказала Дора. — Я могу быть такой красавицей… Понимаешь? Когда-то я чувствовала примерно то же, что и ты. Какая из личин, что я принимаю — я? Могу ли я вспомнить свое настоящее лицо? Цвет волос? Глаз? Количество родинок? Оттенок кожи? Я же все могу поменять. И меня могут любить за это, а не за то, какая я на самом деле… особенно если я сама забуду, какая я на самом деле.       — И что вы делали, чтобы перестать переживать об этом? — с надеждой спросила Виктуар.       Дора пожала плечами.       — А черт его знает. Выросла? Хотя с этим многие могут поспорить. Даже Рем до сих пор считает меня трудным подростком. Но, так или иначе, ответ для себя ты должна найти сама. И если тебе нравится совращать красавчиков на одну ночь, и это тот самый ответ — то ты будешь права. Ты будешь права в любом случае, если почувствуешь свою правоту. Как-то так.       — Мне не хватает Тедди, — сказала Вик, и Лили напряглась.       — Хочешь помириться? — Тонкс прожевала еще одно печенье. Виктуар нерешительно кивнула.       — Приходи тогда на ужин, — разрешила Дора. — Сделай вид, что… не знаю, придумай, будто у тебя ко мне какое-то дело. Или нет! — она радостно хохотнула. — Что принесла мне шоколадку! Допустим, я тебе в чем-то помогла, или ты мне проспорила. А я приглашу тебя в дом, и когда мы поужинаем, уведу Рема подальше. Тогда вы с Тедди поговорите. Правда, я не уверена, что снова начнете встречаться, но это уже не мои проблемы.       — А вы хитрая, — впервые за утро искренне улыбнулась Виктуар. — Шоколадку получите в любом случае.       — Естественно, — назидательно сказала Тонкс. — В любой ситуации ищи мельчайшую личную выгоду. Не так, чтобы наживаться на других, но шоколад — это именно что мелочи… Я люблю молочный с миндалем.

***

      Когда воодушевленная Виктуар упорхнула по своим важным делам, а Нимфадора ушла с кухни, включив телевизор, Лили решилась уйти — пробираясь сюда, она забыла, что придется идти обратно. Вылезать в окно кухни нельзя, его закрыли, открывать — значит, привлечь внимание. Аппарировать — тем более. Значит, тихонько, на цыпочках, прокрасться к входной двери… которая, черт ее побери, заперта.       Лили ощутила себя в капкане. В мышеловке, куда забралась добровольно.       Можно подождать, пока Ремус или Тонкс не выйдут на улицу. В магазин, например. Или во двор. Не будут же они весь день торчать дома? И к ним может прийти, допустим, Сириус. Или Андромеда. Да и Тедди вернется вечером — в крайнем случае.       Тихо, как тень, Лили направилась в коридор — и чуть не столкнулась с Люпином, вышедшим из спальни. Замерла в миллиметре от его бока, молясь всем богам, в которых не верила, чтобы он не заметил. Ремус принюхался к воздуху, совсем по-собачьи — по-волчьи — потянул носом запах…       — Лили? — тихо спросил он.       Черт.       Сделав пасс рукой, Лили сняла незримую завесу, представ перед Ремусом. Он глянул на нее со смесью удивления и уважения — в последнее время она часто видела такое выражение на лицах взрослых.       — Ты не в мантии-невидимке, — заметил Люпнн. — И не под Дезиллюминационными чарами. Как ты здесь оказалась?       Лили молчала, опустив взгляд на носки кроссовок — как будто попалась профессору, гуляя после отбоя. Мелькнуло воспоминание: Ремус был профессором. Давно, недолго, но был… и преподавал Защиту от Темных Искусств.       — Лили? Ты использовала другую магию?       Ну почему ее засек именно он?       — Лили Луна?       — Да, — она гордо вздернула подбородок. — Другую. Я сделала амулет невидимости.       — Амулет невидимости? — Люпин изумленно приподнял бровь. Глянул на нее другими глазами — не свысока и снисходительно. Не так, как смотрят на детей. — Это… сложная магия, Лили.       — Вы хотите сказать — темная? — дерзко спросила она.       Телевизор в гостиной вещал голосами участников маггловского шоу талантов. Кто-то из ведущих рассказывал о своих первых шагах на большой сцене. На стене висел плакат с актерами из популярного сериала. На полу валялась забытая, вероятно, Дорой, упаковка из-под чипсов. Говорить о темной магии здесь и сейчас было нелепостью, почти неуважением к тем материям, что творились ночью в нескольких метрах отсюда.       — Не то чтобы… — уклончиво ответил Ремус. — Гораздо больше меня волнует то, почему ты с этим амулетом здесь.       — Думаете, грабить пришла? — не сдержалась Лили. Люпин посмотрел на нее укоризненно, так, что ей стало стыдно — в самом деле, как он мог бы подумать такое?       — Нет, конечно. Я ни в чем тебя не подозреваю. Но, согласись, когда невидимый человек неожиданно пробирается к тебе домой, хочется узнать причины подобного поведения.       — Я хотела проверить, — буркнула Лили. — Пошла следом за Виктуар… и зашла сюда.       Ремус медленно кивнул.       — Что ж, поздравляю. Я бы не заметил тебя, если бы ты не оказалась так близко, если бы я не знал твой запах так хорошо и если бы этой ночью было не полнолуние, которое обостряет мое обоняние. Запомни на будущее, чтобы находиться рядом с оборотнями и не выдать себя, нужно еще и ничем не пахнуть. Иногда это сложно, потому что оборотни вроде Сивого почуют твою кровь и плоть.       — Спасибо, но я не собираюсь лезть в логово оборотней, — пробормотала Лили.       Открыв входную дверь, Люпин посторонился, давая ей пройти.       — Это радует, — сказал он. — И не бойся, я не скажу ни Доре, ни Тедди. Никому. Но не ручаюсь, что Дора сама тебя не засекла. Иногда она совсем как Аластор.

***

      К вечеру полил дождь — летний, затяжной, прохладой разбавляющий знойную духоту последних дней. Облака ходили в небе стаей, чернели обещанием грозы, сурово затягивали солнце, приближая наступление сумерек.       — Вот ваша шоколадка, спасибо за… — Вик просияла улыбкой в открытую дверь, но не договорила придуманную по дороге ложь — Тонкс бесцеремонно затащила вейлу внутрь, кивнула на подставку для зонтиков в виде ноги тролля (когда-то забрала себе с площади Гриммо), сказала недовольным тоном:       — Теда до сих пор нет. И дозвониться не могу. Не берет ни мобилку, ни сквозное зеркало.       — Почему? — Вик похолодела. Работу Тедди она считала безопасной и спокойной до скукоты, но можно попасть в беду, возвращаясь домой. Магглы и их машины, мотоциклы, велосипеды… прочий транспорт, которым в дождь управлять сложнее из-за скользких дорог… маньяки, террористы, угрожающие людям пистолетом… темные маги, атаковавшие госпиталь святого Мунго…       — Не знаю, — розовые волосы Нимфадоры потемнели на тон. Одна прядь стала зеленой. Кончики покраснели. Не прическа, а отражение эмоций.       — Не в сети, — сказал Люпин, выглянув из гостиной. — О, привет, Вик. Может, ты позвонишь?       Звонки Виктуар дали тот же результат — гудки и приятный женский голос «абонент недоступен». Сквозное зеркало показывало сплошные помехи.       — Паршиво, — Тонкс зарылась пальцами в волосы. — И как назло, папа с мамой опять укатили, на этот раз в Венецию! Все, я аппарирую в Мунго!       — Может, Тедди просто на работе задержался? — беспомощно предположила Виктуар. Дора посмотрела на нее, как на идиотку.       — Я об этом и беспокоюсь! Ладно, я пошла, если что — скажу, что просто заглянула в гости! — выскочив за дверь прямо под дождь, она исчезла прежде, чем Ремус и Вик успели произнести хоть слово. Люпин развел руками.       — Надеюсь, все хорошо, и Дора накручивает себя, потому что она мать… если бы она меня слышала, то откусила бы мне голову. Но я тоже беспокоюсь. Хочешь чаю? Всем вместе аппарировать в Мунго будет странно, — добавил он, словно оправдываясь.       — А что в Мунго… опасного? — растерянно спросила Вик, следуя в кухню за хозяином дома. Ливень заливал окно, стучась в стекло барабанной дробью. Пахло миндалем и корицей. На плите остывал ужин, приготовленный Ремусом.       — Многое, — сказал он, ставя чайник. — Проклятия. Люди, одержимые чем-либо. Драконья оспа… думаю, из-за оспы Тед бы не задержался, у нее есть инкубационный период, но вот проклятия… Когда целитель снимает их, то они могут перекинуться на него. Даже если целитель опытный.       Вик села на тот же стул, где сидела утром. Взяла предложенную чашку, грея замерзшие ладони.       — Я не знала, — сказала она. — А Тедди разве не в отделе ранений от живых существ работает?       — Перевелся в отдел недугов от заклятий, — ответил Люпин. Виктуар кольнуло стыдом — не вчера же перевелся. Она ничего не знала о Теде, не спрашивала, не интересовалась, для нее его работа была просто скучной вещью, недостойной внимания — и правда, что такого в какой-то медицине…       А если правда проклятие?

***

      — Мы дома! — раздался радостный голос, разбив волнение вдребезги. Тонкс чертиком из табакерки заскочила на кухню.       — Мам, ты вся мокрая, иди в душ! - следом послышался другой голос, знакомый, ворчливо-заботливый. Тед вошел на кухню, пряча руки в карманах.       Вик сжалась, не зная, как смотреть ему в глаза. Опустила взгляд на свои руки, рассматривая маникюр.       — О, Вик, привет, — сказал Тед, совсем как его отец. — А ты здесь…       — Шоколадку мне принесла, — Тонкс цапнула плитку, которую вейла все еще держала в руках. — Мы поспорили, кто пройдет в полуфинал маггловского шоу, и я выиграла. Рем, поможешь мне с ванной?       — Но… — растерянно начал тот. Нимфадора одарила его пронзительным взглядом и повторила:       — Поможешь. Мне. С ванной. Идем!       За окном раздался первый удар грома — не удар еще, а рокот, далекий, как ворчание огромного божества, недовольного спросонья. Тед потер затылок.       — Прости, моя мама иногда совсем, как ребенок. Не спорь с ней больше ни на что, она везучая, у нее врожденная интуиция, и Муди многому ее научил. И в карты с ней не играй.       — Тед, — Вик подняла глаза. — Я хотела поговорить.       Он оперся на тумбочку, устало вздохнул, знакомым ей движением растрепал волосы. Если бы она его обняла, то вдохнула бы запах терпкого одеколона, трав и дождя, а он бы обнял ее в ответ… обниматься с Тедом всегда было уютно. Спокойно. Он излучал ауру спокойствия и надежности, и Вик этого не хватало.       — Разве мы не все друг другу сказали?       — Нет, — вейла закусила губу. — Я понимаю, как это звучит, но… Тед, я скучаю.       — Скучаешь… — протянул он.       — А ты — нет?       Он чертовски скучал, мучался, ломался на части, тосковал без нее — но, когда Виктуар спросила, вместо страданий Тед вспомнил грохот музыки из соседнего дома (как на подбор, подбадривающие и поднимающие настроение треки), запах любистка, хрупкое тело в своих объятиях, неслучившийся поцелуй, оставшийся на губах осадком боярышниковой сладости… Времени думать о Вик не оставалось. Все мысли заняла совсем другая ведьма.       — Да, — ответил Тед. — Но… понимаешь, Вик, то, что между нами было, закончилось еще раньше, чем ты об этом сказала. Я любил тебя, правда. И это была настоящая любовь, а не действие твоей магии, если тебя это волнует. Но иногда любовь проходит. И наша — прошла.       — Точно прошла? — Вик спросила и тут же разозлилась на себя — еще не хватало унижаться! Перед кем угодно, перед лучшим мужчиной на свете она бы не унизилась!       — Точно, — сказал Тедди. — Прости. Я думаю, тебе правда нужен кто-то, кто будет не таким, как я.       — А тебе кто нужен?       Рыжие волосы, развевающиеся на невидимом ветру, как вспышки пламени… Темно-зеленые до черноты глаза, сверкающие изумрудами… Голос, поющий старинные песнопения… Летящая в небе фигурка — сон в летнюю ночь, наваждение, фейри, принявшая знакомый облик… фейри любят боярышник, это их любимое дерево…       — Пока что я сосредоточен на работе, Вик, — соврал Тед. — Только на работе, и все.       Встав, Виктуар оказалась так близко, что он подумал — поцелует, испугался, что придется отталкивать и ранить ее этим, но Вик не поцеловала. Сощурилась, припечатала:       — Врешь. У тебя только что волосы порыжели, — и, эффектно развернувшись, быстрыми шагами ушла.

***

      Молния разрезала небо пополам яркой вспышкой. Одновременно прогремел гром — оглушительно, жутко. Дождь лил сплошной стеной, омывая листву, травы, землю, тело — Лили бесстрашно сбросила с себя одежду, ступая на поляну, где недавно собирала травы. Сжала в ладони каменную розу — чтобы наверняка уберечься от молнии и заодно усилить магию. Запрокинула голову, подставив лицо ливню, позволяя его ладоням омывать свои щеки, глотая капли с непередаваемым вкусом свежести.       Если бы луна была растущей — она бы воспользовалась моментом; грозовые привороты имеют особую силу. На убывающую луну — нельзя, действие будет обратным. Убывающая луна — время, когда прогоняешь что-то, а не призываешь.       Лили закрыла глаза, заговорила слова, понятные ей и некоторым избранным, закружилась под дождем, оставляя на траве ведьмины круги. Просила грозу, чтобы забрала беды, горечи, неуверенность, все, что мешает ей двигаться вперед, все, что забирает ее силу, и чувствовала, как струи небесной воды смывают с тела и души прилипшую невидимую людскому глазу грязь.

***

      Застыв, Тед стоял, глядя на нее и проклиная себя за то, что пошел к дому Бёрков-Уизли поговорить. Услышал от Джинни, что Лили на тренировке, решил пройтись, чтобы усмирить рой мыслей-назойливых ос, смыть дождем тревоги, и ноги сами принесли его сюда.       Нужно было отвернуться, но он не смог бы заставить себя отвести взгляд даже под угрозой смерти. Лили танцевала, и ее обнаженное тело было точь-в-точь таким, как в его сне. Лили танцевала — с грозой, с молниями, с демонами… Лили кружилась в дикой пляске вакханки, в бешеной кадрили фей, в фантастическом вальсе ши… Была ли она человеком, эта девушка, летающая в полнолуния и поющая хором с громовыми раскатами?       Тед не замечал, что опустил зонтик, что дождь заливает его лицо, что он промок насквозь, что футболка прилипла к телу, а ко лбу — пряди огненно-рыжих волос. Тед ничего не замечал.       Он согласился бы простоять так целую вечность.       Пока длился танец Лили, времени не существовало.