Княгиня Ольга. Истоки.

Луна висит высоко в чернильно-чёрном небе, отбрасывая жуткий отблеск на окружающие кривые деревья. В воздухе витает запах страха, а Ольга, вцепившаяся в поводья своей кобылы, с волнением смотрит, как громадный чёрный волк отворачивается от них и переводит всё своё внимание на внезапно показавшегося посреди чащи великого князя. Меч, свой верный спутник, он крепко сжимает в... задрожавшей руке. Ему приходилось сталкиваться со многими противниками, но ни один из них не был так страшен, как то существо, которое сейчас смотрит на него из полумрака густого леса. Низкое рычание, раздавшееся в ночи, заставляет воина похолодеть. Игорь чувствует на себе взгляд хищника, лишённого какого-либо страха и движимого одним лишь желанием крови. Чудовище, словно призрак, появившийся из теней, отталкивается от земли и бросается вперёд, обнажая клыки, блестящие от слюны в рассеянном свете. Сердце сына Рюрика колотится от паники, в глазах, зрачки которых расширяются, сверкает отражение рвущегося в бой плотоядного зверя, а тело не может пошевелиться от ощущения какого-то глубинного, первобытного страха. Этот страх Игорь хорошо помнил. Тогда, будучи мальчишкой, он впервые почувствовал подобный ужас в этих же местах, рядом с охотничьими угодьями его семьи. Бранимир приволок добычу, которой громко хвастался среди остальных дружинников — то был похожий волк, с тёмной свалявшейся шкурой и широкими сильными лапами. Остекленевший взгляд жёлтых глаз уже мёртвого хищника юный князь запомнил навсегда: даже испустив дух, огромный зверь вселил в него тогда такой страх, что даже несмотря на усилия Веремуда спать спокойно несколько ночей Рюрикович не мог. Словно сама смерть заглянула ему в душу и предупредила несущим погибель оскалом белых зубов о том, что всё в этом мире недолговечно и одним движением, одним броском любое существо может лишиться своего сердцебиения и перестать дышать. Старый воспитатель, желая смягчить отпечаток образа чудища на разум будущего правителя, рассказал ему одну из десятков своих мудрых историй. Скуггульф, кажется, так звали того гиганта, пожирающего луну? Волк-великан преподал урок охотнику Кнуду и научил того жить в мире со своими страхами, тревогами и грехами. У Игоря за всю его недолгую жизнь последовать его примеру, увы, не получилось, и вместо того, чтобы стать союзниками великого князя, паника и ощущение собственной беспомощности сейчас давят на его плечи тяжёлым и неподъёмным грузом. С молниеносной быстротой волк бросается вперёд, рассекая когтями воздух. Ольга вскрикивает, а Игорь пятится на ватных ногах назад и пытается поднять клинок, чтобы защититься, но руки не слушаются и  безвольно выпускают выскользнувшую из хватки рукоять меча. С глухим ударом оружие падает на устланную жёлтыми хвоинками землю. Когда между его будто застывшим с маской ужаса лицом и пастью окаянного зверя остаётся несколько аршинов, внезапная серебряная вспышка проносится мимо обоих. Время вокруг словно замедляется. Игорь поворачивает голову и видит, как подоспевший на помощь Вещий Олег, суровый и закалённый в сотнях битв витязь, с уверенной точностью швыряет в цель свой могучий топор. Направляемое уверенным броском, оружие пролетает несколько аршинов и находит свою цель, глубоко, с мерзким треском, вонзаясь прямиком в череп лесного жителя. Огромное существо издаёт леденящий душу последний короткий вой, в котором смешиваются боль, ярость и удивление, и уже с безжизненными глазами глядит в небытие, мешком с песком упав на землю. — Потерял? — с полным разочарования и одновременно искренней тревоги взглядом воевода поднимает меч великого князя и протягивает его своему племяннику; оба прекрасно осознают, что заданный вопрос не требует никакого ответа. Пришедший в себя хозяин киевского престола кивает, на его лице отражается благодарность и уважение к старшему родственнику, от которого, несмотря на завершение короткого поединка, всё ещё исходит какая-то невидимая могучая сила. Сила, которой он сам не обладает. — Следующая ночная прогулка может оказаться для любого из вас последней, поэтому попрошу впредь воздержаться от подобных вылазок, — строго обращается к обоим представителям младшего поколения бывший регент и, заметив собравшуюся было открыть рот Ольгу, жестом останавливает её и кивает. — Вопросов нет? Отлично. Теперь — возвращаемся обратно, через пару часов уже пора выдвигаться в путь. Не смея больше возражать воеводе, девушка кивает и гладит успокоившуюся Молнию, что осторожно шагает вперёд мимо отправившегося к праотцам хищника. Игорь, также бросив на него последний взгляд, гневно шевелит ноздрями и изо всех сил пинает по нижней челюсти твари, вымещая на ней всю свою агрессию и ненависть к собственной минутной слабости и страхам. Черепная коробка волка, уже и без того раскроенная лезвием метательного топорика, с хрустом разлетается вдребезги и щедро орошает своим белёсо-алым содержимым землю. Ольга, с трудом сдерживая рвотный позыв, отворачивается и зажмуривается; тяжело вздохнувший предводитель дружины мотает головой, глядя на запачканное оружие, и говорит: — Что ж, он всё равно затупился и пришёл в негодность. Заведу новый. Наши кони в полуверсте отсюда, они крупнее и не сумели пробраться сквозь густой ельник, так что следуй с Молнией за нами. И не отставай. Кто знает, какие ещё твари здесь обитают. Спустя некоторое время, Ольга, расстроенная тем, что её попытка побега не осталась незамеченной, дожидается, пока кобыла воеводы оторвётся вперёд и догоняет великого князя. Верхом на новом буланом коне, он не сразу замечает появление невесты, погруженный в глубокий омут собственных мыслей. — Как... вы меня нашли? — преодолев всё же страх, робко спрашивает варяжка. — Испуганное ржание Молнии могло даже мертвеца из могилы поднять, её сложно не услышать. — Нет, я о другом, — нервно сглатывает, боясь за судьбу пришедшего ей на выручку конюха, девица. — Тебя, скачущую вдалеке на кобыле, увидел один из дружинников и тотчас же разбудил нас с воеводой. Повезло, что заметил на открытом пространстве до того, как вы скрылись в лесу. От сердца моментально отлегло. Щуке ничего не грозило.

* * * * *

Когда первые лучи утреннего солнца пробиваются сквозь густой полог высоченных елей, золотистый свет разливается по просторам северных лугов и лесов. Поцелованные росой травы переливаются словно драгоценные алмазы, покачиваясь и сверкая на легком ветерке, что-то шепчущим многовековым дубам священной рощи. В воздухе витает сладкий аромат полевых цветов, яркие краски которых создают нерукотворный изумрудный ковёр с вплетением узоров жёлтого, красного, розового, василькового оттенков. Нежные лепестки распускаются, устремляясь к небу подобно рукам, восхваляющим новый день; между ними танцуют привлечённые манящим медвяным запахом бабочки, чьи крылья переливаются радугой.  В этом безмятежном царстве природы поёт хор из разнообразных звуков. Мелодичные трели певчих птиц разносятся по деревьям в унисон шелесту листвы и журчанию впадающих в Великую холодных ручейков. Когда утреннее солнце полноценно вступает в свои права, обитатели зелёных чертогов выходят из дремоты. Величественные олени начинают пощипывать молодую траву, то и дело задирая рога к небу и прислушиваясь к отдалённому ржанию коней и тарабарщине человеческой речи; осторожные косые ловко выпрыгивают из-под густого полога еловых лап, принюхиваясь к сочной заячьей капусте под кронами деревьев. В лучах дневного светила на поляне резвится семья лисиц, их огненная шерсть резко выделяется на фоне окружающей зелени. Озорные щенята гоняются друг за другом и пытаются ухватиться за пушистые хвосты братьев и сестёр, мать их довольно наблюдает за игривыми забавами своих чад. Высоко в небе же парит чета соколов, зорко следя за раскинувшимся под ними пейзажем. Расправив широкие крылья, они легко перемещаются по восходящим потокам прогревающегося воздуха, безраздельно владея небесами. — Игорь, племянник мой, — обращается к родственнику, стоящему рядом с ним у охотничьего домика, воевода, — Взгляни на этих величественных соколов, парящих высоко над землёй. Они — князья неба, правители небес, так же, как и ты повелеваешь всеми просторами от Новгорода до Киева под этими облаками. Глаза молодого витязя следят за вытянутой рукой дяди, и он видит, как хищные птицы словно танцуют на ветру, легко скользя могучими крыльями по воздуху. Их величественное, горделивое присутствие приковывает к себе внимание, их зоркие очи неотрывно следят за миром внизу. — Недаром символом рода твоего отца стала эта птица, ведь пошёл он от самого Валя-сокола. Как и эти благородные летуны, княже, — продолжает свои поучения Вещий Олег, — Ты должен научиться парить над мелкими склоками и коварными завистниками под попутными ветрами благословения богов. Пусть их благодать и сила и дальше вдохновляют тебя на мудрое и проницательное правление. Заворожённый пируэтами оживших изображений с герба Рюриковичей, Игорь лишь молча кивает, вновь устремив взгляд на пару соколов. Он ощущает, как в нём разгорается огонь, решимость подняться над стоящими перед ним вызовами. Что-что, а вдохновлять его дядя умел как никто другой, и одна лишь его сестра — и мать Игоря — могла тягаться в этом таланте с бывшим регентом. — Соколы, княже, — молвит Олег полным убеждённости голосом, — Не ищут власти ради власти. Они не ведут войны ради завоевания. Нет, у них есть высшая цель. Они защищают свои гнезда, своё потомство и свои владения с непоколебимой преданностью и мужеством. Глаза Игоря окрылённо сияют, когда он внимательно вслушивается в речи своего давнего воспитателя, друга и бывшего регента. Его отец, Рюрик, когда-то доказал всем, что истинная сила заключается не только в господстве, а в умении оберегать и вести подобно пастырю свой народ вперёд. То же самое долгие годы делал и Вещий Олег, иногда огнём и мечом, а иногда острым умом и щедрой рукой добиваясь своих целей. Сумеет ли и он последовать по их пути, пойти по стопам своих славных предков? — Учись у этих благородных существ до самого смертного одра, не глядя на свой возраст или опыт, — советует ставшим чуть мягче и теплее голосом мудрый скандинав. — Руководи своими владениями с такой же преданностью и самоотверженностью. Защищай своих подданных, направляй их справедливой и твердой рукой, и тогда они будут преданы тебе. В конце концов, однажды меня не станет, зато эти наущения останутся жить в твоей памяти до последнего вздоха. Будь князем, достойным восхищения, правителем, несущим процветание и мир своему народу. Молодой князь, наконец отведя взгляд от птиц в далёкой лазури небес, пристально смотрит на своего учителя и щурится, обуреваемый сомнениями: — Но у сокола есть верная ясноокая соколица, что делит поровну с ним небеса, гнездо и добычу. Эта сумасбродная девица Ольга уж точно не годится на эту роль. А ждущие меня в столице — и подавно. — Зря ты так. За это недолгое время, что вы знакомы, она уже успела сделать столько, чего её соперницы не добились и за годы. А ведь прошло всего-то пара дней. — Сделать что? Уничтожить и превратить в пепел святыню, которую десятилетиями лелеяла наша династия? Среди ночи сорваться на конную прогулку, заблудиться и подвергнуть свою жизнь опасности? Если это — то, чего она успела за короткий срок добиться, то я боюсь представить деяния её в будущем, — Игорь кривится в презрительной усмешке и маловерно продолжает. — Или я не прав? — Твой взор пока не так опытен и отточен, чтобы увидеть полную картину, молодой сокол. Капище и идолы — это всего лишь прошлое, оставшееся позади, а вот будущее, в которое ты приведёшь Русь — оно в том числе и в её хрупких и почти детских руках, — улыбается его собеседник и замечает среди сворачивающих стоянку дружинников и ту, о ком они сейчас ведут речь; взгляд его делается более холодным и жёстким. — Я поговорю с ней, можешь не беспокоиться. Свадьба ваша пройдёт без происшествий и неожиданностей с её стороны. На этом... позволь мне удалиться. Одарив поклоном племянника, старый воин быстрым шагом двигается к хохочущей мокрой девице. Игорь же ставит руку козырьком над глазами и морщится от яркого солнечного света, но, увы, обе величественные птицы за время их разговора с Вещим Олегом уже успевают куда-то исчезнуть.

* * * * *

Ольга, выскользнув из охотничьего домика не с пустыми руками, тотчас же несколькими прыжками, словно козочка, сокращает расстояние до коней, что пьют воду из большого старого корыта в просторном загоне. С корзиной мелких молодых яблок она подходит к одной из лошадей, в глазах дочери Эгиля загораются лукавые искры. — Здравствуй, моя смелая Молния, — приветствует последнюю варяжка полным нежности голосом. — Я принесла тебе угощение. Сегодня ты была очень смелой и верной, прямо как и сказал твой хозяин. При звуке своего имени кобыла навостряет уши и, прижавшись к протянутой ладони девицы, с нетерпением принимается хрустеть яблоком. Ольга смеётся, наблюдая за тем, как трогательно лошадь лакомится сладким плодом, сама же подопечная Щуки не сводит больших благодарных глаз с принёсшей угощение гостьи. Когда Ольга заканчивает кормить Молнию, её внимание привлекает другой скакун, жадно пьющий воду — крупный, энергично размахивающий хвостом буланый жеребец, кажущийся ей знакомым. Утолив свою жажду, конь с любопытством смотрит на кобылицу и девицу, шерсть его лоснится под тёплыми солнечными лучами.  — Тоже хочешь яблоко? — спрашивает Ольга, и в её голосе слышится озорство. — Интересно, как тебя зовут? В ответ жеребец начинает фыркать и кивать головой, словно понимая каждое слово. Расплывшаяся в улыбке девица тянется в корзину рукой, доставая второе яблоко, и вручает его коню, что с удовольствием откусывает сразу половину от угощения. Как только жеребец доедает лакомство, в его глазах появляется игривый блеск. Он принимается бегать вокруг кобылы, будто приглашая Молнию принять участие в игре. Сердце варяжки сильнее стучит и наполняется горько-сладкими воспоминаниями. Две лошадки игриво гоняются друг за другом по просторному загону — совсем недавно так же в догонялки играли в бескрайних цветущих лугах и они с Ярославом.  Стремясь избавиться от грустных мыслей, светловолосая невеста великого князя не остаётся в стороне и присоединяется к веселью, не обращая никакого внимания на удивлённые лица сворачивающих стоянку дружинников. Она бежит вслед за Молнией, смех варяжки разливается по окружающим просторам подобно журчанию ручейка, когда своей рукой она легонько хлопает по крупу кобылы и отскакивает в сторону. Гнедая животина, пританцовывая на месте, в отместку игриво подталкивает её своей головой в живот, бодаясь на манер коровы, а подбежавший сзади жеребец начинает облизывать щёку варяжки, словно благодаря за то, что та поделилась с ним яблоком. Вскоре краем глаза девица примечает ведро с водой, стоящее рядом с корытом. Наполнив ёмкость, она поднимает её и со шкодливым хохотом выливает содержимое на пару скакунов, обдавая их с ног до головы прохладными каплями. Лошади, принимаясь трясти мокрыми гривами, щедро забрызгивают водой в ответ и Ольгу, что смеётся пуще прежнего. — С возвращением, — обращается вдруг к ней, увлечённой игрой, Щука, который вытирает со лба попавшие и на него капли и пристально глядит на запыхавшуюся собеседницу. — Щука... — только и произносит она в ответ, в то время как глаза её становятся влажными не от брызг, а от слёз радости. — Не смогла я сбежать, пришлось вернуться ради семьи и их будущего. Хорошо... хорошо, что с тобой всё в порядке, правда ведь? — В порядке, — кивает немногословный, будто немного обиженный на неё рыжий конюх и хмурит брови, но потом понимает, что не может долго дуться на будущую княгиню. — Что ж, может, это и правильный выбор. А жеребца зовут Вихрь. Раньше он принадлежал Ари, но теперь, после гибели княжеского Хроссбьорна, на нём ездит верхом наш достопочтенный правитель, пока не подберём ему нового скакуна в Новгороде. — Вихрь, значит? Красивое имя, будто в пору самой красавице Молнии, — гладя коня по шее и шелковистой гриве, любуется им Ольга. — Я принесла немного яблок, надеюсь, ты не против, что я покормила их... — Не против, но у него ещё много работы. Нужно осмотреть остальных лошадей на предмет ран и укусов оводов, чтобы по пути в Новгород их ничего не тревожило, — сверкает очами на своего помощника подошедший к паре воевода и переводит взгляд на варяжку. — А нас с тобой ждёт разговор касательно ночной прогулки. Там, в домике, где меньше любопытных ушей и ненужных свидетелей.

* * * * *

Прервавший своим выразительным и многозначительным тяжёлым вдохом тишину Вещий Олег откидывается в резном дубовом кресле, устремляя пронзительный взгляд на юную невесту князя, нервно теребящую в пальцах прядь золотистых волос. В подобном грому голосе звучит авторитет человека, видевшего взлёты и падения не одного знатного боярина и князя. Человека, чья мудрость в своё время определила — и оборвала — судьбы многих. — Ольга. Так тебя нарекли родители, верно? — начинает он, и голос воеводы обретает ещё больший объём и вес, чем прежде, заполняя собой всё пространство небольшой светлицы. — Так, — кивает девица, опуская заплаканные глаза и готовясь вот-вот провалиться сквозь землю под пристальным взором очей своего собеседника. — Тогда тебе, должно быть, известно, что мы делим с тобой одно и то же имя? — его глаза, холодные и расчётливые, впиваются в девицу тысячей острых игл, а в голосе звучит суровость, не терпящая неповиновения. — Знаешь ли ты, что оно означает? Глаза дочери Эгиля округляются и расширяются от слов воспитателя Игоря, в них мелькает смесь страха и неожиданного прозрения. До сего момента она никогда не задумывалась, что она и дядя правителя Киева действительно носят одинаковые имена. — На языке наших предков, бороздивших моря и обосновавшихся в этих изобильных землях... — заикаясь, произносит она дрожащим голосом. — Хейлагр, Хельга... или на славянский лад — Олег, Ольга — это "священный, обладающий святыми знаниями". — Отлично, в твоей светлой голове всё не так запущено. Вот только своему имени ты пока ещё никак не соответствуешь. Или думаешь, что достаточно обеспечить победу князя над противником перед дружиной? Спалить святыню моей семьи, которую мы возвели в честь расширения земель великого Рюрика и его соратников? Или столь же дерзко, как и глупо, сбежать после смерти своего жалкого дружка-вора? — Я... передумала, — Ольга выпрямляется и поднимает серо-стальные глаза на воеводу, взгляд их из испуганного становится сосредоточенным и решительным, приобретая металлический блеск. — Передумала и решила вернуться ради лучшего будущего семьи. Клянусь, если бы не тот волк, никто бы и не узна... — Ты так думаешь? Действительно считаешь, что вот так просто улизнула и осталась бы незамеченной? Мимо меня ни одна букашка не промелькнёт, и уже через несколько минут после твоей ночной прогулки в мои покои наведалась принёсшая на своём хвосте вести пташка. Мужчина откидывается на спинку кресла, сцепив пальцы под густой, припорошенной сединой бородой, и продолжает: — И из всех лошадей выбрала одновременно самую покладистую и быстроногую. Не верится мне в подобное совпадение. Что, мне вздёрнуть и как следует допросить того мальчишку, Щуку? Высечь его палками?  — Он здесь совершенно не при чём. Я видела, на каком скакуне он тогда, раненый и сбежавший от Люта, прибыл в лагерь, вот и решила: коли его Молния так скоро донесла к нам, то и я доберусь в Лыбуту в мгновение ока с её помощью. Или с таким именем меня не могла посетить столь прозорливая мысль? Она набирает полную воздуха грудь, прищуривается и, подняв подбородок, с вызовом глядит на Вещего Олега, ожидая его ответа. Заметив изменения в её поведении, опытный воин ухмыляется и смеряет девицу довольным взглядом. — Мне по душе твой ответ. Ты быстро учишься, это хорошо. Вот только после вашей свадьбы ни этот конюх, ни кто-либо другой из прислуги — тебе не ровня. Замечу в его компании без надобности, услышу что-то не то... поверь, судьба твоего возлюбленного покажется тебе сладким мёдом после того, какое наказание ждёт тебя в случае подобного проступка. — Щука — всего лишь друг мне. Единственный друг здесь. — Людей, с кем ты будешь вести беседы и дружить. Пищу, которую будешь вкушать... воду, что станешь пить, воздух, которым наполнишь лёгкие — всё это отныне буду определять я, — произносит он грозным и низким голосом, встав со своего места и остановившись в считанной паре ладоней от девицы. Теперь он, высокий и широкоплечий, возвышается над хрупкой варяжкой подобно живой горе. И угроза эта близка как никогда раньше. — Ты, несомненно, очень молода, однако дни твоей детской невинности с этого мига прошли. Игры, в которые ты играла в детстве, или эти глупые недавние забавы с водой, все они не помогут тебе в обществе бояр, посадников или представителей княжеской династии. Тебе следует вырасти в женщину, понимающую язык власти и знающую, какое место отведено ей в этой иерархии. Время наивности прошло. Она утонула с Ярославом и сгорела в пламени капища вместе с идолами. В глазах молодой невесты Игоря мелькает беспокойство, но острый взгляд Вещего Олега как будто и не замечает её неуверенности. Сделав одним шагом навстречу больше, он останавливается в ладони от задрожавшей варяжки. — Я делюсь этими словами не из жестокости, а из необходимости. Верь мне, когда я говорю, что звание княжеской жены требует от тебя куда большего, чем быть сосудом красоты и изящества для его семени, а также матерью для наследников, — Ольга с отвращением морщится и жмурится, услышав эти слова, однако мужчина хватает её сильной рукой за подбородок, глядит прямо в глаза и заканчивает свою фразу. — Ты должна быть княгиней, вселяющей страх в сердца тех, кто бросит вызов твоему браку, и счастье в тех, кто окружает тебя уважением и смиренным почтением. Он подходит ещё ближе, вплотную, склоняется над её ухом, а грозный голос переходит в шёпот, что по-змеиному опасен: — И не заблуждайся, моя дорогая, есть те, кто хотят, чтобы ты была свергнута и камнем вниз полетела со своего возвышенного места. Дворец в столице — безжалостный зверинец, а его обитатели — волки в овечьей шкуре. Враги, готовые воспользоваться любой слабостью, которую они смогут найти в твоём характере, таятся на каждом углу, в каждой тени. Но даже если они владеют острыми языками и медовыми словами, ты обязана помнить главное — ты предана только великому князю Игорю и его семье, а значит, и мне. Сделав небольшую паузу, воевода словно даёт своим словам устояться в воздухе, после чего продолжает: — Чтобы выжить в этом мире, тебе следует отточить свой разум и сделать его своей броней и одновременно с этим — оружием. Научись внимательно прислушиваться к шёпоту в тёмных коридорах, ведь знание — это сила, и те, кто им владеет, держат в руках ключи к правлению. Стань теми самыми стенами, у которых есть уши, теми пташками, что приносят новости и сплетни из далёких мест и горниц у тебя под носом. Она знает, что воевода говорит правду, какой бы суровой та не казалась. Её детские мечты о сказках и счастливых концах разбились вдребезги, сменившись грузом ответственности и осознанием того, что каждый её шаг отныне будет тщательно изучен. Зловещая улыбка играет в уголках рта воспитателя Игоря, когда он произносит последнее наставление: — Но знай, Ольга, если ты решишь пренебречь моими словами, если посмеешь проигнорировать совет того, кто управляет ветрами, что дуют в паруса твоей судьбы, то тебя ждёт участь гораздо худшая, чем та, которую ты можешь себе представить. Наш князь молод и неопытен, думаю, твоего ума хватило, чтобы осознать это. Из-за того, что он вырос не среди битв и суровых морей подобно мне и его отцу, а в стенах дворца под присмотром пестунов да нянек, некоторых качеств ему пока недостаёт. Посему положение его шатко, и только благодаря мне он сможет обуздать и голодную свору псов в дружине, и завистливых волков вокруг, и народ, подобный заблудшим овцам. Сердце Ольги бешено колотится в груди, когда она вникает в слова воеводы и соединяет воедино все факты. Ребяческий вызов Ари, такой же незрелый и азартный случай на охоте, из-за которого князь едва не погиб, даже его недавняя схватка с хищником, которую закончил именно Олег, а не сам правитель... Ехидный вопрос Щуки о том, поняла ли она, кто во всей этой системе Вещий Олег, эхом раздаётся в её голове, и теперь девушка наконец-то осознаёт это и знает верный ответ. — Словно пастырь, верно? — варяжка вздыхает, но, несмотря на суровое молчание воеводы, продолжает. — Вы — пастух для князя и всего государства, ведущий его по правильному пути. Строгое и отчасти страшное выражение лица мужчины немного смягчается, в его глазах появляется проблеск одобрения. Неужели она угодила ему такими словами? — Хорошо, очень хорошо, — отвечает он, тон воеводы становится менее угрожающим. — Запомни, власть не дается, она берётся. Прими протянутую мной руку помощи, стань моим продолжением подле князя, говори с ним моими устами, касайся его там, где и как я велю — и будущее твоё будет долгим и не знающим бед. С этими словами он бросает долгий, пристальный взгляд на девицу и выходит из светлицы, его шаги в голове варяжки ещё несколько минут отдаются зловещим эхом. Ольга остаётся в одиночестве, в её голове роятся тенями страх и сомнения. Она понимает, что для того, чтобы выжить в новых условиях, ей необходимо будет прислушаться к словам Вещего Олега и занять место рядом с ним и великим князем. В противном случае она рискует быть разорвана волками, которые, по словам воеводы, затаились вокруг. Лишь одна мысль не даёт ей покоя: пастырь съедает своих овец намного чаще, чем это делают волки.