Химера

«А ты по-настоящему сама любила ли, как боги, не сходящие с ума?»

Что бы Би ни говорила, но это успокаивало. Это позволяло держать все в полном контроле. Это позволяло молчать. Пусть он снова скатился в прошлое, но оно того стоило. Или, по крайней мере, в этом нужно было себя убедить. Иначе будет хуже. Намного хуже. «Заткнись, Эндрю, заткнись» - шипел мозг, когда лезвие легко рассекало белую кожу. Он помнил, как делал это в первый раз. Как каждым порезом закрывал себе рот. Только бы промолчать, не выдать боли, не выпустить тайны, не позволить прорваться страху. И сохранить те крупицы, которые помогали ему чувствовать хоть что-то. «Заткнись, Эндрю, заткнись. Закрой рот. Замолчи», - не меняясь в лице, он концентрировался на боли. Меланхолично смотрел на то, как ползут по продольным запястьям ниточки крови. Боли не чувствовал. А как хотел бы. Заменить ту боль, что разъедала его изнутри не хуже кислоты, той болью, что снова и снова причинял себе сам. Он вернулся к этой силе почти год назад. Понял, что не справляется, что вот-вот сорвется, и летним ярким утром вытащил один из ножей Рене. Смотрел долго, ловя собственный взгляд в холодном отражении оружия. Потом размотал повязки на руках, вгляделся в бесчисленные тонкие белесые шрамы. И, не задумываясь, легко скользнул лезвием по коже. Это оказалось удивительно просто. Смотрел на собственную кровь и чувствовал горечь на языке. Все то, что хотелось сказать, пробормотать, прокричать или прошептать, залезло обратно в глотку. Осталось только проглотить. Сила подарила молчание, глушила боль, разрушала страхи. И не важно, что сила была уничтожением. Никто об этом не узнает. «Заткнись. Закрой рот. Лучше не будет». Да, он точно это знал. Потому что едва пережил первый раз, когда позволил себе поверить, когда привязался к Кэсс, мог пожертвовать ради ее любви собой и молчать. Эндрю спустя годы уяснил только одно – любовь убивает. И запретил себе ее. Когда появился Нил, Миньярд понял, что что-то не так. Но были таблетки, и все можно было списать на них. Даже если врать самому себе. А это было легко. Когда же иллюзии рассеялись, очевидное отрицать уже было невозможно. И Эндрю погряз в собственной слабости, утягиваемый Джостеном куда-то на глубину темной бездны, где он снова был слишком беспомощным. Миньярд никогда не позволил себе признать, что у «этого» между ними есть название. Что «это» серьезно. Даже когда Морияма отстали от Нила, и позволили дышать. Даже когда они год за годом жили бок о бок вместе, играя за команду Пальметто. Эндрю позволял всему этому находиться в своей жизни, ровно до того момента, когда Нил попросил о большем. «Заткнись! Закрой рот!». В тишине не слышно, как на руке появляется новый узор молчания. И на лице ледяная маска. Маска, которая никогда не исчезает и за которой никто ничего не увидит. Маска, которая позволила ему сделать то, что следовало. Потому что он знал, что это будет правильно, иначе убьет. Что бы ни говорила Бетси. Что бы ни верещал Ники. Любви не существует. Этого не существует. Потому что он порвал с Нилом. Все началось с разговора с Рене. Это был последний учебный день для близнецов. Больше фикция, чем настоящие занятия. Они выпускались. От старого состава оставался только Нил, которому предстояло еще год проучиться в Пальметто, а затем сложить капитанское звание и уйти куда-то выше и дальше. Эндрю уже подписал контракт с «Белыми фениксами» и должен был через две недели прибыть в другой штат на сборы. Аарон уходил в медицинский колледж вслед за своей благонравной подружкой. Эндрю молчал, будто не замечая ее. Но сдерживал ярость, когда видел эту смазливую мордашку в их компании. Они с Нилом вернулись в общежитие как раз после занятий, и Джостен, сбросив сумку у стола, невзначай заметил: - Билеты в Северную Каролину стоят не слишком дорого. Эндрю молча открыл шкаф, осматривая его на наличие свежей футболки. - Думаю, я смог бы приезжать пару раз в месяц, - осторожно продолжил за его спиной Нил. Эндрю замер. Не то чтобы он не думал о том, что будет, после того, как Миньярд уйдет, а Джостен останется в Пальметто еще на год. Но чем ближе приближался выпуск, тем дальше он задвигал в сторонку мысли о том, что им делать. Потому что сам не знал. Услышав намекающие слова Нила, Эндрю запаниковал. Он не был готов к этому разговору. Поэтому единственное, что он сделал, это захлопнул дверцы шкафа и, не оглядываясь, вышел из спальни, а затем из самой комнаты. Нил его не окликнул. Выйдя в коридор, Эндрю достал телефон. Спускаясь вниз, набрал Рене. - Привет! – привычным дружелюбием отозвался голос Уокер. - Через два часа заберу тебя, - бросил блондин, хлопая себя по джинсам и с успокоением понимая, что сигареты с ним. - Хорошо, - спокойно отозвалась она. – Что-нибудь взять? - Нет. И повесил трубку. Рене была ценна. В отличие от остальных, она понимала его с полуслова и не задавала вопросов. Поэтому о чем-то выходящем за рамки он мог поговорить только с ней. Сняв машину с блокировки, Эндрю сел за руль и, прикуривая, завел мазерати. Та заурчала, будто они давно не виделись, и нервоз Эндрю чуть схлынул. Только этого было недостаточно. Поэтому вдавив ногу в педаль газа, Миньярд рванул с места. После выпуска Рене преподавала детям из сиротской школы при католическом храме в двух часа езды от Пальметто, что было несомненной удачей для Эндрю. Когда нужно, он мог сорваться и вытащить ее чуть ли не с урока. Однажды так и было. Спарринга так и не случилось, но Рене разумно решила провести урок на природе. И пока дети бесились в парке, они смогли поговорить. Эндрю доверял Рене, зная, что она может задвинуть весь свой мир, чтобы выделить ему полчаса, когда это было нужно. И как раз сейчас это было жизненно необходимо. До обшарпанной школы Миньярд доехал за час сорок. Слишком медленно, учитывая степень его взвинченности. Хотел было звонить Уокер, но, заметив ее на ступеньках школы, свернул и подъехал прямо ко входу. Рене быстро спустилась вниз и села в машину рядом. - Привет, - улыбнувшись, поздоровалась она, кидая на него легкий взгляд. Эндрю промолчал, выворачивая на дорогу. Через пять минут они приехали на место. Забрав сумку из багажника, оба молча поднялись по внешней лестнице на крышу трехэтажного старого здания. Место, где им никто не мог помешать. Каждый раз, цепляясь за железные полусгнившие ступеньки, Эндрю прошибал холодный пот. Этот мазохизм придумал он сам. Драться на высоте – что могло сделать его еще сильнее? Через час они сидели, прислонившись к бортику крыши. Костяшки пальцев саднило даже несмотря на тугую обвязку бинтами. Ныла икра. И как он упустил этот удар? Мышцы горели, но он почти успокоился. Рене сидела, свесив руки с согнутых колен, и смотрела вперед. Между ними стояла бутылка воды, к которой оба уже успели приложиться. - Люблю вид отсюда, - с легкой улыбкой произнесла Уокер. – Особенно, как сейчас. Сейчас садилось солнце. Жара, наконец, спадала, уступая место душному вечеру. Но это все же лучше, чем дневное пекло. Эндрю откинул голову назад, упираясь в прогретый солнцем кирпич. Холода начнутся еще не скоро. А жаль. - У вас с Нилом что-то случилось? – наконец, спросила Рене. Вроде ненавязчиво и без лишнего напряжения, но с легкой тревогой. - Джостен собирается приезжать в Каролину два раза в месяц, - с абсолютным спокойствием ответил Эндрю, чувствуя, как внутри все снова затянулось в пружину. Слишком много чувств. Слишком. - Это плохо? – уточнила Уокер, внимательно поглядывая на него. Не сказала «разве», потому что тогда это бы придало проблеме Эндрю оттенок незначительности. А она прекрасно понимала, что важно, а что нет. - Да. Они снова помолчали, наблюдая, как медленно клонится солнце к горизонту. Миньярд взял бутылку и сделал несколько глотков. Вода успела согреться и обдала теплом и без того горячее тело. Замутило. - Что тебя беспокоит? Эндрю прикрыл глаза, отрезая от себя солнечный мир. Под веками запылало красным. Все, что касалось Джостена, всегда было красным. Огненные волосы с красным отливом, красная кровь, преследующая его везде и всюду. - Что все это слишком далеко зашло, - неохотно выдохнул Эндрю, чуть ли не выплевывая из себя навязчивое слово. - А как ты видел развитие сюжета? – тихо поинтересовалась Уокер. Ее голос вплетался в легкое дуновение теплого ветра почти идеально. - Никак. Не должно было быть никакого сюжета. - Но он есть. Верно. И теперь ему нужно разобраться с тем, что делать дальше. - Нил хочет приезжать к тебе, чтобы не терять вашу связь. А чего ты хочешь сам, Эндрю? – мягко спросила Рене. Миньярд открыл глаза, снова пуская в себя солнечный свет. Ему казалось, что стоит огненному шару скрыться за горизонтом, последний свет окончательно оставит его душу. - Все было ради игры. И Нил тоже. Игра в Пальметто окончилась, мы расходимся и пойдем разными путями, - ответил Эндрю, немного помолчав. Он не врал себе и не собирался врать Рене. Он твердо знал, что так будет лучше. - Можно начать новую игру, если ты захочешь, - заметила Уокер, улыбнувшись. Ненавязчиво подсказывала. – Как и все мы начали. В конце концов, все только этого и ждут. Я не говорила про новый спор? Миньярд равнодушно махнул ей рукой, мол, продолжай. Лисы остаются лисами даже после выпуска. - Ребята делают ставки на то, как вы дальше будете с Нилом жить. Что-то внутри Эндрю дрогнуло, заставляя напрячься. - Есть три версии развития событий. Ты снимешь дом или квартиру в Северной Каролине, и Нил будет проводить у тебя все праздники и выходные. Второй вариант похожий – ты будешь снимать квартиру в Пальметто и сам ездить сюда. Ники твердо уверен в том, что вы скоро купите общий дом где-нибудь посередине и заведете трех кошек, - неспешно рассказала Рене, развязывая бинты на одной из ладоней. Эндрю промолчал, чувствуя, как внутри него начинает закипать кровь. Вот как. Он перешел грань, но не заметил когда. Все не должно было так далеко заходить. Всего этого не должно было быть. Мираж стал реальностью. Игра зашла слишком далеко. - Эндрю, - мягко позвала его девушка. Она чувствовала, что все в нем изменилось. - Все не должно было заходить так далеко, - повторил он собственные мысли, сжимая ладони в кулаки. Потом протянул, будто в задумчивости. – Они ждут… Они думают, что все так серьезно. - Вы давно вместе, их можно понять. - Мы не вместе, - отрезал Эндрю и холодно повторил. – Все было только ради игры. И это было правдой. Каждый лис был в команде, но играл в свою игру. Кевину нужно было спрятаться от Рико, научиться дышать свободно и рвануть дальше, покоряя мир экси. Ники играл ради братьев, Аарон потому что это условие Эндрю поставил перед Ваймаком, чтобы играть самому. Рене играла ради будущего, а Элисон назло прошлому. Бойд и Уайлдс ради себя. А вот Нил… Джостен готов был положить жизнь ради игры. И потому остался когда-то. Но игра Нила в Пальметто закончится через год, игра Эндрю уже сегодня. Все условия были выполнены, а значит, вместе их больше ничего не должно было держать. Потому что одно дело, когда все это ради экси. И совсем другое, когда это перестает быть игрой и грозит вылиться во что-то слишком серьезное. В дом, кошек, совместные праздники… - Не стоило, наверное, мне рассказывать тебе про пари, - грустно улыбнулась Рене, вглядываясь в него. – Я думала, подскажу тебе выход. - Ты и подсказала, - глухо отозвался Миньярд и поднялся на ноги. – Поехали. Он молча завез Уокер домой, а потом поехал в кампус. Не торопился. В сумерках плыл будто в дымке собственных мыслей. И думал-думал-думал. О словах Рене, о собственной уязвимости. О том, что не хотел всего этого. Завибрировал телефон. Смс от Джостена. «Я купил мороженое». Заманчивый призыв. Нил прекрасно понял, что Эндрю его предложение не понравилось, но не давил. Просто звал обратно. Как всегда осторожно. А из головы все не выходит этот дом и кошки. Гребаный Ники. Это не его жизнь. Он не сможет кому-то дать все это. Такие вещи для Ники и Аарона. Или для Бойда. Ведь это они же с Дэн недавно купили дом? Нил говорил… В кампусе было оживленно. Не удивительно, конец года. Все разъезжаются по домам. В комнате тихо. Из спальни несло запахом сигарет. Эндрю бросил ключи на стол, запер дверь и пошел туда. Нил сидел на столе, подогнув под себя одну ногу, и курил в открытое окно. Миньярд сел с другого конца. Джостен, не глядя, щелкнул пальцами по пачке сигарет, направляя их по скользкой поверхности в сторону Эндрю. Вспыхнула зажигалка, заалел кончик, и блондин затянулся. - Мороженое в морозилке. - Решил зайти с козырей? - Разве не мороженое привело тебя домой? – наигранно удивился Нил, бросая на него быстрый взгляд. Эндрю окатило чужой тревогой. Прочь. Все это было слишком. - Уверен на девяносто процентов, что нет, - не меняясь в лице, ответил Миньярд. Смотрел в окно, глубоко затягиваясь густым дымом. - Жаль. А я надеялся, что я всемогущий, - Нил попробовал пошутить, но оба понимали, что это бессмысленно. Они снова замолчали. В тишине докурили. Потом уставились друг на друга. - Завтра я уеду, - наконец, произнес Эндрю, всматриваясь в темноте в знакомые черты. - До твоего отъезда в Каролину еще неделя, - невозмутимо ответил Нил. – Что-то изменилось? - Здесь стало скучно. Джостен прищурился. Разговор принимал неприятный оборот. Особенно зная, что Эндрю никогда не врет. - Сыграем? – спросил Нил, чуть подумав. Он не хотел ходить вокруг да около. - Тебе нечего мне предложить, забыл? - Тогда просто правда за правду. Миньярд едва заметно склонил голову, и Нил воспринял это, как знак согласия. - Тебе не понравилось мое предложение приезжать к тебе в Каролину. Почему? Эндрю неопределенно пожал плечами. - Не вижу смысла. - Видеться? - Да. - Почему? - Это уже два вопроса, Джостен. Ты играешь не по правилам. - Окей, твоя очередь, - недовольно согласился Нил. - Ты хочешь купить свой дом? – слетело с языка Эндрю, прежде чем успел подумать. Но он даже не пытался остановить эти слова. Хотел окончательно убедиться. - Что? – недоуменно переспросил Джостен. Такого вопроса он точно не ожидал. - Ты все слышал. Отвечай. Нил задумался буквально на секунду. Хмыкнул. Стряхнул пепел, затянулся и на выдохе ответил: - Ты и так прекрасно знаешь. У меня никогда не было дома и единственное место, которое им стало, это твой дом. - Это не ответ, - холодно отмел Эндрю слова Джостена. Ему нужна точность. - Да, я хочу когда-нибудь купить свой дом, - с легким раздражением ответил Нил. Едва не закатил глаза. Это было так привычно, что у Миньярда кольнуло где-то внутри. Черт. Почему он не замечал, что так глубоко и глупо увяз во всем этом? Эндрю, не меняя застывшей маски безразличия, меланхолично повел рукой, мол, твоя очередь. - Почему ты больше не видишь смысла в том, чтобы видеться? Джостен смотрел на него пристально, чуть прищурившись. Руки были напряженно сжаты, лицо заострилось. Он ведь прекрасно знал, к чему все идет, но все равно хотел услышать. Ладно. Это ведь нужно было им двоим. - Потому что все закончилось. Учеба, Пальметто, команда. - И мы? - Нет никаких «нас», - губы Эндрю искривились, выдавливая его личную правду. – Я уже говорил тебе, Джостен, с тобой просто было не так скучно, как со всеми остальными. - А теперь скучно? - Не нарушай правила. Нил гневно выдохнул. Он злился, не мог сдержать рвущийся из него гнев отца. Но с Эндрю это никогда не работало, и Джостен об этом знал. - Купив дом, ты бы хотел завести кошек? – Миньярд продолжил «игру». Нил моргнул несколько раз, прежде чем осознать нелепость вопроса, а потом ответить. - Да, было бы неплохо. - Сколько? - Как минимум две, - процедил Нил, тут же повторяя предыдущий вопрос. – Теперь тебе скучно со мной? Эндрю хотел соврать. Готов был произнести это короткое слово, которое убило бы все между ними, но дало бы ему лазейку не объяснять настоящих причин. Но как это, когда ты в первый раз врешь человеку, который знает тебя изнутри? Эндрю не смог и сказал правду. - Нет. Не скучно. Но теперь мне все это не нужно. - Что – «это»? - Встречи, дом, кошки. - Да причем тут дом и кошки?! – наконец вспылил Нил. - Притом, что этого тебе захочется, - блондин перевел на него тяжелый взгляд и впился в глубину ослепительного синего. – Свой дом, живность, нелепые поездки к друзьям на праздники, совместные выходные, отпуска, подгоняемые друг под друга. И всю эту чушь, которая нужна другим людям, но не мне. - Только в этом дело? – в голосе Джостена сквозило неверие. Он и смотрел также, чуть нахмурившись и не понимая. Но ничего не отрицал. - Разве этого мало? – Эндрю равнодушно пожал плечами. - Мы можем решить эту проблему, - чуть помолчав, произнес Нил. Неуверенно, но предлагая. В последний раз. Хотя уже сам знал, что зря. - Нет никаких «мы». И не будет, - бросил Миньярд с деланным безразличием. Хотя кого он обманывал? Сейчас ему действительно было все равно. Он не хотел этого. Он не хотел больше Нила. - Тогда это конец? Шепот тихий. На грани иллюзии. Эндрю чувствовал в себе вакуум, наполненный распирающей во все стороны пустотой. Больше чувствовать позволить себе не мог. Повернулся к Нилу, бросил на него скучающий взгляд и ответил: - Называй, как хочешь. Нил смотрел на него в ответ долгую минуту, а потом кивнул. Потянулся за сигаретами, и даже в темноте была видна его чуть подрагивающая рука. Эндрю проследил за ней взглядом, затем развернулся, спрыгнул со стола и молча вышел из комнаты. А утром улетел в Северную Каролину. Устроился в тихой однокомнатной квартире, которую предоставляла ему на время контракта дирекция команды. Сразу же начал ездить на тренировки, присматриваясь к игрокам. Со всеми держался на расстоянии. Ел, спал, много занимался в зале, игнорировал сообщения Би. И все было нормально первые две недели. Пока не позвонил Ники. Хэммик жил в Германии с Эриком, как этого всегда и хотел. Он регулярно заваливал двоюродного брата фотографиями и сообщениями, рассказывая обо всем, что с ним и его горячо любимым парнем происходит. Все это Эндрю, как правило, игнорировал, поэтому ко всему прочему Ники регулярно ему звонил. Выслушав привычный поток эмоциональных и частенько бессвязных мыслей, и даже коротко ответив на парочку вопросов, Миньярд напоролся на последний. - Как там Нил? Всего три слова, а они завели Эндрю в тупик. Ники не отличался умением сохранять личное пространство других людей и постоянно обзванивал всех членов команды. Он был твердо уверен в том, что все они семья и поэтому не должны переставать общаться. Именно он знал все обо всем и всегда первым. И то, что Хэммик не знал ничего о том, что произошло, означало, что Нил молчит. Этому молчанию можно было позавидовать. - Спроси сам, - коротко ответил Миньярд, чувствуя, как сдавило горло. Внезапно. А ведь ему казалось, что он хорошо справлялся. - Но я спрашиваю у тебя! – весело воскликнул Ники, а потом, резко погрустнев, добавил. – К тому же он не разговорчив в последнее время. Серьезно, как вы переносите расстояние? Для нас с Эриком это было так… - Я порвал с Нилом. Эндрю не должен был этого говорить. Но сказал, потому что слушать Ники не было никаких сил. Рано или поздно кто-то должен был узнать. Теперь цепочка отрицания не прервется. Уж Ники об этом позаботится. В телефоне повисло молчание. А потом соответствующий Хэммику вскрик: - Ты – что?! Миньярд смотрел в окно и молчал. За стеклом сгустились сумерки, поглощая и пряча от него мир. Ники затараторил: - Подожди-подожди, я правда уверен в том, что со связью какие-то проблемы. Скажи мне, что я неправильно тебя понял. Может быть, ты имел в виду «я солгал Нилу»? Типа солгал, что не ел шоколадное мороженое? Ох, Ники. Неисправимый оптимист. Эндрю промолчал, раздраженно думая о том, что не вешает трубку только потому, что Ники его брат. Хотя когда это его останавливало? - Ты порвал с Нилом? – недоверчиво повторил Хэммик. – Нет-нет-нет! Этого не может быть, Эндрю! Может. Но тупому Ники этого не понять. На фоне послышался шум и неразборчивый обеспокоенный голос мужчины. - Ох, Эрик! Ты не представляешь, что случилось! – расстроено запричитал Хэммик. – Эндрю и Нил… Миньярд отнял телефон от уха и нажал на сброс вызова. Не мог этого больше слушать. Скрестил руки на груди, продолжая смотреть куда-то вне себя. Он продолжил жить так, как пожелал. Месяц, два. Играл в экси. Влезал в драки. Игнорировал звонки и сообщения Би. Не отвечал встревоженному Ники. Изредка общался с Кевином, который то и дело критиковал его манеру игры в новой команде. Пару раз перекидывался дежурными сообщениями с Аароном, но часто переписывался с Рене. Как-то подцепил в баре парня, но, впрочем, далеко ничего не зашло. И продолжил ощущать это внутри себя. Вакуум. Разрастающуюся, выпирающуюся за границы разума пустоту. Всё молчало. Весь мир молчал. И Эндрю отказывался верить в то, что это случилось по вине Нила. Точнее, потому что Миньярд вычеркнул его из своей жизни. Джостен тоже молчал. Эндрю, впрочем, и не думал, что он продолжит напирать. Нил единственный, кто умел держать слово и не переступать границы. Но слышать в своей голове эту тишину с каждым разом становилось все сложнее. Молчал Нил. Не посмел говорить о нем никто из семьи. Ни один из лисов даже не попытался влезть. Вокруг Эндрю стояла тишина. Она проскальзывала в его дом, окутывала с ног до головы, заставляла цепенеть. Временами в ночи возвращался бессознательный детский ужас, и Миньярд едва удерживал слово «пожалуйста», готовое сорваться с губ. И ненавидел себя за это. А потом в особенно яркий день достал нож и распорол этот вакуум, эту изнуряющую тишину. Он практически слышал, как трещит кожа, когда острое лезвие разделяет ее. Этого хватило для того, чтобы заткнуть себя, чтобы собрать осколки своего безумия и затолкать на дно его липкой души. Только ненадолго. Спустя неделю позвонил Аарон. Все-таки решился влезть не в свое дело. Эндрю переодевался после тренировки, когда зазвонил телефон. Увидев на экране имя брата, хмыкнул, но трубку поднял. Близнец начал с нападения. Как обычно. Не зря у них одна кровь. - Я разговаривал с Бетси, - сухо произнес он. - Поздравляю, - отозвался Миньярд, вытаскивая чистую футболку из сумки. - Она говорит, что ты прервал терапию, - голос звучал недовольно. Аарон никогда не ходил вокруг да около. Эндрю уставился в стену, лениво рассматривая застывшего в крике феникса. Почему он вообще должен это обсуждать? Только потому, что они росли в одной утробе? Так себе причина. - Эндрю, не хочешь рассказать? - Нет. - Эндрю. Аарон давит. Пытается отчитывать его. Ему надо было не врачом становиться, а учителем, отстраненно подумал Эндрю. Аарон давит, потому что испытывает какое-то подобие ответственности за жизнь близнеца. Но никакой ответственности нет. Они вообще друг другу почти никто. Сейчас их разъезд по разным штатам это доказал. Каждый идет своей дорогой. Семья понятие слишком расплывчатое. Слишком. - Эндрю, - Аарон настаивает в ответ на его молчание. Голос напряжен, но брат все-таки держит себя, чтобы не скатиться в раздражение. Знает, что тогда разговор будет сразу же закончен. Нил никогда не давил. Но думать о нем было плохой идеей, поэтому он все-таки удосужился ответить надоедливому брату. - Терапия была обязательным условием в Пальметто. В новой команде этого не требуется, - равнодушно пояснил Эндрю. Сказал полуправду, но и ее будет достаточно. Аарон не должен знать. Никто не должен знать о том, что Миньярд медленно сходит с ума. - Но… - Что тебе надо, Аарон? Не хватает подопытных в колледже? - Мне позвонил Ники и… Понятно. Не стоило и надеяться, что болтливый братец удержит свой длинный язык за зубами. Все сработало именно так, как нужно было. Теперь все пути для отступления отрезаны. И если уж Аарон, который ненавидит Нила всем сердцем, удосужился позвонить и попытаться узнать, в чем дело, значит, все разорвано на части окончательно. - Займись своими пациентами, - безучастно заметил Миньярд, запихивая грязную форму в корзину. - Эндрю… Эти попытки нравоучений нужно было остановить. Поздно играть в заботливого братца. - Тебя еще не бросила та твоя девка? – с показным равнодушием протянул Эндрю и услышал на другом конце телефона недовольный вдох. - Вообще-то я сделал Кейтлин предложение и собирался… Эндрю поморщился и повесил трубку, не дав Аарону возможности продолжить рассказывать. Ему было не интересно. Вообще больше ничего. Все превратилось в один замкнутый, бесконечный круг. Колесо времени медленно начало крутиться. Закончилось разрывающее на части лето. Затем дождливая осень, ознаменовавшая начало сезона. Все наполнилось экси, автомобильной дорогой, изнуряющими перелетами и людским шумом. Пришла и быстро ушла зима. Эндрю провел праздничные каникулы дома, отрезав от себя участливое предложение Рене и настойчивые просьбы Ники приехать. Позже узнал, что в Германию прилетал Аарон со своей девкой, но отнесся к этому с безразличием. Стремительно пронеслась весна, выбив «Белых фениксов» из чемпионата. И все это время было наполнено тишиной, которую изредка Эндрю разрезал ножами. Это помогало до тех пор, пока она не сменилась истеричными воплями. Весь мир заголосил о Ниле, заставляя трескаться и без того хрупкий самоконтроль Эндрю. Джостен. Талантливый игрок экси, за чье имя билось несколько команд высшей лиги, окончил Пальметто и яркой звездой собирался засиять в мире спорта. И вот тогда Эндрю, наполненный мертвым молчанием, зажал уши руками, потому что, наконец, услышал. И это было слишком громко. Слишком.