Это ещё не конец / Not Over Yet

— Эй. — Что? — Выходи за меня. Её взгляд скользнул от его шеи к ресницам. Она сосредоточилась на них, пытаясь пересчитать, но вскоре тонкие линии слились в единое пушистое облако. Микаса моргнула и одарила его лёгкой улыбкой. — Когда? — спросила она. — Сегодня вечером, — ответил он. — Сегодня? После выпускного? — Да, — подтвердил Эрен. Он уже был немного навеселе — результат предварительного разогрева с друзьями в качестве компромисса. Они злились на него за то, что он отказался двинуть на выпускной чисто мужской компанией. «У меня есть девушка», — приходилось ему повторять. Жена. На это они разразились дикими воплями, щедро приправив всё смачной порцией похабных комментариев. Но Эрен прекрасно умел игнорировать. Он откинул волосы с её лба и, с едва заметной хрипотцой в голосе, прошептал: — Сегодня вечером, Мики. Выходи за меня. Она улыбнулась и тихо рассмеялась. Они были ещё достаточно молоды, чтобы позволять себе такие шутки — и вкладывать в них что-то большее. Чтобы говорить подобные слова и верить, что за ними скрывается правда. — Я выйду за тебя, — сказала она, её улыбка светилась искренним согласием. — Сегодня вечером и потом. — Потом? — Когда мы станем старше. И всё будет по закону. — Точно. Она подхватила подол своего выпускного платья — лёгкого розового наряда с бретельками и каскадами оборок, струящихся до самых щиколоток, — и легко запрыгнула на бордюр, чтобы обойти широкую лужу. Она шла, ставя ноги ровно друг за другом, словно балансируя на натянутой верёвке, и держалась за руку Эрена, чтобы сохранить равновесие. Пряди волос падали ей на лицо, пока она внимательно смотрела под ноги — на белые туфли с завязками, которые затянула так туго, что каждый шаг отзывался дрожью в щиколотках. Для балерины она выглядела забавно неуверенной на каблуках. Эрен улыбнулся, наблюдая за её неловкостью. В её организме не было ни капли алкоголя, в отличие от Эрена, которому каким-то чудом удалось уговорить ещё и Армина выпить с ним перед уходом. Это была какая-то странная магическая бурда, которую бедный парень тут же выплюнул. Несмотря на её абсолютную трезвость, вся привычная грация покинула Микасу в этот вечер. Она споткнулась, потеряла равновесие и налетела на Эрена. Он подхватил её, они оба разразились смехом, а затем сорвались с места и побежали.

***

Выпускной оказался полной фигнёй. Он пролетел так быстро. Отчасти потому, что они провели там всего минут двадцать, прежде чем сбежать, но главным образом потому, что им просто было неинтересно. Идея выпускного казалась захватывающей, но на деле всё свелось к тому, что парни странно пялились на Микасу, и слишком много людей пытались завести разговор с Эреном, а Сара Хейл сверлила их обоих сердитым взглядом. Это точно не стоило двадцати пяти долларов за билет. Не стоило тех закусок, которыми Эрен набивал себе рот, чтобы протрезветь. И уж точно не стоило танцев, где потные тела то и дело тёрлись о них. — Эй, — сказал Эрен ей на ухо чуть громче обычного, чтобы его голос прорвался сквозь грохот музыки. Его горячее дыхание, будто пар, на мгновение окутало её кожу. — Хочешь сбежать отсюда? Микаса энергично кивнула, без малейших сомнений. — Отлично, — ухмыльнулся он, переплетая их пальцы. Они протиснулись сквозь толпу и выбежали на парковку, где их ждал старый пикап Карлы. Микаса сразу же сбросила свои каблуки, закинула их на заднее сиденье и рассмеялась так заразительно, что у неё заболели щёки. В этом смехе было что-то особенное. Она смеялась так, как распускаются цветы. Как оживает сад. Эрен вставил ключ в замок зажигания, повернул его, и машина заурчала (закашлялась), оживая. — Куда прикажете, мисс? — Он повернулся к ней, его челка упала на глаза. Микаса мягким движением откинула её с его лица. — В космос, — ответила она. — В какую часть? — Хм… — Ты взяла это из какого-то… — На луну. — Что? — На луну. Эрен кивнул. И они тронулись с места. Было слишком темно, чтобы разглядеть окрестности, когда они свернули с главной дороги, но Микаса быстро поняла, куда они едут. Эрен выехал на небольшую поляну, и фары пикапа осветили водоём, который они называли Своим Озером. Казалось, весь мир принадлежал только им: скамейки, луга — всё, что имело значение. Включая друг друга. Шины шуршали по земле, пока машина не остановилась. Эрен припарковал пикап среди слоя опавших листьев, заглушил мотор и повернулся к ней. Сердце Микасы радостно подскочило. Его взгляд был устремлён к небу над её головой. Она осторожно прижала ладонь к его щеке и мягко провела большим пальцем по уголку его губ. Он был таким тёплым. Бесконечно родным. Его запах заполнил всё её сознание, когда он наклонился, чтобы поцеловать её. Один раз. Второй. А потом прошептал: — Давай поженимся. Микаса улыбнулась, не отрываясь от его губ. — Здесь? Сейчас? — Здесь. Сейчас. — Давай. Они были всего лишь детьми — детьми, которые любили, чувствовали, мечтали и желали. Радостные, они выпрыгнули из пикапа в ночь, сбросили с себя всю одежду и погрузились в ледяную воду, громко визжа и смеясь на всю округу. Микаса зашла глубже, погружаясь ниже, чувствуя, как холод обволакивает её кожу, пока не покрыл всё тело ниже головы. Плавая, они старались не подглядывать друг за другом, держась на расстоянии. Эрен не был таким застенчивым, как она, но они никогда ещё не видели друг друга такими беззащитными. Они уже плавали так раньше, но теперь что-то изменилось. Ночь будто шептала вокруг них, дышала тем, что ни один из них ещё не мог понять. С осторожностью и робкой неуверенностью Микаса приоткрыла губы и тихо произнесла: — Эрен? Он нырнул под воду, и когда он вновь появился на поверхности, его волосы были приглажены назад. Он посмотрел на неё и ответил: — Да? — Я люблю тебя. Эрен моргнул. Вокруг слышались только ровный ритм их дыхания, стрёкот ночных насекомых, тихое движение воды и тел. А затем он начал плыть к ней. Длинными, неторопливыми гребками он приближался всё ближе, держа голову над поверхностью, чтобы она могла видеть его лицо. По мере того как расстояние между ними сокращалось, его черты становились всё чётче, пока он не оказался прямо перед ней. Когда он крепко и уверенно стоял на ногах, она увидела, насколько голубыми были его глаза. Даже в темноте. Серьёзное выражение на его лице исчезло, уступив место широкой, яркой улыбке. Он словно сиял. — Я тоже люблю тебя, Мик. Она улыбнулась. — Как звёзды любят луну? — Гораздо больше. Теперь Микаса была той, кто подошёл ближе. Она придвинулась так близко, что могла смотреть на него снизу вверх, видеть капли воды, стекающие по его лицу и задерживающиеся на ресницах. Серьёзность вновь вернулась к нему. Ни ямочки, ни морщинок, ни улыбки — только взгляд, которым он смотрел на неё. И его дыхание. — Микаса. — Мм? Её дыхание сбилось, когда она почувствовала, как его руки обхватили её талию под водой. Он держал её достаточно свободно, чтобы она могла двигаться, но и достаточно крепко, чтобы никогда не отпускать. Микаса закрыла глаза и выдохнула остатки волнения. Эрен ухмыльнулся, и капля воды скатилась по ямочке на его щеке. — Берёшь ли ты меня в мужья? — спросил он. Микаса тихо фыркнула, и нос чуть сморщился от улыбки. Её пальцы пробежались вверх по мышцам его рук и легли на плечи. Она кивнула. — Беру. Цикады, мох и едва ощутимый ветерок стали их единственными свидетелями в ту ночь. Эрен поднял руку, чтобы заправить прядь волос ей за ухо, но прежде чем он успел хоть что-то сказать, Микаса заговорила первой. — Эрен, — прошептала она, закрывая глаза, когда его ладонь коснулась её щеки. Кончиком большого пальца он мягко провёл по светлой, безупречной линии её скулы. — Берёшь ли ты меня в жёны? Он не раздумывал ни секунды. — Беру. Они тихо захихикали. И поцеловались. И вокруг них раздались восторженные возгласы: листья зашуршали, зашелестели, будто аплодируя им. А когда они, на цыпочках выходя из озера, смущённо прикрывали свои обнажённые тела и наспех накидывали одежду перед возвращением домой, их клятвы стали частью невидимого договора, который связал их навсегда. Потому что звёзды, ветер, луна и всё вокруг это признало.

***

— Дамы вперёд, — Эрен жестом пригласил её войти в свою спальню. Его отца, как обычно, не было дома, так что они были вдвоём, тихо бредя по тёмному коридору, перешёптываясь и хихикая. В тишине раздавались лишь их приглушённые шаги, когда босые ноги мягко касались коврового покрытия. Эрен не включил ни одного светильника, и в комнате царил лишь лунный свет, струящийся из окна. Он сиял на её лице, изгибах шеи, линии горла, выделяя каждое движение, когда она сглатывала. — Эрен, — тихо произнесла Микаса. — Сядь. Он подчинился. Кровать тихо скрипнула под ним, когда он опустился на неё. Эрен уставился на Микасу. Просто смотрел. Она стояла перед ним спокойно и молчаливо, посреди его спальни, словно центр вселенной, удерживающий его на месте. — Сними одежду, — попросила она. Эрен поднялся и стянул рубашку через голову. Он делал это много раз раньше, для других девушек, но сейчас чувствовал себя новичком — нервничал и был неуверен. Ткань липла к его влажной от пота коже. От него всё ещё пахло солёной водой и листьями. Когда на нём остались только брюки, он медленно расстегнул их и начал стягивать вниз по ногам. Оставшись перед ней абсолютно обнажённым, он сел обратно и наблюдал за Микасой. Она сбросила его пиджак с плеч, а затем медленно начала спускать по плечам бретельки платья. Оно мягко соскользнуло на пол, шурша тканью, и собралось у её ног. Когда она наклонилась, чтобы снять трусики, Эрен закрыл глаза и глубоко вдохнул через нос, ощущая, как воздух волной проходит через всё его тело. Когда он снова открыл глаза, Микаса уже сидела рядом с ним. Её тело дышало ночным светом, каждая изящная линия её фигуры излучала мягкое сияние для него. Эрен изнывал от желания протянуть руку, прикоснуться к ней, и почувствовать её свет, но внезапно испугался собственного порыва. Её голос, нарушивший тишину, вырвал его из этих мыслей. — Эрен, — сказала она. — Прикоснись ко мне. Он замер. — Мик, — вздохнул Эрен, его руки неподвижно лежали на бёдрах. — Я не хочу причинить тебе боль. Даже в темноте он увидел её улыбку. — Ты никогда не сможешь причинить мне боль, Эрен. Тишина вновь окутала их, но сквозь её паузы Микаса потянулась к его руке, взяла его ладонь и положила её в центр своей груди. Эрен почувствовал твёрдость кости под мягкостью кожи. — Как ты? — спросил он. Микаса снова улыбнулась. — Всё ещё жива. Он тихо фыркнул, вспомнив знаменитые слова Армина. Он скучал по другу. Армин слишком плохо себя чувствовал, чтобы пойти на выпускной, но они навестили его перед тем, как отправиться в школу, и он выглядел довольным. Радовался за них. Эрен задумался, что бы сказал ему друг. Они обсуждали этот момент — как Эрен нервничает, сомневается и беспокоится, как это случится. И вот, этот момент настал. Микаса была готова. Несколько недель назад Армин сказал ему, что главное — это позаботиться о ней, уважать святость их первого раза и показать, как много для него значит, что она доверяет свою невинность именно ему. Эрен пообещал сделать именно так. — Ты не причинишь мне боль, — напомнила она ему. Медленно его рука переместилась к её груди. Он почувствовал, как она тихо вздохнула, ощутил мягкость её кожи, как её дыхание отозвалось в её теле. Его большой палец осторожно скользнул по нежному бугорку соска, чувствуя, как тот твердеет под его прикосновением. Он никогда раньше не касался её так, не изучал её тело, чтобы запомнить каждый изгиб, каждую линию. И он потерялся. Потерялся в том, как она придвинулась ближе, ещё ближе, чтобы соединить их губы в нежном поцелуе, который объединил их. Их поцелуй был мягким и робким. Микаса взяла его руку, провела ею вниз по животу и положила себе между ног. Эрен был поражён её смелостью, тем, что из них двоих именно она направляла их движения. Осторожно двигая пальцами, он внимательно следил за каждой её реакцией: каждым выдохом, каждым изменением в выражении её лица, которое подсказывало, где задержаться, куда двигаться дальше. Когда пришло время для нового поцелуя, он нежно уложил её на спину, накрыл своим телом и снова спросил её согласия. Мягко прижавшись лбом к её лбу, он вошёл в неё. Её резкий вдох и тихий вскрик эхом отозвались в его сознании, когда её тело инстинктивно сжалось. Эрен отстранился, чтобы посмотреть на неё. Её губы были зажаты между зубами, а брови слегка нахмурены, словно от боли. — Ты хочешь, чтобы я остановился? — выдохнул он. Микаса покачала головой, её влажные волосы мягко рассыпались по подушке. — Нет, пожалуйста. Не надо. — Если будет слишком больно, скажи мне остановиться, ладно? — Ладно, — прошептала она, обвивая его шею руками. Она притянула его так близко, что он больше не мог смотреть на неё, только чувствовать. Ощущать её дыхание у своего уха, когда она прошептала: — Продолжай. Он так и сделал. Они двигались в унисон, создавая музыку из прерывистых, искренних мелодий дыхания. Закрыв глаза, Эрен задумался, испытывал ли он когда-либо нечто подобное — столь близкое к абсолютной, обнажающей уязвимости. Он слышал, как её голос поднимался до нот, которых раньше никогда не слышал, и чувствовал, как её пальцы скользили вдоль его позвоночника, будто играя на струнах его души. Эрен был охвачен настолько густым, обволакивающим блаженством, что его невозможно было выразить словами. Удовольствие накрывало его тёплыми волнами, которых он никогда не находил ни в одном другом теле — даже в более ранние, бурные дни. Прижимая её к себе, ощущая хрупкую силу её тела в своих объятиях, Эрен дал себе обещание: он никогда не оставит её, никогда больше не станет искать себя в другом человеке. Здесь, в её руках, он чувствовал себя в безопасности, нашёл своё место. И он не хотел, чтобы это когда-либо изменилось. В конце концов, ему пришлось остановиться. Боль для неё оказалась слишком сильной, несмотря на гримасы и сдавленные стоны, которые она пыталась подавить. Даже тогда, не закончив, Эрен чувствовал себя полностью уничтоженным. Микаса настаивала, чтобы он продолжал, но он напомнил ей, что у них есть время. Вся жизнь впереди, чтобы снова любить друг друга. Когда обессиленный Эрен упал, прижавшись лбом к её груди, он почувствовал каждый удар её сердца. Один за другим, они наполняли его изнутри, словно её душа теперь билась в унисон с ним, освобождая его, но удерживая рядом. Впервые он понял, что значит по-настоящему нуждаться в ком-то. Дышать кем-то. И в этот момент Эрен осознал окончательно: он будет любить её всю оставшуюся жизнь. В этом он был так же уверен, как и в самом факте своего существования.

***

Именно во сне Эрен был таким, каким он был на самом деле. Каждая морщинка, каждая слезинка, каждый отпечаток резких эмоций исчезали, уступая место чистоте, которая делала его лицо почти хрупким. Невероятно, что он всё ещё выглядел таким нежным, даже будучи обожжённым и закалённым ударами судьбы. Его веки едва заметно подрагивали во сне, словно тихие взмахи крыльев, которые могли коснуться губ Микасы. Она не торопилась, осыпая поцелуями свои любимые части его лица. От его лба к бровям, щекам, подбородку и носу — она отмечала каждую чёрточку, составлявшую его облик, чтобы запомнить его целиком, до мельчайших штрихов. Её тело отзывалось везде, где он к ней прикасался, навсегда изменившись так, что она не могла найти слов, чтобы это описать. Наблюдая за ним, ощущая его, ловя вкус его дыхания даже во сне, Микаса закрыла глаза и прижалась ухом к его груди, прямо над сердцем, как делала это в детстве. Чтобы услышать его. Почувствовать рядом. Насладиться каждым ударом пульса, звучавшего внутри него и отзывавшегося в её венах. И с каждым ударом сердца она шептала. Она молилась. Оставь его со мной, Ками. Оставь его рядом со мной навсегда. Ночь растворилась за её закрытыми веками, уступая место покою и безмолвному ритму, смелой мантре огня и жизни: Тук-тук, тук-тук, тук-тук. Тук-тук. Он не мог услышать её. И всё же она прошептала: — Я всегда буду с тобой.