Всё будет просто волшебно

      Мегуми любил запоминать сложные слова. Ему было всего пять, а он уже мог без ошибок произнести с десяток таких. Его друзьям по детскому саду такое и не снилось. — Э-ле-ктри-че-ство, — важно продекламировал он, указывая крошечным детским пальчиком на высоченную металлическую опору с натянутой паутиной кабелей. — Не показывай пальцем, крольчонок, — мама нежно потрепала его по макушке, поправляя панамку. — Это невежливо, помнишь?       Мегуми послушно кивнул, совсем не понимая: что значит эта ваша «вежливость»? Кто ее придумал, и для чего? За этим словом в его голове не стояло абсолютно никакого образа, и надолго оно не задержалось, растворившись в тихом потрескивании проводов где-то высоко в безоблачном небе.       В конце концов, думать о столь незначительных вещах было попросту некогда. У Мегуми была цель: поймать бабочку-крапивницу, он видел ее несколько раз в зарослях, на заднем дворе, но лезть туда было опрометчиво: уж больно высокими и колючими они выглядели. В другой раз — она нагло сидела на толстой березе, прямо напротив их площадки. Но воспитательница почему-то совсем не оценила план по её захвату.       Он уже успел похвастаться всем в садике новым сачком, который купил ему папа, внимательно рассмотрел крылатую красавицу в потрепанной энциклопедии про насекомых, и даже нарисовал примерный портрет. Ярко-оранжевые крылья с черными пятнышками-глазками, толстое серое брюшко, и длинные усики. Мечта любого начинающего исследователя!       Коленки на светлых шортах давно позеленели от травы, зато щеки горели румянцем, и мама улыбалась так ярко, что сразу было понятно: ругать за испачканную одежду точно не будут! — Дран-ду-лет, — Мегуми проследил взглядом за грохочущим, по сельской дороге, грузовиком и обернулся на папу, в поисках одобрения.       Тот довольно засмеялся, показывая палец вверх. — Красава, малец, давай пять.       Мегуми с гордостью шлепнул по широкой, огрубевшей ладони. — Тоджи, засранец, чему ты его учишь! — взгляд у мамы был суровым, но чуточку лукавым, а в голосе слышались смешинки, от которых непременно хотелось улыбнуться самому.       Наверное поэтому, Мегуми громко, и как можно более четко, произнес: — За-сра-нец.       Папин хриплый смех еще долго звучал в густом летнем воздухе, пахнущем крапивой и, совсем немного, уходящим июлем.

***

      В следующий раз, когда он услышал новое сложное слово, оно его насторожило. Приклеилось к языку, словно горький леденец, который давали во время болезни, оцарапало нёбо, и нехотя сползло вниз по горлу, будто противный сироп от кашля. Мегуми повторил его вслух совсем тихо, сильнее прижавшись щекой к подушке, и слюна во рту почему-то стала кислой. — Сар-ко-ма.       Неутихающие крики из-за стены пугали его, заставляя с головой накрыться одеялом. Мегуми перебирал в голове все интересные факты, запомнившиеся из любимой книги, которую они с родителями листали перед сном. Но это не помогало, не успокаивало, и сердце по-прежнему колотилось так быстро и громко, как после веселых стартов на прошлой неделе.       «У пчел пять глаз».       За стеной кто-то резко отодвинул стул, и он с грохотом упал.       «Скорпион может прожить без пищи два года».       Вслед за стулом полетела посуда. От противного звона хотелось сильнее зажать уши руками. Не помогло.       «Муравей — самое сильное животное на планете».       Ругань стала такой громкой, что Мегуми больше не мог терпеть. Он вскочил, откинув одеяло за спину, порыскал по темной комнате в поисках тапочек, но не нашел их, а заглядывать под кровать было страшно. Зашлепал босыми ступнями по тускло освещенному коридору, стараясь быть как можно тише. Почему родители ссорятся? Мегуми что-то сделал не так? Он нахулиганил?       Остановившись у самой двери, он зябко поежился, неуверенно переступая с ноги на ногу, и зажмурился, стараясь вспомнить, мог ли чем-то расстроить маму с папой?       Может не стоило брать те несколько монеток с комода в прихожей? Они все еще лежали в кармане куртки, и если дело в них, то нужно будет обязательно вернуть всё на место.       Или мама узнала, что Мегуми опять играл с домашним телефоном, узнавая у незнакомой женщины, сколько сейчас времени? Этот раз точно станет последним, он усвоил урок.       Пугающие мысли кружили в голове, словно растормошенный осиный рой, и жалили его, заставляя думать о том, сколько раз он нарушал свои обещания. Мегуми не хотелось никого расстраивать и подводить. От страха вспотели ладошки, пришлось вытирать их о футболку, и так сильно захотелось в туалет, что он, кажется, немного намочил пижаму.       Задумавшись, он не заметил, как голоса стихли. Свет с кухни просачивался сквозь рифленое стекло, обклеенное этикетками с шампуня «shauma». Мегуми их коллекционировал. Белое мыльное облачко в темных очках задорно улыбалось, добавляя немного храбрости.       Толкнуть дверь оказалось легко, шагнуть внутрь — труднее. Пары секунд хватило, чтобы глаза привыкли к яркому освещению. Два маленьких, неуверенных шага, и мама, испуганно обернувшись, подхватила его на руки.       На желтом линолеуме бледнели осколки любимой маминой чашки. — Крольчонок, мы что, тебя разбудили? Извини.       Мегуми несвязно забормотал, крепче хватаясь за теплые плечи. — Еще и босиком, ну что за ребенок.       Отец застыл у окна, словно гранитная скала, заслоняя обзор. Мегуми рассматривал широкую напряженную спину, и не понимал, почему тишина, повисшая в кухне, пугала его сильнее, чем ссора до этого? — Отнеси пацана в комнату.       Молча подчинившись, мама вынесла его из кухни, ласково поглаживая взъерошенный затылок и худенькую спину. Сонливость накатила внезапно, делая тело мягким и расслабленным, синтепоновым, как игрушка.       Уже засыпая, Мегуми долго думал о том, показалось ли ему, или папа правда плакал?

***

      В школьном спортзале было душно и тесно, пахло потом и безнадегой. Народа набилось много, и Мегуми развлекал себя тем, что рассматривал волнующуюся неоднородную массу, гомонящую у входа. Еще бы, такое грандиозное событие. Финал Восточного округа по шахматам среди юниоров. Разве можно пропустить?       Пока организаторы расставляли столы и доски, проверяли настройки таймеров и выставляли фигуры, Мегуми думал только об одном: какого хуя он тут делает?       Как можно было так облажаться, и попасть на откровенных идиотов в первом туре? Отборочные он прошел чуть ли не с закрытыми глазами. В его собственной школе, шахматы интересовали разве что руководительницу кружка, и то, потому что интерес оплачивался.       Причина была проста: отец выставил ультиматум, чтобы Мегуми вступил в спортивный клуб. Честно попытавшись достучаться до разума этого человека, Фушигуро аргументировал, доказывал, объяснял, что эта затея ему не кажется удачной. Что школьные факультативы — глупая трата времени, что его не интересуют волейбол, баскетбол, и задушевные беседы с вонючими одноклассниками в раздевалке два раза в неделю. Что воспитывать из него «настоящего мужика» поздно, и что пинг-понг вряд ли добавит ему мышц. Но все было бесполезно.       Выход — вступить в шахматный клуб был идеальным. Батю это выбесило знатно. Но Мегуми лишь улыбался и непонимающе разводил руками, мол ты не уточнял, в каком именно спорте мне предстоит стать восходящей звездой.       Поначалу все шло гладко, никакого четкого контроля посещения, длительных тренировок и отчетности. Подслеповатая старушка-библиотекарь с неизменным пакетиком сушек в кармане — идеальный тренер. У них не имелось собственного помещения, поэтому они просто выдвигали столы в гримерке актового зала. Куда помимо вековой пыли, проникали только приглушенные звуки расстроенного пианино, когда их занятия совпадали с кружком бальных танцев. Клуб встречался раз в неделю, обычно по четвергам или средам, еще пятеро бедолаг, которых занесла нелегкая в шахматный клуб «Ферзь», не доставляли Мегуми практически никакого дискомфорта.       Все шло своим чередом, пока директора петух в жопу не клюнул (а точнее минобразования) и он решил, что их школе нужно организовать шахматный турнир, чтобы в дальнейшем принять участие в районных (а в его влажных фантазиях — в городских) соревнованиях по шахматам.       Фушигуро совсем не расстроился, он мудро решил слиться на первом же этапе, и дальше не мотать себе душу. Теперь, отсиживая задницу на скамейке финалистов, в ожидании начала, Мегуми понимал, что план дал трещину. Просчитался, но где?       Гимнастические лавки были завалены вещами, под баскетбольное кольцо выкатили проектор, гудящий и функционирующий на грани фола. Блеклое окошко направленного света демонстрировало новейшие разработки в области powerpoint, три шрифта на один слайд, мигающая вырвиглазная гифка, и широкая рамочка в черно-белую шашечку. Все как Гейтс завещал.       Большинство участников умчалось к своим родителям. Они шумно переговаривались, обнимали друг друга и желали удачи. Мегуми желал сдохнуть, ну или, как минимум, побыстрее слиться в первой же партии и отчалить. И вовсе ему не было обидно, что за него никто не пришел поболеть, не принес бутерброд в целлофане, и не хлопнул по плечу в качестве напутствия. Уж к девятому классу он привык. Еще с начальной школы, он был тем, кто не боялся родительских собраний, потому что их никто не посещал.       Бледно-зеленые стены с размашистым слоганом «Citius, altius, fortius», гимнастическая стенка с лохматым канатом, пузатые маты, прижатые к стенам. Мегуми старался смотреть куда угодно, лишь бы не видеть этих довольных, счастливых лиц.       Во рту стало как-то гадко, он сделал маленький глоток теплой бонаквы и скривился. Из музыкального центра доносилась какая-то бодренькая мелодия, вроде бы Высоцкий. Ожидание оседало противной клейкой пленкой на нервах, заставляя волноваться абсолютно без повода.       Мегуми громко вздохнул, откинувшись спиной на деревянные рейки, закрывавшие экраном радиатор, и достал мобильный. Немного поковыряв носком патруля синюю разметку на полу, он сдался и нажал на значок ромашки, открывая мессенджер. Вдруг, он в сети? Но иконка аккаунта была серой и безжизненной, пользователь с ником «Йа__ТиГр» болтался оффлайн, где-то в конце списка. Ожидаемо.       Приготовления почти подходили к концу, когда к нему подбежала замыленная девчушка из состава добровольных (!) помощников. Мегуми напряг вялые извилины, и даже вспомнил её имя. На сегодня интеллектуальной деятельности было достаточно. — Фушигуро, привет. — Нет его, — апатично отозвался Мегуми, опуская козырек кепки пониже на глаза. — Окей, тогда если увидишь, то передай, что его спрашивает какой-то парень. Старшеклассник, но не из наших.       Девушка чуть покачнулась на носках, и развернулась спиной к Мегуми. — Погоди, — он не узнал своего голоса. — Где тот парень сейчас? — Оставался ждать у лестницы, — она отмахнувшись, кивнула головой в сторону выхода.       Мегуми резко встал, но вовремя взял себя в руки, повода для суеты нет, ведь так? Хотя кровь все равно стучала в ушах, и пробираясь сквозь нерасторопных школьников у входа, он успокаивал себя тем, что, наверное, кто-то просто ошибся. Это не мог быть Юджи.       Мегуми упомянул про этот чертов турнир лишь раз, вскользь, да и как бы он смог попасть на территорию школы в субботу? Охранник бы его не пропустил. Тут система безопасности была где-то на уровне Пентагона, не меньше.       Выскочив в прохладный темный холл, Мегуми огляделся. Одна лестница спускалась к спортивным раздевалкам и подвальному помещению. Другая же вела наверх, в сторону столовой и главного входа. У какой именно его ждали?       Шум голосов за спиной смазался, оставаясь за большой двухстворчатой дверью, и Мегуми успел сделать примерно два шага, прежде чем увидел знакомую светлую макушку, мелькающую на пролет ниже. Быстро сбежав по ступенькам, он принял самый незаинтересованный вид, вытирая о футболку вспотевшие ладони. Что за привычка.       Юджи был там. В широких трубах и светло-голубом безразмерном худаке. Мялся у двери, крутил головой в разные стороны, рассматривая мешки со штукатуркой, горкой сваленные в угол. Услышав приближающиеся шаги, он повернулся к Мегуми и светло улыбнулся, вскидывая ладонь в «вулканском салюте». — Йо, Мегуми. Живи долго и процветай. — Серьезно, Итадори, заканчивай со СтарТреком, я уже жалею, что посоветовал тебе его. — Не-а, я прям втянулся. — Я заметил, — Мегуми тихо фыркнул, и встал рядом, привалившись к стене. — Как ты тут оказался? — Что-то ты совсем не рад меня видеть, Мегуми. Поэтому я совершенно точно не расскажу тебе, как узнал дату и время у твоих одноклассниц, и перелез через забор, чуть не порвав о него мотню. Прикинь, как удивился бы ваш охранник, если б он застал меня висящим жопой на пике.       Мегуми усмехнулся, представив себе подобную картину. — На это было бы интересно посмотреть не только охраннику. И все же хотелось бы узнать, зачем ты пришел? — Ой, да ладно, Мегуми, не строй из себя Саске-куна, не будь таким холодным. Я забежал тебя поддержать. Заглянул, по пути домой. — Ты живешь на другой линии метро. — Ну да, путь был извилист.       Юджи заразно засмеялся, и внутри у Мегуми все затрепетало. Всего лишь мандраж перед соревнованиями, ага. — А еще у меня есть для тебя подарок. Ну, или по крайней мере, одна его часть. Вторую получишь после победы. Что вам там дадут, грамоту или кубок? Медаль?       Фушигуро совершенно не успевал следить за этим потоком слов. — Кубок, наверное, я без понятия. А вообще, с чего ты взял, что я выиграю? Сдались мне твои подарки, у тебя дерьмовый вкус. — Поверь мне, такого тебе еще никто не дарил, точно понравится.       Юджи хлопнул его по плечу, шагнув ближе. — Какая из раздевалок мужская? — Зачем тебе?       Юджи с любопытством приоткрыл ближайшую дверь, заглядывая внутрь, и Мегуми без зазрения совести, постарался ее закрыть, чуть не прищемив ему голову. — Эй, вообще-то больно. — Вообще-то, это — женская.       Юджи обиженно потер плечо, и прошелся на пару шагов вперед. — Понял, не дурак. А свет где включается? Внутри? — Ага, но зачем тебе? Они сейчас на ремонте, там даже не посидеть.       Загадочно улыбнувшись, Юджи несмело потянул Мегуми за руку, вслед за собой. — Хэй, доверься мне, это не займет много времени. Мы ведь друзья, так? — Так, друзья.       Фушигуро не мог объяснить, почему этот тихий, вкрадчивый голос, так быстро погасил в нем все протесты.       Шагнув вслед за Юджи, Мегуми привычно нашарил панель выключателя, и небольшое помещение вспыхнуло бледно-желтым светом, демонстрируя сваленные в одну кучу строительные мешки, ведра с цементом, и неровные стопки керамической плитки.       Юджи быстро осмотрелся, и тихо прикрыл за ними дверь. Где-то наверху раздался звучный хохот физрука. — Если нас тут поймают, то я скажу, что это была твоя инициатива.       Мегуми почему-то нервничал. Итадори, такой близкий, собранный и серьезный — пугал. Те же внимательные глаза, орехового оттенка, металлический шарик в левой мочке уха, и совершенно безобразное мелирование, в лучших традициях Влада Топалова. Они дружили довольно долго, и Мегуми выучил в нем каждую мелочь. Так почему волнение накатывало так опьяняюще, накрывая с головой? — Не волнуйся, я быстро. Слышал, они еще кого-то ждут, так что не опоздаешь.       Юджи подошел так близко, что Фушигуро почувствовал запах арбузной жвачки и рефлекторно сглотнул слюну. — Что ты задумал? — Мегуми хотел казаться серьезным, строгим, недоступным. Но это всё абсолютно не работало, когда рядом был он. — Я покажу, — Юджи явно нервничал, покусывая щеку изнутри, но все же сделал шаг вперед, переодевая кепку Мегуми козырьком назад.       Если бы Фушигуро мог сказать хотя бы слово в этот момент, он бы сказал. Но тишину в комнате, казалось бы, можно было зачерпнуть в ладони.       Итадори осторожно поправил отросшую челку, заправляя ее за край бейсболки, и одним плавным движением прижался к его губам.       Сердце заколотилось так, словно до этого не работало вовсе. Мегуми зажмурился, безвольно опустив руки по швам, будто в строю на линейке. Он судорожно рассуждал, что же нужно делать? Ответить взаимностью? Взять инициативу в свои губы руки? Нужно ли открыть рот? Шевелить языком? Либо же оттолкнуть и перевести все в шутку? — Мегуми. — А? — Можешь уже отмереть, все закончилось.       Юджи раскраснелся вплоть до кончиков ушей, и чуть отступил, позволив Мегуми свободно выдохнуть. Он старался смотреть куда угодно, только не в лицо Мегуми. — Бля, чуть не забыл про подарок, — Итадори не без труда выудил из кармана джинс помятую шоколадку «Alpen gold», с орехами, и всучил ее осоловевшему Мегуми. — Говорят, сладкое полезно для мозга. Так что я подумал, тебе пригодится.       Градус неловкости побил мировой рекорд и вышел на околоземную орбиту. — Мегуми, пожалуйста, скажи что-нибудь, а то всё выглядит так, будто у тебя инсульт. — О. Спасибо, наверное. За всё.       Слова давались с трудом. Да и как теперь вообще можно было шевелить губами, которые целовал Юджи? — Теперь я спокоен, — Юджи действительно расслабленно опустил плечи, глубоко выдыхая. — В чатик без победы не возвращайся. Я в тебя верю, Гуми.       Позволив себе самую наглую на свете ухмылку, Итадори поспешно слинял, неловко махнув на прощанье.

***

      Арбитр что-то затирал о достижении высоких результатов, здоровой конкуренции и успехе. Мегуми плохо его слышал, будто ваты в уши набили. Он играл черными, а значит первым запускал таймер оппонента. Никогда еще быстрые шахматы не были настолько быстрыми. Партия была окончена за рекордное время, как и все последующие. Позиции фигур отошли на второй план, и в голове мелькали совсем другие картинки.       То, что Фушигуро Мегуми абсолютный чемпион, было понятно еще до подсчета баллов и распределения мест.       Принимая из рук директора медаль за первое место, Мегуми подумал, что никогда еще победа не была такой сладкой.       Все благодаря шоколадке, конечно же.       И даже, если он и купил по пути домой две упаковки арбузного орбита, то это было чистой воды совпадение. А любое сходство с реальными событиями — случайно.