Влюблённый Гримм

Запах леса и вони, – в случае Гретель, конечно, Ник не вспотел и благодаря этому избежал унижения в виде запаха от тела, хотя запах сосны и опавших листьев прилипал к нему так сильно, что был почти таким же неприятным, – все еще преследовали двух Гриммов, когда они вошли в парадную дверь. Нос Джульетты автоматически сморщился. Она действительно ничего не могла с собой поделать. Вонь, исходящая от ее бывшего бойфренда-зомби после драки и его потного гостя, была невыносимой. Конечно, Гретель была единственной, кто выглядел так, будто только что подрался. Усталая, порез на щеке, сильный пот и тому подобное. Ник был просто слегка растрёпан. Вот почему Джульетте, не имея никаких дополнительных подсказок, пришлось спросить, нервно посмеиваясь. – Ладно, что с вами случилось, ребята? – Мы подрались, – сказала ей Гретель. Она бы пожала плечами, но плечи слишком сильно болели. Вместо этого она сумела слегка пренебрежительно покачать головой, не посылая слишком сильной пульсирующей боли в шею. – Ничего особенного. На самом деле это было не так. Гретель и раньше выходила из дружеских стычек в худшей форме. Единственное отличие было в том, что она обычно могла посочувствовать тому, с кем дралась, после того, как выбила из них дерьмо, пока они на нее нападали. Нанеся больше, чем ей положено, ударов. Ник же просто упрямо отказывался быть избитым. Джульетта выглядела обеспокоенной, – О, Боже! – ее глаза с тревогой метнулись к Нику. – Ты в порядке? Что это было за существо? – Нет, погоди, – сказал Ник, стараясь не рассмеяться. – Мы не сражались с существом, мы сражались друг с другом. Нахмурившись, Джульетта озадаченно пробормотала. – Почему? – Так Гриммы оттачивают свои навыки, – сказала Гретель, как будто это было очевидно. – Выбивая друг из друга дерьмо? – спросила Джульетта. Гретель многозначительно кивнула в сторону Ника. – Он что, выглядит так, будто я только что выбила из него дерьмо? Джульетта покачала головой, – Нет, вообще-то, – нахмурившись на Ника, как разочарованный родитель, она вздохнула, – Боже, Ник. Тебе не обязательно было так сильно ее бить, правда? Она же практически хромает. – Гретель, возможно, и не была любимицей Джульетты, но, будучи ветеринаром, она обладала инстинктом «раненое животное, помоги ему». И прямо сейчас он сработал. – Я не хромаю, – резко ответила Гретель, внезапно увлеченная тыльной стороной своей руки, покоящейся на ее согнутой ноге, не глядя ни на Ника, ни на Джульетту. – Я просто немного устала, вот и все. Выражение лица Ника намекало, что он зажат между смущением и попыткой оправдаться. Он не сделал ничего плохого, на самом деле. Гретель была бы в ярости, если бы он обращался с ней как с хрупким куском стекла, пока они сражались. В ее глазах это означало бы, что он не уважает ее достаточно, чтобы сражаться с ней по-настоящему, как он бы делал, если бы она была его братом. Ник подумал, что ей было бы больнее, если бы ее эго было уязвлено, чем ее тело. Гретель воспринимала то, чем она была – то, чем они оба были – всерьез. Принижать это, сдерживая себя в борьбе больше, чем он, – что казалось справедливым, поскольку у него были новые способности, которых у нее не было, – было бы все равно, что высмеивать ее жизнь. Он не мог так с ней поступить. Но, конечно, все, что увидела Джульетта, это то, что он избил их гостя. Подумайте сами. – Я принесу тебе льда. – сказала Джульетта, входя на кухню. – Я ведь не причинил тебе вреда, правда? – тихо спросил Ник у Гретель, теперь, когда Джульетты не было в комнате. Она фыркнула. – Прошу тебя. Ну, вот и ответ на вопрос. Джульетта быстро вернулась, протягивая Гретель пакет со льдом, завернутый в розовое полотенце. – Вот, держи. Хотя Гретель бросила на пакет со льдом довольно отталкивающий взгляд, – возможно, это было больше связано с девчачьим кухонным полотенцем, чем с предметом, заключённым внутри, – она взяла его и приложила к больному месту за шеей. Ник на короткое время захватил её в захват, когда она попыталась подойти к нему сзади и запрыгнуть ему на спину, перевернув её вперёд так быстро, что она получила удар хлыстом. Не прошло и минуты, как ее внимания потребовало еще одно болезненное место, теперь ее затылок почти онемел, но пакет уже был еле теплым. – Извини, если он не такой холодный, как должен быть, – извинилась Джульетта, сжав зубы в легком раздражении. – Думаю, нам нужно позвать Бада, чтобы он еще раз осмотрел этот морозильник, он снова барахлит. – Я могу позвонить ему завтра. – предложил Ник. Хотя в этом не было особого смысла, Гретель теперь прижимала не ледяной пакет к своему правому бедру. – О, – вдруг сказала Джульетта. – Я только что вспомнила, ты знаешь Мэри Клоуд? Ник моргнул. – Э-э, нет... – Да ладно, Ник, ты же помнишь Мэри. – настаивала Джульетта. Изогнув бровь, он вновь повторил. – Я не помню Мэри. – Кузина Алисии, – Джульетта на секунду замерла, задумавшись, – Трижды удаленная... Или четырежды? Мы с ней познакомились... как... – она остановилась, молча перебирая пальцы. – Ну, это должно было быть до моей комы... Так что, два или три года назад? Выражение лица Ника не изменилось. – Джульетта, я понятия не имею, о ком ты говоришь. – Алисия, та, у которой муж, который... Ник поднял руку, не желая вступать в разговор. Джульетта прекрасно знала, что он думает о жестоком ублюдке-муже их подруги Алисии. Он не собирался снова вступать в дискуссию об этом в присутствии Гретель. Честно говоря, он немного опасался, что Гретель, услышав эту историю во всех подробностях, сделает то, чего он втайне всегда хотел – убьет мужа Алисии, Джо. – Конечно, я знаю, кто такая Алисия, – сказал Ник, когда рот Джульетты почти слышно закрылся. Она смотрела на Гретель краем глаза, вероятно, уловив, о чем думает ее парень, и почти соблазняясь позволить ей это. – Я просто не помню, чтобы у нее когда-либо была кузина по имени Мэри. – В любом случае, – продолжала Джульетта. – Мэри пригласила нас сегодня на вечеринку. Ник поморщился. Она шлепнула его по руке. – Это будет весело, Ник. Почему-то Ник в этом сомневался. Не то чтобы он был против ходить на вечеринки под руку со своей прекрасной девушкой, ему просто не нравилось тусоваться с людьми, которых он едва знал. Будучи Гриммом, никогда не знаешь, где вдруг появятся существа. В последнее время они, казалось, влетали через чертовы окна. И какой-то бедняга, кричащий: «Боже мой, это Гримм, спасайтесь!» и опрокидывающий столы с едой, когда они бежали к ближайшему выходу, не делал Ника самым популярным человеком в зале. А если и стал, то совсем не по той причине. Он не мог объяснить этот инцидент. Гретель принялась возиться с ниткой, свисающей с розового полотенца. Она поняла опасения Ника, в этом не было ничего нового. Они с Гензелем тоже раньше чувствовали то же самое, бросаясь на незнакомцев, не зная заранее, кто есть кто. Но для них потакание этим чувствам никогда не было вариантом. – Твоя подруга тоже может пойти. – великодушно предложила Джульетта. Она все еще была в основном в режиме «помощи раненому существу». И это казалось немного грубым – поскольку Гретель гостила у них несколько дней, другого выхода не было – просто оставить их гостью сидеть здесь и залечивать раны всю ночь. И еще, возможно, где-то в подсознании Джульетта смутно понимала, что могла бы относиться к этому Гримму, которая одевалась как один из Ангелов Чарли, устроивших ярмарку Возрождения, если бы видела ее рядом с другими людьми, а не только с Ником. Ох, конечно, она знала, что Ник не думает так о Гретель. Что все его усилия помочь ей были не более подавленным желанием быть с ней, чем то, что Джульетта дала ей пакет со льдом. Но, будучи женщиной, все равно было трудно не видеть кого-то твоего пола, кто связан с твоим парнем так, как ты не можешь, у кого есть что-то общее с ним, чего нет у тебя. И Гретель, в ее обтягивающем кожаном костюме и бандитском наряде мотоциклистов, было трудно не рассматривать как угрозу, как бы иррационально это ни было, особенно если учесть, как она шокировала, когда впервые ее встретила. Конечно, более вероятно, подумала Джульетта, что Ник ошибался насчет своей новой подруги, и она работала над тем, чтобы получить ключ. Гораздо вероятнее, что его сердце будет разбито предательством, а не ее. Глупо думать о Гретель как об угрозе обоих типов. Глупо, но невозможно не думать. Это могло быть связано с передачей приглашения. Джульетта хотела доказать, что она может быть выше своих эмоций в этом. Ник чувствовал бы себя спокойнее, если бы у него был кто-то еще, кроме самой Джульетты, с кем он мог бы поговорить. Еще один приятель. Приглашая ее таким образом, Джульетта фактически говорила, что она уважает новое место Гретель в жизни Ника как его друга, так же, как она приняла Хэнка, Монро и Розали. Так же, как она приняла, что он был Гриммом, и были Существа. Однако Ник не мог не задаться вопросом, почему Джульетта считала, что два Гримма на вечеринке, полной незнакомцев, лучше, чем один. Вдвое больше переворачиваний столов и истерик? Он, будучи парнем, не видел ситуацию со всех сторон – возможно, некоторые из них были воображаемыми – как его девушка. И все же он понял, что она пытается поддержать его, как всегда. Его замечательная, поддерживающая, любящая, всегда понимающая Джульетта, которая принимала его таким, какой он есть. – Думаю, она могла бы, – Ник пожал плечами, поворачиваясь к Гретель. – Если она захочет. – Ты хочешь пойти? – вежливо спросила Джульетта. Она не хотела, чтобы у Гретель сложилось впечатление, будто она ведет себя так, будто ее на самом деле нет в комнате с ними. Гретель, с грохотом уронив на пол бесполезный пакет и тряпку, сумела поднять глаза и пролепетать. – Да, конечно. И вот так все и было решено. Гретель пойдет с ними на вечеринку к Мэри.

***

– Ты не можешь говорить это серьезно, – заметила Гретель. – Что не так с моей одеждой? Она стояла у кровати в главной спальне после душа, одетая в красное шелковое кимоно, которое ей одолжила Джульетта, и с легким ужасом смотрела на разложенную перед ней одежду. Джульетта приготовила черно-коричневую блузку с рюшами и застежкой спереди, синие джинсы и пару черных ботильонов. Что касается Гретель, то сапоги были единственной хотя бы отдаленно приемлемой частью этого маленького ансамбля. Она никогда в жизни так не одевалась! Так носили обычные, мягкие, красивые, нарядные женщины! Женщины вроде Джульетты, с по крайней мере полунормальной жизнью и работой. Женщины, от которых не ожидали, что они смогут залезть в туфли, вытащить метательный нож, перекинуть его через плечо и в мгновение ока вонзить лезвие в живот Ведьмы. Она не могла ничего спрятать в одежде Джульетты. Даже пачку жвачки было бы сложновато. Пистолет? Нож? Ни за что на свете. Джульетта вздохнула. Что не так с одеждой Гретель? Помимо того, что ни один здравомыслящий человек не пойдет на вечеринку в таком количестве кожи? С чего она начала? Конечно, не с грубости. Не было причин быть подлой. Просто скажите ей правду, – ее одежда была грязной и пропитанной потом после драки с Ником. Ее нужно было постирать. – Твоя одежда в прачечной, – наконец мягко проговорила она. – И тебе нужно было что-то надеть сегодня вечером, поэтому я подумала, что ты можешь одолжить что-нибудь из моего гардероба. Гретель сдалась, – Спасибо. – Наверное, ей не стоило приносить оружие на вечеринку. Если ведьма все же появится и нападет, это может стать хорошим шансом применить ее навыки рукопашного боя. Кроме того, она бы настояла на том, чтобы взять с собой собственное кожаное пальто, а именно там и находились большинство ее лучших мест для хранения оружия.. Джульетта улыбнулась. – Пожалуйста. – Я не уверена, что эти брюки мне подойдут. – Поверь мне, – Джульетта наклонилась над кроватью, подобрала одежду, стараясь не помять ее, и накинула ее на неловко вытянутую руку Гретель. – По сравнению с тем, к чему ты привыкла, мои джинсы – просто спортивные штаны.

***

Когда ломка достигла своего пика, Карл вернулся к старым плохим привычкам. Привычкам, которые, по-своему, были, вероятно, столь же опасны, как и его издевательства над Джеем. Огнедемоны никогда не наносили себе умышленных порезов, чтобы облегчить боль, у них была своя низменная форма членовредительства. Они кашляли человеческим жиром на свои руки и ноги – менее уверенные в себе люди делали это на пальцы ног или большой палец – затем, дыша на облитую часть тела, поджигали ее. Те, кто были достаточно безумны, чтобы сделать это, обычно избегали делать это таким образом, чтобы сгореть заживо, они процветали на боли от небольших и средних ожогах. Когда дела в его жизни пошли под откос, Карл обратился к этой практике. Лишь немногие люди, ни один из них в его жизни сейчас, знали об этом. Даже Ариэль не знала. В те времена, когда он видел ее, когда он часто это делал, Карлу удавалось скрывать от нее ожоги. Она даже не подозревала, насколько он знал. К тому же она не слишком часто бывала рядом с ним, когда он был большим горемыкой. Ариэль знала о его проблемах только в том, что касается выгорания, она знала о Джее. После того, как в его образ жизни вошел Джей, а позже и Бьянка, Карл стал более расслабленным, его внутренние страдания уже не были такими ужасными, чтобы ему хотелось сжигать себя. Теперь не было ни Бьянки, ни Джея. Он завязывал в надежде вернуть ее, но сможет ли он пройти мимо ее дядей, даже после того, как ему это удалось? Он никогда не очаровал бы их, никогда не заставил бы их даже нехотя полюбить его. Может быть, Ариэль была права. Даже если он каким-то образом их переубедит, мог ли он действительно ожидать, что Бьянка примет его таким, какой он есть на самом деле? Любить его как Огнедемона? Боль вернулась, а также чувство вины за то, что он делал в прошлом, чтобы получить очередную дозу Джея, и это подавляло его. Ему нужно было сгореть. Ему нужно было облегчение. Покачиваясь взад-вперед на холодном полу ванной, Карл закатал рукав, сделал глубокий, хриплый вдох и прокашлялся.

***

– Кто-нибудь уже готов идти? – крикнул Ник наверх. – Мы спустимся через минуту! – ответил голос Джульетты. Ник спрыгнул с нижней ступеньки и стал ждать. Через несколько секунд появилась Джульетта в красном мини-платье на тонких бретельках и в туфлях-лодочках в тон. – Ты выглядишь прекрасно, как всегда, – прокомментировал Ник, ухмыляясь. – Где Гретель? Джульетта закатила глаза и сделала шаг назад, таща кого-то за собой под руку, – Ты выглядишь прекрасно, – рассмеялась она. – Просто иди сюда! Глаза Ника расширились, когда он увидел Гретель. Одетая так, она совсем не походила на Гримм, которую он знал. Джульетта, должно быть, что-то сделала с ее волосами, – возможно, закрутила их, – чтобы они казались короче, потому потому что коса, заплетенная по спине, казалась намного длиннее. Она даже немного накрасилась. С этой одеждой и этой прической она была похожа на... Ну, вообще-то, на Джульетту. Отчасти это было связано с тем, что это была ее одежда и макияж, но это также было преобразованием само по себе. Одетая так, Гретель могла быть кем угодно. Ник не смог бы узнать ее на улице, если бы не тот факт, что она была симпатичной брюнеткой. И их было достаточно, чтобы сбить с толку. Будучи копом, он, возможно, с трудом выбрал бы ее на опознании. Гретель появилась в их доме как одна из странных друзей Ника из его мира Гримм против Существ, в котором он жил после смерти тети Мари, теперь она выходила оттуда гораздо более похожей на одну из обычных подруг Джульетты. Она выглядела так, как могла бы выглядеть любая из подруг Джульетты. А в остальном она выглядела мило. И гораздо более женственно, чем Ник мог себе представить. Сложив руки на груди, как только Джульетта отпустила ее, Гретель вздохнула. – Ладно, позволь мне-.. – Ты выглядишь великолепно, – снова попыталась Джульетта. – Ник, ты скажешь ей, что она выглядит великолепно? – Гретель, ты выглядишь великолепно. Как будто она оскорбилась, когда он не оскорбил ее, не сказал ей, что она ему больше нравится такой, какой была до того. Гретель сложила руки на груди, спустилась по лестнице и пробормотала, – Ты выглядишь дерьмово. – проходя мимо Ника и накидывая свое пальто поверх одежды Джульетты. Ник натянуто ухмыльнулся. – Спасибо. – Она очаровательна. – сказала Джульетта, сдержанно улыбнувшись.

***

– Хэнк, что ты здесь делаешь? – спросил Ник, удивленный тем, что увидел своего партнера на вечеринке, устроенной одним из дальних родственников Алисии. К этому моменту он уже был на вечеринке около часа, и если там и присутствовали существа, то они хорошо сохраняли хладнокровие, потому что и он, и Гретель до сих пор пережили вечер без каких-либо инцидентов с Гриммами. Гретель, похоже, наконец-то освоилась в одежде Джульетты, хотя она не позволила им проверить ее пальто, что вызвало у Ника подозрения. – Пожалуйста, скажи мне, что ты не взяла с собой арбалет. – сказал он ей уголком рта. – Конечно, нет, – она фыркнула. – Как именно мой арбалет поместится в пальто? Он гораздо больше твоего. – Давай не будем и дальше говорить об этом. – У меня есть один нож и небольшой пистолет. – Ты принесла пистолет? – прошипел он. Она посмотрела на него, склонив голову. – Ладно, только никому не показывай, ладно? И она этого не сделала. Никто не выбежал с вечеринки с криками «Пушка!» или «Гримм!». Ник посчитал это успехом. – О, моя крестница Карли встречается с одним из обслуживающего персонала, – объяснил Хэнк. – Джарольд хотел, чтобы я пришел сюда и присмотрел за ними сегодня вечером. – Ага, – Ник кивнул. – Ты сопровождаешь. Хэнк пожал плечами. – В основном. – Ник, ты должен увидеть это, – Гретель появилась рядом с ним, взволнованная. – У этого парня электрошокер размером с мою голову. – Я уже видел электрошокеры, Гретель, я работаю в полиции. – напомнил ей Ник. – Кто это? – спросил Хэнк, и его лицо просияло. – О, точно, – Ник не мог поверить, что он совсем забыл рассказать Хэнку о ней. Он сказал, что поговорит с ним об этом, – то есть, о встрече с другим Гриммом, – позже, но как-то так и не дошел до этого. – Хэнк, это Гретель. – Приятно познакомиться. – Хэнк протянул руку. – Она Гримм. – пробормотал Ник. Глаза Хэнка расширились. Гретель пожала ему руку с таким пожатием, которым гордился бы и Сокрушитель. – Гретель, это Хэнк, – сказал ей Ник, – Мы работаем вместе, – наклонившись к ее уху, он прошептал. – Kehrseite-Schlich-Kennen.

***

Гретель перевернулась на бок и перегнулась через край дивана, потянувшись за журналом на журнальном столике. По какой-то причине Джульетта держала дома только два вида журналов. Журнал по ведению домашнего хозяйства и какой-то бред об уходе за животными, который она, вероятно, приносила с работы. Статьи о животных были в меру интересными. Даже если статьи были дерьмовыми, Гретель нравилось смотреть на картинки, в основном это были птицы, лошади, кошки и собаки, но иногда попадались и более экзотические питомцы. Но статьи о ведении домашнего хозяйства были насквозь прогнившими. Гретель ненавидела их всей душой. Просто картинки раздражающих, идеальных домов, в которых ей никогда в жизни не будут рады. Идиллические семейные комнаты, которые никто из ее знакомых никогда не видел в реальной жизни, были разбросаны по каждой странице от обложки до конца. Может быть, именно поэтому на фотографиях они всегда были пусты. Гретель уже прочитала большую часть о животных, а чтение все равно не отвлекало от звуков. Просто приятное отвлечение в своем роде. Она включила бы телевизор, но в кабельной сети что-то перепуталось или что-то еще, потому что он не работал, какие бы кнопки она ни нажимала на пульте. После пяти минут бесполезных низкочастотных помех, который не мог заглушить даже муху, она наконец сдалась и выключила эту чертову штуковину. Ник, вероятно, мог бы заставить ее работать, но он был занят другим. Собственно, из-за его нынешнего занятия Гретель и искала, чем бы отвлечься. Это не так уж сильно беспокоило ее, как, казалось, беспокоит большинство людей, но просто сидеть здесь и слушать казалось невежливым. Особенно когда они понятия не имели, что она слышит, как они там наверху кричат, стонут и перекатываются. После того как они вернулись домой с вечеринки, а Джульетта совсем расслабилась после трех или четырех бокалов вина, Ник и его подружка проскользнули наверх, оставив Гретель в гостиной, застилающую диван, совершенно забытую. Теперь это были лишь бесконечные визги и признания в любви, сменяющиеся стонами и мольбами к какому-то божеству, заканчивающиеся скрипом пружин кровати и звуком, с которым сама кровать двигалась, шаркая по полу. Даже такой сдержанный в таких вопросах человек, как Гретель, не могла долго это выносить, а затем прижимала к уху подушку и молча молилась всем высшим силам, которые могли существовать или не существовать, чтобы они сделали ее глухой, хотя бы на всю оставшуюся ночь.

***

Около часа ночи Ник спустился и открыл холодильник. Лед все еще таял. Бад надеялся, что сможет это исправить очень скоро. Каковы были шансы найти неиспорченный ночной перекус? Примерно так же хорошо, как найти неиспорченное молоко. Похоже, ему придется довольствоваться сухими хлопьями или чем-то еще из шкафов. Закрывая дверцу холодильника, он вдруг увидел, что на прилавке кто-то сидит. Ник захлопнул дверь до конца и развернулся, готовый защищаться. – Это всего лишь я. – сказала Гретель и подошла к краю стола, спрыгнула с него, чтобы включить свет на кухне. – Это Динг-Донг? – спросил Ник, заметив темную выпечку в ее руке. – Да, – Гретель сглотнула. – Так и есть. – Кинь мне один. – Вот, – она заглянула в коробку, из которой вытащила его. – Тебе повезло, это был последний. С наполовину набитым ртом «Динг-Донг» Ник усмехнулся. – Так вы всю ночь просидели на кухне, поедая угощения от Hostess? – Ну, честно говоря, я думала, что на кухне будет тише, – призналась Гретель. Помолчав, она пожала плечами. – Это не так. На мгновение лоб Ника сморщился, прежде чем он понял, что происходит. – Ты слышала нас наверху? Гретель кивнула. – Измотал ее, да? – Боже мой. – Это единственная фраза, которую ты знаешь, Ник? Ник теперь был краснее помидора, – Не могу поверить, что ты слышала.. – он положил руку на лоб. – Ты все слышала? – Довольно много. Гретель села за стол напротив него. – Не беспокойся об этом, я к этому привыкла. – Что? – Гензель. – объяснила она, снова пожав плечами. – То есть ты хочешь сказать, что твой брат-.. – Настоящий бабник, да, – хихикнула Гретель, улыбаясь про себя. Даже когда она говорила что-то негативное о своем близнеце, она все равно скучала по нему. – Я виню в этом наших родителей. Кроме меня, ему не на кого было положиться, и, как я уже говорила, он даже говорил о наших маме и папе. Думаю, он чувствовал, что единственный способ заполнить эту пустоту — быть немного ловеласом. – В первые несколько раз он пытался скрыть это от меня, я думаю, он хотел верить, что не знаю, что слышу в другой комнате, когда мы оставались у людей. Ему было всего четырнадцать, когда он... – здесь Гретель не могла взглянуть на Ника, ей пришлось отвернуться. – Когда он начал активно добиваться женщин. – Зачем ты мне это рассказываешь? Она посмотрела на него. – Потому что я доверяю тебе. Сомневаюсь, что ты подумаешь о нем хуже из-за его поступков. Ник сморщил нос. – Так что, в течение многих лет ты слышала, как твой брат и... его... компанию...? – К этому привыкаешь, – сказала Гретель. – Ничего в моей жизни не было обычным. – Но... это был только он? Ты никогда...? – Ник пожалел о вопросе, как только произнес его. – Извини, слишком личное. Это не мое дело. – Ты спрашиваешь, приходили ли ко мне мужчины на ночь? Ник побледнел. Гретель посмотрела на стол. – Нет. Во-первых, Гензель бы их убил. Во-вторых.. что-то.. – она глубоко вздохнула. – Кое-то произошло, что заставило меня... не хотеть этого.. – Что произошло? Гретель закрыла глаза, глубоко вдохнув. – Меня чуть не изнасиловали в подростковом возрасте, Ник. – О боже, мне так жаль, – ему хотелось протянуть руку через стол и обнять ее, чтобы поддержать, но он не был уверен, хочет ли она, чтобы к ней прикасался мужчина, говоря об этом. – Я и не догадывался. – Не было никакой возможности, чтобы ты знал, – Гретель села ровнее. – Гензель даже не знал. Я никогда ему не говорила. Я не хотела, чтобы он думал, что это его вина, в тот момент он был с другой женщиной. Я не хотела, чтобы он чувствовал себя виноватым, потому что, я думаю, он действительно заботился о Мине, так звали девушку, с которой он был в тот день. Ему никогда не было дела до остальных. – Как ты..? – Как я от них убежала? – улыбнулась Гретель. – Легко. В тот день я встретила Эдварда. Он убил большую часть этих гребаных ублюдков. – Гретель, могу я тебе кое-что сказать? – Конечно. – Чем больше я провожу времени с тобой, чем больше слышу о твоей жизни, тем больше понимаю, почему моя мама оставила меня с тетей, чтобы защитить. Ты и твой брат прошли через столько всего, к чему не были готовы.. А я имел годы и годы, просто будучи обычным ребенком.. а потом обычным парнем и обычным детективом.. Гретель покачала головой. – Покидание никогда не является решением. – Она не покинула меня, не так как.. – не так, как родители Гретель. – Она выбрала позволить мне жить обычной жизнью, насколько могла. – Ник, быть Гриммом – это не то, что ты выбираешь, или что могут выбрать твои родители, – она оперлась локтями на стол. – Это не та жизнь, которую выбрали Гензель и я. Что бы ты выбрала? Ник хотел спросить. Но не спросил. Какой в этом смысл?