Ты не чудовище...

***

      Пролетать расстояние которое ты с трудом проходил сутками, за несколько минут — чувство весьма необычное. Но благо Довакин вспомнил, что с окровавленным видом, его вряд-ли впустят в город. У блюстителей порядка сразу же возникнут вопросы. Самый главный: почему он выглядит так, будто самолично устроил мясорубку?       Поэтому всю кровь Элдрик с себя смыл, попросив его «средство передвижения» совершить остановку. Сделали они это не вылетая из зоны горячих источников. В них же он и омыл себя, перед тем как начинать полёт до города. Элдрик предложил сделать тоже самое своей спутнице, ведь она тоже… была вся испачкана. Её окровавленный вид мог любого в дрожь бросить.       Но она вежливо отказалась, убедив Драконорожденного, что ей это не нужно. Сказала, что потом сама всё очистит. Пожав плечами, Элдрик не стал допытываться до неё. Да и она летела настолько быстро, что большая часть грязи буквально «испарилась» с нее во время полета, оставляя лишь незначительные пятна на платье. Видимо, их ей и придется отмывать, но это уже не его проблемы.       Добирались до Виндхельма они относительно недолго. Теперь он вряд-ли назовёт лошадь «быстрым» средством передвижения. Не прошло даже получаса, и всё благодаря её величественным крыльям, что с хлопками разрывали ветер.       До утра оставалось ещё много времени. За одну ночь можно успеть многое, особенно с той информацией, которую ему дала дракона. Не хотелось этого признавать, но Дова действительно хорошо справилась со своей частью сделки. Можно сказать, что даже перевыполнила её. Откуда такая щедрость?       Правда, не сказать что «путешествие» до города прошло совсем идеально. И все из-за далёких травм, что всплыли в самый неподходящий момент. Элдрик ощущал себя очень неловко в её руках, и это не из-за гордости, а по более личным причинам. Но как бы он не пытался скрыть дискомфорт из-за объятий миловидной на вид девушки, Крадунвинг это заметила, потому и ускорилась, стараясь как можно быстрее долететь до пункта назначения.       Дова могла только предположить причину, по которой он полностью застыл в её руках, опасаясь пошевелиться хоть на миллиметр. Словно сама его жизнь или что сокровеннее зависит от этого. А холод в его взгляде заменили неуверенность и нотки страха. Он ощущал себя беспомощно, стараясь не двигаться лишний раз.       Крадунвинг хмурилась про себя, размышляя, стоит ли ей спрашивать напрямую или оставить всё как есть. Всё равно они скоро долетят и эта неприятная ситуация закончится. А Элдрик… Возможно, после травмирующих событий, он боится прикосновений или объятий с незнакомыми девушками. Тц, нетактично было с её стороны предлагать полёт таким образом. Жаль, что все получилось так некрасиво.       Но слава Акатошу, они наконец прилетели, так что недолго пришлось терпеть этот неловкий эпизод. И тем не менее, будет неправильно вовсе списывать это со счетов. Если она правильно поняла, то у Драконорождённого в сердце зияла глубокая рана, пускай и скрытая за грубостью и безразличием. Может ей следовало убить ту данмерку, а после сообщить об этом Элдрику?       Ха, о чём же она думает, конечно нет. Ему нужно самостоятельно встретится со своими демонами прошлого. Это его путь и только ему его проходить. Хотя оставлять его без информации, наставлений или советов, будет тоже неправильно. Легендарная Дова никогда бы не подумала, что будет работать с таким деликатным вопросом. Все же она обычно не занимается менторскими делами, особенно со смертными. Но на кону будущее Алдуин. Один раз можно.       Ведь Последний Драконорождённый и Первенец Акатоша связаны намного больше, чем кто-то может себе предположить. Возможно, предатель Партурнакс знает об этом намного больше, ведь он лично видел применение Kel. Древнего Свитка. Там записано настоящее пророчество, но его содержимое известно немногим. И к сожалению, Легендарная Дова не входит в их число. Остаётся лишь догадываться, какую истину оно хранит в себе.       — Элдрик, — Крадунвинг успела остановить Довакина перед тем, как тот начал бы идти в сторону города. До Виндхельма оставался максимум километр, ведь она донесла его как можно ближе. Было нехарактерно слышать его имя из ее уст, сказанное без улыбки. — Перед тем, как ты уйдешь, разбираться со своими делами, тебе следует знать, что имя заказчицы твоей сестры. это Муири, — она заметила, как бровь Элдрика опять дёрнулась, а его взгляд заострился. — И думаю тебе следует знать, что сейчас Карин состоит в Тёмном Братстве, а не в Моранг Тонг.       — Откуда ты всё это знаешь? — скрестил руки перед собой Элдрик, задавая самый логичный, по его мнению, вопрос. — Ты уже допросила её, что-ли? — в его голосе были нотки негодования. Скорее всего из-за имени Муири. А может по какой-то другой причине.       — Нет, я просто заглянула в ее недавние воспоминания, при помощи Thu'um, — покачав головой, пояснила розововолосая дракон, от чего Драконорождённый тяжело вздохнул, надеясь, что она не увидела что-то из далёкого, связанного с ним, прошлого. — И хочу дать тебе совет. Не слушай злые языки или поклонников даэдра, что хотят сбить тебя с твоего пути. Никто из них не заслуживает озвучивать свою никчёмную, искажённую, откровенно вредную «истину» и ставить под сомнения то, кто ты есть на самом деле. Слушай лишь тех, кто действительно о тебе заботится, — высказалась она, в непривычной для себя манере.       — Кто-то беспокоится обо мне, хм? — едва ухмыльнулся Элдрик, подмигивая Крадунвинг, на что она нахмурилась. — Я совсем не понимаю, зачем ты вообще всё это делаешь, но хочу сказать тебе спасибо, — поблагодарил он и медленно развернулся в сторону города. — Спасибо что защитила мою сестру, и особенно спасибо, что не убила… ЕЁ. Спасибо за этот шанс и… Если честно, я сам не знаю, кем являюсь на самом деле, — меланхолично заявил он, слегка поворачивая голову в её сторону. — Но я точно не стану слушать поехавшую бестию. Можешь быть уверена в этом.       После этих слов Дова прищурила свои глазки, рассматривая лицо Довакина, на котором образовалась мимолётная улыбка, пускай его золотистые янтари и пытались скрыть боль.       — Хм, хорошо, — задумчиво хмыкнула Крадунвинг. — На этом, наше сотрудничество подходит к концу, — добавила дракон, устремляя свой взор в небеса, расправляя свою гордость, в виде двух прекрасных крыльев, — И помни, когда ты ощущаешь, что больше не узнаёшь себя… Su'um Ahrk Morah, Dovahkiin, — с понимающим выражением на лице, попрощалась она, устремившись в небеса, оставляя после себя лишь невероятно сильный порыв ветра.       — И тебе… пока, — тихо вымолвил Элдрик уже в пустоту, раздумывая над смыслом последних сказанных ею слов. Их перевод на человеческий он понял, но значение так и не уловил. — Ха, драконы из меня всю душу вытрясут, с этими их тайнами и загадками, — устало проговорил он, но как только его глаза повернулись на Виндхельм, всё утомление как рукой сняло.       По пути в тюрьму этого города ему предстоит многое обдумать… И ко многому подготовиться. Хоть он и не представляет как. Встреча с нежеланным прошлым, это не то, как он хотел бы провести вечер. Но выбора у него нет.

Даже Боги не будут угрожать его сестре, а уж Даэдра и подавно…

***

      Глубокой ночью заснеженный Виндхельм казался невероятно мирным. Тишина и отсутствие людей нравились одинокой фигуре, шагающей по пустынным улицам города. Пускай и присутствовала некая непривычная лёгкость в теле, ведь из-за поглощённых душ ему было сложно контролировать свою новую силу.       Но это всё — проблемы решаемые. Немного тренировок, практики и сдержанности. Главное не переусердствовать и больше так глупо не поступать. Всё же он чуть не помер в той битве с кровавым драконом. Самоуверенность и гордость ключ как к победе, так и гибели. Этот урок он усвоит надолго. Не недооценивать противника, насколько бы «обычным» он тебе не казался.       Но сейчас другая проблема стояла на повестке дня… ночи. И пришла она из далёкого прошлого, про которое Элдрику вспоминать не хотелось. А столкнуться с ней казалось уму непостижимым, ведь столько лет прошло…       Дракон сообщила много интересного во время их полёта до города, но про Муири она сказала только под конец. Такой важный кусок информации заставлял его кровь кипеть, а сердце биться в ярости. Сжав руки в кулак, Довакин уже почти подошёл к Королевскому Дворцу. С бывшей «подругой» своей сестры он тоже разберётся. Не сейчас, потом.       А его текущая головная боль. Его нынешняя забота, проклятье и боль это Карин. Если из-за Муири он чувствует ярость, то от имени данмерки его охватывает лютая ненависть, беспомощность, подсознательный страх, и желание вырвать свои волосы. Он будто бы вновь вернулся в то время, когда чуть не отдал жизнь Паучихе. А ведь всё начиналось совсем не так…       Привлекательная тёмная эльфийка, с которой он познакомился в одном из клубов Сиродила. Обворожительная девушка с пепельными волосами, синеватыми глазами, потрясающей фигурой и прекрасным личиком. Чувственным голосом заманивала его поближе. Но его, тогда ещё наивная, головушка не заметила признаки… Как таких называют? Роковая женщина? Да, скорее всего так.       Тревожных звонков было много. Например её одежда. Она одевалась не как типичный наёмник, а как простая путешественница, что покинула родные края в жажде познать мир. Вот только простые искатели приключений вряд-ли носят при себе парфюм и… афродизиак. А ещё тот амулет в виде паука. Глаза, в которых скрывалась безумное озорство.       Если вспоминать сейчас, то Элдрик был глупцом, раз ему пришла в голову сама мысль о том, что с ним ничего не случится, если он просто переспит с ней одну ночь. Она сама лезла на него, а он… решил попробовать. Девушка была приятна глазу, и её компания не заставляла его пробивать себе лоб рукой.       Сколько бы он отдал, чтобы вернуться в тот день и остановить себя идиота от совершения роковой ошибки. Но увы, никто не властен над прошлым, кроме самого Акатоша. Да и тот, скорее всего, сильно ограничен в этом аспекте.       Сейчас же нужно решить проблему насущную, а не вспоминать о грехах прошлого. Это тяжело. Он не знает, как поведёт себя, если вновь её увидит. Что он испытает? Ненависть? Страх? Захочет ли он убить её или убежать, поджав хвост? Сможет ли она достать его из своих оков и нужно ли ему быть настороже? Или же всё пройдёт гладко и тихо, без лишнего шума?       Стоя прямо перед входом, лишь один вопрос мучил его больше чем другие. Назойливо и беспрерывно повторяясь, он не давал ему покоя вовсе.       — А готов ли я?       Руки задрожали, а ноги подкосились и от бессилия он опёрся о стенку. Готов ли он? Вряд-ли, даэдра его подери. Как можно быть готовым к встрече с этой… этой паршивой, лживой, мразотной сукой? Он не сдержится и убьёт её. Нет, это слишком быстро… Эта тварь должна страдать так же, как страдал и он. Непоправимый ущерб, который она оставила на его жизни, не должен остаться безнаказанным.       Вот только, его разум пылает так яростно, что он может и не выдержать искушения поддаться своему внутреннему монстру. Даже сейчас, находясь в возбуждённом состоянии, он понимает, что нужно сохранять хладнокровие. Это невероятно сложно, ведь драконья натура бурлит и кричит, чтобы он УНИЧТОЖИЛ её, не оставив и следа, сделав это максимально жестоко и без жалости.       А рациональная часть диктует ему другое. Месть это блюдо, которое подаётся холодным, да? Что ж, тогда нужно остудить свой пыл. Времени до рассвета у него несколько часов, а проклятая стерва никуда не денется. Карин попалась в ловушку, из которой уже не выберется, и он собирается посмаковать этот момент как можно дольше. Элдрик разберётся с ней к завтрашнему рассвету.       Следует в будущем ещё раз отблагодарить Крадунвинг за оказанную услугу. Драконы умеют держать слово, в отличии от некоторых смертных или даэдра. Хоть ему и не ясны её истинные мотивы, но он смело может предположить, что это как-то связано с Алдуин и «пророчеством».       Неважно, ведь он постарался осторожно открыть входную дверь в казармы, не особо резко дёргая за ручку, стараясь не сломать ее.       Пройдет ли успешно его «триумф»? Это можно будет узнать лишь после того, как действо будет совершено.

***

      Резкий удар о твердый бетонный пол привел её в чувства, дав сознанию пробудится от боли. Следом последовал приглушённый женский смешок и звон закрывающейся двери, вместе с защёлкиванием замка. Голова немного побаливала, но ничего критичного.       Карин сумела поднять свой затуманенный взгляд, дабы увидеть лишь тьму. Оглядевшись вокруг, перед ней предстала совсем не воодушевляющая картина, особенно учитывая то, что она пыталась совершить несколькими часами ранее.       Сырая, почти непроглядная, одинокая камера из четырех каменных стен в одной из которых была окованная железом дверь. Помещение так и кричало о том, что данмерка очутилась в самой настоящей тюрьме. В тюрьме Виндхельма.       …       Проклятье!!! Что вообще случилось, во имя Мефалы? Кто на нее напал? Кто посмел прерывать ее священную миссию?! Какое-то неизвестное существо, что способно расправится с ней за одну секунду?! Как ей могло так не повезти? Неудача? Или запланированный план её госпожи?       И кто та таинственная девушка, что вырубила её? Она точно не человек. НЕЧТО. Неужели… дракон? Тск, и как она умудрилась попасться в этот капкан?! Все её задания, она выполняла идеально, без единой оплошности и вот так угодить в заключение, просто из-за того, что она пересекла дорогу кому-то другому, более опасному?       Нет, нет, что-то не так. Её не должно здесь быть, она обязательно сбежит отсюда и завершит свою работу, когда того существа больше не будет в этом городе. Карин не впервые попадать в тюрьмы, даже хорошо защищённые. В детстве и юности, такое бывало часто. Всегда можно очаровать стражников своим телом, а потом перерезать им горло их же кинжалами.       Так было всегда, ни один мужчина не мог устоять перед её шармом. Прирождённая искусительница, что трудилась во благо культа своей госпожи, и той, кто дала ей смысл в жизни. Той, кто раскрыла потенциал, дремлющий в глубинах данмерки.       Из-за двери было не разглядеть, в какой конкретно части здания она оказалась. Но судя по тому, что стража не гуляла с патрулями, её кинули сразу в карцер. И из-за отсутствия на ней ее экипировки… Проклятье! Всё её снаряжение забрали. Это-то ладно, но почему сразу в уединенное заключение?!       — Проклятый город и его тупые предрассудки… — громко прошипела она, вставая и делая несколько шагов по камере. Раз никого не было поблизости, то она подождёт. В такие моменты важно терпение, а его у девушки предостаточно. Нужно лишь дождаться правильного момента.       Внезапно, словно реакция на её слова, снаружи раздался раздражающий скрип открывающейся двери, а после шумный хлопок. Кто-то зашёл в зону одиночного содержания, закрыв за собой дверной проём. Может, это её шанс? Карин приподняла свой взгляд на дверь, надевая на своё личико ухмылку и делая несколько аккуратных шажков.       — Весьма забавно, слышать про тупые предрассудки. — послышался знакомый мужской голос, пропитанный холодным, но ироничным тоном, пока приближающиеся шаги эхом отражались от местных стен. — Особенно из уст убийцы и грязной суки, но к этому мы перейдём чуток попозже.       Шок мелькнул на лице Карин, ведь она узнала в этом голосе намного повзрослевшего Элдрика. От него так и исходила опасность, вместе с тем складывалось впечатление, что это уже совсем другой человек. С одной стороны, поверить в такое совпадение было трудно, но с другой — закономерно. Ведь рано или поздно, любой бы на его месте вернулся домой.       Однако её выражение лица тут же расплылось в хищной ухмылке, словно это не она сейчас находилась в заключении, а он. Карин знала, какое глубокое и травмирующее влияние оказала на этого дурачка, пускай и не могла видеть его, за стальным ограждением.       — Надо же, сколько лет не виделись. Пришёл навестить меня, любимый~? — приторным голосом протянула она последнее слово. Карин нагнулась поближе и сверкнула рядом белых зубов, что зловеще блестели в темноте. — Хочешь провести со мной ещё одну ночь~? — добавила она, ещё более игривым тоном.       Выражение лица мужчины за дверью не изменилось, несмотря на едва заметное подёргивание брови. Делая вид, что он ничего не услышал, Элдрик продолжил свою речь, подходя немного ближе ко входу. Его холодные янтари светились в темноте.       — Знаешь сколько стоит жизнь обычного данмера в этом городе? — невзначай спросил он, но не дожидаясь ответа продолжил. — Варьируется от стражников, но если ты дашь увесистый кошель с 750 септимами, то у тебя больше не будет проблем с законом, даже если ты убил одного «серокожего», — сказал Элдрик, вспоминая про недавний случай с Брондом. — Жизни аргониан же не стоят и 500. А теперь скажи мне, дорогая Карин, — ухмыльнулся Драконорождённый. — Сколько, по твоему, стоит жизнь преступницы данмерки, что является членом Тёмного Братства?       — Ты изменился, — вместо ответа, оценивающим голосом подметила она. Но было в нём что-то ещё. Радость? Элдрик пришёл в недоумение. — Такая невинность и робость в прошлом, а сейчас рассуждаешь словно дикий зверь, что поймал свою добычу и растягивает удовольствие. Ну-ну, продолжай, мне интересно, — хмыкнула она, скрестив руки под своей грудью.       — Твои «игры разума» не сработают на мне, можешь не пытаться, — фыркнул он, улыбка сползла с его лица и тот отстранился от клетки, продолжая предыдущую тему. — А ответ довольно прост. Нисколько. Дежурящая стражница впустила меня за просто так, когда я пообещал ей, что совершу «справедливость» сегодня ночью.       — Справедливость? Оу, как это мило. Пришёл освободить меня~? — дразнящим тоном поинтересовалась она, понимая что мужчина имел ввиду совсем другое. Каждый раз представлять, как его лицо искажалось от её слов, приносило неописуемое удовольствие, пускай она и понимала, что играет с огнем.       — Нет, я пришёл разорвать тебя на куски, как последнюю шваль, — поправил он, в его голосе звенел гнев. — Но перед этим, ты ответишь на один мой вопрос… — чуть-чуть успокоившись, добавил он. Всё же Элдрик хотел подтверждения слов Крадунвинг, насчёт… заказчицы, что хочет смерти его сестры.       — С чего бы? — сверкнула она самодовольной ухмылкой, попутно отстраняясь от входа в камеру. Карин вновь понадеялась использовать своё природное обаяние, но уже в более аккуратном виде. Было бы намного проще, будь он способен видеть её своими собственными глазами.       — Твоя заказчица же… Муири? — спросил он, в то время как уголки его губ приподнялись. Этот вопрос застал Карин врасплох, из-за чего она поперхнулась, что не осталось без внимания для острого слуха Довакина.       — Кхм, я бы сказала, что мой профессионализм не даст мне разглашать имена клиентов, но знаешь, ради тебя я сделаю исключение, монстр~, — во внезапно приподнятом настроении ответила она, чем вызвала новую волну негодования Элдрика. — Да, это Муири… Не знаю, догадался ли ты или… Ах, в целом неважно. Овечка, что пытается претворится волком. Она хотела, чтобы я убила какого-то Алена Дюфона в Ральдбтхаре, но признаться, скучнее заказа никогда в жизни не слышала, — с зевком ответила она, но после её глаза засияли безумным блеском. — Но вот убийство твоей сестры…       Как только она произнесла эти слова, температура в комнате опустилась до критических значений. И дело было вовсе не в том, что она плохо защищена от холодных ветров с улицы, хотя это и имело место быть. Нет, Элдрик непроизвольно, даже через непробиваемую дверь, чуть-ли не душил своим смертоносным присутствием данмерку, от чего та удивлённо вздохнула, отходя на несколько шагов назад.       Этот мужчина…       — Так вот чего вы хотели, моя Госпожа! — в блаженном экстазе подумала она про себя, пускай и вместе с восхищением пришел страх. Картина стала складываться воедино. Нет, убийство Нильсин вовсе не было тем, что Мефала хотела от Карин. Элдрик сам расправится со своей родной сестрой, да. Разве может быть пьеса более извращённая, чем эта? — Ах, ради такого не жалко и умереть, — мимолётная мысль, что тут же сменилась ужасом. — Умереть? Нет… Нет, мне ещё рано! Госпожа не может так поступить со мной!       Неужели… Все это время, она была просто пешкой? Нет, нет, нет! Карин не погибнет здесь. Умереть ради благой цели, это одно, но умереть ради того, чтобы стать простой ступенькой в бесчисленном подъёме Элдрика по горе безумия и кровожадности? Нет, не такой конец она себе хотела!       — Могла и не открывать свой поганый рот. По твоему голосу я уже всё понял, — сплюнул он. Если в его голове до этого и была проклятая мысль о том, чтобы отпустить её, то сейчас он намерен только убить. В его руке появилось пламя. Казалось ещё секунда и тот взломает дверь, готовясь расправится с поганой дрянью.       Данмерка успокоила себя, ибо паникуя не получится выйти из этой ситуации живой. Без снаряжения ей не справится с Элдриком, и она подозревает, что даже с её парой эльфийских кинжалов шансы всё равно будут неравны. В магии она полный профан, пускай и весьма сведуща в алхимии. К ядам её организм приспосабливался под жестокими тренировками в Моранг Тонг. Однако, как-то отравить Элдрика не получится, ибо её губы не обмазаны ядом, чтобы убить его «поцелуем», как она иногда это делала во время убийств других клиентов. И по итогу, остаётся лишь…       — И что теперь, убьёшь меня? — Несмотря на всю отчаянность её положения, она вновь сверкнула улыбкой, добавляя веселья в голос, провоцируя Элдрика дальше. — Ну давай, вперёд. Стань идеальным оружием моей госпожи, стань монстром, от которого ты так отчаянно бежишь, — говорила она, специально подставляя себя под удар, в глубине души надеясь, что ее блеф сработает. Слова порой могут быть эффективнее, чем любой другой вид оружия.       — Что за чушь ты несёшь? — его глаза заметно дёрнулись, а сам он прекратил подавать пламя в ладонь.       — О, ну не играй в дурачка, Эл~ди, — руки Элдрика затряслись ещё сильнее, а лицо исказилось от злости. Никто кроме Нильсин не смеет так его называть, особенно та, кого он презирает всем своим сердцем. — Ты чудовище, разве не понял? Самое настоящее, прячущееся под солнцем и кожей человека, но мы оба знаем, кто ты на самом деле. Я не говорила тебе во время нашего «рандеву», но я видела то, с каким выражением лица ты устранял других. Каждое убийство ведь ощущалось как маленькая победа, да? Я знаю это чувство, — сказала она, из-за чего он расширил глаза в шоке.       — Н-нет, я не… такой… — он пытался высказать полный протест, но в глубине души понимал, что не мог. Да, ему было омерзительно, ему было противно, но в какой-то момент, что-то сломалось в нём, и он стал действовать как механизм. Убивая много, убивая без сожаления, забирая чужие жизни, будто щёлкая семечки.       — Ох, а теперь играешь в отрицание, — Карин хищно ухмыльнулась, прислонившись поближе к двери. — Но мы с тобой не так и отличаемся друг от друга, — добавила она, от чего тот в ужасе дрогнул и как можно скорее отшатнулся назад.       — Нет! — взъерошил он свои волосы. Эта тварь начала играть на его нервах, пользуясь его уязвимостями. — Я. НЕ. ЧУДОВИЩЕ. Я. НЕ. ТЫ. — пылко ответил он, указывая на дверь пальцем. Ему не хотелось признавать, особенно перед ней. Какое моральное право она имеет заявлять ему подобное и довольствоваться этой победой? Это не он соблазнял чужие тела и души, а потом убивал их самым подлым способом! Кто из них здесь монстр?       — Ты сам в это не веришь, — спокойно парировала она. — Либо так, либо ты сохранишь мне жизнь, — с хитрой физиономией сообщила она, чувствуя как он попался в её сетку, даже не подозревая об этом. Если он отпустит её, то проиграет, а если убьёт, то признает, что она права.       Она права? Хаха… Безумная мысль… Но не лишённая смысла. Как бы не хотелось с этим соглашаться… Нет, она не уйдёт отсюда живой. Элдрик проиграл, но об этом всё равно уже никто не узнает… Мёртвые не рассказывают историй.       — Знаешь, пошла ты… — ответил он, в его взгляде читалась пустота, а в голосе звучали нотки поражения. — Может быть, я и чудовище… — на его руке вновь с характерным звуком появилось пламя, а Карин с ужасом отшатнулась от двери, не ожидая такого исхода. В глубине души, несмотря на всю свою предыдущую браваду, она не хотела умирать. — Но если это означает, что по белому свету больше не будут ходить такие мрази как ты, то я приму на себя это ношу.       — Нет, сто-       Не успели слова вылететь из её уст, как ударом ноги, дверь распахнулась и пламя заполнило весь карцер. За ним истошные вопли и крики стали доноситься из камеры, покуда данмерку пожирало бушующее пламя. Элдрик не чувствовал ничего, ни холода, ни ярости, ни сожаления. Лишь добавлял магической энергии, надеясь испытать хоть что-то. Облегчение? Удовлетворение? Ничто из этого он не ощущал, лишь пустоту.       Боль не уходила, шрам слишком глубок, чтобы удовлетвориться такой мелочью. Даже если он заберёт её паршивую жизнь, это не вернёт ему беззаботные годы жизни, не вернёт утраченную невинность и несколько лет паранойи после. Но как только потоки прекратились, перед ним предстало обугленное тело девушки, что когда-то давно жестоко воспользовалась им, желая преподнести его в жертву.       Незаметно даже для него самого, из его глаз полились слёзы. Его рука сразу же их вытерла. После этого он медленным шагом стал уходить из тюремного помещения, не обращая внимания ни на что вокруг, даже на обомлевшую стражницу, что в шоке проводила его своим незримым взглядом.       Она не ожидала, что на своём дозоре услышит такие безумные крики, словно кого-то сжигали заживо. Блюстительница порядка впустила туда Элдрика Расколотого Щита, ведь он убедил её, что быстро и по-тихому разберётся с грязной убийцей из Тёмного Братства, что хотела убить его старшую сестру, да ещё и являвшуюся данмеркой.       Однако остановить его уход она не посмела. В конце концов, ничего такого не случилось. Поделом той серокожей твари и убийце. И раз сам Элдрик Расколотый Щит лично расправился с ней, то видать было за что.       Так он и вышел безнаказанно из тюрьмы. Продолжая идти по безлюдным улицам Виндхельма, пока его янтарные глаза были опущены вниз. Опустошение читалось в них, покуда Элдрик продолжал идти домой.

***

      Вся дорога домой ощущалась как поход в непроглядном тумане. Пришёл Элдрик в себя только тогда, когда оказался в своей родной комнате. Удобство кровати было непривычным, а потому он привстал с неё, дабы оглядеться. Что бросалось в глаза, так это откуда-то появившийся сундук, в котором лежала часть его вещей. Возможно, в своём бессознательном бреду он туда и закинул что-то.       Помимо места для хранения вещей, в комнате ничего не изменилось. И он точно сейчас не спит. Это было проверено тогда, когда он открыл дверь из своей комнаты. Коридор не был таким просторным, а значит он всё ещё в этой реальности. Хотя немного сна бы ему не помешало.       Глубоко вздохнув, он присел на скрипучее кресло, что стояло чутка поодаль от его кровати. За окном уже рассветало, но бурные мысли и воспоминания не давали ему уснуть. Элдрик вспоминал всё то, что с ним приключилось за последние недели две.       Смерть его старшей сестры, поиски её убийцы, жестокое убийство Мясника и отмщение, оставившее после себя лишь горький привкус. Но словно издеваясь над его и так уже пошатанной психикой, после выполнения поручения от Крадунвинг, прилетело оттуда, откуда Элдрик не ожидал.       Ему до сих пор не верится, что он сделал это. Убил её. Ему казалось, что его страх перед ней помешает, что старые травмы вновь раскроются с новой силой, но нет. Жаль только, что её проклятые слова из головы выбросить никак не получается. Долбанные культисты, извращенцы и даэдропоклонники, со своей чокнутой философией. Любят отравлять своим поганым языком всё, до чего дотянутся их костяшки.       Называют белое чёрным, а свои действия стараются выставить в лучшем свете, оправдывая свои никчёмные грешки. «Это не я воспользовалась тобой как последняя тварь, это ты, дурачок, попался на мой крючок, а следовательно, моей вины здесь нет». Элдрик уверен, большинство убийц, воров, преступников и тварей, так и размышляют. «Закон сильного». С каждым из них его разговор был коротким. По их же «философии».       Однако, вместо того, чтобы тихо заткнуться и принять свою неправоту, они лезут в его мозг, тревожа старые раны, надеясь причинить ему как можно больше страданий и заставить сомневаться в себе. Как это отменяет то, что Карин убила десятки, а то и сотни, просто потому что клиенты этого хотели? Неужели эта дура думала, что избежит расплаты, только потому что накрутила ему в голову чуши? Неужели она думала, что он отпустит её, после того, что она сотворила с ним?       — Провалитесь все пропадом, — буркнул Драконорождённый, поворачивая взгляд в сторону окна. Солнечные лучи потихоньку пробирались в его комнату, освещая тусклое помещение. Однако продолжить размышлять на эту тему, ему это не помешало. Слишком глубоко засела это проклятая ахинея в его разуме.       А чем он лучше? Неужели он такой же как и они? Есть ли в этих безумных словах смысл? Те, кто на стороне света… Нильсин, Брунвульф… Даже некоторые драконы, говорят ему, что он не чудовище, а твари из тьмы так и хотят сделать его своим. Покрасить его в чёрное. Они тянут свои грязные лапки, надеясь забрать его к себе и утопить в кромешной пустоте.       — Ну давай, вперёд. Стань идеальным оружием моей госпожи, стань монстром, от которого ты так отчаянно бежишь.       — Пошла ты… нахер, — откинул он эти навязчивые слова, как только услышал этот голос. Этот омерзительно сладкий, с привкусом яда, голос. Сама идея о том, что он станет чем-то подобным…       Идеальным оружием её госпожи? Нет, уж. Сто раз нет. Это отвратительно, возмутительно и нагло. Сама мысль о том, что возможно эта даэдрическая тварь может потребовать от него разорвать или уничтожить все связи с тем, что до сих пор делает его человеком… Коварная и злобная паучиха.       Не дождётся. Элдрика в дрожь бросает, от одной только возможности, что он может стать таким. Тогда где будет та линия, которую пересекать нельзя? Скольких он ещё погубит? А может… он уже им стал? Сколько раз он обманывал других? Сколько раз убивал в спину во время разбирательств с бандитами? Сколько он раз убивал вообще? Когда стёрлась та тонкая грань, в которой он потерял себя?       У бандитов, других наёмников или даже драконов, за исключением последней шайки, были свои любимые, свои близкие и родные. А его рука забирала их, не предавая этому особого значения. Получал ли он от этого удовольствие? Какое-то время да.       Можно сколько угодно оправдываться, сколько угодно брыкаться, говорить, что в прошлом у него не было выбора, что либо он, либо они, но суть не изменится. Первая сотня ощущалась так, словно он победитель по жизни. Что ему море по колено и горы по плечу. Возможно… Возможно, они и правы.       — Чудовище ли я?       Да. Возможно он и монстр. Это правда, что в какой-то момент ему нравилось убивать, особенно тех, кто жил за счёт других, особенно тех, кто плевал на других. Он чудовище, но точно не то, что охотится на невинных людей. Его жертвами становились те, кто хотели забрать его жизнь, либо те, кто активно забирали жизни невинных. Настоящая отрава для общества.       Но это никак его не оправдывает. Никак не оправдывает то, что в какой-то короткий момент, он получал наслаждение от этого. Может, кто-то из них заслужил второй шанс? А вдруг они бы исправились, пощади он конкретно того норда или того альтмера? Нет, это тупик. Если убийство, делает из него монстра… то получается, этот проклятый мир кишит ими.       Может дать Пожирателю Мира всё это закончить? Прекратить эти страдания на бренной земле, что они вынуждены влачить за собой каждый день, исправляя грехи прошлого?       Как бы хорошо это не звучало… в этом мире ещё есть хорошие люди, даже драконы. Так почему этот мир должен гореть, раз большая его часть это ублюдки? С миром всё в порядке, и хорошая его часть не должна страдать, из-за плохой, насколько бы великой она не была.       — Хаа… Пора завязывать со всеми этими бредовыми размышлениями, — потёр свои глаза Элдрик, наконец-то ощущая усталость. — Мир они лучше не сделают, как и меня, — сказал он в пустоту, привстав со своего кресла и добравшись до кровати. После всего пережитого ему резко захотелось поспать.       Оставшиеся две недели он проведёт здесь, вместе с его семьёй. Нильсин… возможно даже Това, заслужили это. Раз в пару дней он, наверное, будет делать вылазки в Истмарк и прилегающие регионы, ведь у некоторых жителей Виндхельма тоже есть, чем его удивить. Вспоминается ворчливый Нурелион, что продал ему тот яд… но пока… ему нужно отдохнуть.       С этими мыслями Элдрик и провалился в долгожданный сон.

***

      Элдрик не удивился, когда вновь очутился в своей комнате. На сей раз это уже была не «его» комната. Драконорождённый, разговаривающий с поглощёнными душами драконов, что-бы сказали другие из его рода? Посмеялись бы над ним? Назвали глупцом? Неправильным?       Это неважно, ведь он вспомнил кое-что. То, чем он занимался вчера. Те, на кого он охотился.       — Драконы…       Довакин убил целых семь драконов, а души поглотил у девяти. И сейчас вся эта шваль находится в одном пространстве с Мэй и Мирмулниром? Нет! Нет! Нет! Так дело не пойдёт, абсолютно не пойдёт!       Элдрик вышел из своей комнаты и гневно зашагал по коридорам, открывая повсюду двери. Они распахивались с характерными звуками, однако внутри комнат никого не было. Так было до тех пор, пока одна из открытых комнат не оказалась комнатой Мэйдивду.       — Чего шумишь? — с раздражением спросила она, замечая озлобленное лицо Драконорождённого.       — Тут случаем другие драконьи души не появлялись? — нетерпеливо спросил он, покуда его золотистые глаза сияли от гнева. Он ожидал увидеть здесь этих тварей и устроить им ад.       — Довакин, успокойся. Тут нету никого, кроме меня и Мирмулнира, — удивлённо ответила Мэй, не совсем понимая, зачем Элдрик так бесцеремонно ворвался к ней и кого он ищет.       — Но… Я же поглотил души ещё как минимум девяти. Неужели никто из них здесь не оказался? — поинтересовался он, умеряя свой пыл.       — Нет, ничего не изменилось… Только Мирмулнир стал более раздражительным. Лезет ко мне за реваншем, думает что сможет обыграть меня в той игре. Хех, и кто из нас теперь идиот? — с иронией в голосе, задала она риторический вопрос.       — Ладно, — вздохнул Элдрик, доверяя её словам. — Я могу войти? — спросил он, на что получил короткий кивок от драконы. Сделав несколько шагов, его фигура очутилась в её комнате.       — Поговорить хочешь? — коротко спросила она.       — Думаю да, — ответил с короткой паузой он, разворачивая и присаживаясь на кресло, стоявшее напротив камина. Мэй же лежала на кровати, укутавшись одеялом. Её драконьи черты не особо мешали ей в этом деле. — Кхм, я… — неуверенно начал он. Спрашивать о таком… всё же чувствовалось неправильным.       — Ты хочешь спросить о том… «событии», что я пережила в прошлом? — перебила она его мысли, уже догадавшись о том, что он хотел спросить.       — Ну, можно и так сказать… — он неловко почесал свою щеку, отводя взгляд в сторону. — Прости, если это слишком для тебя, можешь не говорить, — Элдрик не знает, зачем вообще сейчас решил начать разговор на эту тему с ней. Хочет высказаться родной душе?       — Ты уже всё видел, — сухо подметила она. — Может хочешь сам что-то рассказать?       Послышался очередной глубокий вздох со стороны Драконорождённого. — Да, хотелось хоть кому-то поведать об этом, пускай и у меня есть смутное ощущение, что ты тоже видела ЭТО…       — Не полностью, только обрывками, — призналась Мэй.       — Ты точно хочешь услышать об этом?       — Ты сам ко мне пришёл, так что, давай. Хуже уже точно не будет.       — Ха, с чего бы начать.

***

      Драконьи жилища были забиты до верху во всех древних городах, построенных ещё предками нынешних жителей Скайрима. Несколько древних нордских поселений совсем недавно было возвращено под управление Алдуин. Больше трёх четвертей из её рода, было воскрешено и снова готово вступить в битву.       — Каковы будут ваши приказания, Тури? — выпрашивала одна из древних, Нааглив, стоя на одном колене перед её госпожой.       Множество вернувшихся были рады видеть свою повелительницу, однако пребывала она не совсем в здравом расположении ума. В целом, выглядела она отлично, да вот только взгляд периодически устремлялся в пустоту, а выражение лица от времени сияло от вспышек гнева.       И всё это после того, как она вернулась со Солстхейма. Не следовало ей туда летать, и открывать свои старые раны. Лучше было бы забыть про них, забыть про Мирака и оставить всё это в прошлом, но теперь… Увы, она не может.       Алдуин окинула взглядом собравшуюся толпу из её подданных и последователей. Её братьев и сестёр, её армии. Она давно ждала этого момента. Пускай и не все её войска в сборе, но ей и не нужно. Ведь сейчас, она идёт не на войну со смертными. Для этого, ещё слишком рано.       — Мы выступаем на Солстхейм, пора уничтожить оплот предателя, что посмел вновь объявится в этом мире, — начала она, её голос уверен и сосредоточен. Не просто так она является главой, ибо её качества мало кто решался оспорить, а кто решался, был унижен ею же, даже не прибегая к насилию. — Возьмите остров в блокаду и не выпускайте никого, без ведома нашей фракции! — приказала она как можно громче, чтобы и в самых дальних уголках Скулдафна это было слышно. — Но ни в коем случае не вступайте в бой с Предателем лично. Я разберусь с ним сама, когда наступит время. Ваша же задача получить полный контроль над островом! Захватите всех одурманенных Дова, они нам не враги! Уничтожьте влияние Проклятого Жреца со всех Камней Земли! Не позволим Мираку вернуться в Нирн и отравлять наш род своим присутствием!       Её слова долетели до каждого уха и уголка в этом городе. Раздался гулкий шум одобрения и радостных возгласов, ведь многие из дов сами хотели отомстить Мираку за то что он убил их друзей, братьев и сестёр и теперь их никак не вернуть. А потому, большинство из них начало лететь на север. Осталось лишь несколько десятков драконов, чтобы сторожить это поселение от всяческих угроз.       Алдуин тоже осталась, ведь у неё всё ещё были незавершённые дела, перед тем как проникать в Апокриф. Осталось примерно три сотни погребённых драконов, разброшенных по всему Кейзаль. Их она оставила напоследок, ведь добраться к ним не так просто и затратно по времени. А некоторые ещё и погребены за специальными печатями, прорваться через которые будет трудно.       Но нет ничего, с чем бы она не справилась. Любые барьеры, любые преграды, как и любые потуги лишь бельмо на глазу. Ничто не устоит перед её величественным голосом, будь это каменный замок или высокоуровневая магия. Ту’умом Алдуин владела лучше, чем кто-либо ещё.       Внезапно послышался чей-то озорной голосок, и знакомая фигура показалась в её поле зрения, сверкая своими алыми крыльями и приземляясь рядом с ней.       — Сестрица, а можно я слетаю к Последне-       — Нет, летишь вместе со всеми остальными на Солстхейм, — не успела Одавинг закончить свой вопрос и просьбу, как Алдуин тут же перебила её в приказном тоне. Плечи аловолосой довы опустились в унынии.       — Муаах~, Ну Алди, ну пожалуйста! Я только одним глазком, честно-честно! — с щенячьими глазками взмолилась Крылатая Снежная Охотница. Алдуин окинула её холодным взглядом, от чего красноволосая дракон дрогнула на секунду. Однако, после короткого мгновения, выражение лица старшей смягчилось, а сама она ухмыльнулась.       — И зачем это тебе лететь к Последнему~? — дразнящим тоном спросила Первенец Акатоша, щипая Одавинг за щёчки. — Хочешь «поразвлечься» с ним, а? — она подёргала так несколько раз, пока из надутых губ младшей не послушались приглушённые звуки, кое как складывающиеся в слова.       — Мхф! Ав Ав, ну бофлна вее, фсе я пвняла, пвняла, не буду! — сдалась Одавинг, после чего Алдуин наконец её отпустила. — Ауч, ты злюка, сестра! — слегка обиженным тоном проговорила дова, отстраняясь от своего лидера.       — То-то же, — хмыкнула темноволосая Дова, наблюдая за гиперболизированной реакцией её младшенькой. — Я уже говорила, он моя добыча. А теперь лети на Солстхейм. Проследи, чтобы никто из этих идиотов в моё отсутствие не попал в передрягу. Я знаю, тебе это по силам. Тот проклятый предатель ещё долго не сунет свой нос на остров, ведь я отрезала его главный источник связи, но там по прежнему есть кучка маленьких. Вот с ними и разберитесь.       Не имея другой возможности, Одавинг вздохнула, но кивком дала понять, что поняла. Всё же ей не хотелось нянчить кучку идиотов, почему например ту выскочку Крадунвинг не послать? Но слово сестры закон, так что ничего не поделать. Взмахнув своими красными крыльями, аловолосая дракон начала парить над землёй, разворачиваясь телом на север.       — Хорошо, но обещай что познакомишь меня с твоим «судьбоносным соперником», как мы закончим с твоим бывшим козлом~! — проговорила она напоследок, перед тем как в молниеносно устремиться в сторону Солстхейма, оставляя после себя облако снега.       — С моим «судьбоносным соперником», да? — задумчиво повторила Алдуин, поправляя свои волосы, что чутка развеялись от сильного ветра. — Более глупого высказывания слышать мне ещё не доводилось, — иронично проговорила она, начиная идти в свои покои. Забрать одну вещь, что она берегла ещё со времён, когда смертные не восстали против неё, а Мирак не вонзил нож в спину.       Хотя, может она и «проверит» Последнего, как только закончит воскрешать оставшихся 300 драконов. Но это дела на далёкое будущее, сейчас же она втайне от всех полетит на Солстхейм. Чтобы проследить за тем, как эффективно справится её войско с простой задачей, по захвату целого острова.       Никаких чётких приказов и указаний она не давала. Не «сожгите там всё дотла», не «ввергнете всех жалких ничтожеств в отчаяние, перед тем как уничтожить то, что им дорого». Так что ей интересно, захватят ли они его силой или прибегнут к другому способу? Более дипломатичному?       Эксперимент, результаты которого могут её заинтересовать. А могут показаться скучными. Что же, вскоре она и узнает…

***

20 Огня Очага.       После того разговора и пробуждения, Элдрику стало намного легче на душе. Подумать только, что высказаться о накипевшем будет неплохим способом не вариться в собственном соку. Забавно, но Мэй предложила начать вести свой собственный дневник. Она сама так делала ещё когда жила во времена правления дова.       Слишком многое нужно сделать, за короткий промежуток времени. Лишний раз, записывать то, что тебе нужно не помешает. Особенно, если предстоит сделать в разы больше, чем он делал когда-либо прежде.       А пока, между делом, нужно послушать совета Мэй и начать вести свой дневник. Как раз он нашёл один потрёпанный и пустой журнал, в котором будет неплохо бы записать всё то, что с ним случилось и ещё произойдёт.       Вскоре, он отправится на Высокий Хротгар. Ему нужно стать сильнее и научиться контролировать своё драконье начало, а также кричать. В его сердце ещё тлелась надежда, что «мудрые старики» в этом помогут.       И теперь ещё и с Тёмным Братством разбираться, пропади оно пропадом. Ничего, справится как-нибудь. Этот небольшой культ не так уж и силён и ужасен, каким он хочет себя представить. Однако придётся обращаться к властям Виндхельма, что он делать не хотел, но это всё, как и многое другое, проблемы Довакина в будущем.       Сейчас же, Това… мама позвала его на семейный ужин, вместе с Нильсин. Элдрик не отказал, ибо сам хотел провести как можно больше времени со своей семьёй, перед тем как отправится в далёкое путешествие, из которого, возможно, не вернётся живым. Они это заслужили, как и он сам.

Две недели тишины и покоя.