Большая ложь Цзян Чена

Цзян Чен сурово смотрит на Цзян Фэнмяня и на Мэн Яо. Мэн Яо пишет списки имен и еле заметно шевелит губами. – Этих надо будет тихо придушить, этих ограбить, этих сжечь показательно, этих забрать, – вздыхает и оборачивается к Цзян Фэнмяню. Цзян Фэнмянь никогда не приказывал убить столько людей за раз и был несколько ошеломлен абсолютным спокойствием Мэн Яо. – Какой сейчас год? – Земляной козы, идущий в инь, – говорит Цзян Фэнмянь и вдруг его глазах скользит понимание. – Цзыни связаны с землей больше остальных, и господин Мэн хочет воспользоваться их напряжением? Мэн Яо улыбается. – Нечисть сама лезет к их границам. А я приду, ничего не скажу, посторою пару оросительных каналов, порублю с десяток легионов нечисти и наведаюсь на охоту на Байфэн. Предупредите Вэнь Жоханя, что мне нужно подыгрывать, а не убивать, мне нужен хороший фон, чтобы Глава Цзинь возжелал меня. Цзян Чен морщится. Цзян Фэнмянь морщится ещё сильнее. Мэн Яо хихикает. – Они там правда так сильно верят в гороскоп, что боятся года, который обещает быть неудачным? – переводит тему Цзян Чен и гневно фыркает. – Сопляки. Могут себе позволить верить в чушь, а ты этим воспользуешься? Цзян Фэнмянь морщится совсем сильно, а потом его лицо становится отстраненным и чуть бледным. Он тоже верит в гороскопы. – При отце верят. В конце-концов, если нечисть не потянется в Ланьлин, то я сам поведу нечисть туда. Цзян Чен хмыкает. – И сколько денег тебе нужно для взяток? – Много. Очень много, – вздыхает Мэн Яо. – Надо будет разобраться с казнократством тоже. На слове о взятках Цзян Фэнмянь оживился и активно включился в обсуждение. Съевший собаку на торговле и пошлинах Глава Цзян, Глава Цзян во время войны когда-то съевший собаку и скромный бывший Глава Цзинь планировали скандал. Скандал в стиле Мэн Яо, который никто не заметит, но обязательно почувствуют.

***

Мэн Яо мотался между Юньмэном и бесконечными стройками. Он брался за любую работу и делал всё качественно, дешево и быстро. Рабочие на его стройках не умирали, как мухи и из бюджета Мэн Яо никогда не воровал. Правда, вся слава досталась одному из его старших братьев, чьим именем он назвался. Юэ Лунъяо был одним из первых ублюдков Главы Цзинь, родился в захолустной деревеньке на границе с Юньмэном и умер вместе с этой деревенькой. Мэн Яо сжег в его честь пару благовоний, извинился перед покойным братом, оправдываясь, что хотя бы его не выебали в процессе и пошёл по миру привлекать внимание. Настоящий Юэ Лунъяо – имя ему явно давала мать, а не Глава Цзинь – помахал рукой Мэн Яо из Диюя, тяжело вздохнул и шагнул в круг перерождений, успокоенный тем, что хотя бы его имя останется в веках. Мэн Яо нагло пользовался чужим именем и тем, что Сяо Синчэнь был ещё слишком мал, чтобы спустится с горы. Мэн Яо, проще говоря, делал, что умел лучше всего и прикидывался праведником. Праведники, аскеты и прочие благородные господа нравились людям, а в отличии от настоящих святых Мэн Яо не был наивным и тупым, поэтому с ним желали иметь дело. Бродячий заклинатель, учителем которого выступал другой бродячий заклинатель. Инженер, появившихся из ниоткуда и отлично сдавший экзамены. Человек, с которым крайне приятно иметь дело. Мэн Яо тихо улыбался, командовал стройке и постепенно ему начали приглашения вступить в орден. Мэн Яо отказывал и присматривал подарки для тех, кого легче подкупить.

***

Группа Цзиней на горе Байфэн потерялась, растерялась и была вовремя подстрахована неизвестным заклинателем. Неизвестный заклинатель представился, как Юэ Лунъяо и адепты поняли: надо расспросить, соблазнить и забрать в подарок главе. Тем более на неизвестного заклинателя сорвался с криком наставник Ян, обозвав ублюдком и сыном проститутки. Неизвестный лишь вежливо покивал и ничего не ответил. – Так где же учился молодой господин Юэ? – Этот Юэ учился у бродячего заклинателя. Он очень благодарен учителю, но наши пути разошлись, – Мэн Яо улыбается, – инженерия, впрочем, пригодилась чуть больше. – Принесёт ли молодому господину Юэ инженерия славу и богатство? Мэн Яо заставляет себя продолжать улыбаться, не кривясь. Несчастные идиоты очень сильно недооценивали инженерию и строительное дело. – Уже принесло. Вне мира заклинателей, конечно. В большей степени среди крупных чиновников, но это тоже хорошо, приносит некоторую прибыль, – Мэн Яо держит лицо и чуть щурится. – Недавно этот Юэ получил заказ от Мейшань Юй. Адепты Ланьлина чувствуют угрозу, опасливо переглядываясь между собой. – Молодой господин Юэ планирует примкнуть к тому или иному ордену? – Этот Юэ пока не настолько стар. Он оскорбит учителя большинством своих действий, и опорочит отца, в какой бы орден не пошел.

***

– Я целитель, я знаю о чём говорю! Ты же тоже видел, видел говорю, это ещё один ублюдок! – Да ни гуя тебе не видно, он своей рожей под главу Цзян похож! И выражение лица такое же, мол, я тебя слушаю, да, ты хороший, но я тебя разорю пошлинами. И заказ от Мейшань! – слишком громко шепчет цзинь и молча указывает в сторону Цзян Чена. – Неудивительно, что этот Ян на него орет, как бешенный, может господин Юэ спутал какие-то планы. – Единственное, что говорит его работа на Мейшань Юй это то, что госпожа Юй его одобрила лично. Может, он её новый фаворит, а наставник Ян беснуется? Целитель из Ланьлина молча кивает. – Тогда всё выглядит логично. Но чем он опорочит отца? Разве плохо вступить в орден? Другой адепт качает головой. – А может он чей-то ублюдок? – Да нет, разве ублюдок может быть так вежлив? Так образован? Если его не признали и даже мы не знаем кто он такой? Он загнал для Ланьлина уйму нечисти, явно подлизывается, хочет к нам! Цзян Чен закатывает глаза и кидает гневный взгляд на шушукающихся адептов. Скоро начнётся пир. Вместе с ним начнется час славы и скандального мастерства а-Яо.

***

Мэн Яо вертится среди глав кланов и их адептов, как рыба в воде. Он общается по мелочи, делится успехами с строительстве, поддерживает разговор о торговле, и прочих мелочах. Недавно родилась Цинь Су. Надо будет напроситься на празднование тридцати дней. Недавно Цзинь Гуаньшань ушел в новый загул и вылез только по случаю большой охоты. Теперь он с интересом смотрел в сторону Мэн Яо и думал, что неплохой инженер Ланьлину пригодится. Цзян Чен медленно встает в места и идет в сторону Мэн Яо. Заклинатели с интересом ждут, насколько сильно он будет кричать. – Этот Наставник Ян был неправ. Господин Юэ законно взял добычу и может распоряжаться пойманным, как захочет. Мои извинения, – он слегка кланяется. Мэн Яо корчит из себя самого удовлетворенного и счастливого человека, который наконец-то получил нужное и теперь был безмятежен. Заклинатели шепчутся. Бешенная псина из Юньмэна извиняется. Такого никогда не было и никто не видел. Если такое произошло, значит Глава Цзинь вскоре перестанет кутить. – В таком случае, учитель должен простит меня случай в степи, – Мэн Яо низко кланяется и его глаза выражают самое благостное выражение. Заклинатели недоуменно переглядываются. Учитель? Случай в степи?! Цзян Чен вспоминает, как они репетировали с Мэн Яо этот короткий диалог и на выдохе произносит: – Этот наставник, – морщится, оборачиваясь на Главу Цзян, который делает вид, что тоже очень удивлен происходящим. – Твой учитель тебя прощает. Когда закончишь странствовать, попробуй прийти в Юньмэн. Если бешенная Юньмэнская псина умеет прощать, то Глава Не спит с Вэнь Жоханем. Глава Не, впрочем, не смотрел за этим, а тихо переговаривался с нынешним Главой Мейшань Юй. Глава Цзян неторопливо подходит к сборищу заклинателей и добавляет. – Юньмэн свободно принимают бродячих заклинателей. Моя Госпожа хорошо отзывается о тебе, – и спокойно улыбается. Глава Не заинтересовано смотрит в сторону говорящий и делает глоток вина. Он не выглядит заинтересованным, зато Мэн Яо теперь немеет по-настоящему. Мэн Яо качает головой. – Этот Юэ не может. Глава Цзинь, гневно направляется в сторону Главы Цзян. – Какое непотребство, – говорит он, – на охоте, организованной мной, приглашать адепта в свой орден. Не считает ли Глава Цзян это неправильным? Заклинательская общественность молча выжидает. Спор из-за бродячего заклинателя – что-то новое, даже если он настолько хорош. Даже если он способен за рекордные сроки провести строительство новых дорог. Слышится наглый смех Вэнь Жоханя. Глава Не сидит рядом с ним и с совершенно каменным лицом заявляет: – Было бы здесь что-то правильное, Главы Вэнь здесь бы не было. Вэнь Жохань улыбается. – Друг мой, если бы всё было правильно, то тебя не существовало бы в нашей поднебесной. Мэн Яо невинно хлопает глазами. Шутка в сторону происхождения из степи – это мощно. Глава Не впрочем сохраняет спокойствие. Мэн Яо оглядывается вокруг, отходит подальше от толпы и делает вид, что собирается уйти. – Прошу прощения, что смог стать предметом распрей, – Мэн Яо качает головой. – Этот Юэ больше не появится здесь. Глава Не приподнимает брови. Мэн Яо краем глаза смотрит на него и с трудом удерживается от улыбки. Усы ему, в отличие от Не Минцзуэ, очень даже к лицу. – Раз мы здесь чтим вежливость и приличия, – Глава Не кидает быстрый взгляд в сторону Вэнь Жоханя, – по крайней мере некоторые из нас, то будет логично, если Глава Цзинь перестанет говорить попусту, предложит господину Юэ вступить в Ланьлин и перестанет валять дурака, устраивая из охоты гуй знает что. Заклинательская общественность шепчется, но с главой Не соглашается. Глава Не такой человек, что хуйни точно не скажет в отличие от Главы Цзинь. Глава Цзинь слегка морщится. Мэн Яо испуганно смотрит по сторонам. – Это Юэ не может, этот Юэ не посмеет в любом случае, – Мэн Яо делает из себя человека почтительного и осторожного. – Если этот Юэ вступит в орден, то предаст отца. Вступит в Ланьлин и опорочит его честь. Этот Юэ не может, он чтит мораль и приличия. Цзян Чен показательно закатывает глаза. Мол, А-Яо, не тупи и бери что дают, какая к гуям мораль, я вот продал украденные сапоги втридорога и не жалею. На Цзян Чена все косо смотрят, всё ещё не понимая, что значило то самое “учитель” и ждут. – Этому Главе было бы интересно знать, кто отец благородного господина Юэ и как можно его предать и опорочить вступлением в орден, – Глава Цзинь очень недоволен и чувствует, что что-то пошло не так. – Предположим уйдет молодой господин в Ланьлин, разве мир от этого рухнет? – Было бы что предавать, – вставляет Вэнь Жохань во время неловкой паузы, пока Мэн Яо очень реалистично делает видя что умрет от стыда прямо здесь. – Было бы что порочить, – фыркает Глава Не и снова прикладывается к вину. – Этот Юэ не благородный господин, не стоит путать, – Мэн Яо поглядывает на заклинателей загнанным зверем и те смягчаются. Талантливый и праведный заклинатель им понравился, а некоторые всё ещё добром поминали сделанные скидки и вежливое отношение. – Этот Юэ сын проститутки, так он опорочит орден, в который вступит. Этот Юэ ваш сын сын, и так он вас может придать, – Мэн Яо вытягивает из-за пазухи старую побрякушку и протягивает Цзинь Гуаньшаню. – Этот Юэ знает, что в Ланьлине это ничего не стоит. Этот Юэ не хотел говорить. Глава Не внезапно посмеивается. – Мало ли сынов проститутки? – говорит он. – Мало ли сынов и дочерей Цзинь Гуаньшаня? – добавляет Вэнь Жохань. Мэн Яо кланяется. Пищит вслед скромное “прошу простить, благородные господа” и уходит прочь. Цзинь Гуаньшань ничего не понимает. Глава Не тоже ничего не понимает, но мало об этом беспокоится, только лишь зло смотрит на собравшихся и оставшийся вечер ехидствует. – Если бы у меня половину увел половину добычи ублюдок Главы Цзинь, то я бы умер от гнева, – говорит он, смотря в упор на Вэнь Жоханя. – Если бы у меня ученик заявился бы на охоту и устроил бы гуй знает что, то я бы повесился бы, – отвечает Вэнь Жохань. – Мой ученик, – усмехается Цзян Чен, всё ещё хихикая над тем, каким образом Мэн Яо решил воспользоваться его репутацией, приписав себя в ученики Цзян Чена, – увел половину добычи у Главы Вэнь и это значит, что я воспитал достойного ученика, – громко заявляет в ответ Цзян Чен, специально делая так, чтобы все заклинатели это услышали. Заклинательская общественность пребывает в молчаливом смятении. Что-то произошло, и трудно было понять что именно.

***

Цзинь Гуаньшань встретился взглядом со своей госпожой. Госпожа Цзинь сидела, с упорной сосредоточенностью натачивая свой меч и прекратила обращать внимание на мужа ещё на ночной охоте. Они с Госпожой Юй были похожи, только Госпоже Цзинь не посчастливилось с мужем ещё больше. – Моя госпожа особенно гневлива сегодня, – терпеливо произносит Цзинь Гуаньшань и пытается прикинуть, можно ли обвинить женщину в покушении на убийство, чтобы сплавить куда подальше. – Разве тебя так сильно беспокоит другой мой сын? Госпожа Цзинь отрывается от меча. – Если бы ты блядовал с мужчинами, то всё было бы гораздо проще, – она сжимает рукоять с особенной силой. – Ты оставил своего сына, так какова вероятность, что оставишь моего? А-Юй, помнится, была очень довольна другим твоим сыном. – У Госпожи Цзян странные предпочтения, касательно выбора подчинённых. Ублюдок и ублюдок, что с того? Может, он не мой вовсе. Госпожа Цзинь готова закатить глаза. – Посмотри на его лицо. Притащи в орден и посмотри на меридианы. Цацка у него была вполне настоящая. Цзинь Гауньшань закатывает глаза. Госпожа Цзинь перекидывает ему через половину комнаты две абсолютно одинаковые вещицы. – Ищи клеймо мастера и попробуй отличить, где та, что ты подарил какой-то шлюхе, а где моя, – женщина встает, помещает меч обратно в ножны и уходит. – По крайней мере, ты можешь породить хотя бы одного толкового сына. Этот ублюдок хотя бы не плох, и в отличие от тебя загнал на охоте добрую часть всей нечисти, что была на горе. Цзинь Гуаньшань молчит. Надо было запереть Госпожу Цзинь в покоях, Госпожа Юй на неё слишком плохо влияет. – Я хочу забрать его себе. Пусть все смотрят, что иногда твой разгул рождает что-то стоящее. Как он хорошо показал себя остальным, м? Должно быть его мать счастлива, что её сын заставил быть тебя в смятении и так изящно. Теперь тебя считают идиотом, раз упустил такой ресурс и почти за бесценок отдал его в Юньмэн.