Fallout: Equestria — Огонь в глазах

Думаю, все вы читали роман уважаемой кКат, а значит знаете об устройстве ПипБака, так что не буду на нем заострять внимание, а расскажу предысторию. Стойло 79 находилось недалеко от Вечнодикого леса. Особенность этого стойла состояла в том, что тут использовалась новейшая технология в области креоники — сохранении жизни в теле при очень низкой температуре. Но наука эта очень сложная, поэтому, поэтому проектировщики стойла заранее вычислили примерное очищение Эквестрии от радиации, если зебры все же скинут мегазаклинания. По их расчетам вышло около трехсот лет, то есть девять смотрителей в заморозке, не считая самого первого. И в отличие от других стойл, смотрительницей не может стать дочь смотрительницы. Так и жили — каждые тридцать лет после разморозки новой Смотрительницы пони молились, чтобы с ней ничего не случилось. Каждый день по прошествии тридцати лет для пони становился праздником. А каждый раз, когда Смотрительница умирала, пони были словно на иголках. Для стойла на роль Смотрительницы специально выбирались мудрые кобылы, с высшим образованием в разных областях, чтобы в случае чего они не подвели. К сожалению, таким кобылам до встречи с Селестией как раз и оставалось около тридцати лет. Спустя примерно четыре с половиной Смотрительницы и рождается героиня сего действа — Фаермейн, пылающая грива. У нее красновато-белая шкурка с малиново-оранжевой гривой. Так уж вышло, что при родах, у матери внезапно вспыхнула грива. К счастью, медпони успели потушить гриву. Через несколько недель вспыхнуло несколько пони, ухаживающих за яблонями, их спасти не удалось. Потом случайные пони, ходившие по коридорам, в том числе и мать Фаермейн. Те, кто выжил, говорили, что якобы видели зеленого жеребенка-единорога. Слухи о зеленом жеребенке распространялись с каждым новым поджогом. Тогда было решено распечатать стойло досрочно. Пони в спешке хватали оружие, небольшие яблони, броню, личные вещи, некоторые умудрялись вырывать куски стен. Смотрительница ввела пароль. Дверь с шумом отъехала. Некоторые нервно сглотнули. Перед пони впервые предстал вид некогда Великой Эквестрии: где-то вдалеке виднелся лес, вокруг была пустыня с редкими кустарниками.

***

Выход на пустошь не стал концом света, как предсказывали некоторые, жизнь продолжилась, хоть она и стала более опасной. За восемнадцать лет пони отстроили целый город из частей стойла, с огромной стеной и воротами, более того, от стойла осталась лишь пустая оболочка из свинца, которая защищала город от падения. Были госпиталь, школа, импровизированная кухня, оружейная, маленькая ратуша. Пони старались передать черты города, которые были написаны в учебниках по истории. Других смотрителей пришлось разморозить из-за отсутствия возможности поддерживать их в таком состоянии. Охранники и охранницы теперь следили не только за городом, который назвали Форестер, но и обстановкой вокруг него. Добровольцы ходили в лес за едой, а так же исследовали земли вокруг. Медпони активно изготавливали фиолетовые лечебные зелья и экспериментировали с лекарством от радиации. Хоть антирадина и было много, но он заканчивался. У некоторых пони появлялись раковые опухоли, многие стабильно раз в неделю опорожняли желудок. Иногда в город приезжали торговцы и пытались понять, что в этом городе потрескивает, но никто ничего не слышал. Забавно, но пони из стойла так привыкли к постоянному потрескиванию ПипБаков, что уже и не слышали их. Зеленый жеребенок больше не появлялся, поджоги кончились. Этот единорог стал страшилкой наравне с диким гулем. Кстати о гулях. Вокруг их было довольно много, некоторые норовили перелесть через стену, попадались пегасы с гнилыми наростами вместо крыльев.

***

Ну а у нашего чуда в перьях, по имени Фаермейн открылся талант к поджогам, а знаком отличия стал огонек. Она знала про зеленого единорога, и поэтому в детстве старалась подавлять свои способности. Когда у нее спрашивали, за что она получила знак отличия, она говорила, что умеет выбивать искры копытами, а когда просили продемонстрировать, она отмазывалась новыми подковами, болью в копытах или чем-то подобным. Однажды ее задирала Брим — бирюзовая земнопони, дочь Смотрительницы. Фаермейн старалась сдерживаться, правда! Но не сдержалась и назвала ее дочкой гниды. Брим уставилась в шоке и побежала в тогда еще строющуюся ратушу к маме. Фаермейн тоже, стараясь не шуметь. Смотрительница после этого рассказа сначала оторопела, а потом сказала следующее: «надо бы ей написать сочинение о том, как извиняется передо мной и тобой», и побежала на поиски Фаермейн. Какая удача, что Смотрительница сшибла ее дверью! Затащив к себе, она начала читать нотации о вреде сквернословия для несформированной психики. На минуточку, тогда Фаермейн было около двенадцати лет, мало, но не критично. Смотрительница дочитала лекцию, дала бумагу и сказала писать сочинение. «Не буду я писать ваше обосранное сочинение» крикнула Фаермейн, стукнул копытом о стол. У Смотрительницы взгляд наполнился ужасом. Не от сказанного Фаермейн, а от того, что лист вспыхнул. Они обе отодвинулись от стола в разных направлениях. То, что осталось от листа потухло, и Смотрительница достала из одного шкафа глушитель с мигающей лампочкой. Левитацией она нацепила его на рог. Мысли словно сбавили ход. — Выйдешь из дома без него, прикажу охранникам разбить твой рог, нам не нужны новые поджоги! «Хотя бы меньше буду волноваться о моих способностях»