Fallout: Equestria — Огонь в глазах

И пегаска, и Фаермейн смотрели друг на друга в течение нескольких долгих секунд. Было заметно, как лучевой пистолет пегаски трясется в ее зубах. Он ярко светился в наступающих сумерках. «Наверно, если бы она хотела убить, то давно бы это сделала». Первой нарушить молчание решила Фаермейн. — Э-э... Привет? Пегаска отпрыгнула назад, но пистолет не убрала. — Давай... э-э... не будем друг в друга стрелять, уверена, ты и сама не хочешь получить что-то вроде свинца в голову или горящего керосина, – продолжила Фаермейн, уводя нос лучевого пистолета от себя левитацией. — Не будешь стрелять? – пропищала пегаска. На секунду показалось, что пистолет выпал, но он был надет на шею. «О, Святая Селестия, у нее есть голос!» — Только если ты не будешь. А так же если не будешь пиздить мои вещи и строить козни. Пегаска немного расслабилась и с осторожностью подошла. — Как твое имя? — Ну, меня зовут Фаермейн, но думаю это лишнее, раз уж мы раз... — А меня Перпл Клауд зовут. Ну, или можно просто Перпи. Так меня звала семья, одноклассники... хотя, не важно, кто меня там так называл. — Раз уж ты выговорилась, хочу сказать, что это было лишнее, и мы все равно разойдемся, – пожала плечами Фаермейн. — А что ты делала у работорговцев? – Перпи прищурила глаза. — Сбелажала я от них, что я еще могу сделать! – закатила глаза Фаермейн. — Не, ну серьезно! — Серьезно! «Как у этой фиолетовой пони так хорошо получается заебывать?» Глаза пегаски округлились от удивления. — А остальные несчастные пони? — Это проблемы остальных несчастных пони. Глаза Перпи округлились еще больше. — Только не говори, что ты хочешь их спасти. – закатила глаза Фаермейн. — Нам в Флайдейсе всегда говорили, что надо поступать так, как хочешь, чтобы поступали с тобой. – отчеканила Перпи. — И поэтому ты решила пристрелить меня из лучевого пистолета, – съязвила Фаермейн. Перпи надулась. – ладно, давай. Поиски Грассфаера мож Пегаска с энтузиазмом подпрыгнула и присела к песку расчерчивать схему. Фаермейн до этого не было никакого дела, она заранее взяла весь керосин, что был в банке и вышла из-за бугра. — Эй! А как же план? — Он у меня в голове, – ответила единорожка. ”Какого черта с этой кобылой происходит?” – подумала Перпи. Фаермейн рысцой подбежала к деревянному дому, несколько сгнившему за последние 150 лет. Капля керосина устремилась в дом, а за ней огненные искры. Дом начал тлеть. Затем она подбежала к другому и повторила все то же самое. У первого дома появились первые признаки горения. Потом пошла к следующему, и к последующему, и так она подпалила половину домов, как вдруг выбежал тот молодой работорговец, что предлагал продать Фаермейн как ебалку-поджигалку. — Эй, там эта, красная сумасшедшая! Из того дома выбежали еще работорговцы, только теперь их цель «поймать Фаермейн» превратилась в «убить Фаермейн». Она швырнула в них остаток керосина и пустила в след частицы огня. Они вспыхивали и падали. Земнопони взял в зубы арбалет и подстрелил им заднюю ногу кобыле. От вспышки боли все перед глазами Фаермейн поплыло. Она достала автомат и вошла в З.П.С. двум пони она прострелила головы. Трем повезло, и в их головы свинец не попал. Но Фаермейн решила и так в них попасть. Правда, без З.П.С. меткость сильно хромает. Фаермейн одному лишь прошила ухо. Этот же земнопони обошел Фаермейн, пока она пыталась прицелиться, взял лассо, набросил его Фаермейн на шею и сильно затянул зубами. Глаза единорожки округлились, рот силился набрать хоть немного воздуха. Она упала на спину, забившись в конвульсиях. А земнопони все сильнее затягивал лассо, угрожая просто-напросто обезглавили ее. В глазах все потемнело, мысли ускользали. Вдруг Фаермейн вновь вздохнула, а когда посмотрела на земнопони, увидела лишь розовую кучку блестящего порошка. Два оставшихся работорговца также превратились в блестящий порошок. Фаермейн посмотрела на крышу нетлевшего дома и увидела Перпи. У нее было красная мордашка, а на глазах накатывались слезы. Тот молодой работорговец попытался тихо смыться, но Фаермейн поднесла керосин к его носу. — Сделаешь один шаг и вспыхнешь! Он нервно сглотнул. По мордахе потекли капли пота. Перпи спрыгнула откуда-то сверху и приземлилась между работорговцем и Фаермейн. Та с недоумением на нее взглянула, и керосин выскользнул в песок. — Ты итак десяток работорговцев убила, а может даже больше. Остановись! Глаза Фаермейн округлились. — Как больше десяти? — Ты их даже не считаешь? – изумилась Перпи. — Чтож, – Фаермейн посмотрела на него. – тебе повезло, что моя подруга сумела меня остановить. Начнешь опять заниматься этим дерьмом, я на Перпи даже не посмотрю! Ты понял?! – сказала она, делать упор на каждое слово. – а теперь тащи сюда ключи от всех этих клеток и отпирай каждую! Затем с рога Фаермейн полетеля тонкая струя огня и угодила прямо в него. — Эй, эй, куда! Фаермейн и Перпи подбежали к нему и начали закапывать его в песок, чтобы хоть как-то остановить пожирающее его пламя, пока он кричал. Потом огонь потух, как и жизнь в его глазах. Запахло жареной понятиной. — Что это было? – осуждающе спросила Перпи. — Я... я не знаю... – Фаермейн упала на круп. В ее глазах была смесь ужаса с недоумением. Она посидела несколько секунд, пытаясь хоть чем-то это объяснить. Затем, ничего не придумав, достала глушитель смотрительницы из стойла и надела на рог. – Наверно, так будет лучше. Перпи кивнула, и полетела к домам в поисках ключей. Фаермейн успокоилась и похромала вслед за ней. Дома потрескивали, словно дрова в камине. Фаермейн решила пойти к тому дому, откуда работорговцы, собственно и выбежали. Внутри огонь вовсю лизал стены. Ключи висели прямо у входа, но что-то ей не давало уйти оттуда. Она взяла связку ключей в зубы и пошла внутрь. На стене висели почти выцветшие фотографии с желтым пони в жилете и ковпоньской шляпе. На столе лежал шар памяти. «Хочется здесь остаться» — Ты с ума сошла? – крикнула испугавшаяся Перпи, покашливая. Она с трудом вытащила Фаермейн за хвост (Ну ладно. На самом дела, Перпи привела ее в чувства, и Фаермейн вышла сама, пока ее подгоняла Перпи). Пока пыталась оторвать хвост, она получила ожог, врезавшись крупом в тлевшую стену. Когда обе кобылы вышли, Перпи откашлялась дымом. — Как с тобой ничего не произошло в горящем доме?! Фаермейн почесала гриву. — Да, шама не жнаю. Мне было там хорошо. Перпи посмотрела на нее, как на сумасшедшую. Потом выхватила связку ключей и полетела к рабам. Они исхудали, у некоторых не было языков. Фаермейн подбежала ним. Она нагревала рогом замки, отчего они становились мягкие.

***

Уже, когда совсем стемнело, Перпи закончила. Бывшие пленники решили остаться здесь, раз уж им деваться уже некуда. Фаермейн и Перпи тоже остались тут, но только чтобы переночевать, раз уж тут гули по-идее водятся. Перпи расположилась на старом одеяле, а Фаермейн решила заглянуть в шар памяти перед сном. ✧･ﾟ: *✧･ﾟ:* Она оказалась в теле жеребца, судя по болтающемуся... Кхм, пропустим. И этот жеребец бежал с хуфбольным мячом под ярким слепящим глаза солцем, намереваясь забить гол... И ему сделали подсечку. Он с размаху ударился о твердую землю. Но не смотря на это, он побежал и забрал мяч у жеребца. Затем развернулся и побежал к воротам противника... «Понятно, просто приятное воспоминание» Жеребец забил гол под собственный высокий рев и рев с трибун. — Итак, со счетом 4:5 выиграла Эпплуза, – прокричал, по-видимому судья. Жеребец широко улыбался, к нему подбежали сокомандники и сжали в объятьях. — Победа! – Крикнула Фаермейн голосом желто-коричневого жеребца. Когда сокомандники разошлись, к нему подошла оранжевая пони со светло-желтой гривой. Она усмехнулась. — Че, в этот раз взяла Эпплуза? – сказала она со странным деревенским акцентом, усмехнувшись. — Ну, как видишь, кузина, – носитель Фаермейн тоже усмехнулся. ✧･ﾟ: *✧･ﾟ:* Заметка: новый уровень. Новая способность: вы можете поджигать без керосина более крупные и менее горючие вещи, но не переусердствуйте!