Fallout: Equestria — Огонь в глазах

Прошли годы, Фаермейн стала взрослой кобылой. В подростковом возрасте она часто участвовала в драках, и ее Смотрительница решила сделать охранницей. Да, именно охранницей, стоять на воротах и, в случае чего, сжигать гулей и рейдеров. Конечно, работа не из приятных, но зато есть возможность развить потенциал. Примерно о том же подумала и Фаермейн, когда согласилась на эту работу. Пока, что попадалось несколько гулей, настолько дохлых, что для них хватило всего несколько искр. Ну а для тех, кому одной искры мало, есть керосин, который по какой-то причине как жидкость левитировать легче, хотя должно быть наоборот. И хотя, на посту глушитель носить даже нежелательно, в остальное время носить его все так же необходимо. Лишний раз эту кобылу старались не трогать, хоть и знали, что с глушителем Фаермейн заживо не сожжет. Хотя, она и сама была не против. Двух коллег, Локки и Сваппера, обоих старше ее, ей вполне хватало, с которыми она встречалась лишь на смене друг друга. Иногда они приходили поболтать, заранее сходив за огнеупорной броней. Часто спасали от скуки, когда на горизонте никого не было, но иногда конкретно заебывали.

***

Наступило время обеда, Фаермейн дождалась Локки и ушла. Сваппер уже ждал ее за столом, вместе с другими охранниками, которые патрулировали боковые и заднюю части стен. — Фаермейн, тут такое дело... Ну, понимаешь... Только не смейся... – прошептал Сваппер. — М-м-м? — Мне нравится Локки... Не специально, но Фаермейн издала смешок. — Пх, ну скажи ей, делов-то! – Фаермейн схватила зубами зеленое яблоко и принялась жевать. — Ты не понимаешь! Ведь у тебя бабочки в животе никогда не летали! – прошипел Сваппер, насупившись. «А как это, бабочки в животе?» — Не вефали, и фофом вефать ве бувут. Ве фофю увнавафь, фафово эфо. Сваппер поднял брови. — Неужели тебе не хочется близкого жеребца, с которым можно залесть под одно одеяло и сделать жеребенка? — Не-а. Самым близким мне жеребцом был тот зеленый единорог, если это не был чей-то мстящий призрак, – усмехнулась Фаермейн. — Ну, призраком он не был, я знал его лично. Ушки Фаермейн навострились, а глаза поднялись. — Вижу тебе интересно. – Сваппер усмехнулся. – Мы познакомились будучи маленькими жеребятами. Он мне казался хорошим пони, мы с ним много играли. Потом в один день он прыгнул, и из его рога посыпались искры. Одна попала мне на ногу и оставила ожог. – он поднял ногу и показал шрам с небольшое яблоко. Хоть шерсть давно отросла, сквозь нее просвечивалось белое пятно. Шестеренки в голове Фаермейн закрутились, глаза забегали. — Потом он пропал. — Как? Всмысле? — Ну, он не пропал, он прятался. Как будто он сошел с ума, и ему вдруг захотелось убивать. Однажды я увидел его, рядом с кучей костей и пепла. Не помню его взгляда, но помню, что он забежал в столовую, я его преследовал. Вот только когда я в столовую забежал, он словно сквозь пол провалился! — То есть это были не просто галлюцинации, а реальный пони... Значит он и мою мать сжег... — Возможно, – подтвердил Сваппер. — И после распечатки стойла?.. — Думаю, он сбежал. Ему бы хватило мозгов додуматься сбежать, даже обезумев. А если бы его схватили, я бы знал. — Мгм... После этого разговора оба ели, не проронив ни слова.

***

Локки со скучающим видом смотрела вдаль и пыталась увидеть хоть что-то, за чем можно понаблюдать. Увидев Фаермайн, она оживилась и вприпрыжку удалилась. Почему-то она всегда забывает о диджее Пон-3. Ну а так как Фаермейн это не Локки, она незамедлительно включила его на своем пипБаке: ...Рейдеров окупиравала Понивилль. Те, кто там находились, попытались сбежать. Кому-то удалось спастись, а кому-то нет. Если вы, пленники, меня слышите, желаю вам удачи. О! Новое сообщение! Зеленый единорог сбежал! Не знаю как, но сбежал! Ушки Фаермейн тут же стали торчком. «Это ли не знак? Хотя... А как же Форестер?» Любопытство и чувство долга сцепились в схватке внутри Фаермейн, словно два радтаракана за последний кусок мяса. Видите, все получится, если захотеть, жеребец тому подтверждение! С вами был диджей Пон-3, и я говорю вам правду, какой бы горькой она ни была. Ну а теперь насладимся песнями Сапфир Шорс. «Идти или не идти? Так, Селестия любит троицу, будет хоть одно напоминание об этом зеленом единороге, иду». Пошел дождь, слабый и теплый. Ну, настолько, насколько он не успевал охладиться, пока летел. Фаермейн заметно приуныла. Она вообще не любила дождь. Остаток дня он лил, не переставая.

***

Облака вдали покраснели, а это значит, что солнце клонилось к закату. «Ну наконец-то все!» Фаермейн посидела еще немного, дождалась Сваппера, хотела уйти, как вдруг он крикнул: «Я вспомнил! Того единорога зовут Грассфаер!» «Похоже это и был тот самый знак». Фаермейн поспешила свою комнату взять все самое необходимое. Она взяла седельные сумки, положила туда всю еду и воду, что находились у нее в комнате, пузырек с керосином, лечебные зелья с повязками, антирадин, спички на случай выгорания и автомат, который она давным-давно стащила из оружейной вместе с примерно ста патронами. Вещи были собраны, осталось лишь зайти к смотрительнице. Делов-то! Когда Фаермейн вышла из лачуги, на улице совсем стемнело, и единственным источником света стали лампы, которые раньше висели в коридорах. Через стену перелетел спрайтбот со светящимися глазами. Как обычно, он играл патриотическую музыку, на этот раз Марш Параспрайтов. В ратуше все еще горел свет. Фаермейн вздохнула и постучалась в дверь, а затем открыла ее. Рядом со смотрительницей сидели другие, несколько лет назад находившиеся в заморозке. Они сидели за столом, пили спаркл-колу и играли в карты. Сидели, пока Фаермейн не открыла дверь. Происходящее в ратуше стало похоже на тот момент, когда в школьный класс заходит учительница, а жеребята прячут игрушки и пытаются делать вид, будто занимаются уроками. — Кхм, что-то хотела? – спросила смотрительница с серьезным видом, пытались скрыть улыбку с лица. Происходящее поставило в небольшой ступор. — Я благодарна за пищу и крышу над головой, но я хочу уйти. — Позволь спросить. За-чем? – усмехнулась смотрительница. — Хочу увидеть мир, – уклончиво ответила Фаермейн. — И куда же ты направишься? — Это не имеет значения, – в качестве подтверждения серьезности слов Фаермейн одним движением копыта скинула глушитель с рога и тут же поймала его левитацией. — То есть ты бросишь нас? Ты ела вместе с нами, пила вместе с нами, училась вместе с нами, работала на благо Форестера вместе с нами! И после всего этого ты хочешь уйти? Бросить свою семью? Да почти треть всех пони — твои кровные родственники! — Эм... Да! Хочу убедиться, что моей семье ничего не угрожает. — Ладно! Давай, можешь идти, но назад мы тебя не пустим, мало ли, вдруг дурное влияние других пони превратит тебя в таких же... – смотрительница не успела договорить, Фаермейн вышла из ратуши. Она вдруг хотела уйти, как услышала разговор. — Ты нахера ей позволила уйти? – спросила одна из пони. — Не волнуйтесь, я ее знаю. Хоть она и ведет себя, как тринадцатилетняя кобылка, но она предана Форестеру. Заскучает и придет. Для печей огонь мы и сами умеем разжигать в случае чего. И без нее справимся. — Но она последняя! «Последняя? Кто?» — Повторяю: она вернется. Если не вернется, я бутылку от спаркл-колы съем! «Ладно, пусть другие на это посмотрят!» На радостях она побежала к Свапперу к воротам. Он спокойно себе спал. — Эй, ты че творишь?! Он тут же подорвался и наугад выстрелил куда-то вдаль их своего огнемета. — Я не сплю! – крикнул он спросони, – а, это ты. Ты чего не спишь? — Я ухожу! И, будь добр, откопай в пипБаке какую-нибудь функцию съемки. Смотрительница сказала, что если я не вернусь, она съест бутылку от спаркл-колы! — Эээ... Ладно, проходи, – он открыл огромные ворота, совсем чуть-чуть, чтобы пони смогла пройти. — Удачи со сменой! – крикнула куда-то назад Фаермейн, когда вышла. — Мгм, и тебе того же. На месте попадания из огнемета Сваппера оказались размазанные внутренности большого радтаракана, ну, или двух обычных. Заметка: Следующий уровень. Новая способность: Избранный. Вы являетесь последним представителем ***, в вас попасть труднее на 5%, что делает вас менее уязвимым(ой).