Миры Эми

Наверняка вы открыв эту книжку думаете что она будет заурядной и очередной скучной книгой с фэнтези без каких либо жизненных уроков, но нет, я обещаю вам, она будет интересной, эта история произошла 11 лет назад. Стоит лишь посмотреть на главную героиню, девочку 5 лет, которая переживет то, что лучше не видеть ребенку в таком возрасте. Все, что с ней происходило все это время, сложно описать. У нее были любящие родители, которые всякий раз проявляли к ней заботу. Все могло быть прекрасным. У Эми были бы свои привычные для подростка проблемы: школа, плохие оценки, путь к самодисциплине. И это лишь ее выбор, кем она станет: разленится и просто кинет все на полпути, или возмется за голову и вместе со своими страхами доберется до того, о чем она мечтает, попутно скидывая мешок с этими страхами в воду. Или, быть может, вовсе закроется в себе, не желая тратить время на сложные для человеческой лени задачи. Обязательно ли в истории должна быть мораль или урок, который для себя может вынести читатель? Хорошо, обращаюсь к тебе, читатель. Не кажутся ли тебе истории о путешествии через миры скучными? Я хочу заставить тебя задуматься об этом, ведь другого шанса на ответ у тебя может и не быть.

***

Все началось в городе Онорклифф. Пока по дождливым улицам прогуливались люди в дорогих костюмах, они часто проходили рядом с домом, в котором жила главная героиня. Дорога, через которую они переходили, была выстелена каменистой тропой, вымощенной еще в XVIII веке. Было видно что дорогу все же ремонтировали, но решили оставить ее в том стиле в котором она была построена изначально. А ведь строилось все на века! Дом, в котором жила Эми, снаружи он имел белый фасад и стены сделанные из качественной древесины, по количеству окон можно было понять во сколько обошлись такие неплохие апартаменты, их тут было порядка 14, также вход украшала веранда с навесом над ней и столиками, Ее родители взяли дом недавно, после того как унаследовали его от бабушки. Но не стоит торопить события. Лучше рассказать о истории с того, что произошло прямо в этот день. Родители Эми, помимо того, что и так были достаточно обеспечены, Грейс и Ричард Мамблс жили в счастливом браке почти восемь лет. И всего через три года после женитьбы, у них появилась дочка, которую они решили назвать Эми. Она росла в тепле и заботе и не могла представить себе, насколько сложен и многогранен мир. Ей, как ребенку, не было об этом известно. Она училась говорить, ходить, четко выражать свои мысли. Поэтому уже к трем годам она научилась читать. Ее воспитанием действительно занимались, и приучали ее к дисциплине. Перенесемся на пять лет вперед. Вот-вот должна состояться восьмая годовщина их свадьбы, на которой Эми тоже будет помогать родителям, украшая дом бумажными украшениями и рисуя то, что придет ей в голову. Она имела незаурядный ум, а потому обычно рисовала что-то очень удивительное. В то же время Грейс была на кухне и готовила еду на ужин. Тогда были 60-е годы, а потому другой семейной модели быть не могло. Женщины обычно занимались только бытом и детьми в то время, как мужчины ходили на работу, чтобы обеспечить семью. Отец работал юристом, представляющим сторону обвинения, а потому несложно представить, какой тяжкой была его работа. В качестве рабочей одежды он носил кожаную фуражку с козырьком, а в качестве одежды на нем обычно было серое пальто и брюки, закрепляемые ремнем. На ногах у него были обычные сапоги. Насчет домашней одежды он не был изобретателен, носил почти то же, что и мужчины в те годы: рубашку с пуговицами, хлопчатобумажные брюки, а на ноги обычно одевал носки и шерстяные тапочки. Мать носила блузку и длинную юбку, на ногах также носила носки и домашние тапочки. Эми же одевалась по-разному, но всегда ярко и необычно. Ей нравились платья с юбкой и комбинезоны, в которых было удобно ходить. По ее размеру было сложно найти что-то подобное, но все же Грейс удавалось находить дочке одежду. Ричард, возвращаясь с работы, долгое время отдыхал, читая газету и ожидая, пока Грейс приготовит ужин. Но коротать время таким образом ему было слишком скучно, а потому он пошел в детскую, чтобы провести время с дочкой, которую он невероятно любил и в принципе в ней души не чаял. В детской был невероятно красивый ремонт. Все же его зарплаты на что-то подобное хватало. Он бы мог даже взять дом в ипотеку без наследства от бабушки. Прогуливаясь по комнате, он искал дочку, поскольку она могла где-то прятаться. Единственное место, которое могло быть этому посвящено, это ее особый уголок, в котором она может творить в одиночестве. Отец идет украдкой, чтобы не сигнализировать о своем резком появлении. Это был первый раз в жизни, когда он умудрился открыть дверь бесшумно, не оставляя за собой даже звука. Но, наступив на резиновую игрушку, которая издает писклявый звук, он все же выдал свое местоположение. В ответ на этот писк прозвучало... — Кто это там на мою сигнализацию наступил? — озадачилась девочка, бросая карандаши и выглядывая из своего тайника. Это был обычный шалаш из одеяла, закрепленный с разных сторон гвоздями. Этот шалаш ей делал отец, но со стороны он был довольно мил. Она выглянула оттуда, но было лишь видно ее лицо - с детскими чертами. У нее были большие глаза, тонкие брови, волосы черного цвета, а само лицо было овальной формы. На нее смотрел отец, нахмурив брови, потому что не смог пробраться незаметно. Он нагнулся и обратил свой взор, смотря дочери прямо в глаза. — Я должен был догадаться, что ты обнаружишь любого, кто к тебе зашел, — Ричард ярко улыбнулся, смеясь над собственной невнимательностью и радуясь сообразительности Эми. Он подбирался ближе к дочери. со стороны Эми это выглядело так, как будто великан, заглядывает к ней, пытаясь исследовать её убежище Эми уже почти закончила сюрприз, который готовила для родителей на их годовщину. Так уж совпало, что их годовщина еще и была за три дня до Рождества, а потому вместе с ленточками с пожеланиями маме и папе, она вырезала снежинки и нарисовала Санту со снеговиком, которых заботливо раскрасила так, как ей позволяет ее детская фантазия. Она потихоньку вылезала из-под убежища. Теперь стоя во весь рост. — Да, я вообще-то вам сюрприз готовила, — сказала она, встав в уверенную стойку. О ее уверенности говорило многое: она стояла ровно, раскрыв рот и расправила плечи, говоря так четко, что многим непостежим ее высочайший уровень дикции. Она держала испепеляющий взгляд на отце и смотрела на него, нахмурив брови. от нее прямо излучалась уверенность и сильнейшая аура. но Ричард тем не менее лишь хитро улыбнулся и почесал щетину, которую он никак не мог сбрить из-за того количества работы, что на него валилось каждый день. На часах уже было без двадцати минут шесть часов вечера, и все близилось к ужину, а потому хотя бы двадцать минут уделить дочери время ему хватало с лихвой. Подождав, пока дочь договорит, он продолжит: — Неужели? Я так рад, что ты у меня такая умница. Может, покажешь, или я могу тебе помочь? — Он хотел увидеть, что такое интересное сделала его дочь. Все же обычно она очень старается, чтобы показать свою радость и эмоции родителям. Девочка кивнула. Она медленно начала красться к убежищу, и тут ее остановил папа: — А ты чего так медленно туда идешь? — озадачился отец, почесав щетину и открыв рот. Все же у него было объяснение: он хотел эффектно раскрыть свое появление, а действия Эми, честно говоря, являлись поводом для вопросов и объяснения, почему она так резко притихла. Но тут же Эми перебила Ричарда. — Тихо, там у меня медвежонок спит, не буди его, — Ричард тут же усмехнулся и хихикнул, наблюдая за тем, как возмущенная дочь смотрит ему прямо в душу, надув щеки и приподняв одну верхнюю губу. Ричард лишь ждал, когда она покажет ему украшения, замолкнув на долгое время, он наблюдал за дочкой. Она быстро заглянула в убежище Эми, искала свои рисунки посреди бесчисленного количества игрушек, которые были разбросаны по всему убежищу, изначально они находились на своем месте, но когда Эми выбиралась из убежища, она задела их, и из-за этого игрушки накрыли собой листы бумаги. Спустя несколько минут поиска она нашла их. На них были написаны пожелания и поздравления с Рождеством вместе со снежинками, а на других были рисунки, посвященные годовщине свадьбы Грейс и Ричарда. Из рождественских украшений она взяла только снежинки, они были вырезаны из старых газет. Среди них было множество новостей о мировых событиях и противостоянии коммунистического блока против капиталистического. Она копошилась там ещё несколько минут, откладывая те, которые она планирует показать позже, и из тех, что она хочет показать сегодня, Эми выползла из убежища с румянцем на щеках и предвкушением к тому, что она их сейчас покажет. Их было порядка шести, если рассматривать эти рисунки, то как раз уже подоспеет ужин, но первым делом отец обратил внимание не на рисунки, а на снежинки, которые были вырезаны из газет. Конечно, Эми могла спокойно попросить отца купить бумагу, но ей было важно сделать что-то необычное. — Хмм, говоришь, снежинки, они же из старых газет, хорошо придумано, — отец начал вглядываться в них. На снежинках была видна часть текста газеты. Ричард будто прошел целый курс истории, пусть он и прекрасно знал события, которые происходили хотя бы 10 лет назад. Здесь было все: от убийства Джона Кеннеди до новостей, тесно связанных с положением дел в Британии, снежинки было большие а потому текст на них был виден целыми кусками. Но все же отец узнавал в них события, которые происходили в родном для семьи городе Онорклифф. Почти весь текст был вырезан, но он смог разобрать пару слов о пропаже некоего мальчика по фамилии Кроу. Его имя было неизвестно, а сам он был объявлен пропавшим без вести и исчез из города, будто бы его никогда и не существовало. Это событие было разглашено на весь город, поскольку после пропажи мальчишки стало известно о еще нескольких пропажах, будто их кто-то намеренно начал похищать. Однако эта шумиха продолжалась не так долго, хотя полиция до сих пор ищет детей, но не достигает в этом значительных успехов. Закончив осмотр газет, он наткнулся на совсем уж старые издания, сообщавшие о смерти Иосифа Сталина, и перешел к рисункам. — Пап, ты так долго смотрел на снежинки, что ты там такого нашел? — Эми лишь интересуется этим, ей все же неизвестно ничего о старых исторических событиях. — Я раздумываю над тем, как много произошло за 10 лет. Ты же вырезала снежинки из газет, думаю, ты умница, читать умеешь, — Ричард начал осматривать рисунки. Это были детские рисунки, в которых было описано, как она любит маму и папу, поздравляет их с годовщиной, добавляя от себя комментарии, наполненные шармом детской непосредственности. Она даже упоминает несколько песен, которые любит слушать на Рождество. — Пап, видишь, я нарисовала себя, тебя и маму, и то, как вы сильно-сильно обнимаете меня, — даже несмотря на то, что это обычный рисунок от девочки 5 лет, все же стоит подметить, что у нее неплохо получается рисовать. Даже несмотря на то, как они выглядят, в них заложены эмоции и любовь. Рассматривая их, отец то ли дело улыбается и чувствует то, как любит Эми по-настоящему. — знаешь, а я ведь и правда тебя сильно люблю, ты всегда была любима нами, запомни лишь то что даже когда мы тебя ругаем мы тебя любим, ведь детские шалости это нормально, главное рассказать почему нельзя - он говорил воистине хорошие слова, несмотря на то что он вынужден часто скрывать свои эмоции боясь порицания от общества в кругу семьи и особенно близких ему людей он показывает и доказывает что он примерный семьянин и прекрасный отец, осматривая рисунки он даже немного пропадает из этого мира потому что в моменты когда он проявляет себя настоящего ему хочется побыть с этим чувством как можно больше — спасибо, я люблю вас - и вскоре дочь просто оказывается на его руках, он обнимает ее, когда она сама удобнее мостится у него на груди и лежит на ней чувствуя себя в полной безопасности, это воистину прекрасно.

***

Вскоре Ричард слышит звуки шагов. Кажется, это идет Грейс. Она хочет позвать семью к общему столу. Всегда, когда идет Грейс, она тихо топает и идет медленными шагами, а потому это нельзя было спутать ни с чем. Да и кроме Грейс к детской было идти некому. Она открыла двери. Из дверей выглянуло лицо овальной формы с голубыми глазами, тонкими бровями, губами, которые находились на коротком расстоянии от носа прямой формы. В то же время, когда на мать смотрели зеленые глаза Эми и такие же зеленые глаза Ричарда, они ожидали, пока Грейс что-то скажет и позовет их к столу. — Ну что же, стол к накрытию готов, я кое-что очень интересное приготовила, вам уж точно понравится, — Грейс сделала, кажется, самую довольную в мире улыбку. Конечно, это может быть простая реплика для разогрева, но если бы она лукавила, Ричард бы это заметил и отнесся бы к такому заявлению с сарказмом. Но он уже провел достаточно времени с Эми, а потому поднялся и взглядом на дочь, показал чтобы Эми сделала то же самое. Они проходили через коридор. Этот дом действительно был неплохо сделан, целых 3 комнат, 3 на первом этаже и 3 на втором, – это очень большое пространство. На кухне играло радио. Проходя через коридор, семья обменялась парой фраз. — Не хочу раскрывать все заранее, мне нужно сохранять для вас интригу, — снова сказала мать довольным голосом. От нее давно не излучался такой позитив и эмоциональная открытость. Ричард даже немного этому удивился, почесав голову, он поднял указательный палец и захотел напомнить супруге, из-за чего она так до этого момента испытывала такие яркие эмоции. — Ты так искренне радовалась, когда осматривала этот дом после того, как я его купил, и еще когда в качестве подарка на твое день рождения один из гостей подарил тебе пластинку с песнями Элвиса Пресли, — он напомнил ей два случая, когда она готова была прыгать от радости, и ведь действительно те ситуации по эмоциональности были похожи на данную. — Неужто ты там нашла миллион фунтов от самого Элвиса Пресли? — он решил добить комичность этой ситуации саркастичной шуткой, обьединяя деньги, с ее радостью насчет пластинок Элвиса. — Если бы мне пришел такой приз, я бы вообще никому не говорила, — их разговор был довольно любопытным, так сказать, Ричард и Грейс наконец опять воссоединились, чтобы разговаривать по душам. Грейс было скучно, поскольку муж пропадал на работе. Радость ей приносила лишь дочь, с которой она, естественно, проводит больше времени. Все это время Эми шла за родителями. Для нее разговоры взрослых людей между собой всегда были необычными. Они общаются на другие темы, которые не интересуют Эми. Это естественно: дети интересуются другими вещами, их гораздо сильнее интересует игра, рисование, мечты о тех, кем они хотят стать в будущем. Но Эми, даже не понимая этого, все равно искрится от любознательности. — Ма-а-ам, а кто такой Элфис Пресли? — сказала она с ярко выраженной буквой «Ф», поскольку ей послышалось, что папа сказал это точно так же. Ее указательный и большой пальцы поднялись к подбородку, а взгляд стал вопросительным. — Это мой любимый исполнитель, у него такие прекрасные песни. Твой папа помнит, как я с ним танцевала под его песню, — в то время, когда она впервые услышала песни Элвиса, она была молода. Эми не было и в помине, и Грейс с Ричардом часто танцевали и развлекались друг с другом. когда Отец доучивался последний год на юридическом факультете, тогда уже не было времени танцевать. Ричард много времени проводил на работе, приходя на выходные и в будние дни вечером. Естественно, после этого Ричарду хотелось отдохнуть, в конце концов, выполнить супружеский долг, но не танцевать. Но, похоже, на этих словах Ричард вспомнил трогательный момент и захотел повторить, так скажем тряхнуть стариной, это было видно по его улыбке и прямому взгляду на жену. — Тогда что мешает немного потанцевать? — спрашивает Ричард, все еще смотря на жену. Грейс сразу поменялась в лице: ее глаза засветились, как звезды, а на лице появилась широкая улыбка. Она хихикнула и вместе с Эми и своим мужем дошла до кухни. Кухня была обычной, украшенной полом в шахматном стиле, плиткой с подогревом и разными современными на тот период вещами. В середине стояла плита, сверху над плитой по умолчанию находилась конфорка. По бокам — несколько тумбочек, чтобы на них делать все остальное: резать на дощечке продукты, ставить туда все необходимое, что есть на кухне. Слева стоял кран и холодильник. Если смотреть на кухню с коридора, стол будет расположен прямо перед коридором, а 4 стула по бокам. Она спрятала то, что приготовила, поскольку хотела еще привнести немного сюрпризов в заботливо приготовленную еду. На радио играли джазовые песни, из него так и издавался знакомый голос. В момент зазвучало начало песни

How'd you like to blow your top Dig yourself some fine ree-bop Hi-de-hi, he-de-he Oh, the hi-de-ho man, that's me

— Ох, джазовые песни, помню еще эти песни, когда была возрастом, как ты, Эми, — она подошла к радио и сделала его тише, чтобы оно не мешало проведению времени для семьи. Она взяла накрытые полотенцем ароматные блюда и отнесла их к столу, расставив тарелки и вилки с ложками. Все делалось с невероятной щепетильностью, она хотела, как сильнее удивить и мужа, и дочь. Расстилая все, Грейс и сама была в предвкушении, она наконец закончила ходить вокруг стола хороводами, и теперь все было готово к подаче. — Садитесь, сначала открою то, что обычно готовлю, - подождав, пока Эми и Ричард спокойно сядут на свои места, она решила уже не томить и открыть то что делала обычно. Первым был томатный суп, рассчитанный на 8 порций, он был легким, как раз под вечер. Потом был просто чай, три кружки, она добавила туда сахара, сколько предпочитает каждый из членов семьи. Она специально спрашивала у Эми, сколько именно ей нравится. Эми нравится две чайных ложки. Далее она, все же не удерживаясь, медленно снимает полотенце с третьего, и там был жульен с курицей и грибами. Она не готовила его еще никогда, но точно увидела в его рецепте что-то невероятно вкусное, в одном из журналов, лежащим в родительской комнате. В журнале были отдельные страницы, посвященные рецептам необычных блюд. "Каждая профессиональная домохозяйка должна знать как готовятся эти блюда, у них невероятный вкус, вы сможете порадовать детей и даже соблазнить мужа" — Это что-то очень вкусное, мам — ближе всего к жульену она готовила разве что лазанью, и то лазанья кардинально отличается по рецептуре. Вся семья начала обедать и весело обсуждать последние новости. Эми рассказывала о всех смешных или интересных новостях, которые происходили в детском саду. Самое невероятное, что Эми доела быстрее всех, но и одновременно говорила тоже немало. Доев, попрощавшись с родителями, она пошла обратно к себе в комнату заниматься тем, чем обычно занимаются дети, оставив родителей друг с другом. Это был скорее ход для того, чтобы мама и папа провели больше времени вместе. Именно так она и рассуждала: побыстрее уйти, чтобы оставить маме и папе больше времени, чтобы вспомнить все моменты. — Знаешь, Ричи, ты даже лучше меня готовил ещё в старшей школе. Ты тогда вкусные фрикадельки умел готовить, у тебя всё получалось вкусным, — она говорила уже после того, как пережевывала, чтобы сохранять культурность беседы. По вкусу жульен был невероятным, и было куда разыграться. В прошлом Ричард занимал почетные места в школьных ярмарках, и он всё делал сам. Многие ему предрекали карьеру профессионального шеф-повара, но в итоге он, не желая противиться желаниям родителей, поступил на юридический в качестве прокурора. Сталкиваясь с предубеждениями и обвинениями в том, что он пойдёт на всё, чтобы осудить даже невинного, его буквально осуждали за то, что он, будучи частью правосудия, делает свою работу. А потому эта история Ричарду особенно неприятна. — Мне не хочется об этом говорить, уж прости. — Это оставило на нём сильную рану. То и дело в местных газетах выходили обвиняющие статьи, и в них говорилось: «На всё пойдёт ради обвинительного приговора». Это был очевидный вброс, но ничто не остановит людей, они всё равно найдут в человеке функцию козла отпущения, который во всём виноват. — Извини, я помню, что ты говорил лучше это не затрагивать, — она опустила взгляд, а инструменты в её руках упали на стол. — Ничего страшного, Грейс, главное, что ты меня поддерживаешь, — к её щеке протянулась рука, медленно сползающая на плечо. Между ними снова установилась та связь, которой так давно не было. — Спасибо, — её взгляд снова был обращён обратно к мужу. Она вспомнила дни, когда они вдвоём проживали беззаботно и просто жили, не думая о проблемах взрослой жизни. — Давай ближе к 9, ну, в общем, я буду ждать тебя в спальне, — продолжила она, протягивая руку Ричарду к области паха, намекая на то, что они приятно проведут время перед сном. — Хорошо, что у тебя голова не болит, — Ричард улыбнулся и съехал на шутку. Конечно, у него было достаточно сил выполнить супружеский долг. Грейс после этих заигрываний с мужем заметила бутылку игристого вина, валявшуюся на полу. Самое странное, что ранее её там не было. Она решила пока что поставить её на стол. На столе всё ещё стояли две кружки с чаем, из которых было отпито совсем немного. Чай после трапезы всё ещё был холодным. — эта бутылка раньше в тумбочке рядом с плитой стояла. она своим весом вывалилась? — она не думала, что в этот вечер будут происходить мистические вещи. Будем честны, она вообще не верит в мистику и волшебных существ. — Да ладно, это вполне возможно. Я, в конце концов, сижу напротив плиты. Если бы я даже случайно задел эту бутылку, я бы точно услышал стук и то, как она катится. — Ладно, не бери в голову. Ну, не призраки же её себе на вечеринку хотели утащить, — в странной ситуации Грейс отшучивается, чтобы разрядить обстановку. Хотя, конечно, теория о призраках маловероятна. Что-то точно произошло, раз она так резко оказалась на полу. Списывать на невнимательность это невозможно. — И то верно. Давай просто продолжим тут сидеть, пообщаемся немного, чаю остывшего попьём, уберёмся и пойдём себе по делам. — Ну и про заключительную часть дня он не забудет и исполнит то, что от него требуется как от мужчины, у которого, слава богу, с этим всё ещё всё нормально. Его губы коснулись кружки с остывшим чаем, и Грейс, спустя секунду, сделала также. Отпив ещё немного из кружки, вдруг их одолела явная горечь выпитого, и супруги прокашлялись. Ричард наклонился и локтем задел бутылку, она упала на землю и разбилась.

***

Из кухни прозвучал звук, похожий на выбитую пробку от шампанского. Ситуация в доме начала накаляться ещё сильнее. Эми, после того как ушла к себе в комнату, долгое время играла со своими игрушками, придумывая разнообразные сюжеты. За минуту до этого резкого звука, вырвавшейся пробки, она держала в своих руках игрушку единорога, сшитую из хлопка, с гривой и милым рогом, а напротив неё был монстр, у которого выбиты два зуба. Она разыгрывала дружеский разговор, придумывать что-то подобное — это обычный способ развлечься и развить фантазию. — Я ушла из королевства, потому что меня изгнали, — говорит Эми, отыгрывая единорога. Она, по её сюжету, была единорогом, который нарушил запреты королевства людей, и теперь её изгнали, но она была свободна внутри. А напротив неё стоял монстр с хвостом, он скорее напоминал собой круглово монстра с красным мехом и причудливой мордочкой, двумя глазами темно-синего цвета и выпирающими из пасти зубами. Но она представляла его как добро, несмотря на то, что на нём висит клеймо монстра, он добрейшей души существо, которое всегда подбодрит и поддержит. — Ох, милая мисс единорог, я вас так понимаю. Вы не единственные, кому приходится жить с такой проблемой, — монстр разговаривает отчуждённо и с грустью, потому что у него уже много лет не было никого, кто его поддержит. — Не волнуйтесь, мистер Монстр, я уверена, вместе мы вернём справедливость в королевство и покажем им, что они ошибаются, — часто за её игрой наблюдала мама, удивляясь, как она умеет строить такие сюжеты. В таком возрасте она создаёт незаурядные ситуации, она судит существ не по их внешнему виду, а по тому, как они себя ведут, — это многое говорит о её хорошо развитом интеллекте. После этой фразы она услышала что-то примерно такого характера, удивившись, Эми вышла из комнаты, проходя на цыпочках. Выбравшись оттуда, перед ней оказалось то, что не должна видеть девочка её лет. На кухне полный бардак: лежит бутылка из-под игристого вина, пол весь заляпан жидкостью, которая перетекла уже и на ковёр, а её родители свалились на пол и их укрыла ткань со стола, разбросанная повсюду посуда. Это выглядело как погром, но на этом месте не было явных следов борьбы, что-то подобное можно объяснить тем, что супруги свалились всем весом на стол и сдернули оттуда ткань, на которой всё стояло. Сама ткань была облита чаем и запачкана. Они были мертвы, но что для Эми значит смерть? Она от страха свалилась на пол, встав на колени, вокруг как будто всё потемнело, чувствовался запах безысходности, будто бы все резко потемнело, а сзади её кто-то касался пальцами и выкачивал всю радость, питаясь её страхом от потери родителей. Но что послужило причиной их смерти? — Девчонка, разве ты не можешь понять, что ты натворила? Отравить собственных родителей цианидом, — вдруг тёмная тварь заговорила, обвиняя Эми в убийстве родителей. Было совсем не важно, случайно или специально она это сделала. Эми сковывал страх, она не могла сказать даже слова в ответ. В её голове крутилось: «Неужели это я виновата в этом? Нет, не может быть». — Помнишь странную ампулу с, как ты выразилась, сиропом? Перед тем, как идти играть, ты выронила её в чайник. Твоя глупая мать этого не заметила и в итоге налила отравы, — он играл с её чувством ужаса как мог. Краски всё сильнее сгущались. Она не видела лица существа, которое к ней обращается, но она слышала его голос, максимально грозный и угрожающий, будто выбравшийся из преисподней. — н-н-но к-к-как же моя к-к-кружка с чаем - дрожащими устами выговорила девочка смотря в пол. — о, все очень просто, вода в чайнике закончилась и она налила ее из бутылки, она этим спасла тебе жизнь, девчонка. — н-неужели, нет, я не могла, не могла этого сделать - ее голова была наполнена страхом и отчаянием, ей хотелось кричать, но ее язык будто бы кто-то заморозил, она хотела убежать, но ее тело было парализовано, ее взгляд потемнел еще сильнее и она легла на теплый кухонный пол потеряв сознание и ушла в ужасный сон.