Полëт огонька

Октябрь, 2016

Сэму всегда было тесно. Не из-за крупного тела, словно слепленного из мягкого теста. Скорее раздутое эго при всех стараниях не влезало в него, выпирало при каждой возможности. Сэм задыхался в крошечном Хоупвелле. Бродил по узким улочкам, шаркая ногами по старому асфальту и часто шмыгая носом. То аллергия, то простуда делали своë дело: припухший нос постоянно был забит. Его мало что интересовало. Вопреки стереотипам, пухлый Сэм не был тихим мальчишкой, который только и делал, что сидел за учебниками. Наоборот, он прогуливал урок за уроком, пользуясь тем, что учителя не сообщали об этом родителям, и сам гонял тех, кто слабее. Пробовал даже лезть к старшим, но эти засранцы обычно были сильнее. Приходилось пользоваться помощью своего приятеля — Джеймса. Они не то чтобы дружили, но частенько прогуливали вместе. Этот парень сильный и умел достать всякие интересности, с ним выгодно общаться. Их недодружба сохранилась и после школы. Сэм не стал учиться, устроился в магазинчик — торговать закусками и напитками. Здесь ему тоже не нравилось, он чувствовал себя птицей в слишком узкой клетке. Этот город был отвратительно мелким, как грязная лужа, а ему хотелось в огромное море, в океан! Хотелось, но плыть одному в неизвестность? У-у-у, нет. Настоящие пираты путешествовали в команде. Поэтому Сэм решил притащить Джеймса в Санбург, городище неподалёку. И не важно какую цену придëтся заплатить.

***

Март, 2017

Сэм виноват в переезде в этот сраный Синбург. И в том, что происходит дальше, — тоже. Он таскает полусонного Джеймса по городу, восторженно тыкая в вывески магазинов, баров и борделей. «Вот, смотри, в нашей дыре такого нет!» — гордо заявляет он, толстым пальцем упираясь прямо в грудь картонной девицы в красном кружевном лифчике и трусах. Вроде реклама магазина женского белья. «И хер бы с ним», — отвечает Джеймс, мысленно добавляя, что шлюшьи дома, на которые пускает слюни Сэм, для совсем уж отчаявшихся. И беззвучно смеëтся. Он жалкий и пустой, отравленный алкоголем и дымом, но до сих пор способен привлечь девчонку. А вот Сэму даже в отглаженных рубашках и с прилизанными волосами ничего не светило без денег. В первый же вечер Сэм затягивает его в этот бар со странным названием «Полëт огонька», убеждая, что ему обязательно нужно увидеть «сексуальную суку за баром». У входа толкает в спину, заставляя челюстью врезаться в широкую грудь охранника. Джеймс тут же отстраняется, сквозь зубы выплëвывая пустые извинения. Не дай дьявол заподозрят в чëм-нибудь, до конца жизни не отмоешься! Охраннику что-то не нравится в нëм, выставляет вперëд огромную пятерню, упирается ей в грудь и не даëт войти. Молчит, осматривает его с ног до головы с презрительным прищуром глаз-бусинок, которые почти терялись на крупном лице. Он стоит и молчит, пока за спиной маленьким красным пятном не вспыхивает она — рыжая дьяволица Флейм. Для Джеймса она навсегда остаëтся просто «Рыжей». Его Рэд... Этим вечером в баре совершенно нечем дышать. Клубы дыма поднимаются к потолку и зависают там густым тяжëлым облаком. В нëм тонут очертания подиума, теряется шест и немного привлекательнее выглядит стриптизëрша в костюме какой-то супергероини. Джеймс задыхается от пропитавшего каждый дюйм влажного пара вейпов, но не уходит. Сверлит безразличным взглядом девицу, под пошлую мелодию снимающую шмотки на подиуме. Симпатичная кукла... Но эта не сравнится с Рыжей. Без неë тут и посмотреть не на кого. «Возвращайся уже с больничного, сучка», — он опирается на барную стойку, пялится на ряд бутылок алкоголя за спиной вëрткого мальчишки-бармена. И делает глоток из длинного стакана с водой. Рыжая легко объясняет своë отсутствие: повреждение руки не даëт нормально работать. Уже вторую неделю. Но сидеть дома вечность она не сможет. Бумажник предательски пуст: копу не хватает половины, отбирает всю добычу, курва. А новых трупов, с которых можно вытащить немного денег, почему-то не встречается по дороге. Разве что... Джеймс косится на бухого толстяка, заснувшего прямо на барной стойке. «Сам виноват. Нехер светить деньгами и засыпать, даже не спрятав ценности. Знает, где находится», — решает он и немного подвигается, под стойкой вытаскивает всë хоть сколько-нибудь ценное содержимое из карманов: доллары, центы, даже необналиченный чек и предусмотрительно спрятанное колечко с изумрудом. Сбрасывает кошелëк — пьяница сможет думать, что просто сам растяпа. Бар «Полëт огонька» — дрянное местечко, Джеймс понимает это уже в то самое первое посещение, но продолжает приходить снова и снова. Только здесь даже лëгкой наживы хватает, чтобы присоединиться к отбросам, пропивающим последние капли денег и совести. В баре подают паршивый алкоголь, самый дешëвый во всëм Синбурге, здесь вечно заблëван туалет, пьяницы ловят глюки, дерутся с ними, размахивая ножами... Раздолье для этих продажных копов. А ещë здесь есть Рэд. В глубине зала снова кто-то вопит. Джеймс закатывает глаза и пытается пропустить мимо ушей. На глаза попадается ярко-красная бутылка, и в голове снова оживают воспоминания. Эта женщина... — Эй, Серх, пропусти парнишку. Это первые слова, которые он слышит от Рэд. Она стоит перед ними, сверкая белизной узких бëдер. Взгляд поднимается выше: шорты с низкой посадкой, майка завязана в узел на талии, рубиновый пирсинг в пупке и в пару к нему — подвеска, кончик которой прячется во впадине большой груди. «И как не боится?» — спрашивает себя Джеймс. Позже он узнаёт, что трогать еë опасно для жизни, потому что она спит с главным мудаком города, а пока Рэд впечатляет безрассудной смелостью и каскадом красных волос. Она возвращается за барную стойку, снова мешает какую-то дрянь. Рэд обычная, но у Джеймса перехватывает дыхание от взгляда на неë. Красные волосы. Красные камни переливаются на груди и животе. Красный. Красныйкрасныйкрасный... Рэд! Она вся соткана из переливов красного, будто сам мир намекает, что это она, она возвращается к нему. Простая, красная, полная эмоций, которых так не хватает ему. Это с ним может делать только Рэд. Кусочек смысла во всей пустой жизни. Ублюдок отбирает еë не так давно, перед переездом, но вот она снова здесь, в ещë лучшей форме. Бар плывëт перед глазами, приходится схватиться за стойку. Она замечает. Наклоняется, специально даëт чуть лучше рассмотреть небольшую грудь... Как будто дело в этом. — Новые лица в нашем болоте, — улыбается. — Что желаете попробовать? — Виски, красавица, — Сэм хрипит, рассматривает еë грудь. Подростки под влиянием гормонов и то сдержаннее. — И Джиму тоже. Ты растëрла в пепел даже его возможность говорить своей красотой. Рэд улыбается шире, но в светлых глазах видится отвращение к пошлому флирту. Не ведëтся. И правда — как его Рэд. Еë можно взять только искренностью чувств. Наливает им виски, отдаëт после получения денег. Правильно, так и надо. Наклоняется ещë немного, обрабатывает, пытается заставить купить ещë больше. Почти получается. С Сэмом точно. Он достаëт из бумажника ещë десятку, заказывает... Только в дальнем конце зала, где кучкуется молодёжь, раздаëтся грохот — Рэд хмурится всего секунду, но Джеймс успевает заметить. — Доставляют проблемы? — он привычно разминает кулаки. За еë покой он не прочь ввязаться в драку. — Эта мелочь? — она улыбается. — Нет, у меня же есть защитник. Видишь его? Она кивает в сторону тоненького мальчишки-полицейского, пробивающегося через толпу пьяниц. Копов нигде не любят, и масса потных пьяных тел оттесняет его, пытается выдавить из бара. А он бойкий, бросается снова и снова. — Ага... Что за мелочь? — Эйдан Пирс, единственный в этой помойке честный коп. Ни одной взятки, всë по закону. Кажется, ей самой смешно из-за того, о чëм говорит. «Потому и честный, что мальчишка, — отмечает про себя Джеймс. — Через пару лет паршивый город вроде этого переломит его, сожрëт и выплюнет остатки костей в вонючую канализацию». Интерес к копу затухает, он снова поворачивается к бару. Рэд подливает ром другому посетителю, который уже едва сидит на стуле. Живая такая, бодрая. Крутится за стойкой, специально тянется к верхним полкам — короткие шорты натягиваются, лучше демонстрируя плоский зад. Всë соблазняет, красная дьяволица. — Как тебе? — Сэм толкает его плечом, указывает на неë, даже не скрываясь. — Хочу еë, — хрипит Джеймс под похотливую улыбочку этого, ещë со школы называющего себя его другом. Только Сэму не удаëтся услышать концовки, бормотания под нос. — Моя Рэд... Еë зовут по-другому — на майке блестит бейдж с именем «Флейм», но он не запоминает. Для него есть только одно имя. Для него она вся — серо-красный образ из прошлого. Еë взгляд, поворот головы, эти волосы. Ему кажется, он снова ловит пулю, но теперь между рëбрами. Навылет. И теперь кровь сочится по спине, окрашивая весь мир в неповторимый алый. Она приближается снова, наклоняется, опираясь на стойку так, что красная подвеска сверкает перед глазами. «Лифчик не носит», — успевает заметить он, и губы сами кривятся в улыбке. Да... Так всë и должно быть. А Рэд наклоняется сильнее, в нос бьëт странная смесь алкоголя и лаванды. Еë бьющий в голову аромат. — Моя смена кончается через двадцать минут, — шепчет на ухо. — Проводишь? Джеймс знает: он не может отказать. Не ей. Он ждëт терпеливо, забив на смешки Сэма и нетронутый виски в стакане. Только лавандовый запах, только красный, только двадцать минут. Ожидание стоит того, решает Джеймс, увидев еë не в форме. Красное платье обтягивает тело сильнее нужного, выделяя каждый изгиб. Хороша, дьяволица. В голове дым погуще, чем в родном фабричном городке. Он не выдерживает, прижимает еë к стене бара у заднего входа, целует. Она не против. Оставляет следы красной помады на губах и около уха, шепчет: — Ты новенький здесь. Нужна работа? Я знаю надёжного дилера. Джеймс соглашается. Кивает. Дилер, сутенëр, коп или глава культа... Похер. Важно другое. Он уже представляет, как защëлкивает на тонкой бледной шее старый ошейник Рэд, запирая еë вдали от грязи города и ублюдков всего мира. Рэд номер два никто не заберëт. — Познакомишь? — он хрипит, отрываясь от выпуклых ключиц, смотрит в глаза снизу вверх. — Конечно, — легонько отталкивает. — Но потом. Сейчас хочу познакомиться с тобой. Они заваливаются в квартиру, которую только-только успели снять вместе с Сэмом. Он уже дома, забивает холодильник какой-то гадостью... Похер. Ни приветов, ни объяснений. Не отрываясь от еë губ, запихивает еë в спальню. Джеймс старается сдерживать себя, даже алое платье снимает осторожно, не повредив ни одной застëжки. Валит Флейм на кровать, ласкает грудь. Чуть больше ладони, соски твердеют от пары движений. Его бросает в жар от прикосновений, еë шумного дыхания, от каждого вздоха. — Ты охеренно горячий, — она шепчет ему прямо в губы, едва разрывая поцелуй. Снова обхватывает его руками, ногти впиваются в плечи, оставляют красные полосы на груди... А они только начинают, только дразнят друг друга поцелуями и нелепо простыми касаниями. Джеймс зарывается пальцами в волосы, тянет, целует гладкую шею... Этого часто хватает, но с ней — нет. Не сдаëтся, только заводится больше. Подаëтся вперëд, легонько кусает плечо — пары секунд растерянности достаточно, чтобы проскользнуть ниже. Джеймс сбит с толку еë движением. Он нависает над ней, и у Рэд вроде нет других выходов, кроме как лежать мирно и подчиняться, иногда шевеля бëдрами и поднимая таз. Но она находит. Стягивает штаны и бельë, обхватывает губами ещë мягкий член. Он небольшой, и ей вроде как без проблем удаëтся взять на всю длину. Без жалоб и неловких укусов — точно. Глаза прикрыты, он полностью отдаëтся ощущениям. Пальцы сминают пожелтевшую простыню, мир размывается в контрастные чëрно-красные пятна. Жарко. Узкое горло сжимает член — лучше с каждым резким толчком. Приятно, но как же, блядь, мало... Он отстраняется, снова толкает, прижимая к кровати, — спокойно лежи! — и входит, дрожащей от нетерпения рукой сдвинув красные стринги. Еë влагалище горячее, узкое и почти сухое, но Флейм не подаëт вида, даже не пискнет ни разу... Обхватывает ногами, выгибается. Тихие, немного фальшивые стоны заполняют комнату, опаляют кончики ушей и разлетаются электрическими разрядами вдоль позвоночника. Мысли теряются, смешиваются в красно-чëрное ничто, пару мгновений кажется, что в голове лопается воздушный шар. Джеймс не видит, не слышит — вокруг чернота и звон тишины. — Мог бы и не кончать в меня, — ворчит Рыжая, ткнувшись носом чуть выше ключицы. — Но не хотел, — хрипло смеëтся в ответ Джеймс. Как бы еë ни звали, эта женщина — его Рэд. И это тоже доказательство. Она не остаëтся на ночь. Вызывает такси и уезжает, заявляя, что не хочет отсвечивать. Но красные стринги остаются в ванной — на память.