Ты не чудовище...

***

Апокриф       Бесконечные коридоры с книгами, окутанные тёмными переплётами и запрещёнными знаниями не новая картина для кого-то, вроде текущего Чемпиона Хермеуса Моры. Годы давно потеряли своё значение в измерении, где время способно перетекать из настоящего в прошлое, искажаясь из будущего. Однако, одну книгу фигура в робах хранит при себе, ещё со того самого момента, как в первые попала в Культ Дракона, на службу к драконьим повелителям.       И сейчас, ему было трудно поверить в то, какой путь он прошёл от простого сына кузнеца, которому вряд-ли бы светило что-то большее, чем продолжить дело отца, до одного из влиятельнейших членов иерархии в этом самом культе — драконьим жрецом. А посему, ему лишь больнее вспоминать прошлое, в котором Алдуин уделяла ему знаки внимания… и влюбила его в себя.       Тогда, глупый и наивный он не внял словам гнусного «героя», что подумать только, искал помощи в убийстве и свержении его… ЕГО ЛЮБИМОЙ! Но, в одном поганец был всё-таки прав. После увиденного Мираком, слова древнего норда обретают неожиданно правильный смысл. И как бы не хотелось это отрицать или игнорировать, Первенец Акатоша не безобидна для оркужающих смертных. Даэдра, даже для собственной родни. Тогда, ещё намного юный Драконий Жрец решился выслушать того, кто был недоволен правлением Госпожи.       Воспоминания до сих пор отчётливо прокручиваются в голове и не дают покоя или умиротворения.       — Мирак, ты разве не понимаешь? Не видишь до чего довёл её культ простых людей? Дань растёт до небес, а у бедных крестьян не осталось даже посевов, чтобы её оплачивать. Законы ужесточаются и всё не в пользу народа! Разве как тот, кто жил среди них, тебе не дано понять наши страдания, нашу боль, наши потери? — отчаянная попытка переубедить Первого Драконорождённого никак не увенчивалась успехом, как бы древний язык и герой не старался.       Он пожертвовал многим, чтобы обеспечить эту тайную встречу и завербовать Жреца на свою сторону. Однако Мирак, был непоколебим в своём решении быть верным этому кровавому режиму до конца. А потому, догадки стали просачиваться в разум Хакона, ведь, скорее всего, он как и сам язык прежде, были очарованы божественной, но обманчивой красотой Пожирателя Мира. И поэтому, по его мнению, мужчины не могли здраво мыслить, видя её своими собственными глазами.       Тем не менее, решительность Хакона в том, что власть злобной Алдуин должна быть остановлена не пошатнулась. Напротив, он лишь больше уверялся, что Сумеречная Богиня должна быть свергнута, иначе весь мир будет страдать под её гнётом. Однажды обречённый на полное уничтожение, пока нужные люди будут очарованы её сладострастной фигурой и величественным голосом, не в силах направить свои мечи и языки против неё.       — Последний раз предупреждаю, я оказываю большой жест доброй воли, вот так отпуская тебя отсюда, после того, как тебе хватило наглости явить своё бунтарское лицо предо мной и нести раздор в эту святую твердыню, Хакон. Не испытывай моё терпение и проваливай. Тебе здесь не рады. — без сомнений и лишних колебаний в голосе ответил драконий жрец.       Мирак был непоколебим в своей верности драконам, своим покровителям и господам. Он знал о проблемах людей, но всё же, старался решать их не таким радикальным путём, каким предлагал сейчас это Хакон или каким это делали его «товарищи», другие драконьи жрецы.       Солстхейм в данный момент, хорошая, плодотворная, процветающая земля, несмотря на несколько трудные времена, ожесточившуюся погоду и климат. Невзгоды и не урожай… жаль только, и сюда добралась эта ахинея в лице грязи и невежества. И сейчас, сосредоточение всего этого, стоит перед ним, пытаясь убедить в каких-то обязанностях перед… не пойми кем.       — Ха… понятно. Теперь мне всё понятно. Она ведь соблазнила тебя тоже, верно?! — глаза Хакона будто бы налились чем-то зловещим, чем-то безумным и кровавым, — Эта проклятая и гнусная змея, чер… — не успел он продолжить, как Мирак ухватил его за верхние края брони и чуть ли не впечатал в стену храма. Небольшие трещинки разошлись как паутина. Даже из-под маски было трудно не ощутить давление, исходившее от Первого Драконорождённого.       — Если хоть слово из твоего поганого рта посмеет и дальше оскорблять ЕЁ, я лично оборву твою жалкую и никчёмную жизнь, прямо здесь и сейчас, — пускай и Мирак блефовал с убийством, но гнев в его голосе был вовсе не поддельным. Повезло, что его пылкий взгляд был скрыт под маской, иначе норду не посчастливилось бы встретиться взглядом с необузданной яростью самого Довакина. Впрочем, Хакон, на удивление, не поддался эмоциям, продолжая уже более спокойным голосом.       — Ты ведь знаешь, что она — монстр. Чудовище из легенд и пророчеств. Если нет, то ты скоро увидишь, — хватка Мирака ослабла от услышанных слов, вызывавших колебания в душе Верного Проводника. Древний Язык тут же нашёл своими ногами поверхность и освободился из-под нагнетающего давления жрец. Это заявление возымело должный эффект на Драконорождённом, недавно вычитывавшем что-то подобное про свою любимую, но не придавшему этому нужного значения. — Помяни моё слово, Мирак, тебе не понравится её истинное лицо, наполненное злобой и жадностью. А пока что…       — Убирайся отсюда, и чтоб глаза мои твою убогую фигуру больше не видели! Это не угроза, это предостережение! — почти прорычал Мирак, перебивая языка и мечом указывая ему на выход. Здание храма аж затряслось от невообразимой силы голоса. Благо посторонних слуг или членов драконьего культа здесь не было, чтобы засвидетельствовать эту сцену. Даже Хакону стало не по себе, чувствуя на своём теле, мощь ту’ума Мирака.       Возвращаясь в настоящее, Первый Довакин глубоко и печально вздыхает, понимая, что, возможно именно этот разговор привёл его сюда, в Апокриф. Он послужил цепной реакции, что открыл бывшему жрецу глаза на многое. Он был слеп и глуп, но давно прозрел и поможет сделать это другим несчастным.       Ещё в те далёкие времена, подозрение проникло в пытливый разум Мирака. Драконорождённый знал лишь мягкую сторону Алдуин. Любимая и дорогая дракон, совсем не злая и дружелюбная. Та маска, которую она надевала при нём. Красивая, заботливая и невероятно прекрасная, но когда дело касалось чего-то другого, кроме их совместных встреч…       Первого Довакина по прежнему до дрожи берёт, когда разум вспоминает тот холодный взгляд, которым его любимая одарила одну из своих дрожащих подчинённых, что принесла плохие вести из Скайрима и прервала их совместный ужин, вынудив Пожирательницу мира улететь с едва прикрытом гневом на лице. Да и если вспоминать получше, то другие драконы тоже старались не попадаться своей Тури на пути, когда она проводила свободное время с Мираком.       Но это ещё полбеды. Самое ужасное произошло…       — Мирак, мой проблемный Чемпион. Неужели, ты решился в открытую противостоять Первенцу Акатоша? Идёшь против самой Судьбы? Против пророчества, записанного в Древнем Свитке? С какой целью? — как гром среди ясного неба, по всему Апокрифу ураганом промчался величественный и от того, не менее апатичный голос Хермеуса Моры, в котором присутствовала едва заметная доля любопытства и… осуждения. Вопросы звучали монотонно, но даже так, они резко вынули Драконорождённого из долгих размышлений.       — Да, Повелитель, — покорно ответил Мирак, впрочем небольшая фальшь в его тоне присутствовала, — Только представьте, что будет, если у меня получится подчинить саму Пожирательницу Мира своей воле. Ваше влияние на Нирн только усилится, распространяясь всё дальше и глубже, а ещё… вы сможете урвать у Акатоша саму Алдуин, его дорогую дочь. Мне всего-лишь то нужно заманить её сюда. Здесь, даже без вашей поддержки, я с лёгкостью смогу её одолеть и подавить, — надменно заявил слуга Моры.       — Глупец, — вылетело из бездонных уст даэдра, не как оскорбление, а словно констатация факта, неоспоримой аксиомы, — Даже я понимаю, когда не стоит кусать больше, чем сможешь проглотить. Впрочем, мне интересно, куда эта дорога приведёт. Поэтому, мешать или препятствовать не стану, — глазея своими бездонными очами, заключил Хермеус Мора, — Но учти, все последствия, будут лишь на твоей совести и ответственности, — после этих слов, аморфная масса щупалец с глазом по центру исчезла, оставив Мирака в гордом одиночестве. Спустя пару секунд, названный чемпион фыркнул, отворачиваясь в сторону левитирующей неподалёку книги.       — Да что ты вообще знаешь о совести, демон? — хмуро подумал про себя Первый Драконорождённый, устало закрывая глаза под своей маской. Ему совсем не нравилось находиться под мнимой властью этого самодовольного «Садовода Людей». Но в прошлом, драконий жрец лично обратился к Хранителю Тайн, а тот помог ему стать сильнее и обрести запретные знания, что по итогу, окажут ему неоценимую услугу, в одном деле. В подавлении злой натуры Алдуин и её дальнейшему искуплению.       Мирак обязательно спасёт её… свою любовь, от той злой судьбы и природы, что ей была уготована ещё до начала времён. Если временное рабство, убийство дова и предательство эта та боль и цена, те преступления, которые ему следует совершить, то так тому и быть. Он примет на себя это тяжкое бремя. Бремя вечного одиночества и двойной жизни, полной манипуляций и игр разума с непознаваемым божеством, с очень мрачным и неизвестным будущем.

В конце концов, только подчинив и укротив МОНСТРА, можно избежать трагедий…

***

24 Начала Морозов. День.       Расстояния пролегающее в сотни, а то и тысячи километров на пути к цели. Чтобы его пройти, нужно потратить много дней, а то и недель в дороге. В голову всегда приходят мысли о том, что не спеши куда-то вперёд такое абстрактное и жестокое понятие как время, то людям было бы намного проще и лучше жить. Не торопила бы их так скоро приближающаяся кончина, побуждая всецело находиться в текущем моменте и урывать как можно больше с каждой предоставленной возможностью.       Но, именно острая нехватка времени и ограниченность отведённых часов, заставляют людей идти вперёд намного быстрее. Шагать ускоренными темпами, в отличии от других, более долгоживущих рас. Будь то эльфы или даже драконы. В этом у расы нордов, имперцев, бретонов и даже орков с другими зверо-расами было значительное преимущество перед мерами или бессмертными созданиями.       И сейчас Элдрик, столкнувшись с тем, что не знает, какой конкретно отведен миру срок, спешил со всех ног и копыт его лошади. Нет, не в том плане, что он нёсся сломя голову, не замечая препятствий или противников на своём пути. Скорее, он торопился выполнить традицию, некое испытание, данное ему седобородыми. И всё это, чтобы начать обучение. До главного города владения осталось несколько часов пути, и это скача верхом на изрядно уставшей Мире.       Вообще, Довакин бы добрался туда намного раньше, не поведи его проклятый неожиданно пробудившийся дух авантюризма. Интерес направил его к словам силы, что могли находиться в местах древних захоронений. Рвение выучить что-то новое и стать сильнее, завело его в два нордских кургана, что он встретил на пути в столицу Хьялмарка — Упокоище и Обитель Ранвейг. И как оказалась не зря… но о находках и приобретениях, он поведает уже в своём дневнике. Сейчас Элдрик достаточно устал, чтобы раздумывать или вспоминать об этом.       Такая жизнь заметно изнуряет, хотя стоит признать, не так сильно, как раньше. Драконорождённость дарует большую выносливость, и грех будет не воспользоваться этим преимуществом. Как раз, недавние, поглощённые из древне нордского кургана души дова, придавали сил двигаться вперёд. Наконец, на горизонте показался пункт назначения. Город на болоте — Морфал. На вид, был скорее похож на огромную унылую деревушку. Впрочем, защитные укрепления тоже имелись.       Довакин мало что знает про этот городок, собственно, как и про другие менее значительные крупные поселения Скайрима, которые не особо присутствовали в его жизни. Исключением являлись, наверное Солитьюд и Винтерхолд, ведь первый являлся «оплотом культуры», а второй — местом, где расположена Коллегия Винтерхолда. В подростковом возрасте, у него была мысль сбежать и направиться в одну из этих двух областей, но опаска за то, что его найдут в провинции была слишком сильна.       У Клана Расколотый Щит тогда были и связи, и нужные ресурсы для этого. И Торбьорн бы не поскупился, чтобы вернуть и наказать мелкого негодника. Хех, в его мечтах. И собственно, в его фантазиях это и останется на всю свою оставшуюся жалкую жизнь. Но поминать о прошлом сейчас не хотелось. Свобода ощущалась хорошо, до того времени, пока вместе с ней не приходила ответственность. Теперь эта ответственность вела его по непротоптанному пути.       Элдрик прекратил эти пессимистичные мысли и как обычно, заехал в город. Правда, расположенный в самом грязном и вязком регионе Скайрима. Без проблем, пускай и небольшими проверками, проехав дозорных на входе стражников, он оказался за невысокими каменными заграждениями, что создавали для поселения ощущение безопасности, ну, или иллюзию этого чувства. Вряд-ли оно остановит драконов.       Первым делом он добрался до конюшен Морфала, где и оставил свою верную, терпеливую лошадку. Это уже стало некой обыденностью для него, пускай и раньше он так практически никогда не делал, за неимением средства нормального передвижения. Спасибо Мире.       Драконорождённый, в который раз был несказанно рад, что у него вообще появилась послушная лошадь. В перерывах между скачками, он не забывал по возможности, ухаживать за ней и как бы ему не хотелось это признавать, но теперь он окончательно привязался к этой верной и храброй скотине. Весь запас его яблок, кстати, полностью опустел.       Закончив отдавать лошадь на временное попечение местного конюха, Элдрик отправился… куда-то. Где что находится в этом треклятом месте, ему, конечно же было неизвестно. А стражники не особо то и гостеприимно к нему относились. Бросая подозрительные взгляды, на эдакого «чужака», въехавшего в их собственное болото. Иронично и ничуть не парадоксально.       Ах, кажется теперь он понял. Морфал относиться к тому самому типу городов, в котором проживают самые твердолобые и стереотипные «нордские деревенщины». Странно, но даже в Виндхельме он такого не наблюдал, от того и ироничнее то, как здешние с недоверием смотрели на его окутанную тёмной тканью фигуру. Тело было полностью закрыто накидкой, а вот голова немного выглядывала.       В очередной раз получив вместо ответа «взгляд», Элдрик глубоко и тяжело вздохнул, решаясь самому найти эту проклятую таверну. Однако, только что подошедший к нему стражник, всё-таки решил ответить на вопросы, которыми он мучает местных людей уже несколько минут.       — Я так понимаю ты путник, да? Если хочешь добраться до таверны, то тебе прямо по дороге и налево. Только советую не задерживать свой взгляд на Длинном Доме Ярла… зрелище на главной площади не для слабонервных, сразу предупреждаю, — на удивление вежливо предостерёг блюститель закона, указывая направления.       — Спасибо, — сухо и благодарно ответил Элдрик, прищуривая глаза под капюшоном. На слова защитника Морфала про жуть, он не обратил должного внимания… А зря, потому что пройдя по нужным указателям, ох…       Да, путь до таверны проходил через местное подобие дворца Ярла, в этом ему слова стражника не солгали. Однако… золотистые глаза норда слегка округлились, взглянув в сторону большого дома, вместе с точёным орудием, что стояло у входа внутрь. Недоумение и лёгкий шок играли на его чертах, не веря в то, что он видел своими собственными, даэдра его подери, зрачками.       На огромную пику, стоящую у входа в дом ярла, была насажена отрубленная женская голова. Давно засохшая кровь и побледневшая кожа, вместе с приоткрытым в не вырвавшимся крике ртом. На лбу кровью высечено «Вампирская Шлюха». А выражения лица застыло в неописуемом страхе и ужасе, будто бы девушка перед своей гибелью столкнулось лицом к лицу с гротескной тварью Обливиона.       — Ниху… — сдержал кое-как свой острый язык Элдрик. Нет, отрубленные головы ему видеть не впервые. Но вот чтобы так показательно и жестоко, да ещё и в центре блядского города! — Ургх, никогда не перестают удивлять меня мои «земляки», — тихо пробубнил он себе под нос, покачав головой и начав намного тщательнее рассматривать отделённую от тела голову. Довакин стал замечать кое-что другое, смотря на омерзительное зрелище.       Горожане: прохожие, стражники, такие же путники как и он сам, делали вид, что всё в порядке, не задерживая на противной картине свои глаза. Словно бы это ежедневная реальность и рутина.       Постояв так и глубоко вздохнув, Драконорождённый в который раз убеждается, что с этим миром определённо что-то не так. А от того, какие бы действия он не предпринимал, на душе становилось только безысходнее. Исправить ситуацию будет сложно, если не невозможно. Неужели не появится в мире того человека, что наконец-то решится уничтожить жалкую и низменную ненависть в сердцах людей и научит их состраданию?       — Это Алва, — спустя несколько секунд, из не особо увлекательных наблюдений и рассуждений, Довакина вывел грубый мужской голос, раздавшийся где-то слева от него. Темноволосый норд тут же повернул голову и увидел местного жителя. Норда с густой бородой, одетого в простой коричневый рабочий балахон, — Дрянь, сука и предательница. Почти сдала весь наш город своему вампирскому хахалю, тьфу, — с желчью и злобой, направленной на названную женщину, сплюнул он, указывая пальцем на голову — Она — настоящий монстр и чудовище. Хорошенько запомни, лучше не жалей её парень, тварь это заслужила, — вымолвил мужчина, обращаясь более мягко к собеседнику, желая предостеречь от симпатий к фальшивой жертве.       — Понятно, хм, а что за «вампирский хахаль»? — поинтересовался Элдрик, решая, хоть разузнать в больших подробностях, причину такой лютой ненависти и равнодушия со стороны других. Диссонанс в его разуме создавало то, что глаза этой самой «Алвы», пускай и безжизненные, и потерявшие блеск, однако на вампирские не были похожи от слова совсем. Радужка не оранжево-чёрная, а чистый голубой цвет. Склера же, вместо бордового, была полностью белой, как у других людей.       Хотя, кажется, Элдрик слышал как-то про Сиродильские кланы вампиров, что были способны буквально смешиваться с людьми, убирая у себя почти любые внешние признаки вампиризма. Таким образом, значительно усложняя своё обнаружение. Не особо распространённый вид вампиров, учитывая регион, в котором он находится в данный момент. Может ли быть так, что сейчас как раз случай с южной разновидностью? Но каков шанс, что этих занесло в Скайрим?       — Коль интересно, то ладно уж, расскажу тебе вкратце, добрый путник, — Элдрик слегонца прищурил глаза на слова норда, ведь до этого все остальные прохожие были мрачными и невзрачными. Текущий же собеседник стал уж больно дружелюбным. Хотя, возможно просто любит поболтать с незнакомцами и Драконорождённый перебарщивает в своих опасениях.       А тем временем, мужчина продолжил, — Его звали «Моварт Пикуин». По слухам, древний вампир. Собрал тут шайку и прихвостней, да Морфал наш честной тайно захватить попытался. К счастью, он больше нам не угрожает и всё благодаря благородному воину в эбонитовой броне. Просил называть себя Эбонитовым Воином. Клянусь Исмиром, ростом как гигант, но как узрел, моя чуйка сразу подсказала — настоящий герой. В миг разобрался с заговором и одолел всех грязных кровососов. И Алву эту, паскуду вывел на чистую воду.       — О как, — слегка «удивился» Элдрик, — Настоящий герой значит, хм? — скорее, у самого себя спросил темноволосый норд, — Ладно, спасибо вам большое за эту интересную историю. Не смею задерживать и храни вас Талос, — решил как можно быстрее завершить этот диалог он. Местный, от услышанного благодарно кивнул и пошёл по своим делам, бросив про восхваление Девятого Бога в ответ и что если путнику что-то понадобиться, то пусть найдёт Йоргена на лесопилке.       Довакин же остался один, раздумывать и переваривать услышанное. Про Эбонитового Воина было что-то знакомое, однако ничего конкретного он вспомнить не мог. Разве что-то на уровне слухов и сплетен с разных уголков и провинций. Кажется, история про него пошла с Хаммерфела, а может и с Хай Рокка. Никто точно не знает. Зато рассказы про его деяния достигли даже ушей бывшего наёмника.       В любом случае, Элдрику пора бы перестать лезть в дела Морфала и других авантюристов. Не ему решать, кого они тут казнили, а кого пощадили. У него и своих дел по горло. И всё же…       Последний раз окинув голову золотистым взором, небольшая жалость к испорченной судьбе, когда-то простой неиспорченной болезнью девушки, промелькнула в мыслях. Но она тут же была смыта, оставив только равнодушие и чёрствость по отношению к казнённой. Всё-таки она обратилась вампиром. По своей воле или нет, но какому-то бедолаге не повезло стать её первой жертвой.       Спас же город…       — Настоящий Герой… — пробубнил Элдрик себе ворчливо под нос. Не нравилось ему это сочетание слов. Чесало тонкую струну, незаметную нить в его душе. Оно дразнило чем-то позитивным, с его то старыми и мечтательными представлениями о героях, безвозмездно спасающих простых людей. Но по факту же, данное выражение было прикрытием для того, чтобы оправдать все те убийства, что ты совершил за всю свою жизнь.       И что такого настоящего в этом эбонитовом герое? Количество забранных жизней у неудачных бедолаг или злобных бандитов, что встали на пути? Обезглавленные «злодеи», чьи головы теперь украшают камин или пики? Выполненные поручения власть имущих, нежелающих терять свои деньги, от того ввергающих простое население в идиотские по размерам долги и налоги, которые они не могут уплатить, в следствии чего выбирают преступную жизнь?       Или же настоящий герой это ветеран войны, что имея возможность остаться без наказания совершал злодеяния, за которые в мирной жизни его бы без зазрений совести повесили? Например, без жалости разил всех на поле боя, невзирая на мольбы о пощаде или сдавшихся солдат, упиваясь своей кровожадностью и жестокостью. Не останавливаясь на этом, делая тоже самое, но уже с мирным населением «чужих» народов, а потом купаясь в незаслуженной славе на родине.       А вдруг оно означало что-то другое? Что-то более светлое и благородное? Может быть этот Эбонитовый парень действительно… ну, герой. В том самом не очернённом смысле, о котором когда-то в детстве мечтал сам Элдрик? Спасать обычных людей, а может и эльфов… даже некоторых драконов. Творить добро и помогать нуждающимся, невзирая на свои собственные невзгоды.       Стыдно признавать это, в юные годы возможно и хотелось… самому быть таким героем. С возрастом и осознанием про все тяготы мира, это почти моментально прошло и теперь уже ощущается глупо. Однако, детская и наивная фантазия вспомнилась и теперь не даёт ему покоя. У него есть сила, настоящий дар богов. Неужели знак свыше, что он именно он, и никто другой?       И думается… ах, подловили. Нет, хахаха! Как смешно. Он чуть не попался в ловушку гордыни и лицемерия. Какой ещё героизм? Его руки настолько по локоть запятнаны в крови, что он больше подходит под первое определение. И это больше всего удручает, заставляя его плечи опуститься в унынии. Мальчишка так ничему и не научился, спустя долгие годы лицезрения красот и уродств жизни, смешавших мировосприятие в какую-то кучку.       Как Элдрик может спасти кого-то другого, если не способен, для начала, спасти хотя бы себя. А можно ли вообще спасти монстра вроде него? Чудовище в человеческом обличии? Показать ему свет и тот самый путь к искуплению? Он не знает. Всё что он делал, так это убивал… убивал… и убивал, изредка что-то возвращал, чтобы заработать денег и прожить очередной день в дали от семьи. По другому в этом мире ему было не прожить. Это замкнутый круг, из которого не выбраться, как бы ты не старался.       — Тск, в Обливион всё это. Этот город с этой проклятой ситуацией на главной площади, уже мне на нервы действует. Хоть один город прекратит, а?! — проклинал про себя Элдрик.       Покачав головой и перестав думать о глупостях, Драконорождённый быстрым шагом направился в таверну. Тёплая постель и крыша над головой, ему бы пришлись как нельзя кстати, вместо всего этого бреда. Нечего ему прохлаждаться на морозной улице, думая о чём-то высоком и размышляя про морали. Рог сам себя не добудет, а его тело в норму без отдыха не придёт.       С этими мотивирующими мыслями он и потопал в таверну.

***

      Одинокий дракон тяжело вздохнул, наблюдая за тем, как разворачивается вся компания в Солстхейме. Даже спустя две недели, изменилось лишь то, что Валока наконец-то пробудили и притащили к бывшему подземному храму Мирака, чтобы он разобрался со всеми враждебными драуграми предателя, и уничтожил ловушки на пути вниз. Забавно, некая «Фрея» из деревни Скаалов решилась помочь им, пускай её никто и не просил.       Тем не менее, Алдуин волновало кое-что другое, от чего она уже несколько мучительных дней пытается расшифровать двойное дно предложенного демоном договора. Хермеус Мора… спятил. Возможно, он был безумен всегда, когда дело доходило до знаний, но… сейчас он превзошёл даже себя, неся чушь, непонятную даже ей.       — Уничтожить только половину Апокрифа и покарать предателя Мирака, взамен информацию про предыдущий «цикл» и какую-то «демонстрацию Пожирания Мира… любого»? — промямлила она себе под нос. Почему-то, Первенец Акатоша не могла понять, что всё это значило. Нет, первую часть может и могла, но точно не вторую. По крайней мере, до конца. Она знала, про то, что этот мир появился не первым и что она должна будет его поглотить когда-то в будущем, но… откуда ей знать, что было в предыдущем мире?       Странно всё это. Будто бы в тот момент, демон знаний обращался вовсе не к ней, а к кому-то… другому. И сейчас, Алдуин шерстила свою память, прогоняя на тысячелетия и тысячелетия назад, пытаясь вспомнить хоть какие-то подробности о предыдущем мире. Внезапно, у неё стало получаться. Но от этого картина яснее не становилась. Она помнит лишь огонь. Бесконечные потоки инфернального пламени, заполняющие как пустоту, так и материю. Без предубеждений или предвзятости, уничтожая всё на своём пути.       Четыре драконьих слова, выкрикнутые таким знакомым голосом, что казалось, принадлежал одновременно ей, и неизвестно кому. Она вспомнила их. И теперь, ей ясно, что Древний Свиток, по всей видимости, забрал у неё целую половину сил. Потому что, как бы она не старалась повторить их более слабую версию, всё никак не получалось и из горла выходили лишь несвязные попытки и хрипота.       Алдуин понимала их опасность, если применить в большом масштабе. Вот только, любопытство, разожжённое в ней этим несносным и таинственным Принцем Судьбы, так просто не утихомиривалось. Впрочем, она умеет держать даже свои самые непобедимые желания в узде. Пускай и трудно в это поверить, учитывая все съеденные в Скулдафне припасы мяса, кхм.       Тем более, сейчас у неё нет времени на игры и раздумывания. В скором времени, она даст свой ответ Хермеусу Море и пока что, её чаша весов склоняется к… согласию. У Первенца Акатоша было достаточно времени, чтобы обдумать все за и против, и найти все подводные камни в данной сделке. Они конечно есть, ведь хитрый даэдра сможет восстановить утраченные 50 процентов своего плана, в мгновения ока… однако её это не заботило.       Мирак, несносный ублюдок, действовал по собственной воле. Его никто не совращал, не соблазнял и даже не уговаривал. Когда вспоминают увиденное, дрожь пробегает по её телу, а кулаки сжимаются с хрустом. В последствии пара коротких вдохов и выдохов успокаивают разум, приводя Алдуин в смирение с тем, что «любовь» её, никогда и не любила, а желала лишь контроля над ней. Гнева больше нет, лишь разочарование в себе и печаль.       Если раньше, в её голове мелькали мысли о том, что возможно, она ещё может спасти его… спасти любимого из щупалец Хермеуса Моры, то сейчас, все сомнения давно пропали. А от того, грусть и меланхолии поселились в её душе, нежели ранние ненависть и злоба. Этот подонок умудряется разбивать ей сердце даже когда его нет рядом. Даже когда она не видит его лица.       Всё, надо перестать уже думать об этом. Прекратить показывать уязвимость и слабость. И пора бы уже объявиться перед дова, её братьями и сёстрами. Похвалить их за проделанную работу и смотреть, что делать дальше с захваченной землёй. По всей видимости, официальное создание драконьей фракции и империи уже не за горами. Солстхейм вполне себе хорошая точка фундамента для этого, ведь вызовет меньше всего волнений среди других земель, из-за его относительной отдалённости.       Звук хлопающих крыльев вывел тёмного дракона из размышлений и создания планов на будущее. Повернув свою рогатую голову в сторону прилетевшей, она увидела Легендарную Дова, своими крестовидными глазами смотрящую на неё обеспокоенным взглядом. Розовые волосы были слегка растрёпаны, словно бы она торопилась сюда, не ясно по какой причине. Первенец Акатоша сразу узнала одну из младших сестёр, приближённых к ней ещё со времён сотворения Нирна.       — Крадунвинг? Почему ты прилетела сюда… и… откуда ты знаешь, что я здесь? — прищурив глаза, спросила Алдуин. Всё же, она не видела её с момента воскрешения других сородичей, вот и удивилась такому неожиданному появлению одной из первых появившихся в Нирне, сразу после Одавинг и трёх других.       — В Скулдафне тебя не было, сестра, а учитывая то, что ещё не было и больше половины из наших, то нетрудно догадаться, что ты полетела вслед за ними. Это так в твоём духе… переживать за младших, — заговорила мягко легендарная, вставая рядом со своей старшей сестрой. Разница в росте была значительной, но это не мешало им общаться с друг с другом, как родным. Пускай и Крадунвинг пришлось поднимать свою голову, чтобы смотреть в лицо Алдуин, снизу вверх.       — Я не переживаю. Просто слежу за тем, как они справляются с трудностями. Я знаешь ли, не всегда буду с ними, чтобы присматривать как за детьми малыми, хм, — скрестила руки перед собой и хмыкнула Пожирательница Мира, всё ещё видя, как что-то гложет её младшую, от чего она с волнением смотрит в алые рубины, — Ну так зачем прилетела? Неужели тебе тоже нужна помощь с чем-то? Или маникюр с тобой поделать, м? ~ — ехидно ухмыльнулась дова, поддразнивая Кради. Таким образом, надеясь разрядить напряжение в чертах младшенькой.       В прошлом они часто так делали, когда ещё были совсем молодыми детьми, которым и сотни лет не исполнилось. Эх, вернуть бы те времена. Жаль, только, что повернуть время вспять будет невозможно, наверное, даже для её собственного отца… даже для самого Бога Времени — Акатоша.       Вот только, на слова Сумеречной Богини, Крадунвинг слегка нахмурилась, надув щёчки. Следом, ложа руки по бокам на свои бёдра и серьёзным лицом буравя старшую сестру так, словно бы она сейчас забрала у неё конфету. Алдуин её выражение показалось по особому милым, возможно из-за того «благородного» и «холодного» имиджа, который Кради пыталась поддерживать всеми силами, но в душе нет довы более мягче, чем её шестой младшей сестры. Если только, каким-то образом не удастся серьёзно её разозлить, а это дело непростое.       — Я не шучу, Алдуин. Думаешь я не знаю, зачем ты здесь? Действительно ли стоит так изнурять себя из-за проклятого М… мерзавца и предателя, а? — едва сорвалась на крик, но вспомнив какое слово несёт в себе эта буква, она остановилась, продолжая тараторить взволнованно, — Я беспокоюсь, сестрёнка, ты словно не сама своя. Я боюсь, что одержимость местью приведёт тебя не туда, боюсь, что ненависть полностью поглотит тебя и тогд-       Не успела она закончить свою речь, как пара бледных ладоней обхватила её и прижала к себе. Крадунвинг вздрогнула и ощутила, как тепло распространяется по всему её телу, в объятиях её старшей сестры, — А-алди? — от неожиданности её обеспокоенный тон задрожал пуще прежнего.       Только в присутствии и объятиях сестры, Крадунвинг чувствовала себя совсем по другому, нежели в другие моменты своей жизни. Уверенность и надменность пропадала, сменяясь взволнованностью и трепетом. Особенно в такие редкие моменты, когда Алди проявляла любовь к своим младшим, как бы хорошо это не скрывала от них или самой себя.       — У тебя нет поводов для беспокойства, Кради, — мягко и ласково прошептала Алдуин, нежно гладя её розовые локоны, пальцами проводя по тонким и шелковистым прядям, — И как старшая сестра я клянусь, что их больше не появится, — утешила она, ощущая дрожания младшей, что подсознательно вжалась в неё, будто бы боясь потерять, после долгой разлуки.       — Н-но, Алди… если ты будешь зацикливаться на гне-       — Я больше не гневаюсь, — тихо вымолвила Первенец Акатоша, прерывая очередную попытку свою младшей достучаться до неё. После чего, немного отстранилась, чтобы взглянуть в её крестовидные глаза, — Может и раньше, но точно не теперь… когда я знаю правду, — глубоко вздохнула она, поправляя свои волосы.       — Правду? — нахмурилась Крадунвинг, с непониманием глядя на помрачневшее лицо Алдуин.       — Да… раньше… я думала, нет, скорее… надеялась, что это не вина Мирака. Что это всё проделки Демона, что совратил его разум… но нет. Он сам пришёл к НЕМУ, сам призвал ЕГО и сам отдал СВОЮ душу. Нет больше смысла гневаться… ведь тот Мирак… тот Верный Проводник, которого я когда-то так хорошо знала, умер давным-давно… да, как же я была глупа… — Пожирательница Мира отстранилась, меланхолия и смирение читались на её чертах, а голос разил пустотой.       — Мне жаль, Алдуин… но тебе нужно отпустить. Погоня за местью не приведёт тебя к счастью, это я точно знаю… прошу, не совершай тех же ошибок, что совершают смертные каждый день… — почти взмолилась Крадунвинг, стараясь отговорить свою сестру от совершения, как ей казалось, глупости.       — Прости, Кради… но я не могу. Я не могу просто так оставить его безнаказанным. Он убил десятки наших сестёр и братьев, захватил власть на Солстхейме и стал первым знаком нашей слабости, что и привело к дальнейшему падению Драконьего Культа. Так что, даже если и из мести, даже из «ошибок», но я должна покарать его… — решительно вымолвила она, наклоняясь и последний раз проводя рукой по голове Крадунвинг, после чего, вновь выпрямляясь и делая шаг назад.       — Хорошо… раз уж ты так настроена на жизнь в прошлом и месть, то кто я такая, чтобы тебя отговаривать, — опустила свой взгляд легендарная, нотки грусти и сдачи в её тоне, — Но прошу, если всё-таки отправишься в Апокриф, восстанови свои силы. Нет, просто восстановить силы будет недостаточно, ты должна собрать столько, чтобы безоговорочно уничтожить и подавить любое сопротивление на твоём пути…       — Знаю. Я не полная дура, Крадунвинг. Пока ещё рано, — терпеливо проговорила Алдуин, поворачиваясь в противоположную сторону, и поднимая свой взор ввысь, к небесам, — Я верну свои силы… отец не будет доволен, но… если так, то пускай сам меня останавливает, — Первенец Акатоша завершила разговор, видя и чувствуя падение маленьких снежинок на её белоснежную кожу, знаменующих начало очередного снегопада.       Придётся полететь в Этериус, чтобы восполнить, утраченную силу, за пребывание Древнем Свитке. Возвратить былую мощь. Впрочем, пожирать души умерших смертных будет слишком долгим и муторным вариантом. Поэтому Первая Дова планирует поглотить энергии божественного мира напрямую, из богатых источников магии. Так, она и свою нужду восполнит, и не причинит лишних хлопот по пути, что могли бы испортить ей планы.       Тем не менее, ещё не скоро придёт момент, когда она вернётся на Солстхейм и найдёт способ проникнуть в Апокриф. Сейчас же, ей нужно предстать перед своими сёстрами и братьями, чтобы наконец-то похвалить их за проделанную работу. Целый месяц, они выполняли свои обязанности и смогли показать наилучший результат. Подобное заслуживало награды. Хорошей награды.

***

      Теплота таверны, не могла полностью унять раздражение, которое испытывал Элдрик, слушая ужасную игру на лютне. Струны скрипели с таким противным писком, а голос орка так громко и жестко отдавался в ушах, что ещё немного и Драконорождённому казалось, в этой таверне станет на одного барда меньше. Желание отобрать инструмент у зеленокожего, а потом забить им же его до смерти, а потом и засунуть в одно место, достигло своего апогея.       К счастью именно в этот момент, лютня, не выдержав излишне грубой силы, испортилась, издав последний предсмертный скрип, заставляя орка в недоумении взглянуть на неё, в то время как норда и хозяйку таверны выдохнуть с облегчением. Они были спасены излишней неумелостью и чрезмерной силой грубого барда. Побыв в неловкой тишине целых три секунды, две пары глаз: посетителя и владельца трактира встретились, после чего, первый заговорил.       — И давно этот орк у вас здесь? — едва пылая от возмущения и хмуря брови, негодующе поинтересовался Драконорождённый, — Уши вянут слышать это издевательство над музыкой, он точно бард? — его янтари так и хотели пожаловаться на отвратительнейший «сервис». Уста же это и сделали.       — Давно-недавно, но увы, Лурбук платит большие деньги. И как видишь, посетителей здесь всё равно почти нет, — ответив со вздохом, Джонна указала своим взглядом на пустой зал, в котором едва от силы два столика были заняты. И то, это местная стража, а не путешественники или горожане, — Возомнил себя бардом, и как бы не хотелось его порой прогнать, но плачевная финансовая ситуация того не позволяет. Всё равно не кого распугивать его «игрой», ведь мало кто заходит в эту глушь.       — Понятно, — тяжело вздохнул уже Элдрик, смирившись с таким положением дел. Других гостиниц или таверн в Морфале не было, поэтому приходилось иметь дело с тем, что есть, — Ночью он хотя бы не играет? — решил удостовериться он заранее, чтобы оценить ситуацию и решить спать ли ему на улице или остаться под уютной, но сильно раздражающей крышей.       — Нет, боги, нет, — с протяжкой усмехнулась редгардка, — Тогда боюсь, мне пришлось бы закрывать это заведение, так что не переживай. Отдохнуть тебе никто не помешает. И кстати, я так поняла ты не отсюда? Простой путник или авантюрист, да? — с долей интереса спросила она, протирая стойку.       — Можно и так сказать, если точнее, занимаюсь исследованием древних курганов, — ответил невзначай Элдрик, уже в более тихой и спокойной обстановке, делая глоток похлёбки из мясного супа, поданного ему несколько минут назад. Из-за поломки инструмента, орк ещё не скоро примется терроризировать слух, так что можно подольше насладиться этим мимолётным мгновением. Хозяйка же, удовлетворившись скромным ответом, кивнула и продолжила ухаживать за помещением.       Молчание между двумя, продлилось не так долго, но достаточно для душевного умиротворения посетителя в лице норда. Прервал же установившиеся молчание сам Драконорождённый, решившись наконец-то спросить у трактирщицы, что же это было такое в центральном квартале, и кем на самом деле была девушка под именем «Алва». История с вампирами его сильно заинтересовала, пускай он и не показывал виду там, на городской площади.       — Слушай… а, что эта за сцена там на площади была? Я про голову девушки, вздёрнутой на пику, кажется… Алвой её называли. Какова история за всем произошедшим?       — Тебе действительно так интересно? — нахмурила брови Джонна, облокотившись о трактирную стойку.       — Ну знаешь ли, не каждый день видишь, как чей-то головой разукрашивают центр крупного поселения. Вот мне и стало любопытно, — ответил он, кусая батон хлеба, делая глоток воды из чашки следом.       — Ха, ну… — поправила волосы редгардка, решаясь рассказать об этом, пускай и по началу не хотела. Всё равно у неё нет сейчас особых дел, кроме как уборки и… уборки, — Думаю, стоит начать сначала. Тебе по пути не попадался сгоревший дом? — спросила она.       — Хм, помню было что-то такое, — невзначай произнёс Элдрик, вспоминая руины какого-то домика, стоявшая подали от других, на суше. Ему тогда показалось, что находись дом на водной, кхм, вернее болотной части города, его бы не постигла такая судьба. Впрочем, глупая мысль, ибо огню плевать, на каком фундаменте стоит древесина, будь то трясина или камни.       — Ну так вот, это бывшее жильё Хроггара. Его жена и ребёнок… семья, жила там вместе с ним, до тех пор, пока не был устроен поджог. Они обе погибли в пламени, а его самого дома не было. Тогда мы ещё не знали, кто именно был виновником данного преступления, либо же несчастный случай. Однако уж как-то больно подозрительно, что пепелище не успело остынуть, а Хроггар уже обвенчался с Алвой. Таких совпадений не бывает, было глупо полагать, что она в этом не замешана, — глубоко вздохнула хозяйка таверны, отводя взгляд в сторону. Меланхолия читалась на её лице, словно бы ей не хотелось вспоминать об этом.       — Можешь не продолжать, если не хочешь, — спокойно проговорил Довакин, замечая на лице редгардки не скрытые эмоции печали. Понятно, что эта тема вызывала грусть. Видимо, владелица таверны была знакома лично с Алвой, либо же с Хроггаром, а может и с двумя сразу.       — Нет, я расскажу. Может, на душе хоть станет легче, — тихо выговорила она, набирая побольше воздуха в лёгкие, — Ха, знаешь… даже обидно как-то становится. Та Алва, которую я знала, никогда бы так не поступила. Никогда бы не приложила руку к трагедии и не стала манипулировать бедным мужчиной, после того, как тот потерял свою семью и пребывал в глубоком горе. Она была прилежной и добродушной девушкой и настоящей красавицей, пускай и жаждущей приключений. Но стала кровожадным монстром и использовала свой природный дар во зло, — Джонна отвела на миг взгляд, после чего опять сомкнула его на золотистых очах Элдрика, — Это всё вампирские отродья. Моварт Пикуин, — слова вылетели с презрением и ненавистью, — Он заразил её, испоганил её, осквернил и надругался. Я… скажу то, что местным не понравится… но мне искренне жаль Алву. Ведь она тоже жертва, как и бедняга Хроггар, вместе с его семьёй. Как и Лаллета. — опустила она свой взгляд, смотря на стеклянную бутылку с красноватой жидкостью.       Дослушав рассказ до конца, Элдрик был слегка поражён. Всё же узнать две разные точки зрения, одна из которых полностью обвиняла девушку и обвиняла во всех грехах, а другая относилась более мягко к её действиям… было редкостью, особенно в таком-то узколобом городе как Морфал. Впрочем, трагедия всё равно случилась и её никак не исправить. Благо, хоть удалось минимизировать ущерб.       — Мои соболезнования, — вымолвил он, допивая кружку и ложа её обратно на стол, — И всё же… почему её глаза не светятся так, как у других вампиров? — со скептицизмом вопросил норд, — Мне довелось увидеть… и я до сих пор не могу понять. Вдруг произошла ошибка и была казнена невинная?       — Ошибки быть не может, при её смерти, вместе с кровью вышел и прах. А ещё, как только она умерла, Хроггар, до того злой как цепной пёс, словно бы проснулся от глубокого транса. С тех пор он топит своё жалкое состояние в алкоголе. Иногда заходит сюда и я по доброте душевной наливаю ему стаканчик. Хотя, никакое пойло не залечит его сердце. Как бы долго я не отговаривала… видеть это печально.       — Н-да уж, порой мир действительно бывает паршивым и не щадящим. Впрочем, не всё так плохо, — заговорил на удивление, оптимистично Элдрик, стараясь поддержать редгардку, — Захвата города же удалось избежать и вампиры ныне не шастают свободно по его улицам, используя местных как скот для утоления жажды, — добавил он, указывая на положительный исход, несмотря на индивидуальную трагедию.       — Пожалуй, твоя правда, — пожала плечами Джонна, чувствуя некое облегчение, что озвученный нордом сценарий не случился.       — Ладно, сколько с меня? — давно завершив свой ужин, но только сейчас решаясь заплатить, спросил Элдрик.       — 40 септимов, и вместе с комнатой это пятьдесят. И… как ты вообще смог столько съесть? — с любопытством и изумлением поинтересовалась девушка, смотря на скучковавшуюся посуду на столе. Драконорождённый последовав за её взглядом и увидел тарелок пять, на которых до этого лежало мясо… много мяса. Даже похлёбка была мясной. Странно.       — Аппетит разыгрался наверное, пока сюда добирался, — пожал плечами уже Элдрик, сам недоумевая от такого. У него теперь и желудок прожорливый как у драконов, что-ли? Это… может стать проблемой. Сколько запасов еды ему нужно будет нести с собой по пути?       Ладно, сейчас не время раздумывать об этом. Положив кошель на стол, Довакин развернулся, на пути в комнату, которую ему до этого вежливо указала хозяйка таверны. Отдохнуть ему хотелось сильно. Спать по пути ему мешали дикие звери, и лагеря гигантов, на которые он так часто натыкался. Теперь же, наконец в безопасности от дикой природы, никто не помешает его телу расслабиться.       Однако по пути к своей двери, Элдрик краем глаза, видя входную дверь в трактир, заметил женскую фигуру, одетую в облегающую кожаную броню. Голова, закрытая в капюшон с тенью, не дававший разглядеть её лицо. По выпуклостям на груди и гибкому телосложению, было очевидно, что зашла как раз женщина. Она направилась по пути к владелице таверны, по всей видимости, чтобы также заказать комнату.       Решая не предавать особого значения ещё одному путнику, что зашёл переночевать в это место, Драконорождённый открыл одиночный проход в свою комнату, после чего тут же зашёл внутрь, закрывая за собой деревянное ограждение. Потом, вставил ключ в скважину и хорошенько провернул, чтобы никто не помешал и не вторгся в его личное пространство. Тут же он устроился поудобнее на кресле, кладя походную сумку, набитую какими-только возможно вещами и сокровищами, на кровать.       Посидев в такой безмятежной обстановке и подумав немного, Элдрик решил наконец-то записать всё то, что с ним приключилось до пути к Морфалу в свой дневник. Сейчас как раз идеальный момент для этого. Ночь ещё не наступила, а ждать её часа 2 как минимум. Вот и свободное время появилось.

***

Личный Дневник Элдрика

Запись 2 24 Начала Морозов 4э201       Если увидеть перерыв в 23 дня между записями, можно с определённой смелостью заявить, что я был сильно занят, чтобы продолжить писать. Это окажется верным. Впрочем и событий особо важных тоже не происходило, максимум рутина, если не считать встречу с седобородыми. Поэтому мелкие и более незначительные моменты скопились на целые страницы, а найденная минутка в таверне Морфала, позволит излить свои мысли на бумагу.       Да, я уже давно не в Виндхельме. Так сказать, сделал небольшой обход по Скайриму, слава богу не на своих двоих. От Города Исграмора, проезжая на Мире Рифтен и Рифт, доезжая до Айварстеда, потом взбираясь на Глотку Мира, следом спускаясь с горы обратно в деревушку и начиная ехать в сторону Ривервуда, откуда путь был взят на Вайтран. Ох, может прозвучать так, будто бы дорога была интересной и наполненной событиями, но…       Было скучно и даже как-то монотонно. Как ни странно, опасности по тернистым дорогам почти не встречалось. Нет, изредка на меня нападали дикие волки и даже медведи, а порой и саблезубые тигры, но животные не та проблема, о которой я не смогу позаботиться.       Единственным правилом, что я зарубил себе на носу, так это никогда не приближаться или останавливаться у лагерей гигантов. Потому что всё владение Вайтрана было упичкано их стоянками и пастбищами. Пускай пасут себе своих мамонтов и никого не трогают.       Вот только, я немного слукавил, когда написал что было скучно. По дороге до топи Хьялмарка, мне встретилось два очень примечательных кургана. Первый как раз в регионе Вайтрана, а второй почти не доезжая до Морфала, у одинокой возвышенности. Как я потом узнал, их названия — Обитель Раннвейг и Упокоище соответственно.       Обитель Раннвейг место жуткое. И это заслуга вовсе не того, что древние нордские мастера там постарались. Просто какой-то некромант додумался поселиться там и подчинить призраков умерших бандитов или авантюристов своей воле. У меня с этими… «практикующими тайных искусств» разговор короткий. Как и с мясником в Виндхельме, если они вытворяют подобное, то пускай не ждут пощады.       Паршивец думал, что поставив ловушку перед сундуком у стены слов, я как радостный радужный идиот попадусь прямо в неё… плохо подумал. Я решил выкинуть туда один из древних нордских мечей, что нашёл в ближайших урнах. Когда механизм открылся, я сразу же запустил внутрь заклинание Электрической Изморози. Следом крик ошпаренного человека и вылетавшие как гром проклятья. И для верности я запустил ещё одну, пока люк всё ещё был открыт.       В этот раз, кто-бы там ни прятался, он точно погиб. Ведь призраки, словно по команде развеялись, а их остатки превратились в эктоплазму. Исследовать дальше то место у меня желания не было, поэтому просто посмотрев на стену слов, передо мной, как и много раз до этого, синим свечением среди всех остальных иероглифов указало слово: KaaN - Кин.       Как имя Древней Нордской Богини Ветра может быть Ту’умом… в моей голове не особо укладывалось, но этот вопрос, мне, похоже, придётся задать седобородым. В сундуке кстати ничего не было, да и даэдра с ним. Из желтых урн я насобирал древних монеток. Может быть, потом смогу обменять в Морфале на рынке. Если он там вообще будет.       А второй же курган — Упокоище. С ним получилось куда более интересно и захватывающе. Призрак, да, он там был один… правда, уже не атаковал меня, а словно бы указывал путь куда-то. Даже помогая мне расправляться с местными драуграми, пока не привёл к одной комнате, в которой лежало тело, по всей видимости, его собственное тело. А в руках была книга в синем переплёте… кажется, какая-то поэма. На обложке, имя автора — Свакнир. Наверное, этим призраком как раз и являлся названный бард, но не суть.       Поэма… была написана хорошо. Ладно, не хорошо, ОЧЕНЬ ХОРОШО. Хотя, обычной поэмой это не назвать, возможно это был целый роман. Я конечно не любитель отвлечься на всякую чушь, но с первых строк эта книга меня заинтересовала и увлекла. И я решил прямо там устроиться поудобнее, сев на камешек рядом с призраком, который с нетерпением и ожиданием пялился на меня, пока я читал его труд. Возможно этот мертвяк возродил мою веру в бардов, а может та мимолётная мысль уже исчезла, однако одного отрицать я не мог.       Это была лучшая книга из тех, что я читал в своей жизни. Почти трагичная история любви смертного и дракона, рассказанная в эпоху раздора и смуты древних нордов и воцарением на трон Верховного Короля Олафа Одноглазого. Призрак Свакнира с довольной лыбой пялился на моё лицо, в то время как мне хотелось его придушить и повторно отправить на тот свет, из-за отсутствия счастливой концовки. Потому что эта дрянь где-то потеряла последние листки.       Тогда я разочарованно вздохнул и закрыл книгу, потопав дальше возвращаясь к зачарованным воротам. Бард отворил их при помощи заклинания, позволяя войти вглубь каирна. Перед тем как встретиться с главным драугром, я наткнулся на комнату, в котором лежали гробы с драконами. Моему шоку и удивлению в тот момент, не было пределов.       Наверное этот каирн был намного древнее, чем я могу себе предполагать и до того, как это место приютило останки более современных нордов, он был кладбищем для захоронения крылатых существ. И всё же, нормального объяснению этому трудно найти. Либо у Олафа в «пленении» была не только Нуминекс, либо же это вообще другие драконы, никак не связанные с будущими мертвецами.       Если серьёзно, я точно не ожидал увидеть их скелеты в таком то месте. А ещё больше не ожидал, что сразу же поглощу души этих дова. Штуки четыре, и всё практически моментально. Тогда, впитывая первых трёх, я не испытал ничего. Они усвоились без особых проблем.       Когда же дело дошло до последнего гроба, в котором лежал, как я потом узнаю, кровавый, резкая боль иглами промчалась по моему телу, заставляя каждый уголок в моём теле вопить. К счастью, такую агонию вытерпеть не составило труда, потому что в этот раз, процесс проходил намного легче.       Это уже позже я осознал, что теперь к жильцам моего разума прибавился очередной «попутчик» из их рода. Но об этом я напишу дальше. Свакнир продолжал вести меня к главному залу, с мечом наперевес и решительностью на лице. «Слабоумие и отвага» так и читалось в поведении, хотя… злоба тоже. По всей видимости, у него были свои счёты с тем, кто захоронен в этом месте. И мои догадки оправдались, когда он прокричал имя Олафа.       Неужели можно писать такую хорошую романтичную и, кхм, местами эротическую историю со своим недоброжелателем королём, а потом проклинать его всеми фибрами души? Да так, что даже умерев ты всё ещё хочешь ему навалять? Не пойму я эту «нордскую дружбу». Неужели всё из-за женщины? Тогда к чему та поэма вела… ладно, неважно.       Также не понятно почему, но Древний Король обратился нежитью. И даэдрина такая, сильной нежитью. Драугр-военачальник — самый опасный и смертоносный из всех других нордских зомби. С ним пришлось попотеть, и я не шучу. Он не только мог кричать, так ещё и без проблем пересиливал одновременно меня, как и призрака. Своими ударами и взмахами, отправляя нас трепыхаться как кукол по его гробнице. Лишь благодаря чуду и слаженной работе мы смогли его одолеть.       Свакнир затем исчез, а я же остался пожинать плоды нашей победы. Первым таким плодом было слово силы: Nah — Ярость. Вспомнив, что драконы постоянно кричали Wuld Nah??? во время битвы со мной, догадаться с каким словом его соединить, дабы усилить ту’ум не составило большого труда.       Помимо приобретения в словах силы, я также нашёл кучу разных драгоценных камней, дорогих украшений в виде ожерелий и колец, вместе с несколькими золотыми слитками в сокровищнице Олафа. Я еле-еле смог всё унести оттуда на своих плечах. Пришлось класть добро не только в сумку, но и в карманы моей одежды. Забавно, но сильной нагрузки от лишнего веса я не испытывал. Скорее было неудобно это всё нести таким образом.       Завтра точно продам всё это добро на рынке или найду скупщика. И дописывая очередное предложение… хм, кажется я что-то забыл… Ах, точно. Новый дракон, что поселился в моей голове.       Новым драконом в моей голове, стал, как я уже раньше писал: кровавый. Хоть я и не знал о нём практически ничего, кроме парочки ненужных обрывков из его воспоминаний. Сам он был молчалив и практически не общителен. Даже два слова из него не выудишь во время разговора. Казалось, что его закрытость была обусловлена неким позором и стыдом прошлое. А немного поспрашивав у Мирмулнира, тот рассказал мне кое-что интересное про таких, как наш новый гость.       Бывали случаи, когда Драконы… уже более младшие, рождались и не получали собственного имени. Это настолько же редко, насколько выиграть на ставках в боях с грязекрабами… девять раз подряд. И это поставив против всеобщего фаворита крупную сумму денег.       По каким-то причинам, Первенец Акатоша, при рождении этих младших, не дала имени этой очень и очень малочисленной группе драконов. Может фантазия кончилась, может не заметила их, а может ещё что, но из-за этого в обществе драконов их считали изгоями и всячески насмехались над ними.       Да и сами они, вели себя скорее как рабы и покорные слуги других, ведь им не было дано «гордого имени дова», что определяло бы их место в жизни и иерархии других драконов. И теперь мне даже как-то тревожно вспоминать, что до этого, я сражался только с младшими, а есть ещё и древние… и легендарные как Крадунвинг. Ох, во имя девяти, что же мне выпало то на голову. Ах, ладно унесло меня куда-то не туда. Вернусь пожалуй к кровавому.       Как мне поведала уже Мэйдивду, то если Алдуин узнавала о своём критическом просчёте, то старалась как можно быстрее его исправить, даровав неназванным дова слова, в большинстве своём, соответствующие их характерам и достижениям. Вот только… кажется у нас, тот самый случай, когда дракон за всю свою жизнь имени так и не получил. Будь то по каким-то своим причинам, либо же из-за своих просчётов.       Н-да, даже грустно как-то осознавать всё это. Ещё и в Морфале вся эта ситуация с казнённой девушкой, что была заражена вампиризмом и устроила кучу бед на местных людей. Наш мир никогда не будет справедлив, ни к хорошим людям, ни к плохим. Порой, неудача или удача не дискриминируют в своём выборе, а порой… они очень предвзяты.       Но да ладно, хватит этих негативных мыслей. Делу они не помогут. Завтра, на рассвете, после того, как закончу распродавать своё добро в Морфале, пойду в Устенгрев. Миру придётся оставить здесь, потому что я не хочу рисковать застрять вместе с ней в проклятой трясине.       Да и по словам местных, Устенгрев находится не так уж и далеко от города. Пускай и это в сотне километрах отсюда. Неподалёку, от бывшего Логова Вампиров «Моварта Пикуина». Посоветовали, кстати, опасаться некромантов и грязных колдунов, если всё же туда пойду и решусь исследовать глубины древней нордской инженерии и строительства. Вот бы с ними разобрался кто-то до меня… как например это уже сделал «герой», проходивший тут недавно.       Хех, забавно, ведь кем-бы этот Эбонитовый Воин не был на самом деле, но у громадного паренька явно куча свободного времени. Которое он тратит фиг пойми на что. Хоть добро людям делает, вроде.       Хм, может это ему надо бы с Алдуин схлестнуться, м? Их битва в любом случае выйдет получше, чем если бы с ней, в текущем положении и состоянии сразился бы я. Но я постараюсь это исправить в ближайшее время.       Ох, Акатош, надеюсь ты одолжишь мне немного, перед встречей с твоей необузданной дочкой. А пока что, я отправлюсь спать, наконец-то. Уже и время почти подходит к ночному. Проведаю драконов и попытаюсь опять разговорить моего нового «сожителя».       В этот раз, возможно, у меня и получится…