Значит, всё не так уж плохо на сегодняшний день

      — Открыть ворота!       — Нихуя не открыть! — взвизгнула Таша, отвернувшись от появляющихся из-за кустов и камней гоблинских голов. — Нам нужна поддержка с воздуха!       — Ты сдурела? — прошипела Лаэзель, вновь хватанув Ташу за край жилетки. Что-то подобное явно хотел сделать тот человеческий парень, потому что взгляд через плечо с лёгкостью выжег бы на Исите пару дырок.       — Возможно, — пискнула Таша, хватаясь то за гриф лютни, то за рукоятку меча. — Но гоблинов мы внутрь не пустим.       Лаэзель явно ругнулась на языке гитов, но второй раз за день Таша была отпущена и даже не получила по лицу. В этот же миг рядом в землю прилетели стрелы, ещё несколько полетели наверх, воткнувшись в деревянные перегородки, но криков боли Таша не услышала. Поначалу не услышала, потому что затем вскрикнул гоблин, в которого врезался шарик зеленоватого свечения.       Со скалистой стены с мечом наперевес и полный боевого запала, весь из себя герой соскочил Уилл — и выглядел он не менее круто, чем на экране. Таисия полюбовалась бы ещё, но её вдруг рвануло назад, ворот рубашки сдавил горло. Любопытство чуть не познакомило тело Иситы с шальной стрелой.       — Ворон не считай, — рыкнул ей почти на ухо Астарион, когда Таша запуталась ногой в кустах. — У барда есть идеи, что теперь делать?       — Исита, — обратился к девушке Гейл, щёлкнув пальцами — в ряды гоблинов и их собак ударила молния, за которой последовала визгливая какофония, — сыграешь что-нибудь вдохновляющее?       — А...       — Конец нашим ушам, — с преувеличенным трагизмом изрёк Астарион, развернулся, вскочил на выступ холма и ударил подкрадывающегося гоблина в шею.       — Я попробую, — пробормотала Таша, доставая лютню. Гейл повернулся на гоблинский взвод, в котором орудовали мечом и дубинкой Лаэзель и Шэдоухарт, и послал в гущу несколько ледяных стрел. Лаэзель, чуть не попав под удар, выругалась.       Лютня была с двенадцатью струнами, собранными в шесть пар — это почти гитара, только с нюансом. Расстроенная гитара с нюансом. Что бы Таша сейчас ни сыграла, звучать будет, как говно — но, может быть, местной магии важны намерения, а не звучание? «Дай им сил победить», — взмолилась Таша, зажала непривычный длинный гриф и тронула струны, потом ещё раз, стараясь извлечь из лютни подобие «Вершины» Высоцкого. Это было первым, что пришло ей на ум и что она могла бы сыграть — первое самостоятельно выученное произведение, как-никак. Эльфийские уши от мелодии лютни почти загнулись в трубочку. Пытаясь, насколько это было возможно, игнорировать заикания и хрипы лютни, в которых «Вершина» угадывалась лишь при условии, что окружающие предупреждены, Таша принялась напевать текст одними губами, иногда переходя на шёпот. По странному стечению обстоятельств, чужой язык подменял русские слова собственными, из-за чего в песне хотя и терялась рифма, но оставался ритм, что не могло не радовать.       Бой тем временем успел превратиться в месиво из металлического лязга, электрического треска, боевого гоблинского улюлюканья и поднявшейся в воздух пыли, в которой очертания союзников и врагов превратились в серые и нечёткие образы. Дождя, кажется, земля не видела даже слишком давно.       — Да затихни ты! — крикнула Лаэзель, пинком снимая гоблина с меча.       Таша, ахнув, отдёрнула руку от лютни и затрясла кистью в воздухе. Будто повинуясь воле Лаэзель, одна из струн лопнула, оборвав и музыку, и неслышную песню. На боковой стороне ладони становилась видна тонкая царапинка от удара.       Бой к этому времени закончился. Последний гоблин был добит стрелой, пущенной кем-то из тифлингов со стены — спасибо, что в роще нашлось хотя бы ещё три лучника-арбалетчика помимо Зевлора.       — Если так звучит людская музыка, предупреждай, когда решишь играть вновь: это было отвратительно, — произнесла Лаэзель, начав под конец шипеть. Таша вышла из по-своему уютного укрытия под нагромождением камней, чтобы встретиться со взглядами собравшихся у ворот людей.       — Для барда у тебя поистине уникальная манера исполнения, — подхватил недовольство гитьянки Астарион, потирая ухо. — Но как способ отпугивать...       — Раз вы оба такие умные, сами эти струны и настраивайте, — попыталась прервать поток оскорблений Таша даже раньше, чем за неё вступился Гейл. Ему осталось лишь поддержать её:       — Бард с расстроенной лютней лучше, чем без неё. — Лицо Гейла при этом выражало скорее облегчение, что ему больше не надо слышать мучения инструмента. Таша как раз закинула лютню за спину.       Право слово, Исита, кто таскает за спиной и меч, и лютню наголо? Или денег у хозяйки тела хватило только на ножны, а на худой мешок вместо чехла не осталось ни монетки?       — Эй, путники! — окликнула их компанию девушка из отряда, привёдшего гоблинов. — Вы заходить будете?       Ворота, покрытые лианами и листьями и сливающиеся со скалой, как раз приоткрылись на высоту человеческого роста, хотя, как увидела Таша, Уиллу, и так склонившемуся под весом подбитого тела приключенца, пришлось склонить голову ещё ниже, чтобы пройти. При приближении выяснилось, что и Таше с её новым ростом пришлось наклоняться, дабы не стукнуться лбом о камень. Как только снаружи рощи не осталось никого, ворота с грохотом упали на землю, дрогнувшую под ногами. Девушка из отряда парня-кудряшки присоединилась к Уиллу, чтобы помочь подбитому другу. За тем тянулась тонкая полоска из капель крови, натёкшей с ноги, из бедра торчала стрела хвостовиком вниз — он её вытащить пытался, что ли? Мда, не самое хорошее решение...       — Тут дети, болван!       — А нам прикажешь подыхать?       — Вы гоблинов привели к воротам, да ещё и друида позволили схватить. Рехнуться можно!       М-м-м, запах обвинений, ссор, подгоревших седалищ. За этой конкретной размолвкой Таша бы с радостью наблюдала с расстояния и с другой стороны экрана. Это не ссора зятя и тёщи или двух любовников, которые понятия не имеют, от кого из них мадам родила, к таким ссорам Таисия хотя бы привыкла. Как и к тому, что если вовремя не вмешаться, прольётся нежелательная кровь.       — Прошу прощения, что влезаю, э-кхм, — протянула Таша, начав кашлять специально, а затем едва не зайдясь реальным кашлем — проклятая пыль попала на слизистую, хотя девушка стояла в стороне от боя. — Вы сами сказали, что тут дети, так хоть ругайтесь потише.       — А ты ещё кто такая? — повернулся к Таше кудрявый. Она очень жалела, что не старалась запоминать имена неписей, особенно в первых локациях.       — Будешь и на спасителей злиться, Арадин? — осадил паренька Зевлор.       — Спасителей? Я не просил меня спасать, во-первых, а во-вторых, я не видел её в рядах бойцов.       — Наш бард не в лучшей форме, — внезапно вмешался Гейл, поравнявшись с Ташей, — но это не повод её оскорблять.       — А кто её оскорбляет? — полностью переключил внимание с Зевлора на Гейла Арадин. — Вы просто появились из ниоткуда, хотя вас даже не просили, все вы!       — А кто умолял открыть ворота, лишь бы не встречаться с проблемой, которую сам и создал? — вновь заговорил Зевлор.       — Ты!..       — Замолчите оба! — Таша за один шаг преодолела расстояние, встав между Арадином и Зевлором, и раскинула руки. У Иситы оказался достаточно громкий и звонкий голос, который даже подействовал на спорщиков, не позволив заносящему кулак Арадину нанести удар. — Хотите подраться — выход там, — махнула Таша себе за спину. — Но, кажется, тут дела и поважнее есть.       Зевлор и Арадин замерли, а Таисия вспоминала, как подобный приём «встать между спорщиками» пару раз оборачивался против неё, оставляя синяки на лице и перелом в напоминание.       — Девочка дело говорит, — вздохнул Зевлор. Арадин нехотя опустил руку, разжав кулак. — Сейчас не самое лучшее время для ссор.       Сказав это, тифлинг развернулся и пошёл вглубь рощи. Помедлив, в ту же сторону направился и Арадин, возможно, чтобы справиться о здоровье товарища.       — Интересная у тебя привычка — вставать между молотом и наковальней. — Таша в очередной раз вздрогнула от голоса Шэдоухарт. Несмотря на обмундирование, двигалась полуэльфийка достаточно тихо, а её голос... мягкий и почти ласковый, он напоминал скорее о скользящем по коже металле клинка.       — Эти двое были достаточно благоразумны, чтобы не кинуться с кулаками на третью сторону, — произнёс Гейл. — А значит, мы можем поговорить в спокойной обстановке.       — Интересное у тебя понимание «спокойной обстановки», — фыркнул Астарион, стоявший в стороне. — Или только я вижу, что тут все готовы друг друга прирезать при случае?       — Да, только ты, — не сдержалась Таша, после чего развернулась на пятках и пошла вслед за Зевлором.       Зевлор не ушёл далеко. Он о чём-то говорил с другим тифлингом — тем самым, который ранее стоял на стене и был ответственен за открытие прохода. У этого тифлинга было наспех перевязано плечо поверх одежды, и, судя по отрывкам возмущений, предположительно, сестры паренька, именно подобная безалаберность в отношении ранения и стала причиной разговора.       — Канон, иди и перевяжись, как следует, куда тебе ворота открывать?       — Я же говорю, Арка, рука у меня не отвалится...       Может, это было обычным делом, может, так сестра хотела доказать Канону его плачевное положение, но вслед за словами Арка стукнула кулаком брата в грудь пониже плеча. Канон скривился и тихонько взвыл, выпуская воздух медленно и не желая сдаваться в споре.       — Канон, за воротами присмотрят, — произнёс Зевлор. — Иди.       — Я его отведу, а то он ещё тайный ход на стену разыщет, — протараторила Арка, хватая брата за целое плечо и уводя.       «А не тебя ли, Канон, подстреливают в обязательном порядке?» — вдруг дошло до Таши. Выборочная память подсовывала необязательные знания о неписях, и если то был не обман собственного разума, значит, маленькое вмешательство спасло тифлинга от смерти, а сестру от потери? «Сильно в бога не заигрывайся только, — сказала Таисия сама себе. — Рано или поздно тебе в челюсть прилетит такими темпами, если продолжишь лезть везде и всюду».       — А, снова вы, — обратился к Таше и её соратникам Зевлор. — Прошу прощения за тот спор с Арадином. Не стоило ему уподобляться и поднимать шум. Я премного благодарен за помощь.       — Исита, очень приятно, господин Зевлор. — Таша протянула руку, и тифлинг тут же быстро её пожал.       — Что происходит в этом месте? — задал вопрос подошедший Гейл. Он также представился и пожал Зевлору руку, не переставая оглядывать каменно-зелёную рощу, заполненную тифлингами. — Все напряжены так, будто за воротами не гоблины, а сотня-другая дьяволов.       — В Изумрудной роще больше не рады гостям. Друиды собираются закрыться от остального мира, выгнав пришедших вон. Говорят, что мы, «чужеземцы», привели за собой тварей, которые недавно напали на рощу ещё до гоблинов. Не дьяволы, но встреча эта была малоприятная.       — А ты сказала, только я вижу напряжение в воздухе.       Таша прыгнула в сторону, взмахнув руками, сжатыми в кулаки. Вряд ли бы она попала по Астариону, подкравшемуся сзади, но он всё равно отодвинулся на шаг назад.       — Напряжение — мягко сказано, — фыркнул Зевлор с такой усталостью, что Таша мгновенно забыла об эльфе за плечом. А сколько вообще времени тифлинги сидели в роще до начала игровых событий? Изначально их явно приняли как гостей в перевалочном пункте, и, может, не обоснуйся рядом культ Абсолют, никого бы не выгоняли поспешно и сами бы тифлинги не задерживались бы дольше положенного. «Может, получится расспросить кого-нибудь?» — Друиды начали творить обряд, чтобы в рощу больше никто не мог попасть из внешнего мира. Весьма сильная магия, им понадобится несколько дней, но потом нас всех выгонят.       — А мы и не собирались задерживаться, — внезапно подала голос притихшая после боя Лаэзель. — Нам бы кое с кем из вашего рогатого рода поговорить, Зорру, кажется, а остальное — не наши проблемы.       — Зорру?       — Пока ты молчала, было лучше, — обратилась к гитьянки Шэдоухарт. — Мы могли бы договориться о припасах или снаряжении.       — Нам ничего не потребуется, если мы просто найдём ясли, — прошипела Лаэзель — и Таша просто диву давалась, как у гитьянки получалось почти шипеть там, где на этот звук даже намёка быть не могло! — Отыщем их до заката — и не надо будет договариваться со всеми подряд.       — Ясли? — вновь спросил Зевлор, которому так и не ответили, зачем незнакомым путникам Зорру. — Зорру был глубже в роще...       — Отлично! — Из уст Лаэзель почти победный возглас звучал ругательством, и от мгновенного побега с места её остановила только рука Шэдоухарт, вцепившаяся гитьянки выше локтя. Лаэзель на подобное прорычала: — Отпусти меня!       — Чтобы нас выгнали за погром и насилие? — спросила Шэдоухарт настолько спокойно, будто хватала гитьянки за руку раз десять за день. — Ты же по-человечески поговорить не сможешь ни с кем.       — Идите ищите Зорру вдвоём, — решила вмешаться Таша. — И давайте без насилия.       — Эльфы мне не указ.       С этими словами отпущенная Лаэзель ринулась по покатой дороге глубже в рощу, а за ней с непроницаемым уставшим лицом отправилась Шэдоухарт.       — Не обращайте внимание, они всегда такие, — предвосхитила вопросы Зевлора Таша, поняв, что сказала эти слова так, будто знала Лаэзель и Шадоухарт не пару часов. На самом деле, она знала их по меньше мере пару десятков часов, даже значительно больше, но об этом знать посторонним не следует. Тем более, что «знала» — очень громкое слово для определения отношения к набору пикселей и кода.       — Значит, у вас проблемы с припасами и снаряжением? — задал вопрос о другом Зевлор. Его взгляд скользнул по парящим за спиной Гейла сумкам.       — Там палатки, пара зелий и деньги, — перечислила Таша, не вдаваясь в подробности. — Негусто, в общем, а у меня лично струна на лютне порвалась.       На несколько мгновений Зевлор задумался, переводя взгляд с Таши на оставшихся рядом Гейла и Астариона и обратно на Ташу.       — Мы бы могли помочь друг другу, — заговорил тифлинг. — Пусть у нас самих вещей немного, но с едой, оружием и бронёй чем сможем — подсобим. Однако я бы попросил вас поговорить с Кагой, она сейчас отвечает за рощу и именно она решила провести обряд. И теперь Кага в какой-то степени обязана вам за спасение этого места.       — Поговорить мы поговорим, но ничего не обещаем, — прервал Зевлора Астарион, после чего без полунамёков сделал несколько шагов вниз по склону. — Мы идём или нет, а, бард? Говорить — это по твоей части.       — Если не удастся отговорить Кагу от обряда, то пусть нам хотя бы дадут больше времени на сборы, — всё же решил закончить Зевлор, когда Таша, выдохнув сквозь неплотно сжатые губы, направилась за Астарионом.       Таисия не успела даже мысленно удивиться резвости Астариона, который вряд ли одобрял добро и дружбу, раздаваемую направо и налево, как эльф, стоило им поравняться, закинул руку Таше на плечи и произнёс:       — Предлагаю забрать наших боевых подруг, если они уже решили вопрос с этим Зорру, постоять за углом и потом просто соврать, что мы поговорили с Кагой. Нам же предложили помощь в обмен на попытку, а не...       — Предлагаю тебе придумать план получше, где ты идёшь нахер. — Таша нагнулась, выворачиваясь из-под руки, и поравнялась уже с Гейлом, отстававшим на каких-то два–три шага. Хоть кто-то не будет пытаться закидывать ей руку на плечо и скажет что-нибудь дельное.       Ещё про себя Таша отметила, что непривычный язык умело подменял ругательства на понятные в этом мире, близкие по смыслу и эмоциональной окраске. Тем не менее, кажется, Таша могла бы сказать что-то и на родном русском, на котором продолжала думать, однако не вызовет ли подобное вопросов? Хотя Лаэзель выражается на наречии гитов, и что-то никого это не смущает. Может, стоит тоже попробовать и просто оправдаться, что так выражаются в родной деревне Иситы? В первом прохождении Ташина героиня представлялась гражданкой Врат Балдура, но это мало кого волновало и ни на что не влияло. А что там было в прошлом Иситы, остаётся в её прошлом, неизвестном даже Таше, значит, Таська может хоть о замках из печенья и о молочных реках наврать — никто же не проверит, в самом деле.       Таша увидела освещенную «тренировочную арену», казавшуюся единственным освещённым и оттого ослепительным пятном в гроте, и думала, не завязать ли разговор с Уиллом, раз решила следовать канве сюжета. Однако дойти до арены она не успела. Навстречу быстрым шагом шла определённо разгневанная Лаэзель, а за ней следовала Шэдоухарт.       — Этот рогатый шка'кет удрал! — с громким шипением сообщила гитьянки, закипая — хотя куда уж закипать сильнее.       — Нам сказали, он ушёл к югу от рощи, — куда спокойнее пояснила Шэдоухарт. — На разведку и за припасами.       — Да какая разница, мы его упустили, — возмутилась в очередной раз Лаэзель, но уже тише и в этот раз глубоко вдыхая. — Мы могли бы его догнать.       — А ещё могли бы успокоиться и немного подождать, — произнёс Гейл. — Искать одного человека в лесу — идея не из лучших. Ясли не убегут, да и до превращения в пожирателя разума у нас есть время...       — Предлагаешь просиживать его? Если да, начни сколачивать себе гроб уже сейчас.       — Прошу прощения, что влезаю, — внезапно заговорил лишний голос, — но, кажется, затевается драка?       Уилла Таша заметила заранее, но влезть между Гейлом и Лаэзель не успела. Со стороны «арены» на их причудливую пятёрку глядели дети и тифлинг в голубом. А Таша глядела на Уилла, вблизи казавшегося немного шире, чем при взгляде издалека. Свой вклад добавляла одежда, а уж выправка с расправленными плечами превращала мужчину в натурщика для геройской скульптуры.       — Всего лишь небольшая потасовка.       — Никаких драк и потасовок, — мгновенно перекрыла слова Астариона Таша, рефлекторно выпрямляясь. — Только небольшая размолвка.       — Это же вы помогли отбить атаку гоблинов? — Уилл протянул Таше руку. — Уилл, Клинок Фронтира, рад...       В этот миг голову пронзила знакомая и столь нежеланная боль. С ней в воспоминаниях появились виды чужого прошлого — и она. Таисия была бы намного счастливее, если бы иллитидская личинка транслировала в память только картинки, а не эмоции, к ним привязанные. Чувствовать гнев по отношению к Карлах, даже жгучую ненависть и желать ей смерти — это оказалось не сильно приятно. Хотя и образы разрубаемых и сжигаемых тел тоже внушали трепет и ужас, уже личные, а не взятые из чужого разума. Если бы Таисия не прошла всю игру с Карлах под ручку, то из воспоминаний Уилла взяла бы только ярость и желание смерти однорогой дьяволицы.       — Ты была на том корабле, — прохрипел Уилл, потирая висок.       — Мы все оттуда свалились, — ответила Таша, так же потирая виски. — Значит, Аверно?       — Ты видела её, да? — усмехнулся Уилл. — Advocatus diaboli.       Уилл пустился в рассуждения о том, как поклялся здоровым глазом убить Карлах, и Таша лишь чудом сдерживала порыв прямо здесь и сейчас сказать: «Тебе напиздели, напиздюнькали, наебали — понимаешь?»       — Судя по твоему рассказу, эта Карлах — мечта сочинителя баллад, — влез Астарион. — Враг под стать великому герою. Эй, Иса, запоминай, напишешь потом, как Клинок Фронтира отрывал дьяволице голову.       — Как насчёт объединиться? — протараторила Таша прежде, чем Астарион начал бы болтать что-то ещё. Уилл не выглядел рассерженным или вообще как-то задетым словами, которые сочились ядом, как бы Астарион ни расхваливал подвиги «героя».       — Объединиться с целью поймать дьяволицу или с целью вытащить личинку? — решил зачем-то уточнить Уилл.       — Оба варианта. Если, конечно, не решишь сам искать лекарство.       Уилл оглядел пятерых разношёрстных людей, из которых, кажется, только двое были более-менее рады новому возможному союзнику.       — Буду рад сопровождать тебя столько, сколько потребуется для достижения наших целей, — наконец ответил Клинок, и Таша выдохнула, не заметив, что вообще задерживала дыхание.       Было ожидаемо, что самым готовым к знакомству окажется Гейл. Астарион что-то недовольно пробубнил про «настоящего героя в рядах», Лаэзель фыркнула, а Шэдоухарт сохраняла спокойствия, не выражая ни радости от сотрудничества, ни недовольства. Что, в общем, тоже было приемлемо. Убедившись, что хоть с Гейлом Уилл найдёт, о чём побеседовать, Таша вкинула идею перед поисками дьяволицы — которую она хотела найти не меньше Уилла — наведаться к Каге «решить вопросики». Уилл покривил губой, мол, Карлах вряд ли будет сидеть на месте, но согласился завернуть к главе друидов на пару слов. Оставалось надеяться, что девочка-тифлинг ещё жива — по скрипту с ней ничего не должно случиться заранее.       Широкая дорога с почти небрежно уложенными каменными плитами спускалась вниз, выводя из грота под солнце и заводя обратно в тень. Таша спускалась, идя впереди отряда, чуть не вприпрыжку. В селе у бабушки Айжан и деда Егора были подобные кривые тропы и овраги, ведущие по короткому пути к заводи. В детстве Таисия с братьями и другой ребятнёй бегали туда купаться, валяться в песке и просто беситься. Как-то раз лет в десять Таша неудачно прыгнула и саданулась о выступающий камень всем предплечьем. Потом было очень много зелёнки и присказок вроде «Терпи — атаманом будешь», «До свадьбы заживёт» и прочего. До не случившейся свадьбы всё действительно зажило, видимо, чтобы впоследствии на чистой коже появились куда более неприятные шрамы, не случайные и не столь невинные.       Что-то было не так. Что-то было совсем не так. Разве у арки перед священным прудом не должны были толпиться тифлинги и стоять родители Арабеллы? Неужели опоздали?! Таша припустила вперёд, еле сдерживаясь, чтобы совсем уж не перейти на бег.       — А ну стоять! — У самой арки пришлось остановиться, путь преградили трое друидов. Командовала женщина с зеленцой в волосах и в достаточно забавной шапке. — Кто бы вы ни были, никого пускать не положено.       — Мне надо поговорить с Кагой! — вырвалось у Таши незамедлительно и почти без запинки.       — Всем пришлым надо поговорить с Кагой, — произнёс другой друид в не менее смешной шапке и с такой густой подводкой, что чёрные узоры заползали на щёки. — Она никого не принимает и не выслушивает, уходите, не мешайте.       — Магран, погоди. — Женщина вдруг положила Маграну на плечо руку, останавливая его от превращения — вокруг него уже начали вихриться непонятные зелёные отсветы, а Таша под собственной кожей ощутила нарастание... магических вибраций, наверное. Друидка, только что настроенная весьма враждебно, поменяла мнение, послушав мнение третьего друида-полурослика. — Вы сражались с гоблинами, да? Кага хочет вас видеть.       — Отлично, спасибо! — протараторила Таша, пролетая мимо друида-полурослика, любезно уступившего дорогу, и не слушая уже, что ей хотели сказать ещё.       — Тебя в зад ужалили так нестись?! — перекрыло слова друидов восклицание Лаэзель из-за спины. Она явно опустила мнение о том, что с такой прытью они бы не просто Зорру нагнали, но и до яслей бы до заката добрались.       Додумать и в принципе подумать, что говорить Каге и как спасать Арабеллу, если её ещё можно спасти, Таисия не успела: она запнулась о что-то поистине огромное по сравнению с обычным камнем и полетела вперёд, волей случая не носом в землю. Преграда тихо взвизгнула, Таша развернулась чуть ли не в воздухе, молниеносно подбирая ноги и готовая встать в полный рост — Исита, видать, была подготовленным бойцом, пусть и бардом, с такой ловкостью. Всего доли секунды хватило, чтобы увидеть, как девочка-тифлинг отдёргивает руку от улетевшей в траву побрякушки, мажет взглядом из страха и ненависти по Таше и подрывается, чтобы кинуться к пруду, вокруг которого собрались некоторые из друидов.       «Пиздец».       Таша рванула за Арабеллой, прыгнула не хуже кошки — может, с меньшей красотой и изяществом, но в следующую секунду в руках Таши уже билась и вскрикивала негодующая мелкая тифлингша, которую пришлось перехватывать за локти и сжимать тонкие руки до побеления собственных костяшек. Таша внезапно очень обрадовалась, узнав, что тонкие на вид сапоги, надетые на тапки и гамаши, вполне выдерживают удары детских ног.       — Отпусти! Пусти, сучка драная!       — Ля какие мы языкастые! — вырвалось у Таши. Жеребят в деревне обнимать было легче — и это при том, что лошади всех возрастов Ташу отчего-то не жаловали и норовили сбежать.       Свечение над прудом будто чуть развеялось, стало тухнуть, друидов сбили криками и едва ли не дракой. Вместо заклинаний на местном наречии стали слышны шепотки на том же непонятном наречии, немногие слова прозвучали на общем. Из недовольных разговорчиков Таша уловила только один посыл: Арабеллу сразу обвинили в попытке воровства и миловать явно не собирались       — Под колено её ударь, что ли, — услышала голос Астариона Таша, и был только один вопрос: он советовал это ей или Арабелле? Арабелла явно сообразила быстрее, но то ли девочка выдохлась, то ли уже не надеялась ни на что, под колено она попасть не смогла.       — Что за шум?       Друиды примолкли, Таша повернулась на женский голос. Кага. Со змеёй, обвившей её плечи красно-коричневой поблёскивающей цепью. Кага остановилась примерно в трёх шагах от Таши и Арабеллы, замершей при виде рогатой змеи, подавшейся вперёд и высунувшей язык. Даже Таша немного струхнула при виде друидского питомца, припоминая, что яд у твари должен быть очень быстрым. Даже во сне умирать подобным образом как-то не хотелось.       Кто-то из ближайших к Каге друидов что-то сказал ей на непонятном для Таши языке, и даже если сказанное Кагу удивило, удивление это почти не отразилось на её лице, которое мгновенно исказилось гримасой злобы.       — Ты хотела украсть идол Сильвануса, дьявольское отродье? — обратилась Кага к перепуганной Арабелле. Не дав ей ответить, следующие слова Кага сказала уже Таше, чуть вытянув вперёд руку: — Ведите её сюда. Я посажу дрянь под замок, чтобы другим было не повадно.       Арабелла дёрнулась в руках Таши, полная желания вывернуться, но Таша ещё немного сжала пальцы. Змея на плече Каги приподняла голову и приоткрыла пасть, и Таисия меньше всего хотела знать, как далеко летают змеи.       — Ну зачем сразу под замок-то? — залепетала Таша, в конце нервно усмехнувшись. Прочистив горло, она добавила: — Может, девочка просто хотела посмотреть на друидов за работой.       — Я запретила кому бы то ни было приближаться к пруду, — отрезала Кага. — Вас тоже здесь быть не должно, но с вами я хотела поговорить лично. А теперь отдай мне дьяволицу.       — Погодите, — нашлась Таша раньше, чем до конца оформила мысль и попробовала хотя бы предугадать исход. — Если девочка должна быть наказана и раз уж её поймала я, то, эм-м... Я могу сама придумать ей наказание?       — Что ты... — возмутился где-то позади Уилл.       — О, хоть что-то интересное, — одновременно сказала Лаэзель.       — И что за наказание ты предлагаешь? — поинтересовалась Кага, опуская наконец руку и вместо этого начав поглаживать змею между этими причудливыми рогами над глазами.       — Справедливое. Такое, чтобы напомнить о правилах поведения в чужом доме. — Таша старалась улыбаться и не срываться на нервный смех. Она чуть выпрямилась, перехватив Арабеллу за плечи. Девочка под руками напряглась, её кожа казалась такой тонкой, что ещё чуть-чуть — и Таша ощутила бы волокна мышц. — Да и не пристало главе друидов тратить время на... на наказание всякой мелочи, ха-ха.       — Хорошо. Действую, раз так хочешь, — разрешила Кага к счастью Таши. Друиды вокруг зашептались, выглядели они, однако, обеспокоенно. Не влезавший в разговор темнокожий друид, следовавший за Кагой, что-то вдруг захотел ей сказать, причём вряд ли одобрительное.       Таша не услышала ничего. Она, получив одобрение и возможность распоряжаться судьбой Арабеллы, чуть склонилась, шлёпнула девчонку пониже спины и отпустила вздрогнувшее от неожиданности плечо.       — Брысь отсюда.       Арабелла отскочила в сторону, осознала свою свободу и тут же бросилась бежать. Когда топот глухо зазвучал по неровным ступеням, Кага недовольно произнесла:       — Это ты называешь наказанием?       — Ага, в моём понимании это наказание, а вы сами дали разрешение делать, что хочу, — протараторила Таша, принявшись перекатываться с пятки на носок. — Вы хотели видеть нас, кто помог защитить рощу, да?       Это всё ещё не шлепок деда Егора. Таша со стыдом и почти физической болью даже в новом теле вспоминала, как всего один раз, но ей и братьям попало не только словесно. Подобное единичное физическое наказание очень ясно вбило в головы мысль: забираться в чужой курятник и на спор вытаскивать из него двух куриц — невероятно, просто супергигамегаплохая идея.       Кага тем временем промолчала, приняв тот факт, что Арабелла ушла почти что безнаказанной. Она попросила гостей последовать за ней в покои друидов. С Ташей пошли только Уилл и Гейл, Таша хотела в какой-нибудь шутливой манере попросить Шэдоухарт последить за Лаэзель и Астарионом, которых было очень страшно оставлять одних — страшно за окружающих в первую очередь, — но не успела произнести ни слова: Шэдоухарт сразу сказала: «Поняла тебя, проблем не возникнет».

♪ ♪ ♪

      — Где Шэдоухарт?       — Решила пройтись, — ответила Лаэзель. — Мы же не дети, чтобы за нами следить, даже она это понимает.       Лаэзель и Астарион дожидались у арки и были на удивление смирными. А вот отсутствие Шэдоухарт Ташу немного расстроило.       — Что же ты напела этой прекрасной рыжей женщине? — спросил Астарион, присев на край одной из глыб, заменявших местным парапет. — Хотя дай угадаю: нам сказали проваливать вместе с тифлингами?       — Нам дали десять дней, начиная с сегодня, чтобы мы зачистили дорогу от гоблинов и отправились сопровождать тифлингов. — Улыбка эльфа с каждым новым словом сползала. — И то, пришлось давить на жалость и торговаться, иначе нам могли дать только пять дней.       — Иса хочет найти архидруида Хальсина, — пояснил Гейл, и Ташу покоробило сразу две вещи: она хотела скрыть хотя бы то, на что она торговалась; прозвище-сокращение, данное Астарионом, скоро к ней привяжется. Из уст Гейла оно звучало, конечно, нежнее и совершенно не злорадно, имя как имя, но звать-то её так первым начал совершенно не Гейл. — Нам встретилась его ученица. Этот архидруид недавно начал изучать иллитидских паразитов. Его знания могут быть полезны.       — Мы просто в очередной раз потеряем время, — фыркнула Лаэзель, поднимаясь. Выглядела она, на удивление, спокойнее обычного. Да, злость определённо выматывает. — День подходит к концу, переться к гоблинам по темноте мы явно не будем.       — Поэтому можем пойти искать следы Карлах, — тут же предложила Таша и незамедлительно пошла наверх — ступени местные были отвратительно огромными, если начать по ним подниматься.       Команда в почти полном сборе последовала за Ташей, и за своей спиной она услышала Астариона, причитавшего под нос:       — Спасти того, спасти этого, а её-то кто спасать будет?       — Для этого мы и идём вместе, — внезапно ответил ему Уилл — и ей-богу, Таша уже готовилась к словесной перепалке.       — Хочешь её спасать — без меня, она сама ввязалась, пусть сама и выпутывается.       — Астарион, — вдруг втиснулся в разговор Гейл, — во Вратах Балдура никто никому не помогает?       — А кто помощь предлагать будет? Спасители по захолустьям носятся, как мы сейчас, им не до жителей Врат.       Таша поднималась медленнее, чем спускалась, и диалог спутников даже выходил по-своему забавным, любо-дорого слушать, даже без оскорблений почти, только если между строк. Однако в следующее мгновение на плечи опустились чьи-то две достаточно тяжёлые руки. Таша не задумалась о том, что это кто-то из спутников, вроде того же Астариона, подшучивает, а сразу вскрикнула и метнулась вперёд, расставляя в стороны локти и оборачиваясь, чувствуя, как заходится сердце. Гейл и Уилл приготовились атаковать, скорее из-за крика Таши, чем из-за присутствия реальной опасности, в то время как Лаэзель и Астарион ухмыльнулись почти одновременно. Между Ташей и соратниками вдруг возникла фигура в серебристых доспехах.       — К-какого хера? — выдала Таша, смотря на не особо сдерживающую улыбку Шэдоухарт. В руках жрица держала тонкий цельный браслет из чего-то вроде меди, такой же красно-розовый. — Ты же должна была...       — Ты крайне забавно пугаешься, — перебила Шэдоухарт, возможно, поняв и без слов, что Таша хотела договорить «быть наверху» — благо, Таша неплохо выражала чувства жестами. — На иллитидском судне тебя было сложнее застать врасплох. — А вот это уже не очень хорошо. Пускай Шэдоухарт и улыбалась уголками губ, но Таше казалось, что жрица пытается углядеть в Исите ещё что-нибудь чуждое, другое. Всё-таки пока Таша показывала себя только как очень неудачный воин, что явно шло вразрез со способностями игрового персонажа.       — Ваша идея? — вместо обращения к Шэдоухарт спросила Таша у Астариона и Лаэзель. «Вы плохо влияете на мою девочку», — подумалось Таше, хотя она прекрасно понимала, что и жрица Шар не была такой уж милой и чистой душой. Она не была Карлах.       — Ждать вас было скучно, — сказал Астарион, будто скрывая зевок, — а та девчонка так удачно выронила зачарованную побрякушку.       Ах, да, у Арабеллы что-то упало, когда Таша об неё запнулась...       — Оставляю браслет на тебя, — обратилась к Шэдоухарт Таша, надеясь, что это не обернётся против неё. — В хозяйстве всё сгодится.       — Не думаешь, что стоило бы вернуть браслет девочке? — вдруг спросил Уилл, на что Таша тут же ответила:       — Со всей любовью к мелким, заявляю: они радостно попробуют стащить идол ещё раз, если им вернуть браслет. А даже если не попробуют, я бы не рисковала.       — Ты... противоречива, — сказал Уилл чуть погодя, когда Таша продолжила подниматься впереди всех. Он поравнялся с ней и говорил тише, будто собирался сказать нечто не для чужих ушей. — Ты явно не собиралась отдавать девочку Каге, но и просто отпускать её не хотела...       — Как раз ради того, чтобы в следующий раз она подумала прежде, чем идти на подобное. Ты видел Кагу и её змею, и на месте девочки я бы сама выбрала шлепок по жопе.       — Никто не уйдёт безнаказанным, да? — усмехнулся Уилл. — Что ж, это имеет смысл, даже если мы говорим о детях.       На этом разговор заглох, и до каменного зала собравшаяся немаленькая компания дошла в молчании. Уже наверху было решено, что за Карлах с Уиллом пойдёт Шэдоухарт и сама Таша — Гейла она попросила остаться на случай нападения, хотя все прекрасно поняли, что это лишь способ последить за Астарионом и Лаэзель.       — Неужели ты нам совсем не доверяешь, Иса? — промурлыкал Астарион, и у Таши по спине пробежались неприятные мурашки. Вот из-за этих его улыбок одними губами, приторной наигранности и явного нежелания за кого-либо вступаться, если что-то пойдёт не так, Таша ему и не доверяла. Лаэзель просто пока была сложным человеком — кхм, гитьянки, — и в натянутой, раскалённой атмосфере недовольства и неприязни, царящей в Изумрудной роще, вполне могло случиться столкновение если не интересов, то мировоззрений.       — Доверяю, не доверяю, а в роще вы остаётесь втроём. И раз уж так, используйте всё своё обаяние, чтобы сообщить Зевлору итог переговоров и попросить об обещанной помощи. Гейл, пожалуйста, давай хоть ты без шуток меня встретишь.       — Могу пообещать не пугать тебя.       — Спасибо.       — Скукотища, — выдохнул Астарион под нос.

♪ ♪ ♪

      — Какая восхитительно горячая женщина.       Таша и её спутники сидели на перилах моста, ведущего к дому, в котором засели «паладины Тира», и смотрели, как внутри появляется всё больше огненных языков, прорывающихся сквозь дерево и щели каменной кладки. В воздухе помимо крови и пыли теперь появлялся запах дыма и горящего дерева. Таша всеми силами старалась не смотреть на следы побоища на мосту, лежащие практически под её ногами, разлитые тёмными вишнёвыми лужами подсохшей крови. Ещё плюс причина, почему Астариона не стоило брать, хотя о подобной разрухе Таша уже успела забыть, и желание оставить эльфа-вампира в роще проистекало из самой обыкновенной неприязни. Таша слишком привыкла, что игровая пати большую часть времени молча стоит за спиной, но в новом, слишком реальном, мире подобранные герои влезали и начинали разговоры тогда, когда не ждёшь.       Этот сон затягивался. У Таши было всё меньше уверенности, что она спит.       — Мне сейчас даже неловко спрашивать, что ты в своей жизни пережила, — произнёс Уилл. Таша вопросительно перевела на него взгляд, но так сложнее было не замечать трупы на мосту. — Ты с таким воодушевлением смотришь на горящий дом. И на всё это реагируешь спокойно, — Уилл обвёл руками мост, — и при этом ты не выглядишь... ну, воином.       — Просто скажи честно, что дерусь я хуже пятилетки с палкой, — фыркнула Таша сквозь улыбку. — Скажем так, мне приходилось в жизни иметь дело с чужой кровью и со смертью. Со смертью, к счастью, меньше.       — Сейчас такие времена, что с кровью и смертью сталкивается каждый, — вклинилась в разговор Шэдоухарт.       — И всё же, Исита, кем ты была, если не секрет? Каким-нибудь бардом военной поддержки?       — М-м... Я несколько раз принимала роды, — без уточнений ответила Таша. В этот миг пламя в доме взвыло, будто стая волков, прорвалось сквозь рыжую черепичную крышу, несколько кусков отлетело в стороны, уподобляясь снарядам. Если у Уилла и Шэдоухарт, судя по их лицам, и появились новые вопросы, то разбушевавшийся огонь выбил те вопросы из головы.       — Хорошо горит, жар аж до сюда доходит, — полумечтательно сказала Таша, похлопывая себя по коленкам вытянутых ног.       Таша не особо помнила карту первого акта. Хорошо это или плохо, она так и не поняла. Она могла худо-бедно вспомнить расположение относительно сторон света, вроде того, что роща — это север карты, Карлах ждёт где-то на северо-западе от рощи, а к Хальсину и гитьянки идти на запад. Мир не-игры уже не раз показал, что он куда обширнее и чуть по-другому выстроен, из-за чего путь к Карлах пролегал по заросшим лесом холмам и немного по скалам. Подобного Таша не помнила в самой игре — может, такого пути и не было, а может, это память подводила. Так или иначе, Уилл, будто собака по запаху, сам прекрасно догадался, куда вести и какими тропами, от Таши и Шэдоухарт требовалось просто следовать за ним, доверившись словам «Вдохнув запах Аверно единожды, больше ты его ни с чем не спутаешь».       Возможно, Таська искала встречи с Карлах намного, намного сильнее Уилла, потому что увидела красное горящее тело среди зелени на несколько секунд раньше, чем об этом сказал Уилл, и раньше же, чем Уилл закончил фразу «Нельзя дать ей уйти», Таша уже соскользнула с тропы по осыпающимся камням и земле.       Плана у Таши не было.       Зато был арсенал из песен и попеременно исчезавшее чувство самосохранения. Таисия Молчанова, вопреки своей фамилии, иногда совершенно не умела молчать, и в этот раз, отдавшись воле случая и положившись на удачу, которую сегодня расходовала направо и налево, Таша принялась напевать «Спящую в огне» и прервалась, когда поняла, что забыла начало второго куплета. Он, однако, и не понадобился, Карлах уже обратила на незваных гостей внимание и даже перестала гореть.       — В следующий раз давай ты всё-таки не будешь так бросаться вперёд, — попросил Уилл, наблюдая за домом, из которого доносились удары падающих горящих балок.       — А ты знаешь ещё каких-нибудь дьяволиц с горячим сердцем? — усмехнулась Таша, увидев, как у Уилла на слове «дьяволица» дёрнулся глаз. — Хотя ладно, Карлах и не дьяволица вовсе, как мы узнали. О, возвращается!       Карлах вышла из здания и спрыгнула на землю, минуя провал на месте некогда деревянной лестницы. Над тифлингшей поднимались огненные всполохи, но горела она немного меньше, чем когда вбегала в дом.       — Полегчало? — спросила Таша, когда Карлах подошла ближе.       — Не намного, — призналась та. — Но теперь я чуть спокойнее, что от зариэлевской шушеры даже костей не останется.       — Если мы закончили здесь, возвращаемся в рощу? — Шэдоухарт поднялась с ограждения первая. — Солнце садится, а нам ещё надо разбить лагерь.       — Боишься темноты, Шэд? — спросила, улыбнувшись, Карлах. В голове Таши щёлкнуло воспоминание, что где-то подобный разговор она слышала. Ах, ну да, всё уже было в Шрэке.       — Шэдоухарт, — поправила жрица. — Нет, темноты я не боюсь, но мне не хотелось бы встречаться с теми, кого она может скрыть. Ночь может помочь нам, а может убить — и я бы предпочла пожить ещё немного. Можно ли тебя, кстати, м-м, остудить? Вряд ли друиды одобрят... живой костёр.       — Я попробую себя сдерживать, хотя от меня это мало зависит, — пожала плечами Карлах. — Ну, и немного пройдусь по реке, если она от этого не испарится.       Река, к счастью, осталась в русле, хотя явно стала теплее, пока Карлах шла и загребала воду широкими ладонями, чтобы обливать плечи и грудь. Вода на раскалённой коже не задерживалась, шипела и поднималась облачками пара. Однако даже если Карлах оставалась горячей, как противень в разогретой духовке, над ней хотя бы перестали плясать язычки огня, лишь некоторые всполохи по чуть-чуть мелькали над плечами, вырываясь из этих причудливых металлических шайб.       — Раз уж мы решили действовать сообща, — подал голос Уилл, когда их четвёрка поднялась к лесной тропе, ведущей к роще, — хотелось бы узнать некоторые подробности. Как тебя угораздило попасть к Зариэль?       — Всё-то тебе расскажи, — подбоченилась Карлах и усмехнулась. Усмешка вышла не особо весёлой. — Если кратко, меня предал один выблядок, которому я доверяла. Я была молода, мне не на что было жить, а он подобрал меня, дал работу и кров. А потом р-р-раз — и вот у меня адский движитель вместо сердца, а я участвую в войне, в которой только убиваю, убиваю и убиваю. Не чтобы защищать кого-то или саму себя, а потому что мне приказали убивать.       Карлах было очень приятно слушать. Тебя будто заматывали в тёплый шарф, обнимая и крепко прижимая к себе. Таша шла впереди Уилла и Карлах, но то и дело оборачивалась, чтобы посмотреть на тифлингшу, которую невыносимо хотелось обнять уже сейчас. Даже если слезет кожа и глаза вытекут. Проверять свою устойчивость к огню Таська, однако, не решилась.       Дорогу до Изумрудной рощи они коротали «болтовнёй о погоде»: Карлах вслух наслаждалась видами зелени, постепенно утопающей в серо-голубых сумерках, Уилл между делом пытался что-нибудь выудить у Карлах про Зариэль, на что воительница отвечала уклончиво и отшучиваясь, мол, расскажет попозже, чтобы её преждевременно из лагеря не выгнали. Дошёл разговор и до Иситы — тут-то Таша впервые соврала, что она из деревеньки севернее Врат Балдура, а дороги к этой деревеньке ведут такие кривые, что приличные люди туда на захаживают. Только всякие бродячие музыканты, бесприютные воины и ворьё. Карлах первой в этом мире оценила песню Таши, попросив потом спеть ещё. «По ощущениям, я музыки и песен лет сто не слышала, — призналась Карлах. — Только звон оружия и крики — звучит это, конечно, совсем не так приятно». Для такой булочки, как Карлах, Таисия готова была разыскать в своей голове тексты всех когда-либо услышанных песен — но сначала стоило вспомнить второй куплет «Спящей в огне».       Новому тифлингу в роще были, разумеется, рады только тифлинги, и то не все — некоторые из тех немногих, с кем встретилась по пути вернувшаяся четвёрка, начинали перешёптываться и хмурить брови. Хотя это могла оказаться элементарная задумчивость, а Таша накручивала себя понапрасну. Самыми заинтересованными в новой гостье казались дети — а как иначе. Таисия слышала вздохи и далеко не тихие перешёптывания «Это же та самая? Это тот же топор?» Оставленные же соратники нашлись недалеко от тренировочной площадки, где ранее отряду встретился Уилл. Прибавление в команде у всех троих вызвало недоумение. И немного негодование.       — Ты решила тащить с собой всех встреченных по дороге? — осклабился Астарион, но почти тут же прикрыл рот, Таша не успела рассмотреть клыки.       — А что или кто мне помешает? — улыбнулась ему Таша, которая меньше всего хотела после встречи с Карлах заканчивать день с плохим настроением. — Сам же решил прибиться к стаду — радуйся, теперь хотя бы количество соответствует.       — Ты слишком придирчива к словам.       — Кхм-кхм, — громко прочистил горло Гейл, привлекая внимание и предотвращая продолжение перепалки, — предлагаю оставить бессмысленные споры хотя бы на сегодня и поговорить о делах насущных. Тифлинги, как было обещано, поделились едой и спальниками. И тем, из чего спальные места можно соорудить.       — Ага... — протянула Таша, смотря Гейлу за спину. Она не обратила внимание раньше, увлечённая кратким пересказом встречи с Карлах, но теперь видела, что к трём рюкзакам добавился ещё один, побольше, два мешка и три свёрнутых спальника. Плюс ещё у Карлах был небольшой рюкзак из какой-то огнеупорной кожи.       — Местный кузнец пообещал завтра помочь со снаряжением, — продолжил докладывать Гейл. — И мы поговорили с одной торговкой, как там её...       — Этель, — внезапно подсказала Лаэзель. — Врёт как дышит явно.       — Да, Этель, — будто пропустил мимо ушей замечание про враньё Гейл. — Она предложила нам помощь с личинкой иллитида, сказала, что живёт на юго-западе отсюда, у края леса.       — Я сказала это раньше и повторю ещё раз: мы лишь потеряем время, — произнесла Лаэзель, но, судя по всему, она начинала понимать, куда попала: никто не хотел слушать голос разума и гитьянки и идти искать реальное спасение. Реального спасения, правда, никто бы всё равно не нашёл и вряд ли найдёт, однако о мутных делах, происходящих в яслях, знала только Таша. Говорить о том, чего Исита знать не должна, себе дороже, всё-таки вряд ли хозяйка тела страдала ясновидением. Да и волноваться пока было не о чем — у Шэдоухарт где-то в невидимом кармашке брони должен лежать артефакт с Орфеем, не панацеей, но временным решением проблем. Исите, опять же, знать о подобном не положено.       — Ну, просто сидеть на месте тоже не выход, — пожала плечами Таша, подарив гитьянки улыбку, от которой та в восторге не осталась. — Так что в самый раз будет искать и иные способы решения проблемы.       — Видимо, паразит уже сожрал ту часть твоего мозга, которая отвечает за страх и за разумные выводы, — ответила Лаэзель.       — О, приятно от тебя слышать, что у меня есть мозг.       На лице Лаэзель проскользнуло непередаваемое выражение замешательства вроде «Ты совсем тупая?» и «Как ты вообще додумалась до таких выводов?», и на краткий миг гитьянки даже будто перестала злиться. Остальные же сдержали позывы к смеху, кроме Карлах — тифлингша засмеялась в голос, и Таша повернулась к ней, чтобы вдоволь насладиться видом.       — Заскучать с вами явно не успеешь!       Дальше спор не продолжился. Все сошлись на том, что пора бы устроить лагерь где-нибудь недалеко от рощи и оставить любые новые проблемы новому дню. Таисия же думала о том, что на сегодняшний день осталась только одна проблема — Мизора. Если не сломается скрипт — а за сегодня он давал сбои несколько раз, — то она явно придёт с наступлением темноты и предъявит Уиллу за невыполнение обязанностей. Ещё Таша мечтательно думала о возвращении домой, в свою съёмную однушку, к мягкой кроватке, гитаре и ноутбуку. И к обычным людям-коллегам, людям-пациенткам и людям-родственникам. Посмотреть на игровой мир изнутри, влезть в шкуру эльфа по-настоящему и поговорить с полюбившимися — и не очень — персонажами было, безусловно, прикольно, весело и захватывающе, но все подобные даже самые яркие сны заканчиваются. Пора было вернуться в реальность и Таисии Молчановой.       Становище организовали в низине под Изумрудной рощей, у речной заводи. Таше опять казалась знакомой местность, но в деталях она не сходилась с образом лагерной стоянки из игры. Неудивительно: всё-таки в игре становище было едва ли не самым безопасным местом хотя бы потому, что не связывалось с остальным миром, а чтобы попасть в лагерь, достаточно было одного нажатия кнопки мыши. Выбранное место для стоянки сейчас лишь казалось защищённым — с одной стороны река, почти стоячая, с других — скалы да нагромождения камней, а тропа со склона всего одна, спасибо, что не совсем крутая, хотя всё ещё существовала возможность оступиться и покатиться колобком в заросли камыша и осоки. От осознания этой незащищённости от гоблинов или гноллов или иных пришлых недоброжелателей Таше стало немного не по себе. С другой стороны, она хотя бы была не одна, а с задачей не мешаться под ногами справиться не так сложно.       С ветками для костра затруднений не возникло, как и с посудой — тифлинги поделились кривоватыми ложками, покоцанными мисками, котелком и чайником с погнутым носом. Таша помогала Гейлу с готовкой простенькой похлёбки, нарезая овощи на весу, пока остальные расчищали берег и раскладывали вещи, особенно спальники, тонкие перины, дырявые подушки и заштопанные покрывала. Таша с Гейлом, пока нарезали овощи и мясо, падающие в миски на коленях, то и дело усмехались, слушая, как отзываются о береге, перинах и мошкаре соратники. «На этой перине точно кто-то умер», «Место такое людное, что гнус сейчас помрёт от обжорства», «Спасибо, я привыкла спать на земле — не хотелось бы сжечь что-нибудь, тем более тут заплатки такие забавные».       Тёмно-синих теней становилось всё больше, оранжево-золотые блики и свет постепенно истончались, пропадая, и к моменту, когда Гейл в последний раз помешал похлёбку, солнце не только скрылось, но и почти не оставило о себе намёка. Его место занимали крохотные белёсые звёзды.       Разливая похлёбку по мискам, Таша поняла, что жутко голодна. Это оказалось настолько живое ощущение, что в очередной раз пришлось напомнить себе: это сон. Однако оставлять себя голодной во сне и не попробовать, что же получилось их совместными с Гейлом усилиями, Таша бы радостно приравняла к греху, особенно сейчас.       — Астарион, — позвал эльфа Гейл, протягивая тому миску супа — горячего, с густыми облаками пара, с картошечкой, морковкой кругляшками, с курочкой, зеленью, сыром, нажористого просто из-за своего существования.       — Благодарю, я... не голоден, — попробовал отбрехаться Астарион, не севший даже в общий круг у костра, а ходивший чуть поодаль неприкаянным призраком в этой своей белой рубашке, прятавшейся под двумя слоями одежды весь день. Гейл недоумённо свёл брови. Астарион достаточно быстро понял, что отговорка прозвучала слишком странно для живого существа и дополнил: — Не могу есть, когда другие смотрят.       — Нужно нам смотреть, как ты ешь, — фыркнув, произнесла Таша. — Возьми миску и, вон, на берегу посиди, раз так стесняешься.       Таша догадывалась, что суп вряд ли будет использован по назначению, скорее по-детски окажется вылит в ту же реку или в камыш, и проще было бы не давать Астариону этот суп вообще, но эльф всё же взял миску у Гейла и действительно ушёл к реке. Когда миски у соратников были наполнены, Гейл и Таша наконец присоединились к ужину. Таша ещё сильнее и ещё ощутимее почувствовала, что взаправду проголодалась, и поглощала похлёбку, не взирая на обожённый первой же ложкой язык. Может, не так густо и пряно, как готовили бабушки, но лучше, значительно лучше, чем в летнем лагере. После ТОГО супа любой суп показался бы Таше нектаром и амброзией, потому что очень сложно забыть бурду, будто на болотной воде сваренную, из-за которой «королевская ночь» запомнилась всем как ночь белых тронов, вёдер и тазиков. Та поездка в лагерь была первой и единственной, второй раз испытывать судьбу мать отказалась, хотя отец тогда говорил, что с ним подобное тоже случилось, один раз из пяти, но мама была непреклонна. Да и Таше как-то этого единственного раза хватило...       Отряд ел молча, только звякали ложки о миски. Карлах, видимо, нашла точку хрупкого равновесия в своей душе, из-за чего посудина в её ладони не расплавилась, а только немного закоптилась. Таша мимоходом успела подумать, что отчасти это полезно — еда не остынет, если ты нагреваешь её собственной рукой.       — Уилл, всё хорошо? — спросила Карлах весьма внезапно, когда у большинства суп оказался почти съеден. — Нервничаешь, что разделил ужин с врагом?       — Да какой ты враг, — вздохнул колдун. — Во всяком случае, не сейчас, а как дальше пойдёт — лучше не загадывать. Просто... предчувствие нехорошее.       Таша молчала, понимая, что дело пахнет аверновской серой и дымом — или чем там этот Аверно воняет. Ну, в первую встречу Мизора явно не будет так страшна, как могла бы быть.       Дожидаться «нехорошее предчувствие» долго не пришлось. Гейл сторожил чайник, а Шэдоухарт помогала Таше с небольшим делом, когда будто сонный, неподвижный воздух сменился ветерком с запахом серы, дыма и железа, а рядом с костром закружилась разрастающаяся позёмка. Сидевшие кругом соратники подскочили, когда позёмка превратилась в озерцо чёрной жижи с каймой из огня, и только Таша осталась сидеть.       — Уилл. Ты вёл себя плохо, — вместо приветствия произнесла Мизора мягким безусловно приятным голосом. Разбираться с дьяволицей Таша не желала, тем более трогать кого-то кроме Уилла Мизора явно не собиралась. Вместо личного диалога с ней Таша наблюдала со стороны, как привыкла, и заодно освежила в памяти, за что же Уиллу достались — достанутся, кхм, — рога.       «Целями могут быть только обитатели ада, демонические создания, бессердечные и бездушные», и Карлах соответствовала положению о бессердечных — адский движитель оставался адским движителем, даже если назвать его сердцем. Хотя вряд ли даже — особенно! — сама Карлах назвала бы убивающую её железку сердцем.       Уилл оказался крепким достаточно, чтобы не кричать, когда его жгло пламя Аверно, а душа проходила через адскую мясорубку. Смотреть на корчащегося в круге огня человека не в силах помочь было малоприятным занятием, однако то были и не проблемы Таши. Уилл сильный. Уилл выживет. Назло Мизоре — хотя вряд ли она желала его смерти, это слишком простой и лёгкий исход.       — Ну вот. Посмотрим, как фронтир проживёт без своего драгоценного Клинка, — повела плечами Мизора, полностью удовлетворённая тем, как Уилл сдерживает рвущийся наружу гнев. — Карлах, присматривай за ним, хорошо? А я...       Мизора не договорила, а все присутствующие — и дьяволица в том числе — вздрогнули от пронизавшего ночную тишину свиста.       — О, чай! — не сдержалась Таша и поднялась, чтобы с помощью полотенца снять чайник с огня. — Кхм, вы закончили? — спросила она, глянув на Уилла и Мизору. — Может, чаёчку?       — Откажусь, — протянула неизменным тоном Мизора, осклабившись. — Да, кстати, Уилл, наш договор по-прежнему в силе. Не разочаровывай меня в следующий раз.       Как из огня и чёрной жижи появилась, так дьяволица и исчезла, оставив отряд в недоумённой тишине. Вопросов у всех было предостаточно, но вот с чего начать...       — Нет, тебе точно мозги проели, — заговорила первой Лаэзель, смотря на Ташу, которая как ни в чём не бывало держала чайник. — А у тебя их, видать, и раньше не было — с дьяволом связаться, это же каким местом думать надо.       — Может, и не было, но она обещала, что я буду гоняться за тварями вроде дьяволов и демонов, за предателями, лицемерами и тварями, а не за... не за жертвами Зариэль. — К последним словам Уилл сдулся, будто одна фраза выкачала из него весь воздух, не дав пламени гнева разгореться до пожара.       — Кто-то, видимо, очень плохо читал свой договор колдуна, — донёсся со стороны голос Астариона. — Ну, как обычно, благими намерениями.       — Уилл, рога охуенные, — выдала Таша, повернув голову обратно к Уиллу. — Это если тебе нужен взгляд со стороны.       — Что ты... — начали с разными эмоциями Уилл — растерянно — и Лаэзель — отчего-то возмущённо.       — Тебе идут больше, чем Мизоре, — продолжила Таша, чувствуя, как начинают дрожать руки от волнения. Остановиться она уже не могла. — Карлах, конечно, пока самая красивая из рогатых знакомых, но ты тоже ничего, привыкнем.       Первым в этот раз не сдержался Гейл. За ним смеяться, куда тише, начала Шэдоухарт, а потом Карлах. В итоге расслабился и Уилл — о большем и не мечталось. Когда он улыбнулся, Таша почти окончательно успокоилась, посмешищем с языком без костей она была не зря.       — Что ж, эм-м, если ни у кого больше нет внезапного желания откровенничать о херовых жизненных выборах, как насчёт выпить чаю и всё-таки поспать?