Значит, всё не так уж плохо на сегодняшний день

      — Дай мне руку.       Шэдоухарт будто соткалась из лагерных теней. Только что её было не видно и не слышно, но стоило Таше чуть-чуть отойти от нагромождения камней, так она даже вскрикнуть не успела, а жрица уже стояла перед ней.       Таша держала ладонь на ране, желая дойти до палатки и обработать порез. Боль накатывала волнами, становясь всё более явной — жаль, что действие вампирской слюны было слишком уж кратковременным. Надо будет поскорее добраться до книжек о вампирах, которые Таша так по-хомячьи утащила.       — О чём вы говорили? — спросила Шэдоухарт, нарушив неловкое молчание. Таша протянула ей ещё кровоточащую руку, и жрица теперь медленно вела двумя пальцами по обе стороны раны. Порез покрывался белой рубцовой тканью, и весь процесс заживления проходил в несколько раз быстрее, прямо-таки на глазах. — Это, конечно, не моё дело...       — Я капала ему на мозги, он делал то же в ответ.       — Значит, как обычно, — усмехнулась Шэдоухарт. — Как ты вообще его терпишь?       — Кое-как. Вы же с Лаэзель тоже как-то...       — Мы не проводим столько времени вместе, упражняясь в острословии. — Жрице явно не понравилось упоминание гитьянки, но процесс лечения она не прерывала. — На самом деле, да, меня не особо волнует, что вы обсуждаете, но это, — пальцы надавили сильнее, — вызывает больше вопросов. Исита, тебя ничего не связывает, кхм, с Ловиатар?       — Э-э, нет? — «Ловиатар, Ловиатар, что-то же было в игре, да? А, кажется, в лагере гоблинов был профессиональный БДСМщик». — Я всё-таки не жрица. А ты, кстати, чьего храма будешь?       Таша не ждала, что Шэдоухарт ответит ей правду сиюминутно, исключительно за красивые глаза — если у Иситы вообще были эти самые красивые глаза. Жрица замялась, и это было красноречиво донельзя.       — Храм у нас небольшой, — внезапно сказала Шэдоухарт. — Мы предпочитаем хранить тайны нашего божества.       — Та-айны, секре-еты, — прогудела полушёпотом Таша. — Я режусь, потому что был неприятный период в жизни. Я бы не хотела к нему возвращаться, но ещё больше я не хочу, чтобы меня кусали. — Шэдоухарт вскинула голову. Рана почти заросла в ровный тонкий шрам, но ладонь жрица не убирала. — Что? У тебя же был этот вопрос на языке, да? Как видишь, никакой тайны у меня нет, просто... вредная привычка, не знаю, как назвать, ха-ха... ха...       — Что ж, эм-м, — Шэдоухарт отвела взгляд, а затем вновь посмотрела на Ташу, — я расскажу о своём божестве... потом, если мы не превратимся в иллитидов к тому времени. Просто это не то божество, которое принято обсуждать в большом кругу.       — Нас сейчас всего двое здесь. Но ладно. Пока твоя богиня не трогает нас напрямую и не приказывает избавиться от нас, верь, в кого хочешь.       — Исита... почему ты решила, что это богиня?       «Блядь. Я сегодня заткнусь или нет?»       — Акх-эм, ну, трудно поверить, что такая красивая изящная девушка служит воителю-мужлану, кхем.       Таша думала, что бы сказать ещё, желая перевести в шутку буквально всё. Шэдоухарт смотрела на неё из-под сведённых бровей.       — Неважно. Спокойной ночи, Исита.       Шэдоухарт оставила Ташу в одиночестве, тихой поступью удалившись к спальному месту. Таша облокотилась о нагромождение камней и задалась вопросом: «Я словила одобрение или неодобрение? — а затем: — Где мои плашки, меню и кнопка выхода, а?»

♪ ♪ ♪

      — А ты, Исита, — обратился к ней Уилл, — что будешь делать, когда...       — Пойду и надерусь, — ответила Таша, потирая глаза, пока в черноте закрытых век не заблестели фейерверки. «И с вероятностью 99% снесу игру к хуям и верну Ирке деньги, пускай это и был подарок».       — Звучит как неплохая идея, — с внезапной улыбкой в голосе отреагировала на заявление Шэдоухарт. — Была бы возможность, я бы присоединилась.       Заканчивался пятый день пребывания Таши в Фаэруне. И весь этот день пролетел в пути. Пока отряд не остановился, всё было терпимо, почти хорошо, но теперь Таша завалилась на разложенный спальник и ощутила, как гудят ноги. Портянки из кусков какой-то ткани спасали ступни ровно до последних часов двух, наверное, а потом расползлись по ноге, позволив сапогам натереть ещё парочку мозолей.       В Изумрудной роще и близ её не осталось каких-то важных дел, да и Таша не могла вспомнить что-либо. Именно по этой причине было решено отправиться в путь до логова гоблинов, чтобы решить проблему с Хальсином — если он ещё жив — и самими гоблинами. Утром Таша ходила в рощу с Карлах, чтобы забрать стрелы и арбалетные болты, и окружившие их дети сообщили новость, от которой Таське стало сначала очень страшно, но следом радостно: вчера вечером Миркон ходил на берег на самом севере рощи, где столкнулся с гарпиями, но на помощь ему пришли друидские дети. Они то ли травы собирали, то ли просто развлекались с друидской магией вблизи берега, когда услышали пение и поняли, что дело нечисто. «Это же было в игре, да? — задавалась Таша вопросом, пока тифлинги пересказывали историю о небольшом переполохе даже среди старших друидов. Кага быстро прекратила беспорядки и волнения, но на тот берег ходить стало запретом. — Как я могла забыть? Видимо, это было что-то из первых пройденных мной событий — подумаешь, спасла, подумаешь, малец какой-то. Значит, это был кудряшка Миркон? Это же было где-то в конце августа? Или в начале сентября? Да, я начала играть в двадцатых числах августа, значит... нет, я всё равно не помню ни гарпий, ни Миркона».       Август и сентябрь... Хуже того периода был только ноябрь, когда Таша всё-таки поняла окончательно: нет, она не может продолжать жить с Коляном, и нет, она не примет ни единое его извинение, что бы он ни пообещал — синяк на треть лица не прощают.       — Ну, в конце путешествия нам всем не помешает сходить в таверну и выпить, — согласился Уилл, — но, Исита, что потом-то? Ты останешься во Вратах Балдура?       — Стоило, наверное, спросить, отправится ли она во Врата Балдура вообще, — поправила соратника Карлах. — Всё-таки есть немалые надежды, что наша беда с личинками будет решена у гитьянки в — Лаэзель, как ты там называла это место?       — Ясли.       — Да, конечно. Они явно не в городе находятся, а?       — Верно, — с холодным спокойствием ответила Лаэзель. — Гитьянки не ищут встреч ни с кем, да и никому не поздоровится встретиться с моим народом.       — Собственно, если наше путешествие, цель которого избавиться от личинок, закончится в яслях, то мы будем вольны разойтись, куда глаза глядят, — завершила мысль Карлах. — Было бы замечательно дойти с вами всеми до Врат Балдура, но это, наверное, совсем уж мечты и несбыточные желания.       Карлах развела руками. Таша приняла сидячее положение и оглядела товарищей. Надеяться, что чудо-машина гитьянки внезапно будет работать, как обещано, было явно беспочвенно. Значит, им всем придётся топать во Врата и разбираться с Нетерийским мозгом. Таше, конечно, хотелось бы оставить эту проблему на настоящую Иситу, но... Слишком много «но».       Вымершая деревня оказалась построена внезапно далеко, да и размеры её игровой версии значительно уступали реальной. Со слов членов отряда, устроившие здесь когда-то засаду гоблины сидели у ворот, до которых от уже виденного раньше Домика Сторожа идти пришлось около часа, по ощущениям. Гейл успокаивал тем, что в деревне обязан быть хотя бы один рунный круг. Об этих кругах Таша, наконец подгадав время и будучи в состоянии что-то запоминать и учить, спросила Гейла по дороге. Своё незнание она в очередной раз оправдывала деревенским происхождением оттуда, где такой штуки не водилось. Гейл даже не особо задавал вопросы по этому поводу, определённо довольный возможностью поболтать о магии. И отвлечься от своей болячки, видимо, — волшебник вновь выглядел побледневшим и иногда его одолевала внезапная одышка.       Настоящие рунные круги, в отличие от игровых, не позволяли перемещаться из любой точки и делать это кому угодно. Обязательно был нужен кто-то с магическими способностями, а чтобы перенести весь отряд, магу требовалось взаимодействовать с кругом. В ночь падения наутилоида Гейл смог спасти сам себя, что было в силах мага, но, памятуя, как эта попытка закончилась... Ни у кого не было желания застрять в булыжнике. Гейл на этапе объяснений, как всё это Плетение в кругах работает, заговорил с таким пылом, что Таше приходилось задавать уточняющие вопросы. Запомнила она куда меньше, чем, наверное, следовало, но основной принцип поняла. Возможно. Во всяком случае, в её сознании родились вопросы и мысли: «Можно ли сравнить Плетение, переносящее людей, с радиоволнами? Кто-нибудь уже использовал Плетение как способ быстрой связи или все слишком уважительно относятся к Мистре, чтобы обсуждать через неё дела на работе и вчерашний ужин? Хм, хе-хе, Мистра — организатор ФСБ, хе-хе-хе...»       — Иса, стоит ли ждать, что мы встретимся во Вратах Балдура хотя бы раз, когда закончится всё вот это? — Гейл обвёл рукой окраину деревни, скорее говоря о ситуации в целом. — Я много времени просидел в своей башне, не покидая её, но, может, зря? Ты уже выступала в тавернах?       — Было дело, но я уже не помню, где, — соврала Таша, поморщившись, будто в попытке вспомнить.       — Когда подвернётся случай, пригласи нас, мы послушаем, — произнёс Гейл с поистине обворожительной улыбкой. — Надеюсь, к тому моменту моя болезнь меня не добьёт, конечно.       Отряд успел пройти поселение насквозь, заглянув в несколько зданий, почти случайно подравшись с троллями, запугав новоприбывших гоблинов и мимоходом протянув руку помощи Барку Руту — буквально. Таша помнила, как коварны рычаги, и лопасть мельницы Карлах остановила вручную, чутка её подпалив и отпустив лишь тогда, когда Уилл разрезал верёвки на гноме. Из лагеря у рощи было решено взять самое необходимое, оставив остальное под защитой чар... и под надзором Иссохшего, которому верили с неохотой, но спорить и уверять его, что живой мертвец вряд ли что-то сделает, никто не стал. Возможно, внутренне все ощущали некую силу более великую, чем могло бы скрывать это хрупкое на вид тело.       — Я вряд ли усижу на месте, всё-таки Побережью Мечей нужны защитники, — говорил Уилл, — но и ты, Исита, вроде бы странствующий бард. Может, пересечёмся в каком-нибудь городе. Или даже в деревне на богами забытой земле, м, что думаешь? — Уилл очень забавно поднял и опустил брови, вызвав у Таши сначала недоумение, а затем неловкий смех, который она скрыла в кулаке.       — Эй, Сердцеед Фронтира, решил её смутить? — поддела Карлах с усмешкой.       — Она смеётся, так что попытка того стоила, — с усмешкой же ответил ей Уилл. — Кстати, Карлах, раз ты не собираешься возвращаться в Аверно, желая найти своё спасение в Фаэруне, не составить ли тебе компанию? Мне-то особой разницы нет, куда идти.       — А ведь несколько дней назад ты весь такой грозный и надутый шёл меня убивать. — Карлах приподняла плечи и выставила локти в стороны, пародируя грозного надутого Уилла. По лагерю прошелестели смешки. — У меня есть некоторые дела во Вратах Балдура, надо кое с кем поквитаться.       — А я и не прошу немедленного ответа.       — А я не против однажды согласиться. Если, конечно, ты не упадёшь в моих глазах, Клинок.       — Теперь Уилл не сможет кошке даже «брысь» сказать, — вмешалась Шэдоухарт, которая еле заметно, но улыбалась, пускай первой мыслью от взгляда на эту улыбку было «показалось». — Исита, я не могу обещать, что хоть раз, но смогу увидеть твоё выступление после нашего спасения. Однако буду вспоминать, как ты пела вне городских стен, под покровом ночи. Это были... м-м, весьма запоминающиеся вечера.       — Я тогда буду вспоминать твои мягкие руки во время лечения, — махнула в сторону Шэдоухарт Таша. Потом перевела взгляд на Карлах. — Как только будет решена проблема с сердцем, хотя бы частично, найди меня любой ценой — надо бы тебя обнять со всей силы!       «Даммон скоро что-то придумает, это точно. Во втором акте можно ещё раз подлатать Карлах, и тогда... Эй, я же смогу обнимать её столько, сколько хочу, а не столько, сколько позволит игра!»       Таше, возможно, стоило начать планировать дальнейшие действия, исходя из знаний об игровых актах, но это бы значило полное погружение во всё ещё непривычное происходящее. Дальше Теневые земли и Лунные Башни, Таниэль, Кетерик Торм и мутные истории с Песней Ночи, Изобель и Шэдоухарт; Горташ, Орин, Врата Балдура в их великолепии и Цирк Конца Дней, а ещё, а ещё... В голове было слишком много мыслей, а помимо них — много пробелов, и даже зная многое наперёд, Таша не могла сказать, как пойдёт история здесь. Что-то уже искажалось не без влияния Таши, а что-то изначально было другим, отличным от игры, и более всего Таша боялась, как бы страх двигаться вперёд не подготовленными не сказался на чьих-то жизнях. Мог ли Хальсин уже...       Нет-нет-нет, нельзя было унывать здесь и сейчас, он же сильный со всех сторон друид, он должен выжить. Какие-то гоблины, пф, не так и страшно... «Ну да, ну да, не так страшно, выйди против одного такого, ага».       Когда этому всему суждено закончиться? Когда Исита наконец вернётся в тело или даст о себе знать?       Мысли подобного рода роились в голове с шумом гудящих пчёл на пасеке, не давая ни уснуть, ни впасть в нормальный эльфийский транс. Таша думала, что проведёт так до утра, но в один миг, когда подобие сонливости накинуло свои сети, тишину ночи нарушили собачий лай и крики. Таша распахнула глаза, приподнялась на локтях, увидела огненные всполохи и блеск металла, а в следующий миг прямо над ней зазвенели мечи, отбросив искры. Лаэзель выругалась на гитском, а Таша откатилась в сторону, из-под скрещенных орудий, почувствовав, как гитьянки подопнула её в спину. Лаэзель с яростным выкриком отбила удар, отведя скимитар гнолла в сторону, и ударила противника мечом в грудь, но угодила куда-то под рёбра.       Гноллы, конечно, будто без них скучно было!       Карлах только что вынула из тела противника топор, как другой гнолл обогнул её по дуге, направившись к безоружной Таше. Он не успел даже пикнуть, когда кинутый топор с глухим хлюпом вошёл ему в спину. Хрипящее тело гнолла начало перебирать лапами по земле, ставшей вязкой от крови, и вдруг с рыком на него налетел Шкряб, клацнул зубами и с утробным рычанием вцепился в гнолльскую шею. Карлах вернула себе оружие и глянула на Ташу. В темноте, которую еле-еле разгонял затухающий костёр, глаза воительницы блеснули расплавленным золотом; свет скользнул по крови на лезвии топора и по запёкшимся тёмным пятнам на красных горящих руках. Воздух подрагивал от жара.       — Всё хорошо, Иса? Не ранена?       Таша только открыла рот, но не успела ничего сказать. Карлах развернулась и зарядила очередному гноллу в челюсть с локтя. Тот взвизгнул, его шерсть чуть дымилась, воняя. Шкряб вцепился зверюге в ногу, отвлекая внимание, и очередной удар топором расколол гноллу череп. Таша увидела мозги и сглотнула тошноту. Выдохнула.       Лагерь, превратившийся в поле боя, вновь стал тихим и безопасным. Таисия чувствовала дрожь в коленках. Никогда раньше запах крови или вид чьих-то внутренностей не вызывал в ней столько страха. Она попробовала глубоко вдохнуть, прикрыв ладонью нос. Всего лишь кровь, она с этим сталкивалась часто. Да, возможно... возможно, лишь близость опасности, смерть, дышавшая ей холодом на кожу, заставили её дрожать. Таше было страшно. Ей было пиздецки страшно.       Она беспомощна, когда дело касается подобного нападения. Она даже не смогла помочь.       — Это все? — спросил Уилл, протирая меч каким-то обрезком ткани.       — Все, — ответил Астарион, стирая кровь с лица. — Тебя это разочаровывает, Уилл?       — Ни капли. Было бы лучше, не появись они вовсе.       Карлах закинула одного гнолла поменьше на плечо, а второго схватила за шкирку и потащила в сторону от лагеря. Лаэзель успела выхватить из безвольных пальцев скимитар, который выглядел сносно на взгляд не только Таши — гитьянки рассматривала оружие с небывалым интересом и позволила себе проверить его в замахе.       — Спасибо, что разбудил. — Уилл приподнял тело гнолла, но оттащить его так же легко, как Карлах, не сумел. Колдун глянул в сторону тифлингши, горевшей пламенем свечи за каменной оградой деревни. — Как она так...       — Тебя бы всё равно заставил подняться лай, — фыркнул Астарион, скрестив руки. — Да и не в моих интересах, чтобы вас загрызли какие-то шавки.       — Оставляешь это право за собой? О, спасибо, Гейл, — повернулся Уилл к волшебнику, когда над телом гнолла сверкнули, появляясь из воздуха, две магические руки.       — В некотором роде... Но только если кто-то предложит подобное, — тут же поправился Астарион скороговоркой, и если Уилл хотел поглядеть на вампира косо, то не успел. Вместо этого он усмехнулся и ответил:       — Тогда не обольщайся.

♪ ♪ ♪

      Вкрадчивый бархатистый голос за спиной заставил Ташу покрыться мурашками. «Бля. Тебя тут ещё не хватало».       — Что лучше подойдёт к такому случаю? Может, слова колыбельной?       Рафаил, только что появившись из ниоткуда, привлёк внимание и теперь читал стишок про кошку и мышь — Таисия пропустила так называемую колыбельную мимо ушей, — и пробуждал в Таше очень, очень, ОЧЕНЬ неприятные воспоминания. Неудивительно свежие воспоминания, как Таша, знавшая английский где-то на уровне пятиклассника-троечника, чётче любого London is the capital of Great Britain запомнила All mortal li-i-ives... expi-i-ire.       — Приятно познакомиться. Рафаил.       — И вам не хворать, — кивнула Таша. Хотя бы сейчас надо себя сдерживать в выражениях. Да, Рафаил в первую встречу не самое злобное существо, встречаемое на просторах Фаэруна, но настраивать его против себя с самого начала идея максимально хуёвая. — А вы откуда будете?       — Из мест чуть более дальних, чем вы все, — не умаляя спеси в голосе и движениях, ответил Рафаил. Он пробежал взглядом по отряду и, Таше точно не показалось, задержался на Карлах. — Или почти все. Раз мы заговорили об этом, приглашаю вас отправиться со мной в обстановку более утончённую.       Ответить никому не дали. Таша закрыла глаза от вспышки, почувствовала, как кожу объял жар, а затем летнее тепло сменилось прохладой каменного зала. Девушка огляделась, как и её спутники. Зал не был другим, насколько помнила Таша: тот же огромный стол с едой, те же горящий камин и величественный портрет над ним.       — Ну вот. Совсем другое дело.       — Мне тут не нравится, — процедила Карлах, бросая взгляд то в одну сторону, то в другую.       — Довольно мило, — произнёс Астарион, будто бы ей в противовес. — Хотя света не достаёт.       — Добро пожаловать в Дом Надежды. Здесь усталые могут отдохнуть, а голодные — насытиться от души. — Рафаил театрально выпростал руку, указывая на ломившийся от тарелок стол. — Не отказывайте себе ни в чём, ведь эта трапеза может стать для вас последней.       — Это угроза? — осведомился Уилл. Он и Лаэзель не отнимали рук от оружия.       — Приглашение и напоминание о неутешительном факте, не больше и не меньше.       Рафаил не спешил принимать демонический облик. Таше очень живо вспомнился актёр из Димкиной труппы, который играл Мефистофеля. Тася видела репетицию «Фауста» украдкой, так и не попала на сам спектакль, но то, как играл Мефистофеля тот мужчина, походило на Рафаила сейчас. Нынешнему дьяволу не хватало только гривы волос того актёра.       — За это не придётся внезапно заплатить? — Таша взяла из глубокой вазы с фруктами грушу. — Например, душой.       — Какая прозорливость, — излишне восхитился Рафаил, и по Ташиной спине ещё раз прошлись мурашки. Следить за языком, следить за языком... — Не беспокойся, никакая еда не стоит души, если ты сама не решишь отдать её. А хорошие сделки на голодный желудок не обсуждают.       Пока Рафаил принимал свой иной облик, крылато-рогатый, Таша подхватила вазу с фруктами и всучила её стоящей ближе других Шэдоухарт. Жрица воззрилась на Ташу с недоумением, и Таська только и смогла, что скорчить рожицу.       — Что может быть лучше незнакомого дьявола? Дьявол знакомый.       — Блядь. Камбион, — не сдержалась Карлах.       — Чудесно, дьяволов нам как раз и не хватало, — подхватил будто совсем не впечатлённый Астарион. Таша схватила с тарелки канапешку и быстрым движением отправила её в рот, чтобы обеими руками передать блюдо Гейлу.       — Что ты... — Гейл не закончил, видя, как усиленно Таша жуёт и не думает останавливаться.       — Друг ли я вам? Возможно. — Блюдо с хлебом перекочевало в руки Уилла. — Противник? Допустим. — Отодвинутый стул скрипнул по каменному полу. О, ещё канапешечки. — Но спаситель? Однозначно.       — И что от нас нужно дьяволу? — спросила Лаэзель, не противясь в это момент тому, что у неё из заплечного мешка достают мешок почище, чтобы запихнуть в него пироги и сдобу поменьше.       — О, мне нужна сущая мелочь, право. Разве душа дорого стоит? Вопрос, на деле, риторический: она стоит очень недорого, когда у тебя в башке паразит. Который, видимо, вовсю разъедает её содержимое и делает это с той же скоростью, с какой опустошается стол.       Последнее было сказано более яростно, чем все слова до этого, а затем повисло молчание. Таша осматривала стол на предмет, что можно унести ещё, приглядываясь к очередной вазе с фруктами. Девушка не сразу сообразила, что следует поднять голову и встретиться с обращёнными на неё взглядами.       — Кхм, я думала, без меня это как-то решат, — попробовала отбрехаться Таша.       — Мы ещё не настолько отчаялись, чтобы иметь дела с народом Ада, — намекнула Карлах.       — Верно, — поддержал Уилл. — Исита, тут думать не о чем. Спасение явно существует и вне Ада.       — Вы, конечно, можете не торопиться, — с усмешкой в одном лишь голосе произнёс Рафаил, — но решение лучше принять до того, как начнёте размахивать щупальцами.       — Не будет ни сделки, ни превращения, — отрезала Лаэзель.       — А к чему всё же стремится душа вашего барда?       Сердце пропустило удар. Рафаил как-то излишне надавил на душу, и это могло быть как паранойей Таши, вызванной воспоминаниями о знающем про её иномирное происхождение Иссохшем, так и истинным намёком: дьяволу известно, что душа не принадлежит телу.       — К чему стремится твоя поэтическая душа: к решению всех бед и исполнению желаний без усилий или к приключению с ужасающим концом, когда и ты, и твои сподвижники останутся с пустыми руками? Выбирай: стучаться в мои двери и умолять или попросить и договориться о цене сразу, пока я готов слушать и идти на уступки?       — А вам самому не будет скучен сюжет, где герой соглашается мгновенно? — вздохнув, решилась на ответ Таша. Бард так бард, поэтичность — будет тебе поэтичность, Рафик. — Какая история без страданий на несколько глав? Скука же смертная! — Таша взяла вазу с фруктами в одну руку.       — Но и вы не в истории.       — Прошу прощения, камбион, не я первая заговорила о поэзии. И вам же будет выгодно, чтобы мы в итоге умоляли и соглашались на все условия, лишь бы участь обошла стороной, нет?       — Исита, — шикнул на неё Уилл.       — Значит, вы выбираете скитания и бесконечный поиск того, чего никогда не найдёте? — Рафаил подпёр подбородок, будто очень заинтересованный.       — Мы выбираем участь героев, о которых пишут баллады, а не участь тех, кто сгинет в Аду и забудется через месяц.       Таша взяла грушу из уже поднятой вазы, вцепилась в мякоть зубами и взяла блюдо с разложенными на нём сосисками. И будто бы разговор был закончен. Рафаил засмеялся, будто был самым правым в разговоре, а его гости попали в ловушку.       — Значит, герои! — не прекратил смеяться Рафаил. — Как будет угодно. Тогда я буду ждать, когда герои спустятся с небес на землю и упадут лицом в самую жидкую грязь в самом же тёмном и глубоком колодце.       Очередная вспышка — и вот ни тебе холодных залов, ни стола с едой, ни камбиона. Радовало, что хотя бы тарелки не испарились.       — Может, теперь объяснишь, что это было? — Лаэзель повернулась к Таше, которая продолжала сжимать в зубах грушу.       — Бу-бу-бу, — только и смогла передразнить она, после чего намекнула Шэдоухарт взять ещё одну вазу с фруктами. Лишь так стало возможным откусить от груши кусок и начать жевать.       — С дьяволами водиться идея, конечно, не из лучших, — говорил Астарион, пока Таша жевала, — но что это за, — вампир начал выводить свободной рукой узоры в воздухе, — бредни о героях и прочем? И вот уж не думал, что твоей заветной мечтой было обокрасть дьявола.       — Эфо не крафа, — ответила Таша, после чего наконец проглотила грушу. «Это саркыт» сказали воспоминания голосом бабушки Айжан, которая частенько от соседок приносила вкусности. — Дают — бери, бьют — беги, еду нам дали — мы взяли. А на бредни Рафаил сам напросился. Хотел ответ от барда, — для эффектности Таша встала в позу поизящней, — его он и получил.       — Чувствую, Рафаил так просто не отвяжется, — произнёс Уилл. Ну да, у него побольше знаний о демонических замашках, а про Рафаила он так вообще зрил в корень. — Пока мы не найдём способ избавиться от личинки, он действительно может следить за нами и ждать наиболее безвыходной ситуации.       — Тогда нам просто надо не попадать в безвыходные ситуации, — предложил Гейл не без юмора, уплетая канапе между делом. — Насильно нам контракт не навяжут всё равно, так о чём переживать?       — «Если попросишь, я укушу этого человека, когда он опять появится», — зазвучал в голове Таши голос Шкряба. Она обновила чары сегодня утром, и пёс, которого на время оставили совсем одного, вился под ногами и очень быстро расправился с отданной сосиской. Интересовала его, тем не менее, не она. — «Это был странный двуногий, страшный. От него пахло серой и дымом».       — Если встретится по дороге, лучше не кусай, к добру не приведёт, — тихо сказала псу Таша.       — Раз такое дело, может, привал устроим? — предложил Гейл, и отряд, неровно повздыхав, согласился.       Расправившись с грушей, Таша схватилась за яблоко — железо в организме из ниоткуда не возьмётся. Причина скорого дефицита железа у Иситы сидела рядом и откровенно пялилась. Таша пыталась вникнуть в аверновские байки, которые рассказывала Карлах, но спустя какое-то время пристальный взгляд переключил всё внимание на себя, вынудив повернуть голову.       — Фто?       — Задаюсь вопросом, из насколько голодной деревни ты родом, — с зубастой ухмылкой объяснил Астарион, и Таша предпочла промолчать, что звучит это, как плохая отмазка. В голове вампира явно было что-то иное. — Предпочесть дьяволу еду — не думал, что ты способна быть такой хладнокровной. — Астарион вдруг заговорил тише: — Или у героического барда есть весьма тёмные тайны? Как у нашего не идеального Клинка Фронтира, например?       — Астарион, — спокойно начала Таша, пытаясь отмахнуться от мысли, что её такими темпами задавят и вынудят рассказать правду, — тебе ещё будет нужна моя кровь?       — Буду невероятно счастлив, если ты вновь предложишь.       — Тогда молчи о моём желании есть всё, что не приколочено, — осадила вампира Таша, видя, как у того хищно загорелись глаза. — Я, считай, ем за двоих.       Гейл, сидевший рядом, закашлялся. Таша поняла, чтó сказала, будто по рабочей привычке, и сама подавилась яблоком.

♪ ♪ ♪

      Таша не знала, чего ждала. На самом деле, она буквально ничего и не ждала. Отряд свернул с намеченной дороги, когда на перекрёстке их встретил указательный знак: «Приют Вокин» направо, на север; «Горный перевал» прямо, на запад. Перевал был перечёркнут, явно кем-то изрезан, а в углу указателя примостилась выскобленная надпись «Опасно». Приют Вокин определённо опасным не являлся — кроме того, что встретил отряд разрухой и шумом работ.       «Совершенно опоздали» — вот так можно было это описать. Таша помнила, что Приют в её первом и единственном прохождении горел, да что там, он всегда горел, как ему велел скрипт. Однако Таше и её товарищам предстала картина, в которой о пожаре напоминали лишь сгоревшие здания, покрытые копотью от крыш до фундамента.       — Извините, — обратился к одному из рабочих Уилл, когда тот передавал другому балку для второго этажа, — что здесь случилось?       — Страшное случилось, — пробубнил рабочий, приуныв сильнее прежнего. — Дней где-то пять назад на Приют налетели гоблины и дроу. Подожгли здание, вынесли, до чего дотянулись, может, перебили бы всех, да у нас здесь Огненные Кулаки были, подсобили.       — Кулаки?       — Уилл? — Женский голос донёсся со стороны больших дверей, сейчас выбитых. Настоящий Приют казался Таше куда больше игровой версии — не опять, а снова, и внутренний двор из-за этого тоже выглядел намного просторнее. Его сейчас пересекала, ускоряясь на каждом шагу, эльфийка с тёмной кожей и в одеянии, которое будто бы плохо подходило для шатаний по горам и долинам. — Уилл Рейвенгард?       — Советница Флоррик?       — О Искалеченный Бог... Что с тобой приключилось?       — Это долгая история, — проговорил побыстрее Уилл, но дрожь в голосе всё равно проявилась. Уилл явно чувствовал неладное своей геройской чуйкой. — Какими судьбами здесь ты?       Флоррик, кожа которой на свету отливала зелёным золотом, убрала растрёпанные волосы за длинное ухо, глубоко вздохнув.       — Мы с Улдером и Кулаками возвращались из Элтуриэля во Врата Балдура. Остановились здесь несколько дней назад, но в ту же ночь на Приют напали дроу и гоблины. — Флоррик цыкнула языком. — Сначала та махина шуму наделала, земля аж здесь дрожала, а потом почти сразу этот набег случился, как проклятие какое-то...       — Улдер здесь?       — Нет, Уилл. Дроу забрали твоего отца. Наши следопыты, которые ещё держались на ногах, выяснили, что их путь лежал на запад, в сторону горного перевала, но о большем мы не знаем. Если бы не эти гитьянки...       — А с ними что? Где их видели? — Уилл, который был недостаточно широк, чтобы загородить всех соратников, продолжал разговор, а Таша тихо шепнула Лаэзель:       — Погоди немного, это должно быть полезно, — и гитьянки, только что потянувшаяся за мечом за спиной, завела руку за шею, прохрустела ею, попутно смерив Ташу не самым ласковым взглядом.       — Дальше отсюда есть два моста, один в сторону перевала, другой вёл куда-то на север. — Флоррик махнула в сторону, будто со двора Приюта можно было увидеть мосты. — Там мои люди встретились с отрядом гитов и их драконом. Дракон разрушил мост на север, из пятерых Кулаков вернулись только двое, один следопыт и один воин, остальные остались где-то в реке. — Советница, до этого будто всеми силами старавшаяся не замечать странную компанию герцогского сына, всё-таки окинула его соратников взглядом и особенно задержалась на Лаэзель. Гитьянки напряглась, готовая давать отпор и словом, и действием. — Надеюсь, Уилл, твои сподвижники заслуживают доверия и не держат тебя при себе насильно.       — Ну ты скажешь, Флоррик, — фыркнул, не сдержав смешок, Уилл. — У нас есть общая цель и мы уже несколько стычек плечом к плечу пережили. Когда мы разберёмся с уже существующими проблемами, я присоединюсь к Кулакам и отправлюсь искать отца.       — Видимо, истории тебе придётся придержать на другое время, а поиски герцога Рейвенгарда... — Флоррик обернулась к проёму главного входа. Там стояли Огненные Кулаки в количестве восьми человек, у кого-то всё ещё была перевязана голова, у кого-то рука. Кулаки стояли уже некоторое время и ждали приказаний. — Тебе придётся искать нас, если не отправишься сейчас. Мы и так задержались, разбираясь с Зентарим и зализывая раны, которые получили в Элтуриэле и здесь.       — Тогда идите вперёд, — подумав немного, произнёс Уилл твёрдо настолько, чтобы не показалось, будто он сомневается в правильности своего решения. А он явно сомневался — на кону стояла жизнь отца. Насколько Таша помнила их конфликт, Улдер прогнал сына из города из-за сделки с Мизорой, но Уилл уж точно был не из тех людей, кто способен держать злобу на подобное десятилетиями.       — Тогда до встречи, Клинок Фронтира, — улыбнулась Флоррик, делая шаг назад. — Пусть Тир направляет твою руку в бою.       Когда Флоррик и Огненные Кулаки покинули двор, молчание нарушил Гейл:       — Значит, герцог Врат Балдура — твой отец, Уилл?       — Новый день — новые тайны нашего прошлого, — как-то слишком уж горестно вздохнула Шэдоухарт. Чувствовала, что однажды вскроется вся правда и о ней?       — Раз мы здесь, — присоединилась Карлах, — может, осмотримся заодно и поспрашиваем местных о гоблинах и прочих?