Крестьянка

В конце каждого сна ты видишь волны алого, как кровь, океана. Воображение не отказывало ему в разнообразии. То, как сны начинались, никогда нельзя было предугадать. Кошмары, бессвязная цветная мазня, или что-то привычное, похожее на давно утерянные воспоминания — приятные и не очень образы, среди которых неуклюже двигается и бормочет твоё неосязаемое тело. Ты в очередной раз ведёшь с кем-то диалог, собираешься уйти вниз по извилистому коридору, и разворачиваешь голову, чтобы найти путь… Но резко замираешь на месте. Сон беспардонно сменяется другим. Становится смертельно тихо. Перед глазами — водный простор. Ты стоишь прямо в волнах — пенистые гребни лижут ноги, виновато отползают назад и спустя пару секунд вновь заключают их в холодные объятья. Вода алая. Прямо как разведённое вино, она прозрачная, но пахнет как поле жаркой битвы. Горизонт между небом и океаном чёткий, яркий, до него словно рукой подать, но заметно, как долго исчезают силуэты птиц, летящих вдаль, прочь от проклятого острова. С того самого момента, как алая вода заполняет поле твоего зрения, она с лёгкостью вытесняет собой и мысли, смывает прочую труху, оставляя только звенящую тишину и шорох подбирающихся вплотную волн. На берегу ты всегда остаёшься один, ибо он — океан, — несказанно ревнив. Он снова и снова подкрадывается вплотную, заглядывает в твоё лицо исподлобья и лишь тогда, утолив своё любопытство, отступает обратно. Но не проходит и трёх ударов сердца, как он вновь недоверчиво проверяет, не нарушено ли твоё заслуженное одиночество. Красный океан появлялся всего на полминуты, но был столь чётким, что каждое пробуждение казалось, что на самом деле ты сейчас вместо того, чтобы открыть глаза, потеряешь сознание и свалишься лицом прямо в солёно-терпкую воду. И каждый раз это оказывалось обманкой. Океан, играя по правилам, бесследно исчезал, на прощание оставляя на языке свой еле уловимый, как у поцелуя, вкус. Не хотелось даже вскакивать с кровати, чтобы стряхнуть с себя видение, хватало лишь резко открыть глаза и с небольшой задержкой понять, что это был всего лишь сон. Сегодня всё было точно так же. Забытье, океан, долгое молчание за созерцанием кружащихся на волнах запёкшихся хлопьев: всё, за исключением одного. Прямо перед тем, как окунуться головой в подступающую воду, он услышал, как кто-то за спиной разочарованно протянул: «Ты не заслуживаешь смерти.» И на этом он проснулся.

***

Утро не успело начаться, а Замок уже перевёрнут вверх дном. — Ваше Сиятельство! — Глубокий голос главы Королевской Стражи звучал так растерянно и испуганно, что Десница немедленно встал, как только посетитель выбил собой дверь. — Его Величество требует поднять всех сейчас же. Оружие пусть оставят в казармах. Построение во дворе Замка через пятнадцать минут. — Что стряслось? Известно, что стряслось. Как всегда, ничего, ничего хорошего… — Королева пропала. Вашему Сиятельству приказано взять с собой копьё и прибыть к Королю прямо сейчас, не теряя ни секунды. — Так точно. Глава нестройно отдал честь и спешно удалился. Десница, отстав от него всего на пару шагов, также покинул свои покои и отправился к Тронному залу. Такого оживления в Замке не было уже давно. Казалось, сами стены перестали хранить молчание и загудели, наполнив коридоры хоровым жужжанием нестройных голосов. Замок напоминал пчелиное гнездо, из которого одним утром внезапно исчезла матка. Навстречу Деснице мчались переполошенные слуги, а иные, что выныривали у него из-за спины, огибая его, спешно бормотали учтивые извинения и опрометью бежали дальше. Подняли на уши не одну лишь Королевскую Стражу — слуги всех мастей и должностей, неважно, аристократия или простой люд, сбивались в быстро формирующиеся, но тут же рассасывающиеся стайки, что передавали из уст в уста одну и ту же мантру, начинающуюся с: «Её Величество исчезла!» и заканчивающуюся на: «Его Величество в ярости!» Впрочем, что в этом удивительного… Любой бы вышел из себя, узнав, что его пассия сбежала, не правда ли? Десница попробовал улыбнуться этой мысли, но у него ничего не вышло. Чем ближе он был к Тронному залу, тем отчётливее становилась гложущая грудь тревога. Ещё и вчерашняя ночь… — Расступись. — бросил Десница стражникам, преграждающим путь на входе. — Н-никак нет, Ваше Сиятельство. Его Величество требовал никого не впускать… — промямлил было один из стражников, но надолго его не хватило — он покорно согнулся под тяжёлым взглядом Десницы и в конце-концов отставил алебарду, позволяя ему пройти. — На построение. Оружие оставить в казармах. Выполнять. — отчеканил в ответ Десница и резко распахнул дубовые двери. Первое же, что встретило его в лоб — это громкий, озлобленный голос взбешённого Короля: — Что значит — упустили?! — Ваше Величество, простите, молю вас, простите… — Ах ты ёбаная тряпка! — Король взял стражника (капитана, определил Десница) за грудки и рывком притянул к себе. — У тебя, долбоёба, и твоих людей, инвалидов, была одна, одна задача — охранять покои Королевы, и где эта шлюха сейчас?! Выцветший от ужаса стражник не смог выдавить ни слова. — Отвечай! — Я… — Громче, блять! — Н-не знаю… М-мы не знаем… — С какой головой я должен доверять вам охрану собственной жизни, если вы не можете справиться с простейшим, мать его, приказом, а?! — Кулаки Короля дёрнулись, и доспехи обмякшего бедолаги громко зазвенели. — Или вы только того и добиваетесь? Свести с ума меня вздумали, ироды несчастные?! — В-виноват, Ваше Высочество, я бесконечно перед вами виноват… Король слегка дёрнулся, приподняв подбородок. На его лице была маска, так что понять, куда смотрят глаза, было невозможно, но похоже, что он наконец заметил вошедшего Десницу, потому как выдохнул сквозь стиснутые зубы и отшвырнул стражника прочь. — Вон, и пусть великие боги мне свидетели — я казню каждого из твоих людей, если твоей рожи не будет на построении через пять минут! Бегом! Лепеча под нос что-то невнятное, до смерти напуганное нечто, как ему было велено, опрометью покинуло Тронный зал. Дверь оглушительно треснула, и Король со вздохом поправил корону, как дама, приводящая себя в порядок после шумной драки. — Ты как раз вовремя. — Рад слышать. — невпопад отозвался Десница. — Люди поняли приказ? — Да, Ваше Величество. — Прекрасно. — Король поправил кристалл на груди. Десница положил правую руку на грудь и сделал лёгкий поклон: — Если у нас есть немного времени, могу ли я спросить… — Нет, Десница. — оборвал его Король. — Мы обсудим всё позже. А, кстати, чуть не забыл, — Он щёлкнул пальцами. — После того, как мы закончим с этим… Пусть твои люди найдут и приведут в Замок Алхимика. — Вы имеете в виду… — Ты знаешь, о ком я. Он такой всего один. — Король улыбнулся, показывая зубы. — Пронырливый, как крыса, преимущественно изучает Хворь. — Я понял. Будет сделано. — «Мы обсудим всё позже…» Деснице до смерти хотелось спросить насчёт Алхимика прямо сейчас. Король ловко сравнил его с крысой — это мерзкое отродье всегда напоминало ему нечто подобное ей — хлипкое, хитрое и до одурения эгоистичное. Подпускать его к Королю — его, которому Десница даже под страхом смерти не решился бы довериться — затея плохая в зародыше. Но приказ (Десница тяжело вздохнул, подняв глаза к небу) есть приказ. — Нам пора. — Король бросил Деснице очередную странную улыбку и зашагал прочь из зала. Десница — за ним, по устоявшейся традиции заняв позицию чуть в сторону от правого королевского плеча. К тому моменту, как они покинули зал, коридоры окончательно опустели. Казалось даже, что люди попросту исчезли, но, проходя мимо комнат прислуги, Десница отчётливо слышал тихое шептание и шорохи, словно кто-то толкался у дверей, пытаясь прижаться ухом или подлезть глазом к щёлке. — Это вы приказали всем скрыться? — Так безопаснее. — равнодушно пожал плечами Король, не сбавляя шаг. Десница молча поднял взгляд на стены, где среди уцелевших картин тут и там встречались еле заметные выцветшие пятна от прямоугольных рамок. Опять ощущение нависшей угрозы. Как перед вчерашним разговором, только в разы гуще. Путь привёл их к огромной арке, предваряющей выход на большой балкон над главными воротами. Отсюда, из неосвещённого солнцем коридора, было видно кованые перила и зубья окружающих двор толстых мраморных стен. Десница нехотя прочистил горло. — Давно я тут не был. С тех самых пор, как не стало Гиганта. С этого балкона давно вынесли всю мебель, влажный мрамор на полу пожелтел и иссох, а на перилах серыми пятнами отпечатались капли вчерашнего проливного дождя. — Я тоже. — глухо ответил Король. Теперь, когда из Замка исчезла и Королева, поход к этому месту стал притягателен ещё меньше, чем обычно. Сам вид, открывающийся отсюда, вызывал тянущую тоску и желание поскорее отвернуться. Они немного постояли в тишине, слушая, как на выстроившихся внизу солдат покрикивали капитаны и глава Стражи, будто не желая браться за дело. Наконец Король кивнул, предлагая начать. Десница кивнул в ответ, выступил к перилам и громыхнул копьём о землю, призывая стоящих внизу людей к тишине. Замок Хай-Пик был гигантским, и внутренний двор не уступал его габаритам. Посреди песчаной влажной земли, расчёсанной колёсами обозов и повозок, выстроилось блестящее золотистое каре в похожих на Десницын шлемах. Впереди всех стояли капитаны и человек в особо пышном обмундировании, глава Королевской Стражи, господин Готье. Десница прочистил горло, и голос его загремел по двору, как перекатывающийся гром. — Тишина! Склонитесь перед единственным владыкой острова Золотой Короны, Его Величеством, королём Ренардом Молодым. Внемлите! — Десница отступил. Шевеление внизу прекратилось практически совершенно, толпа благоговейно затаила дыхание. Король поднял руку в знак приветствия и как-то слишком резко опустил её. — Обойдусь без формальностей. Вы знаете, зачем вы здесь, и что произошло вчера ночью. — Потянуло прохладным ветром. По многочисленным лужам на балконе прошла явная рябь. — И для меня будет пыткой считаться с вашей репутацией, уважаемый Готье. Выносить вам приговор в отсутствии подчинённых? Вы не заслужили такой чести, потому что то, что произошло вчера — это самый величайший позор за всю историю существования Золотой Короны. Господин Готье. Ответьте мне на вопрос. — Его слова сочились ядом. — Вы что, берёте пример с Кастена? — С начальника тюрьмы, Ваше Величество? — Десница скорее слышал, чем видел, как Готье стремительно бледнеет. — Никак нет. — Тогда какого хуя в ваших рядах процветает та же расхлябанность?! — Руки в чёрных перчатках до хруста стиснули перила. — Вы считаете, что вы имеете право так же, как этот недоносок, ослушиваться прямых приказов и делать всё, что вам вздумается? Вы элитное подразделение или кучка бомжей, которым вчера дали в руки оружие и отправили защищать королевскую фамилию за кусок плесневелого хлеба?! Готье молчал. — Хотя нет, мне ясна ваша тактика. Вы желаете, чтобы я отправил вас на передовую, как отправил Кастена? Охранять мост от проходимцев, как блохастую дворнягу. А что, мой друг, это ведь неплохая идея. Может, хоть так вы докажете, что ваши умения состоят не только в необыкновенном таланте спать в вертикальном положении, а, господин Готье? Щеки Короля из мертвенно-бледных стали болезненно-пунцовыми. Десница не без волнения наблюдал, как сначала пальцы, локти, а вскоре и всё его тело покрыла нервная, компульсивная дрожь. — Мой Король. — как можно более твёрдо отозвался Готье. — Королева не смогла бы пройти мимо нас, если бы она избрала путь, проходящий в стенах Замка. Но она использовала магию. Покинула Замок, насколько мы можем судить, через крышу. — Тогда кто виноват в том, что ей удалось сбежать? — несколько тише спросил Король. — Может быть, я должен утешить вас, как малого ребёнка? Или казнить не каждого второго из виновного подразделения, как планировал, а каждого пятого? Напряжение застонало в воздухе, как натянутая тетива. Стоящие рядами стражники закопошились, иные заскользили глазами от одной шеренге к другой, наверное, пытаясь понять, какими по счёту будут они. На лицах некоторых расцветало облегчение, а другие, получив ответ на свой немой вопрос, старались только как можно более равнодушно глядеть в пустоту, как ни в чëм не бывало. — Ваше Величество… — взмолился было Готье, но Король нетерпеливо перебил его взмахом руки. — Довольно! — Король обернулся на Десницу и обратился так, чтобы было слышно только ему. — Что скажешь? Что он может сказать? — Мой Король, нам нельзя допускать больших… Вообще нельзя допускать потерь в рядах ещё функционирующих подразделений. С каждым днём здоровых людей всё меньше. — Разумно. — Король оскалился. — И что? Спустить им всё с рук? — Тогда и я должен гнить в тюрьме. — без намёка на шутку полушёпотом отозвался Десница. — Моя главная цель и обязанность — постоянно обеспечивать вам и вашей супруге безопасность, рискуя своей жизнью, если будет нужно. И я с этим не справился. Даже если не это — вы знаете, что Гигант мёртв по моей вине… — Десница. — В голосе Короля что-то надломилось. — Речь не о тебе. Речь о них. «И на то, и на другое отдал приказ именно я.» — еле уловимо прозвучало в трещине его голоса. — …Отправьте виновных в тюрьму. Лишите звания Королевских Стражей. Пусть работают под началом Кастена. — отчеканил Десница, глядя в землю. — …Что равносильно смертной казни. — Перед смертью они всё равно успеют принести пользу. — Десница поморщился от отвращения к самому себе. — Решено. — Король вновь обернулся на главу Королевской Стражи. — Господин Готье. Раз вы считаете, что вы и ваши люди не виноваты, так и быть. Крыло, которое несло караул вчерашней ночью, будет подвержено смягчённому наказанию. Каждый пятый — кто именно, оставлю на вашей совести, — на этих словах Король широко улыбнулся, — отправится в тюрьму, на помощь Кастену. А ко всем остальным небольшое обращение. Сам не зная почему, Десница напрягся. — Вы испытываете королевскую милость на прочность в последний раз. Отныне и до конца времён проступки и преступления, которые я сочту вредными для моего благополучия, будут караться смертной казнью. И никакие, слышите меня, господин Готье, никакие оправдания отныне не будут считаться облегчающим обстоятельством. Если некому будет казнить, в руки меч возьму я сам. И если вы желаете моей смерти, так и быть. — Мой Король. — Да, вот почему, вот почему! — Не стоит… Король поднял вверх указательный палец и, не смутившись, продолжил, сверкая зубастой улыбкой: — И если вас не устраивает нынешнее положение наших дел, мне также плевать. Может быть, вы ещё наивно полагаете, что вам удастся выжить после того, как Хворь заберётся обратно в дыру, из которой вышла? Позвольте мне заверить вас, что это бред. Выжить должен я, а ваша работа — обеспечить мне это любой ценой. И если вы думаете, что то, как вы умело пинаете хуи вместо того, чтобы соблюдать дисциплину и свои обязанности, поможет вам выбраться из этой кровавой бани — вы глубоко заблуждаетесь. Хотите оставаться грязью, дерьмом, пылью из-под моих сапог — вы знаете, что делать, господин Готье. Не заставляйте меня издавать указ о превращении гвардейских казарм в могильники с горами инфицированных трупов. И кстати. Все остальные из виновного крыла, кого жребий не отправил в тюрьму, сегодня же вечером пойдут на виселицу. Свободны. Немой крик сотен глоток разорвал молчание. Каре едва не потеряло строй, солнечные зайчики в панике запрыгали по каменным стенам, как спугнутые бабочки. Король, уходя с балкона, напоследок бросил Деснице: — Спустись и проследи, чтобы всё было сделано. И передай, что казнь Садовника следует отложить. — И удалился, не оборачиваясь. Тот одними губами проронил лишь: — Да, мой Король. — не надеясь, что его ответ будет услышан.

***

— Гонца ко мне! — крикнул Король, стрелой направляясь в сторону своих покоев. К нему из-за одной из дверей тут же выскочил кланяющийся на ходу молодой маг в бело-фиолетовом балахоне, в руках которого из воздуха возник развёрнутый свиток. — Чего изволите, Ваше Величество? — Он трусцой помчался за Королём, который и не думал сбавить шага: — Послание Хранительнице Времени. Дело не требует отлагательств, пусть явится в мои покои сразу, как получит это послание. — Что-то ещё, милорд? — Отправляй немедленно. — Да, мой Король! — Свиток в руках мага вспыхнул сиреневым и испарился. Получив от Короля приказ исчезнуть с глаз, он вновь поклонился и торопливо скрылся за очередной дверью. В кабинете пахло холодом и пылью. Он хлопнул дверью, подёргал её, проверяя, плотно ли та закрылась, и сел за стол, нетерпеливо выстукивая пальцами какой-то ритм. Выходило скверно — пальцы то и дело сводило болезненными судорогами, как после удара кулаком или нешуточного перенапряжения. Между тем и дыхание Короля звучало нездорово глубоко и громко, а пунцовый румянец на щеках упорно отказывался исчезать. Как же он жалок. Леди увидит его в таком состоянии? Нежелательно, непростительно… Она же поднимет его на смех. Да ещё и после побега Королевы… Такая трясучка бывает, если не спать всю ночь или до крайности переутомиться, чего можно достичь не только тяжёлой работой, но и выпив, к примеру, слишком много зелья из лечебной фляги. Король устало провёл пальцами под маской, вытирая пот, и шумно выдохнул. Как вдруг сверху, под самым потолком, послышался аккуратный, почти бархатный треск стекла. Внезапно пространство перед столом покрылось рябью, и за мгновение в нём открылся гудящий портал формы мерцающего белым овала. Король усмехнулся. — А вот и Леди. В ответ не прозвучало ни слова. В портале показался лишь высокий женский силуэт. Он переступил порог портала, встал перед Королём во весь рост и поклонился, подняв скрещённые мечи над головой. — Вы желали меня видеть, Ваше Величество. — проговорила она грубоватым голосом отлитых из латуни шестерёнок и выпрямилась. Одета была Леди по воинскому образцу — шаровары с набедренной повязкой, наручи из плотной ткани и один правый наплечник, однако всё остальное указывало на принадлежность Хранительницы свите Её Величества. Верхняя одежда скрывала грудь, но не живот, волосы белоснежные, заплетённые в хвост, а на лице белая рогатая маска с двумя парами жёлтых пронзительных глаз. В руках Леди сжимала два меча разной длины, а на поясе позвякивали связки крупных сюрикенов. — Признаю, я доволен твоей скоростью. Перенесём встречу в Часовую Башню. — Как вам будет угодно. — звякнули в ответ шестерёнки, и Леди вновь исчезла в портале. Король, перепроверив висящего на поясе Убийцу Гигантов — меч, ступил в портал вслед за ней. Пылающий светом алый циферблат опускал на пол Часовой комнаты узорчатую чëрную тень. За стеклом часов открывался вид на весь Остров, кроме Замка. Высоко. Две ажурные стрелки неумолимо отсчитывали время — тик, так, тик, так, — с точностью, присущей только механизмам. Казалось, весь монструозный позвоночник Башни, увенчанный шестерёнками и зубьями железных решёток, пошатывался и извивался в воздухе, как вековое дерево, которое норовят сломить порывы ураганного ветра. Порой на языке появлялся едва уловимый привкус ностальгии, который с очередной качкой сменялся на тошнотворную кислятину — то было влияние искривления времени. Башня разрезала собой его поток, заставляла закручиваться, как тину у устья реки. Комната была пуста. Хранительница предпочитала практичность и точность уюту и беспорядку, так что здесь она занималась только и только своей магией. Ничего, что могло бы рассказать о владелице, здесь не было (хотя отсутствие предметов тоже можно было считать своего рода характеристикой). Леди встала спиной к циферблату и излюбленным жестом закинула меч на плечо. — Итак? — Что-то случилось? Ты выглядишь так, словно кто-то чуть не умер. — В словах Короля скользнула усмешка. — Спасибо, что напомнили. — злобно прошипела Хранительница. — Я сомневаюсь даже, что после этого мне вообще стоит обращаться к вам по этикету. — Почему же? — Ты едва не убил Королеву. — хлёстко выдала она. — А теперь ждёшь, что я скажу тебе, где она? Хорошая попытка, мой Король. Жаль, бесплодная. — С чего ты взяла, что я хочу поговорить именно об этом? — Комнату опять потащило в сторону. Запахло грозой. Мокрым мрамором, волосами и, кажется, кровью. — Я не собираюсь оказывать тебе никакого содействия. — Хранительница опустила подбородок, враждебно сверля Короля квартетом жёлтых глаз. Король хохотнул во весь голос. — А как же договор? — Договор? — переспросила Леди. — Да. Позволение выстроить Часовую башню в обмен на твои услуги. Леди. — Король подошёл ближе к ней и понизил голос, будто то, о чём он собирался сказать, не терпит широкой огласки. — Мне не нужна Королева. Я хочу поговорить о временной петле. — О временной петле?! — Оба дёрнулись — она — от гнева, а он — из опаски, заметив, как колыхнулся меч на её плече. — Не вышло убить её в первый раз — получится во второй, так что ли? Ты, грязная, недоношенная… — Я ни слова не сказал о том, что начало петли должно быть вчера. О, боги, да хоть сегодня или завтра — нет. Зачем мне это? Леди застыла, как механизм с кончившимся заводом, и через мгновение убрала мечи на пояс, с недоверием глядя на Короля. Захотелось сделать ещё шаг назад, но она не стала. Столь спокойная реакция ему не свойственна, так ведь? — Мне ничего не стоит разорвать наш договор. — Правда? Так сделай это. — Он флегматично пожал плечами. Леди покачала головой, выждала несколько секунд, отсчитываемых стрелками на циферблате, но лишь сложила руки на груди. — Я думал, ты знаешь, как работают магические контракты. Например. Тебе, Королевскому, мать его, Магу, вообще известно, что они неразрушимы, пока оба субъекта не захотят разрыва? О, или о том, что предмет контракта никак не влияет на самих субъектов? Бля, я теперь даже как-то не уверен… — Будет вам. — перебила она его и положила руку на эфес. — Так чего вы хотите? Временную петлю? Ещё одну? С какой точкой отсчёта? Будто затем, чтобы выкроить себе время на размышление, Король вместо ответа стянул с лица маску и оставил её на шее, обнажая усталые, болотного цвета глаза. Царапина, оставленная на его лице рапирой Королевы, бесследно исчезла. — Хуй его знает, как объяснить… — Он глубоко вздохнул, словно что-то мешало ему дышать. — Ты должна будешь начать петлю в день моей смерти. — Вашей смерти? — Леди озадаченно тряхнула головой. — Не вы ли напомнили мне в упрёк, что… — Я знаю, знаю, — он нетерпеливо махнул рукой, — петля не подействует на меня, потому что я — одна из сторон контракта, и оживить меня всё равно не получится… Похуй мне. — Смею спросить. Для чего? Он сделал неопределённый жест рукой. — Это уже моё дело. Она помолчала, и впервые за всё время разговора позволила себе усмехнуться. — Если вы умрёте, контракт будет считаться расторженным. А значит, для меня не будет необходимостью выполнять вашу прихоть. — В таком случае я могу рассчитывать только на твою совесть. — На мою совесть? — Именно. Решай, стоит это твоих сил или нет. Если я умру, — с его губ сорвался слабый смешок, — кто же тебя заставит. Не прикажу же я Деснице вести за тобой неусыпный надзор. — Нет уж. — Хранительница в свою очередь сократила расстояние между ними и пристально посмотрела Королю в глаза. — Чтобы решать и решить, что мне делать с временной петлёй, мне нужна причина. Веская причина. Настоящая причина, для чего вам это нужно. И никак иначе. — Ты вновь просишь обмена? — Честного обмена. — упрямо уточнила Леди. Король провёл пальцами по брови и покачал головой, едва заметно улыбаясь. — Скажу — подумаешь, я спятил. — Хуже не будет, Ваше Величество. Уже — точно нет. Они глядели друг на друга теми глазами, какими смотрят два давних боевых товарища, прошедших бок о бок не одну кровавую мясорубку. Он потёр щетину, недолго раздумывая. — Хорошо. Он назвал причину. Обыденно, без лишних эмоций, прямо и в лоб. Коротко объяснил и замолк, спокойно наблюдая за ней. Хранительница, выслушав его, сняла с лица маску, широко распахнутыми глазами посмотрела на него и негромко проговорила, будто увидела его впервые за несколько лет: — Ренард. Ты спятил. — Я в своём уме. Даже больше, чем когда-либо. — Нет, ты откровенно спятил. — Леди, ты должна меня понять. Кто, как не ты. Ты-то помнишь первую петлю. Как и я. Она помедлила перед ответом. — Да, конечно. — А ещё ты наверняка видела всю битву от и до, раз знаешь, что вчера Королева едва не погибла от моих рук. — Да, конечно… — Я не заслуживаю смерти. — Вы так думаете? Она сказала это скорее машинально, чем осознанно. Король негромко рассмеялся. — Так что же, Леди. Что насчёт петли? Свою часть уговора я выполнил. Хранительница отступила, визуально оказавшись в центре грандиозного циферблата, одним рывком вынула клинки с пояса, скрестила их и медленно поклонилась, пряча лицо в густой чёрной тени. — Я сделаю всё, что в моих силах, мой Король. Он кивнул. — Я буду очень благодарен тебе за это. Тогда… — Приказать ей открыть портал он не успел. Сверху взвилась какая-то сиреневая магия, которая подлетела прямо к Королю и развернула перед ним парящий свиток. — О. — Он пробежался глазами по листу ещё раз и довольно усмехнулся уголком губ. — Прекрасно, дорогой мой, просто чудесно… Леди, отправь меня в покои Десницы. — В покои вашего любовника? Будет сделано. — без особой желчи отозвалась Леди, и перед Королём рассёк пространство новый портал. Тот покачал головой: — Какие детские попытки меня ущемить, Леди. Леди надела маску обратно и лишь молча пожала плечами. Король кивнул и шагнул в портал, сжимая свиток в руках.

***

— Десница! Как дела? — С тенью избитого веселья Король натянул маску обратно на глаза и вышел вперёд. Портал захлопнулся, оставив их наедине. Как дела? Ясно, как день — паршивее некуда. Вопреки всем уставам и нормам о хранении воинского оружия огромное копьё пересекало комнату, небрежно валяясь на полу, а его владелец, как был, в доспехах и шлеме, сидел на кровати и рассеянно глядел в точку перед собой. После алых переливов и констрастных теней Часовой комнаты покои Десницы выглядели бледными, синюшными, как кожа обмороженного трупа. Услышав знакомый голос, его тело вздрогнуло, и он приподнял массивную голову. — Алхимик в Часовой Башне, мой Король. Забавное совпадение. — У тебя есть дела? — Король откинул свиток на стол, к остальным бумагам. Счета, указы… Приговоры о смертной казни. Навскидку их было в два раза больше, чем всех остальных документов вместе взятых. — До вечера нет, мой Король. — Ну да. Ибо казнь стражей назначена на вечер. Король по-хозяйски перебрал несколько указов, нашëл среди них тот, на котором подле имени значилась приписка «Королевский Садовник», и схваченным с этого же стола пером широко написал поперëк текста: «Отложить». И сразу же после, немного менее уверенно: «Отправить на повторное рассмотрение». — Тогда чего мы ждëм? — Вы желаете встретиться с ним лично? — Да. Есть пара вещей, которые я хотел бы обсудить. Десница поднялся на ноги. Лицо его искажала невыносимая, глубокая му́ка. — Ваше Величество. Я не смею вам перечить, но вы знаете моё отношение к Алхимику. К тому же, он занимается исследованием Хвори. На вашем месте я не стал бы совать и носа в его лабораторию. — Брось, Десница. — Король широко улыбался. Снова. — Всё обойдётся. Между прочим. Как я понял, ты узнал местонахождение Алхимика у Хранительницы Времени? — Так точно. — Не стесняется пользоваться своими силами на всю катушку. — с усмешкой подметил он. — И дай угадаю — ты уже договорился с ней, чтобы она провела нас к нему? — Чтобы она провела его к нам, но в целом — да. — Очень хорошо, мой дорогой. Не успел он закончить, как пространство взорвалось крупным, под стать широкоплечему Деснице порталом. Десница поднял копьё, будто перед последним боем, поклонился Королю и прошёл внутрь. Но Король торопиться не стал. Пальцы его проскользили по глазам, судорожно проверяя, на месте ли маска, и только тогда он принял хладнокровный вид и вошёл в портал вслед за ним. Запахло гнилью и спиртом. — …Встань, когда к тебе обращается длань королевской власти. — прогремело над головой, как только он очутился в тёмном помещении лаборатории. Десница, клоня шею к земле (здешние потолки хоть и были не так высоки, Королю не казалось, что причина кроется в этом), медленно, как стервятник, обогнул по дуге какого-то сидящего за столом человека. Тот покорно встал, но не ранее, чем обнаружил в поле зрения ещё и Короля. — Неслыханная дерзость… — Ваше Величество. — Не обращая внимания на источающую гнев медвежью фигуру в углу, человек поклонился. — Я рад приветствовать вас в моем скромном жилище. К сожалению, я не могу принять вас, как подобает, приходится перемещаться с места на места, а значит, ни о какой роскоши речи быть не может. Сама Точность, — Иногда так называли Хранительницу Времени, — передала мне, что вы вскорости навестите меня по какому-то неотложному делу. — Леди не ошиблась. — отозвался Король. — Тогда, прошу, присаживайтесь, — Алхимик — а это без сомнения был он — с подобострастием переставил свой стул поближе к нему. За эти пару секунд Королю удалось рассмотреть его повнимательнее. Как и любой учёный, хил телом, сутуловат, одет в тёмно-синий балахон, скрывающий его голову за капюшоном. Однако в на первый взгляд щуплом тельце явно таилось нечто большее. Балахон залатанный множество раз, иные швы столь умелы, что практически невидимы, даже если зашиты белыми, ярко выделяющимися нитками. Руки, показывающиеся на свет — с короткими чистыми ногтями, на кистях и предплечьях буграми проступают лазурные вены, а пальцы — как у совы или ястреба — цепкие, изъеденные дорожной пылью и многочисленными ожогами. Возможно, именно поэтому он скрывал своё лицо — оно тоже было покрыто бугристыми пятнами от реагентов. Король подвинул стул к себе и сел, заложив ногу на ногу. Алхимик отступил к рабочему столу и сложил руки перед собой. — Ваше Величество, разве вы не желали поговорить наедине? — Его юркие глаза скользнули на пристально наблюдающего из-за угла Десницу. — Я такого не говорил. — И всё же… — Ещё одно подобное высказывание, и наш разговор будет проходить на эшафоте. — вспылил Король. — Как смеешь ты говорить о моëм слуге в таком тоне?! — Прошу прощения, Ваше Величество. Король откинулся назад, с презрением перебирая пальцами правой руки. — Не передо мной прощения проси, — Он едва не сплюнул это слово, — крестьянин. Алхимик кивнул. Повернулся всем телом на Десницу и сделал глубокий виноватый поклон. — Ваше Сиятельство. Простите мне мою дерзость. — Вольно. — без особого доверия прогудел Десница, сверкая из тени парой дымчатых глаз. В полумраке кристаллы на его броне отчетливо мерцали оранжевой магией. Король осмотрелся. Лаборатория представляла собой одну из комнат Часовой Башни. Здесь тоже веяло ветром времени, но куда слабее, чем наверху. Тёмные стены, самодельный стол с несколькими круглыми колбами броских цветов, разбросанные по таким же неказистым, но уже опытно собранным стеллажам мешки, баночки и инструменты, порой совершенно неясного назначения, и… Да, похоже, следы крови, ползущие с каталок на землю и за дверь в конце лаборатории. — Как продвигаются исследования? — будто бы невзначай спросил Король. — Не так быстро, как хотелось бы. — В его тоне чувствовалось искреннее разочарование. — Но у меня есть определëнный прогресс. — Например? — Кое-какие наработки, связанные с Дремлющим храмом, имеют успех. Новая разработанная формула выдержки из его энергии замедляет мутацию подопытных, пускай и не останавливает еë полностью… Есть также теории о распространении Хвори не только водой в заливе Деревни на сваях, но и птицами, насекомыми… — И ты хочешь сказать, что этого достаточно? — Король испытывающе посмотрел на Алхимика, с интересом клоня голову вбок. — Ничуть, мой господин. — Именно! Тогда перейду прямо к делу. Я обеспечу тебя всем необходимым, выделю помещение в замке и прикажу моим людям доставить все необходимые материалы для твоих экспериментов, если ты, — Он сложил пальцы домиком и указал на Алхимика, — будешь работать на меня. — Чего изволит мой Король? — Первостепенен, разумеется, предмет твоих нынешних исследований — хворь. Уточняя — лекарство от болезни. Однако вместе с этим я хочу, чтобы ты занялся и тем, что тебе в руки никогда не попадало и попасть не могло, но способно немало в этом помочь. Голова Алхимика всë так же была наклонена вниз, как у скромной невесты, но пара блестящих от нетерпения глаз чуть ли не пожирала Короля на расстоянии. — О чëм же идëт речь? — Тебе известно… Об Отступниках? Впервые за всë это время со стороны Десницы послышалось неожиданно резкое движение, хотя он не издал ни звука. Алхимик задумался. — Мне о них известно, само собой. Насколько я помню, умелые лекари, фанатичные поклонники науки и противники любой морали, если конечной целью является познание. — Очень хорошо. — Король беспрестанно перебирал руками, будто пытаясь справиться с нервным тиком. — А доводилось ли тебе встречаться с конкретными темами их исследований? Или, может быть, даже их творениями? — Я ещë не бывал на Северном мысе, так что… Нет, Ваше Величество. Не доводилось. — А как тебе оживление мертвецов? Они умели и такое. Не с помощью хвори, само собой. — Не с помощью хвори? — В глазах Алхимика искра неутолимой жажды знаний разгорелась целым пожаром. — Звучит… Любопытно. — Бесспорно да. Пока другие пытаются искать средство от одной только хвори, они нашли способ одолеть саму смерть. Богохульники и — неудивительно — отступники, каких поискать. Только вот… Тяжело представить, что происходит с душами тех, кто согласился на подобную авантюру. — С душой, мой Король, вполне можно сказать, что происходит. — Король поднял подбородок с груди и слепым взглядом маски посмотрел на Алхимика. Тот развернулся к своему столу, сдвинул вбок часть бумаг и вытащил из ящика в столе какой-то небольшой камень. — Единственный способ оживить мёртвое с точки зрения алхимии — наделить его душой. А душа — подобная огню сущность, которую они, судя по всему, сумели подчинить. — Камень в его руке вспыхнул и загорелся, источая сияние приятного розового цвета. — То есть ты можешь поработать с этим? — Если вы предоставите мне всё необходимое, как вы и сказали, да. Я займусь этим немедленно. Но не обещаю, что всё пойдёт быстро — чтобы понять, как выводить экстракт души из тела, понадобится очень, очень много времени… — Это не проблема. Значит решено. — Король поднялся на ноги. — В ближайшие три дня ты объявишься в Замке, и мы обговорим оставшиеся детали. — Да, Ваше Величество. — Алхимик вновь поклонился. — Только… — Там же, где и раньше, с треском развернулся портал, и Король продолжил. — Не смей тащить в Замок трупы. — Не посмею, Ваше Величество. — Чудно. — Король жестом поманил за собой Десницу и вышел. Когда лаборатория опустела, Алхимик поднял голову, вслушиваясь в подсознательно уловимый хруст тонкого стекла, и, покачав головой, вернулся к работе.

***

— Что ж, всё прошло неплохо, скажи? — Король облокотился спиной о стену и растянул судорожную улыбку. — Я думал, что придётся убить на всё это куда больше времени, но обошлось. И отлично. Я только и в силах, что думать о том, когда наконец смогу завалиться спать… Десница? — Он щёлкнул пальцами, привлекая к себе внимание. — Ты в порядке? А то, может быть, действительно не стоило соваться в лабораторию Алхимика, а? Хе-хе… Смех утих в гробовом молчании. Десница стоял к Королю спиной, неподвижный, как скала. — Я понял. Ты злишься. Впрочем, не то чтобы это не очевидно. Ладно, дорогой мой, будь по-твоему. — Король стянул с лица маску, как и в прошлый раз, оставив её на шее. — Я обещал тебе, что мы обсудим всё позже — и вот он, твой момент истины. Дерзай. Словно некая сила отпустила его тело, Десница содрогнулся, и плечи его заходили ходуном от тяжёлого глубокого дыхания. — Что это был за цирк? Там, на построении. Ни за что и никогда в жизни Король не признался бы, что эти слова одним своим глухим звучанием ужаснули его до глубины души. — На построении? — Ты знаешь, о чём я. Объявил о наказании — ладно. Они заслужили это. Но всё остальное. Зачем? — Он медленно развернулся. — Ты нарочно бесил их. Постарался надавить на все возможные болевые точки. И не пытайся отмазываться. Я видел это лично, стоя в двух метрах позади тебя. — Я просто устроил им взбучку. Не более того. — легкомысленно отозвался Король, глядя Деснице в глаза. Это было сложно. И даже то, что лица не было видно в тени, никак не помогало. Это было до одури сложно. — Врёшь, Ренард. — без тени сомнения прорычало в ответ. — В чём дело? Обычно ты звучишь убедительнее. Король умел врать. Недостаточно хорошо для того, чтобы прослыть виртуозом, но довольно неплохо, чтобы уметь выходить сухим из воды или прикидываться тупицей в случаях, когда это было необходимо. Но сейчас ложь была такой неумелой, словно сыпалась из уст восьмилетнего ребёнка. — О, боги! — фыркнул Король. — И что ты хочешь от меня услышать? — Что угодно, что не будет выставлять меня идиотом. — Проще промолчать. По лезвию симметричного копья проскользнула жёлтая молния. Заметив это, Десница извиняющимся жестом приложил руку к груди и опустил копьё на подставку, прикрученную к стене на высоте его головы. Он вздохнул. — Давай так. Я сейчас же спущусь во двор и объявлю самому Готье, что вся твоя пламенная речь была шуткой, а Король, счастливый, что избавился от своей Королевы, выдаёт лично каждому из его гвардии премию в размере трёх тысяч золотых. — Это угроза? — Может стать ею. — Ну-ну, придумай что-нибудь… Поизобретательнее, что ли? — Перед глазами теперь была какая-то случайная точка в пространстве. Он продолжил бы издёвку, но грудь будто стянуло кожаным ремнём. Дышать стало тяжелее. — Шантажировать тебя под страхом смерти? — бесцветным тоном произнёс Десница. — Ты этого хочешь? — Если ты не блефуешь… — В короткую паузу уместилось два вдоха. — Почему бы и нет. — Ты так сильно хочешь умереть? — Что ты, нет конечно… Я не заслуживаю смерти. Эхо разнеслось по чреву покоев и замерло где-то под потолком. — Это поэтому тебе понадобился Алхимик. — Это был не вопрос. — Эти разговоры об Отступниках и способах одолеть саму смерть… Ренард. Я не могу поверить, что это не шутка. — Чего? — Он рассмеялся. С хрипом, напряжно, прикрывая рот тыльной стороной руки. — О чём ты? — Неужели ты хочешь себе вечной жизни в этом брошенном богами королевстве? — Грубость исчезла из его тона, вытесненная горьким сожалением. — Неверно. И какая тебе, блять, разница? Всё это так неправильно. Жуткое чувство дежавю. Ещё сильнее, чем в Башне. — Вчера ты был близок к смерти. — Десница даже не повысил голоса, но слова его громыхнули, как каменный обвал. — Валялся в луже собственной крови в коридоре замка. Несколько резаных ран, две стрелы в плече, раздроблена левая рука. Тело холодное. Или, может быть, мне так показалось. Не знаю. Но я готов был поверить, что потерял тебя. — И что? Наш мальчик перепугался, увидев кровь? — Я «перепугался», Ренард, только допустив мысль о том, что ты уже мёртв, и я не могу это исправить. — отрезал Десница. Голос гремел, как оркестр или дамба, за которой угрожающе шумит бурлящее море. — Но если ты и правда пытаешься сделать то, о чём я думаю… Уж лучше бы я позволил тебе умереть. — Ты себя-то слышишь? — С явной дрожью в голосе прошипел Король. — И ты тоже?.. — Лучше смерть, чем вечные страдания, мой Король. Даже если ты считаешь иначе… Ты заслуживаешь смерти. — После всего этого? После всего этого?! Ты считаешь, что я могу спокойно умереть? — Хворь — не твоя вина. Как я и говорил… — «Тогда и я должен гнить в тюрьме», чьи это слова?! — криком оборвал его Король. — И за что?! За то, что ты выполнял мои приказы? Тогда не ты, мой дорогой, а мы с тобой, и желательно подольше, чем одна человеческая жизнь. — Его дыхание сорвалось на хрип и свист из пересушенного горла, глаза расширились, как от страха или безумия, а тело загнанно прижалось к стене. — Никакая Преисподняя и никакие боги не смогут дать мне той кары, которую я заслужил. — Он улыбнулся, растягивая улыбку до трещин в губах. Десница сделал шаг вперёд. — Не подходи! — Звякнул металл ножен, Король наотмашь рассёк воздух Убийцей Гигантов. Десница инстинктивно прикрылся рукой, и взрыв золотого света отшвырнул их в разные стороны. Загремела падающая мебель, зашелестела бумага, отчетливо заскрипели свежие трещины в стенах. Десница едва устоял на ногах, чтобы не влететь спиной в мрамор; перед его лицом желтело образованное кристаллом силовое поле. Королю повезло меньше — ударная волна со всего размаха впечатала его в камень, однако меч из руки он не выпустил. Невредимый кристалл на наруче Десницы и лезвие Убийцы Гигантов продолжали испускать беспокойное свечение. — Мой Король? — Разговор закончен. И не смей больше говорить об этом. Даже упоминать не смей. Не твоё ебаное дело, чего я добиваюсь. — Его горло попыталось выдавить что-то ещё, но вместо слов изо рта раздался сдавленный стон. Подобный тому, что слышал Десница, покидая Тронный зал после новости о том, что никого из родного поселения Королевы не осталось в живых.

***

Что случилось этой ночью? Уместится и в пару предложений, но пара предложений нихуя не передаст. Что ж, разразившаяся днём гроза к вечеру, казалось, стихла, но мы обманулись — ночью дождь хлынул с новой силой, а молнии били так часто, словно великие боги по примеру Золотой Короны устроили на небесах кровавую резню. Я, насколько мог, пытался выспаться, но мне этого не удалось. Не пробило и двух часов, как в мои покои внеслась пара перепуганных слуг, идиоты, я едва не прибил их от неожиданности. Однако не прошло и десяти секунд, я понял, что случилось, не стал тратить время на сборы и в одной рубахе и шароварах помчался искать Десницу. Сейчас я думаю, что, наверное, стоило просто использовать тайный ход и без задержек попасть в покои Королевы. Стража представляла собой зрелище откровенно жалкое. Знаете, когда горстку цыплят бросают на землю, они начинают в панике разбегаться, кто куда, не разбирая дороги. Также и тут. Они-то, инвалиды, умеют сражаться, но в ситуации, когда им противостоит тройка слуг Её Величества и один из лучших магов королевства — то есть, Королева собственной персоной, — которые к тому же, боги помилуйте, убегают через крышу (!), они избрали путь непротивления злу насилия. То есть, вместо того, чтобы догонять их, старались унять панику в рядах обитателей Замка, только и делая, что раздувая её с новой силой. Не в силах смотреть на это безобразие, я отправил Десницу присмотреть за ними, и тот скоро пресёк попытки разваливания дисциплины одним мастерским криком. Чудесный слуга. Сам я наконец-то помчался в покои Лилибет. Отметил, как она испоганила мой свадебный портрет (дьяволица, а не жена!), и нырнул в окно, чтобы подняться по ещё свисающему с края крыши канату. Убийца Гигантов был со мной, и не зря. Только я ступил на крышу, как тут же попал в сражение трое против одного. Слуги Королевы — три бойкие девки, набранные ею по личному вкусу и пристрастию. Имена у них, или, если быть точнее, прозвища, тоже были даны известно кем — самой Королевой. Никому другому и в голову не пришло бы назвать их Каллиопа, Клио и Эвтерпа. Я бы ржал над этим как умалишённый, если бы они не сражались с тем же мастерством, с каким орудует Десница. И я не уверен, не считал, но готов сделать ставку на то, что я в списке униженных и раздавленных их мощью далеко не первый. Бой с ними — самый настоящий танец смерти. В их движениях чувствуется определëнный ритм, на который ты обязан отзываться, если хочешь выжить. Два удара клинками — один выстрел стрелы, обдающий воздухом влажную кожу — снова клинки, и разрывающий землю треск огромного металлического шара, после которого всë повторяется. И так до тех пор, пока кто-то не истечëт кровью или не сойдëт с ума. Они не произносят ни слова, не общаются друг с другом, просто наносят удары, бесконечно уступая ход друг другу. Я знаю, что ранен, но боли не чувствую. И холода тоже. А в мыслях снова ничего. Клянусь, если бы я мог думать в такие моменты, я бы давно уже сошëл с ума. Я знал, что она наблюдает. Не хотела вступать в бой со мной, и надеялась, что не придётся. Пришлось. Мой клинок серьëзно повредил руку Эвтерпы, она выронила лук, и тогда она сорвалась: — Назад! Все трое вмиг отскочили от меня, как от прокаженного, и приземлились точно за еë спиной. Вот тогда, в момент передышки, я начал думать. Так тупо смотрел на неë. Она — при полном параде, одежда на выход из тëмно-фиолетовой ткани, украшенная золотом и кристаллами, с заплетëнными в пучок белыми волосами, в короне, и я. В белье с набедренной повязкой и в пятнах крови, которое, промокнув, облепило моë тело. Такой и будет наша последняя встреча? Зачем я вообще полез в это сражение? Хорошо, что в тот момент мне не пришло в голову подумать об этом. Она обнажила рапиру и вступила в бой со мной. Мы часто проводили дружеские спарринги, так что я хорошо знал, чего от неë ждать и как она двигается. Очередной парный танец, в котором не ведëт никто. Только… Уже тогда я обратил внимание кое на что. Она не раз пыталась вонзить рапиру мне в живот или грудь, делала самые невозможные выпады, которые при моëм отменном снаряжении отбить было бы трудно, но ни один из них так и не достиг цели. Мы продолжали кружить под дождём, защищаясь и атакуя, но ни один не мог нанести другому смертельной раны. И так продолжалось бы долго, если бы она в конце концов не рассекла бы мне пространственным взмахом сухожилия на правом плече. Рука обвисла, я уронил меч, и меня тут же обступили со всех сторон. Три пары рук заломали меня и поставили на колени. Она посмотрела на меня, слабо улыбаясь. — Ты не заслуживаешь смерти. Отпустить. Лишившись поддержки, я едва не влетел в мокрый мрамор перед носом, но опëрся на левую руку. Они убегали. Не знаю, что на меня нашло. И не знаю, какими усилиями я заставил себя это сделать, если моя рука висела, как плеть. Но я схватил с земли лук, вынул из собственного плеча стрелу и выстрелил. Я целился ей в голову. И промахнулся. Когда стрела просвистела мимо еë уха, она обернулась на меня и тепло улыбнулась. На ходу она прочитала какое-то заклинание, и все трое исчезли. Возможно, я сорвал их планы на какой-то более серьёзный ритуал. Не знаю. Только с окончанием боя я неизбежно погрузился в мысли. Я встал. Посмотрел вбок, на еле видные очертания Острова. А потом — я счастлив, что никто и никогда не увидит, что я пишу — мне пришла в голову странная идея. Молнии били чуть ли не каждую секунду. Возможно, азарт битвы ещë не до конца выветрился из моей крови, но я сумел влезть на один из шпилей, где дико болталось на ветру синее знамя. Я стоял на высоте нескольких десятков футов над крышей. Под ногами — поперечный железный прут. Я вцепился левой рукой в остов шпиля и прижался к нему, что есть силы — ветер только и делал, что норовил сбросить меня с него. Стыдно признать, но я заорал прямо в небо. Так, будто кто-то мог меня услышать. — Если я не угоден богам, если я в чëм-то провинился… Если я недостоин больше быть королëм, пусть я сдохну сейчас! Не может же быть так, что ни одна из сотен молний, что бьют сейчас в стены замка, не пожелает поджарить и меня, правда? Так я думал. И втайне надеялся, что так и правда быть не может. Я всë стоял. Дождь смывал с меня кровь, не позволяя ей застыть. Становилось всë холоднее. Я потерял много крови, и начала кружиться голова. И я могу поклясться — когда я понял, что ждать больше нечего, я засмеялся так, как не смеялся ни до, ни после в своей жизни. До одури, до сумасшествия. Едва ли не до рыданий. Я плохо помню, как слез со шпиля, подобрал меч и как вообще попал обратно в замок. Помню, как грохнулся лицом вниз уже в его пределах, и только. А после… Ну, похоже, я должен благодарить Десницу за то, что я всë ещë здесь. … Боже, блядь…