Do I wanna know?

Погуляв по ночному Уотердипу, вы возвращаетесь в свою комнату, переодеваетесь и устраиваетесь на кровати. Астарион не утруждает себя тем, чтобы прикрыть свой обнажённый торс, прежде чем занять полулежачее положение, расслабленно приподняв одно колено и погрузившись в книгу. В этом нет никакой неловкости или скрытых намерений. Как нет и в том, что на тебе только рубашка и нижнее бельё, когда ты сидишь на другой половине кровати, зарисовывая пейзаж, привлёкший внимание во время прогулки. Вам более чем комфортно находиться рядом друг с другом, вне зависимости от внешнего вида. Даже если ситуация внезапно примет слишком горячий оборот, прошедшая неделя показала, что вы способны неплохо контролировать себя, притормаживая во время особенно жарких вспышек страсти. Иногда вам приходится останавливаться не из-за чрезмерного возбуждения, а по просьбе Астариона, когда прошлое настигает его, не позволяя получать удовольствие даже от объятий. Ты постепенно учишься улавливать малейшие изменения в языке его тела, чтобы вовремя предоставить своему возлюбленному необходимое уединение, независимо от того, выражается ли его потребность в одиночестве словами или нет. Тебя не волнует, сколько времени пройдёт, прежде чем он будет готов сделать следующий шаг. Ты дорожишь тем поразительным уровнем интимности, которого вам удалось достичь, искренне наслаждаясь любыми формами близости. Через некоторое время вампир откладывает книгу и придвигается к тебе поближе. Ты совсем не возражаешь, когда он осторожно забирает альбом для рисования у тебя из рук и компенсирует это, мягко касаясь твоих губ своими. — Я не испытываю угрызений совести до тех пор, пока ты не рисуешь меня, — коварная ухмылка и следующий за ней более настойчивый поцелуй довольно убедительно иллюстрируют точку зрения эльфа. Мысль о смущающе огромном количестве набросков Астариона, о которых он даже не подозревает, тонет в его прикосновениях и томных движениях губ. Прохладная кожа под кончиками твоих пальцев кажется единственным спасением от внезапно раскалившегося вокруг вас воздуха. Вы оба уже научились распознавать момент, после которого потребуется слишком много времени, чтобы успокоиться. И сейчас, особенно чувственные поглаживания твоих оголённых бёдер, наряду со всё более беспорядочными поцелуями, сигнализируют твоему опьянённому сознанию о том, что вы слишком увлекаетесь. Отчаянно цепляясь за остатки самообладания, ты отрываешься от грозящих погубить тебя губ и с трудом бормочешь: — Нам нужно остановиться. Эльф склоняет голову набок, затуманенные желанием глаза внимательно изучают твоё раскрасневшееся лицо. Проходит всего несколько мгновений, прежде чем он решительно возобновляет свои ласки, распространяя греховный жар по твоему телу. Его рот оказывается на твоей шее, посасывая чувствительную плоть, руки проникают под рубашку. Нежные движения тонких пальцев по твоим бокам кажутся почти благоговейными. С твоих губ слетает судорожный вздох и тихая мольба: — Пожалуйста… Астарион. Ты не уверена, что не звучишь так, будто просишь о большем, и для убедительности убираешь руки со спины вампира. Он отрывается от тебя и со всей твёрдостью, на которую только способен в своём нынешнем состоянии, говорит: — Я хочу этого. Любовь моя, ты позволишь мне прикоснуться к тебе? На его лице нет ни малейшего притворства или напускного очарования. Не звучат никакие чрезмерно сладкие реплики, обещающие невообразимое удовольствие только потому, что эльф думает, что это всё, чего тебе хочется. Ты видишь перед собой влюблённого мужчину, который отчаянно нуждается в тебе, и этого достаточно, чтобы с заметным предвкушением кивнуть ему, отбросив почти все сомнения. Нет ничего экспертного в том, как он расстёгивает твою рубашку, опускает тебя на подушки и, прижимая к матрасу, с наслаждением оставляет влажные поцелуи на твоей груди, заставляя тебя дрожать и всхлипывать. Нет абсолютно никакой расчётливости, когда его рука скользит вниз по твоему телу, оставляя тебя полностью обнажённой, после чего раздвигает влажные складочки, вытягивая из тебя всё больше беспомощных звуков. Нет ни капли наигранности в тихом стоне, вырывающемся у него, как только твои пальцы запутываются в серебристых кудрях, а ногти слегка царапают кожу головы. Это не то отработанное соблазнение, к которому вампир прибегнул в лесу после вечеринки тифлингов. Он потерян в настоящем моменте… в тебе… точно так же, как и ты в нём. Твоя грудь вздымается с каждым затруднённым вдохом, и ты утыкаешься лицом в плечо эльфа, думая, что больше никогда не захочешь, чтобы кто-то другой прикасался к тебе. Он завладел твоим телом и душой полностью и бесповоротно. Астарион одной рукой крепко удерживает твои бёдра, предотвращая любые извивания, в то время как пальцы другой обводят твою чувствительную выпуклость. Восхитительная мука легчайших прикосновений и периодическое замедление темпа почти до полной остановки разжигают твою потребность до такой степени, что пульсация между ног становится практически невыносимой. Твой разум мечется между стремлением к скорейшему освобождению и желанием продлить эти мгновения как можно дольше. Ты не знаешь, кроется ли за его дразнящими действиями та же причина, или им движет жажда услышать твои мольбы. Готовая с энтузиазмом исполнить такую фантазию, ты подавляешь стон и спрашиваешь: — Тебе бы хотелось, чтобы я умоляла? Несмотря ни на что, он всё ещё не привык, что кто-то всерьёз интересуется его желаниями. На краткий миг в рубиновых глазах мелькает безошибочное удивление, после чего на лице эльфа появляется ухмылка. — Не стану отрицать, что это довольно будоражащий воображение сценарий, — игриво отвечает он, — но оставим это на другой раз. Доставить тебе удовольствие — всё, чего мне хочется прямо сейчас. Заметив, что Астарион собирается сказать что-то ещё, но после небольшого колебания лишь прочищает горло, ты интересуешься: — Что такое? — Как давно у тебя была с кем-то близость? — Последний раз… с тобой, — выдыхаешь ты. Его брови взлетают вверх, пальцы замирают, и ты на грани того, чтобы запротестовать, когда он начинает бормотать: — Тебе нужно было сказать. Я мог бы помочь… снять напряжение раньше. — Не говори глупостей, — ты хмуришься, почти оскорблённая его словами. — Я бы ни за что не стала тебя так использовать. У меня, в конце концов, есть целых две руки, чтобы справиться самостоятельно, — фыркаешь ты. Вампир усмехается твоим словам, в то время как его глаза излучают тепло невысказанной благодарности. Он возобновляет томительный, неспешный темп, глядя на тебя с нескрываемым любопытством: — Ты думаешь обо мне, когда делаешь это? Что за вопрос? Неужели так трудно поверить, что ты никогда никого так сильно не желала? Его образ всплывал в твоём сознании, даже когда ты отчаянно сопротивлялась, испытывая мучительный стыд. — Конечно… — тебе не удаётся сосредоточиться настолько, чтобы дать более развёрнутый ответ, но этого достаточно, чтобы эльф самодовольно улыбнулся. Когда он, следя за твоей реакцией, задаёт устойчивый ритм с идеальным, равномерным давлением и приближает палец к твоему входу, ты запрокидываешь голову. Твои стоны вырываются сквозь множество бессвязных звуков: — А-ах… Да-а, Астарион, пожалуйста… именно так. Он рычит тебе на ухо, проникая в тебя, и этот исходящий от него низкий рокот неподдельного желания заставляет почувствовать себя ещё более нуждающейся в нём. Твоя спина инстинктивно выгибается, руки обхватывают плечи Астариона, притягивая его так, что твои груди прижимаются к нему. Ты сжимаешься от изумительного трения сосков о его кожу, на что он отвечает приглушённым стоном тебе в шею. — Ты такая невероятно красивая, — восхищённо мурлычет эльф, приподняв голову, — и такая чертовски влажная, — его тембр понижается до страстного шёпота, сочащегося вожделением, когда второй палец легко проскальзывает в тебя. Вампир не позволяет громкому стону сорваться с твоих губ, заглушая его своим ртом. Нежные ласки языком чередуются с непристойными, одурманивающими поцелуями, прежде чем Астарион с хриплой усмешкой произносит: — Тебе нужно постараться вести себя потише, если не хочешь, чтобы у нас появилась аудитория. В данный момент это едва ли волнует тебя. Ты на грани того, чтобы закричать или расплакаться от того, с каким обожанием он смотрит на тебя, восхитительно сгибая свои пальцы. — Только если остановишься, — практически хнычешь ты, запоздало понимая, что в таком случае, вероятно, не сможешь сдержать громкого возгласа разочарования. — Я, конечно, могу быть жестоким… — прерывисто выдыхает эльф тебе в губы, — но не настолько, — в его глазах пляшут насмешливые искорки. — Как насчёт ещё одного? Ты возьмёшь ровно столько, сколько он готов дать. Так будет всегда, о чём бы ни шла речь. Тебе остаётся надеяться, что Астарион знает, потому что вместо того, чтобы сказать об этом, получается только простонать его имя. Сочтя это убедительным выражением одобрения, вампир ускоряет движения своей руки, вводя в тебя третий палец. Ошеломлённая ощущением наполненности, ты всхлипываешь, чувствуя, что вот-вот разобьёшься вдребезги. Твои мышцы напрягаются, ноги дрожат, когда он обнимает тебя одной рукой и прижимает ладонь между лопаток, нашёптывая на ухо с пьянящей смесью похоти и нежности в голосе: — Я держу тебя, моё сокровище. Кончи для меня. Это мгновенно доводит тебя до экстаза. Астарион крепко целует тебя, глотая все стоны, срывающиеся с твоих губ, пока волны удовольствия накатывают на тебя одна за другой. Ты прижимаешься к нему теснее и трепещешь вокруг его пальцев в сладостном блаженстве своего освобождения. Вампир отпускает тебя и слегка отодвигается только после того, как твоё тело полностью успокаивается. Он выглядит по-настоящему довольным собой, и ты не можешь насытиться этим зрелищем точно так же, как и внятно выразить мысль, одновременно пытаясь отдышаться: — Это… невероятно… спасибо. — Я довольно талантлив, не так ли? — ухмыляется эльф, вынимая из тебя пальцы и дочиста облизывая их. Это не похоже на одну из масок, за которыми он постоянно прятался в прошлом, но всё же что-то не совсем естественное, будто скрывающее проблеск неуверенности. — Для меня ты идеален, — твой взгляд наполнен нежностью, но тон предельно серьёзен. Вампир фыркает, прежде чем сесть возле тебя, и ты готова поклясться, что увидела бы, как он краснеет, если бы это было возможно без достаточного количества крови. При всей исключительной ловкости его пальцев очевидно, что твой оргазм стал таким потрясающе ярким по другой причине. Ощущение желанности, заботы, и то, что это был он, настоящий, присутствующий и наслаждающийся происходящим, — вот что на самом деле имело значение. Ты могла бы поделиться своими размышлениями, но прямо сейчас у тебя на уме более важный вопрос. Чувствуя лёгкое головокружение, ты усаживаешься напротив эльфа, взгляд опускается на внушительную выпуклость его штанов, и в твоём голосе появляется нерешительность: — Могу я что-нибудь сделать для тебя? Астарион морщится, расстёгивая брюки, и твоё сердце, только вернувшееся к размеренному ритму, вновь пускается вскачь. Его взгляд с вожделением скользит по твоей обнажённой груди, прежде чем заглянуть тебе в глаза: — Думаю, да, — вздыхает он с облегчением, быстрым движением высвобождая свой член. — У меня есть одна идея на этот счёт. Твоё сознание мгновенно заполняют волнующие образы возвышающегося над тобой эльфа и его длины, полностью погружающейся в твой рот. Ты жаждешь узнать, как бы он ощущался на твоём языке, каким оказался бы на вкус. Представляя, как благодаря тебе Астарион разваливается на части от наслаждения, ты снова чувствуешь стремительно растущее возбуждение. Но прямо сейчас в центре внимания не твои желания, поэтому ты прогоняешь эти мысли прочь, намереваясь доставить удовольствие вампиру на его условиях. Он сбрасывает всю лишнюю одежду, и ты, приблизившись, устраиваешься на коленях между его вытянутых ног, проводя кончиками пальцев вверх и вниз по внешней стороне узких бёдер. Астарион берёт твою руку и подносит её ближе к своей нуждающейся эрекции, останавливаясь в последний момент. — Мне нужно… контролировать это… — напряжённо говорит он, — если ты не возражаешь. Всё, что угодно, только бы приблизить его к обретению гармонии со своим похищенным на два столетия телом. — Конечно, любимый, — ободряюще произносишь ты, чувствуя, как непросто ему даётся эта просьба. — Это не значит, что я не доверяю тебе. Просто не знаю, насколько… — эльф с усилием сглатывает, — ошеломляющим всё это может оказаться. — Я понимаю, — заверяешь ты, стараясь унять своё волнение или хотя бы сделать его менее заметным. — Тебе не обязательно объяснять. Могу я прикасаться к тебе в других местах? Он отрывисто кивает, очевидно, находясь на пределе своего терпения. Потемневший взгляд наполнен острой потребностью, ты едва можешь разглядеть алые радужки, когда вампир направляет твою ладонь, накрывая её своей. Его бёдра дёргаются при соприкосновении, а из горла на резком вдохе вырывается шипящий стон. Ваши переплетённые руки медленно растирают скопившуюся на кончике влагу по всей длине. Низкое рычание вырывается из груди эльфа, когда он позволяет твоим пальцам задержаться на головке, и ты с трепетом ласкаешь бархатистую плоть. — Ох, чёрт… Вел… — Тебе хорошо? — мягко спрашиваешь ты, поглаживая его свободной рукой по груди. — Не то слово, — хмыкает он. — Не думаю, что когда-либо захочу делать это сам после твоих волшебных пальчиков. — Они всегда в твоём распоряжении… стоит только попросить, — улыбаешься ты, прежде чем запечатлеть нежный поцелуй на его губах. Астарион крепче сжимает твою ладонь вокруг своего члена, задавая неспешный, но уверенный темп. Твой взгляд отрывается от великолепного мужского достоинства, соблазнительно пульсирующего под твоими пальцами, только для того, чтобы предстающее перед тобой неземное зрелище едва не лишило тебя рассудка. Веки эльфа отяжелели от наслаждения, морщинки вокруг глаз углубились, по вискам скатывается несколько капель пота, выглядывают белоснежные кончики клыков, а губы красиво изгибаются, когда с них слетают тихие звуки удовольствия. Ты не можешь вообразить более эротичной и возбуждающей картины. Тебе хочется осыпать его комплиментами, рассказывая, насколько он красив… поистине совершенен. Вспоминая, как ранее смутила его, ты сдерживаешь этот порыв, решая проверить реакцию своего возлюбленного на похвалу в другой раз, и начинаешь покрывать его лицо лёгкими поцелуями. Твои губы неторопливо перемещаются вдоль линии челюсти к изящному уху. Иногда даже слишком чувствительная для некоторых эльфов область поначалу заставляет тебя действовать с осторожностью. Но низкие хриплые стоны, сопровождаемые слабой дрожью, проходящей по всему его телу, придают тебе смелости, побуждая ласкать языком край ушной раковины до самого заострённого кончика и нежно теребить мочку зубами. Движения твоей руки под его руководством становятся всё более настойчивыми и беспорядочными. Он повторяет твоё имя наряду с чем-то менее разборчивым и выглядит совершенно опьянённым удовольствием. С благоговением наблюдая, как Астарион приближается к своей кульминации, ты раздумываешь, насколько уместно поцеловать его сейчас. Но тебе не приходится принимать решение, поскольку он внезапно отпускает твою ладонь и с невероятно чувственным криком откидывается назад, опираясь на руки. Поддерживая заданный ритм, ты жадно ловишь взглядом каждую подлинную необузданную эмоцию, возникающую на лице вампира, пока он сосредоточен на ощущениях своего оргазма. Эльф вцепляется в простыни, сжимая кулаки, в то время как его тело содрогается от интенсивности испытываемого наслаждения. Тёплые струи спермы покрывают напряжённые мышцы живота и стекают по твоим пальцам. Полуприкрытые глаза вампира встречаются с твоими, заметно расширяясь, когда ты с энтузиазмом пробуешь его на вкус, проводя языком по ладони. Видя восторженное выражение на лице возлюбленного, ты не можешь удержаться от небольшого представления, по очереди беря каждый палец глубоко в рот и медленно посасывая. Упустить даже каплю его сущности кажется совершенно непростительным, учитывая, насколько чертовски хорош он на вкус. Астарион заключает тебя в объятия, приникая к твоим губам. Остатки возбуждения и похоти растворяются в вашем поцелуе, уступая место ощущению глубокой связи, чистейшего единения, временно стирающего всякие границы между вами. — Это было потрясающе, любимая, — бормочет он, опуская подбородок тебе на плечо и рассеянно пробегая пальцами по твоей спине. — Спасибо тебе. Исходящее от него необычайное умиротворение, отражающееся в расслабленной позе и голосе, заставляет твоё сердце трепетать. — Астарион… я так сильно люблю тебя, — шепчешь ты. Чувствуя, как он напрягается и почти незаметно вздрагивает, ты пытаешься немного отстраниться, чтобы увидеть его лицо, но вампир прижимает тебя к себе ещё крепче. Ты игнорируешь укол беспокойства, не желая портить такой чудесный момент. — Я тоже люблю тебя, моя дорогая, — мягко произносит он после небольшой паузы. Окутанная теплом этих слов, ты утыкаешься носом в шею эльфа, растворяясь в его восхитительном аромате и теряя чувство времени. Ты не можешь представить, что когда-нибудь захочешь оказаться где-то ещё. Когда он выпускает тебя из своих объятий, его взгляд сразу же опускается к беспорядку, покрывающему нижнюю часть живота. — Я могу наполнить тебе ванну, если хочешь, или просто принести полотенце, — предлагаешь ты, обрадованная возможностью немного поухаживать за ним. — Давай сделаем это вместе чуть позже, а пока будет достаточно полотенца. Ты с улыбкой киваешь и удаляешься в соседнюю комнату. Быстро вернувшись и забравшись обратно на кровать, ты наколдовываешь немного воды и осторожно очищаешь его от всех следов пережитого удовольствия. — Спасибо, — чмокает он тебя в нос. — Приму к сведению, что твоя магия годится для чего-то, помимо уничтожения всего на своём пути. — Ты даже не представляешь, на что ещё я способна, — самодовольная улыбка изгибает твои губы, пока ты слегка смещаешься, чтобы отложить полотенце в сторону. — Не могу дождаться, когда узнаю обо всех твоих талантах, — соблазнительно мурлычет Астарион, устраиваясь на животе и подпирая голову рукой. На его лице медленно возникает бесстыжая ухмылка. — Надеюсь, волшебнику понравилось шоу, если мы всё-таки разбудили его. Ох… Разум больше не затуманен похотью, и кончики твоих ушей мгновенно начинают пылать. Надеясь, что вы всё же не побеспокоили Гейла, ты едва сдерживаешь дразнящую улыбку и говоришь небрежным тоном: — Если бы я знала, каким громким ты можешь быть, то наложила бы заклинание тишины на комнату. — Такая дерзкая, — качает он головой, прищёлкивая языком. — Продолжишь ли ты в том же духе после того, как я заставлю тебя кричать всю ночь? — алые глаза опасно сужаются. — Это угроза или обещание? — приподнимаешь ты бровь с озорной улыбкой. Мрачно усмехнувшись, эльф делает стремительный выпад, опрокидывая тебя на матрас, и ты тихонько взвизгиваешь, прежде чем рассмеяться. — О, даже не надейся, что это будет приятно, — рычит он, нависая над тобой и медленно приближая своё притворно суровое лицо к твоему. — Я собираюсь защекотать тебя, маленькая шалунья. — Только не это… пожалуйста, — хихикаешь ты, умоляюще глядя в наполненные безграничным весельем глаза. Очень скоро твой смех становится для него слишком заразительным. Бесцеремонно рухнув на тебя сверху, он сотрясается от искренних звуков радости, несмотря на твой протестующий стон, инстинктивно вырывающийся сквозь хихиканье под всем весом вампира. Когда на рассвете вы устраиваетесь под одеялом, ты испытываешь облегчение из-за того, что Астарион довольно быстро впадает в транс. В противном случае тебе вряд ли удалось бы объяснить ему, почему после такой прекрасной ночи, наполненной любовью, страстью и смехом, по твоим щекам текут слёзы. Ты с трудом можешь объяснить это даже себе. Может быть, это глупо, но тебя пугает неимоверная сила твоих чувств к нему. Первая мысль в начале дня и последняя перед сном неизменно о нём. Почти все счастливые моменты в твоей жизни связаны с ним. И с того дня, как этот мужчина наставил на тебя кинжал при вашей первой встрече, их было гораздо больше, чем за все предыдущие годы… больше, чем ты когда-либо смела надеяться. Страшно подумать, на что ты готова пойти, чтобы сохранить то, что вы имеете… защитить его от любых возможных угроз… даже просто ради счастливой улыбки на его лице. Невыносимо допускать мысль, что с ним может что-то случиться… или ты ему больше не будешь нужна. Ужасно страшно потерять его… или потерять себя в этом безумстве любви. Тебе определённо следовало немного порисовать перед сном. Обычно это помогает справиться с переизбытком эмоций. Ты отказываешься от идеи выскользнуть из постели, не желая случайно потревожить сон возлюбленного, и пытаешься направить мысли в более позитивное русло, чтобы заснуть.

***

От лица Астариона: Ты выходишь из транса, делая резкий вдох. Проходит несколько долгих мгновений, прежде чем ты понимаешь, где находишься и кто рядом с тобой. Как только ты обнимаешь безмятежно спящую эльфийку, возвращая возмутительно соскользнувшую во сне руку на своё законное место, тревога отступает. Ты никогда не перестанешь наслаждаясь тем, как идеально её тёплая маленькая фигурка прилегает к твоему телу. — Люблю тебя, моё сокровище. Очень-очень сильно, — тихо бормочешь ты, проводя свободной рукой по её локонам и накручивая одну прядь на палец. — Так сильно, что моё мёртвое сердце буквально разрывается на части от переполняющих чувств, — ты крепко прижимаешь её к себе, стремясь устранить любое свободное пространство между вами. — Люблю тебя больше всего на свете… и не хочу отпускать… никогда. Ты зажмуриваешься в попытке совладать с нахлынувшими эмоциями, продолжая шептать в тишину: — Я так долго мечтал, чтобы между нами было что-то настоящее. И теперь… мне так трудно поверить, что всё это происходит на самом деле. Какая ирония… — невесело усмехаешься ты, прежде чем понизить голос, продолжая почти беззвучно шевелить губами. — У кого-то вроде меня просто не может быть чего-то настолько прекрасного. Я не заслуживаю даже части той бесконечной поддержки, терпения… нежности, что ты даришь мне. Унизительный, жалкий всхлип застревает у тебя в горле, когда ты подавляешь желание разрыдаться. Как же чертовски тяжело после стольких лет начать чувствовать что-то, помимо брезгливости, омерзения и боли. Где тебе найти силы, чтобы быть для неё постоянной поддержкой и защитой, если едва можешь справиться с собственными переживаниями? Ты ненавидишь то, каким слабым она тебя делает. Тебе ненавистна твоя реакция на её признания в любви. Но ты ничего не можешь поделать с тем, что каждый раз тебя пронзает ощущение, будто эти слова не предназначены для твоих ушей. Ты ненавидишь то, что продолжаешь бояться. Тебе так страшно, что рано или поздно чародейка устанет от всех осложнений, которые идут в комплекте с тобой. Тебе ненавистна твоя склонность погрязать в гнетущих мыслях вместо того, чтобы жить настоящим, наслаждаясь каждым мгновением. Эта чёрная бездна негатива, вероятно, давно бы поглотила тебя полностью, если бы не излучаемый эльфийкой свет. Тебе хочется положить весь мир к её ногам. Но что ты на самом деле способен ей дать? Есть ли что-нибудь, что может сделать ваши отношения немного более нормальными? Ответ приходит к тебе не сразу, но когда это происходит, тебе становится досадно, что такая простая идея появляется только сейчас. Прежде чем вы отправитесь в башню некроманта, ты должен сводить Велари на свидание.